a date to remember

             В самый обычный день три офицера РГМ находят у себя на столах небольшие листочки. “Надо поболтать. Приходи ко мне вечером в шесть. Очень важно! Никому не говори об этой записке. — Гарри” “Что он опять придумал?” — думает каждый из них. Обычно Дюбуа бумажки не подкладывает, а подходит сам. Но сегодня, в понедельник, его нет на работе — как оказалось, он взял выходной. Гарри очень редко так делает. Должно быть, и правда что-то случилось? *** В одной из джемрокских квартир по радио играет диско вперемешку со спидфриковой взрывной музыкой; одну за другой станции переключают по настроению. Иногда включается Грусть ФМ, но сегодня не тот день, чтобы печалиться, потому ее быстро выключают, чтобы не портить себе праздник и не сбивать настрой. Мужчина убирается после обеда на двоих: с недавних пор с ним живет бестия, которую он умудрился приручить и отправить на обучение в РГМ. Но бестия она и в Грааде бестия — ведет себя не самым лучшим образом и ест неаккуратно. Гарри не может похвастаться иным поведением, только вот в отличие от Куно он за собой убирает. Пока офицер протирает столешницу, с нее падает несколько крупных крошек, отчего он шумно вздыхает. Сам Куно, к слову, куда-то смылся и затих. Вдруг слышится стук в дверь. Гарри открывает, даже не смотря в глазок. У порога встали Жан и Жюдит, рядом их пакет из магазина. Хозяин пускает гостей в дом, и, когда предлагает чай, замечает, что с собой они принесли бутылку алкоголя. — А вино зачем? — интересуется Дюбуа. — А вино не тебе. Не вздумай брать, — отрезал Викмар и не очень аккуратно запихнул бутылку в пакет. — Оно не для здешних посиделок. Сделай мне кофе, к слову, будь так добр. — Я буду чай. Спасибо, — Жюдит едва заметно кивает. Гарри не покидает ощущение, что оба что-то скрывают. Он споласкивает две кружки, в одну кладет чайный пакетик с сахаром, в другую насыпает быстрорастворимого кофе. Гадость, но пока дома ничего получше нет. Стоит только подать к столу все готовое (и печеньки), в дверь снова стучат. На этот раз стуки не тяжелые и медленные, совсем наоборот — словно наигрывают мелодию. — Извини за задержку. Могу войти? — Ким держит руки за спиной. Он спрашивает такие вещи, хотя знает, что его пустят в любом случае. Это из вежливости или желания подколоть? — Конечно..! Конечно. Чай, кофе? — Кофе, пожалуйста. Думаю, нам надо поговорить. По возвращении тихий разговор, что происходил на кухне, резко прекратился, сменившись неловким молчанием. Викмар выдавливает из себя “вечера, Кицураги”; Мино вежливо улыбается в знак приветствия. Ким такого поворота явно не ожидал. Ему больше по душе встречи тет-а-тет. Только сейчас он понял, что следов присутствия других гостей он вовсе не заметил. И неудивительно: последнее время у Гарри повсюду развалено так много одежды, что вполне возможно прийти в своих ботинках, а уйти в похожих чужих, только на несколько размеров больше. Гарри рыщет по всей кухне в поисках еще одной чашки, устраивая невообразимый шум. Благо, кружка нашлась в дальнем углу одного из шкафчиков, хоть и грязноватая. Нет такой посуды, которую нельзя было бы отмыть, потому именно этим мужчина и занимается следующие минуты три, пока гости пустословят. Лейтенант спрашивает про последнее дело, расследуемое Жаном и Жюдит, первый отвечает не особо увлеченно, вторая что-то скрывает, но Ким при всем интересе даже выяснять не будет. Молчание продолжается, в то время как хозяин дома заваривает еще кофе. — Так… что по поводу записки, Гарри? — вдруг прервал тишину Ким, озвучив первым мысль, которая весь вечер не покидала всех троих. Остальные двое на кухне как будто с облегчением выдохнули, не желая больше таить столь глупую тайну. Гаррье же неожиданно замер на месте, отвлекшись от размешивания сахара в кружке. Задумался. — Какой такой записки? — В смысле “какой”? Ты подложил мне в ящик печатную записку, в которой написано, что, — Викмар показывает пальцами кавычки, — “нам надо поговорить, приходи ко мне вечером в шесть”. — Правда? У меня была такая же. А у тебя, Ким? — Жюдит смотрит на одного из собеседников. Лейтенант лишь кивает головой. Никто не знает и не узнает, что было написано в *его* записке. — … то есть, вы здесь не потому, что я сегодня год трезвости отмечаю? — Ну… поздравляю, дуралей, реально праздник, но нет, — сателлит-офицер пожимает плечами. — Мы здесь, потому что ты темнишь что-то. — А кто тогда нас здесь собрал? — удивленно спрашивает патрульная. Диалог прервал какой-то шум в коридоре. В продуктовом пакете, что принесли с собой Жан и Жюдит, теперь красовалась дыра, из нее вывалились все мандарины. Вина и след простыл. Но если Гарри все это время был на виду, кто тогда..? Из ванной послышались кряхтения. Жан, раздосадованный таким поворотом событий, ворвался в комнатушку первым. От увиденного нервно затрясся глаз: на краю ванны сидел пьяный Куно и в одно рыло допивал содержимое бутылки. Офицер выхватил бутылку и заорал: — Ты когда успел спиздить сраное вино?! — Щщас! Все тебе говори. Будет Куно еще *копо*ративные секреты выдавать. А вино-то реально сраное! Такой херни я еще никогда не пил! — Ну и о чем ты хотел с ними говорить? — обращается к мальчонке Гарри, недовольно упираясь руками в бока. — Ни о чем! Куно просто приколоться над вами свинтусами хотел, а вы еще и бухло сюда притащили! Во умора! — рыжий бес захохотал, похрюкивая и шатаясь, отчего упал прямо в ванну, но смеяться не прекратил. — Но если вы уж так хотите почесать языком, Куно щас вам скажет две самые очевидные вещи на этом ебучем свете, а то у вас не разговор там был, а не знаю, че. Куно на секунду призадумался. — Побудет Куно сватом. Вот этот, — он тычет пальцем на Жана, — хочет трахнуть свою бабу-напарницу, а ты, — теперь указывает на Гарри, — мечтаешь, чтоб тебя в жопу поимел очкарик! Ну и мерзость! Зато я хоть от души бухнул, так что теперь похуй. Еще благодарить меня будете! Вы должники. — Жю, напомни мне больше никогда не приходить сюда, — Викмар еле сдерживает гневный порыв, и неясно, что больше его взбесило: кража алкоголя или отвратительное поведение Куно. — Идем отсюда, я провожу тебя до дома. — Погоди, я дам вам новый пакет, — виновато выпаливает Дюбуа, возвращаясь на кухню. — Да уж, давай. Это меньшее, что ты, блядь, можешь сейчас сделать. *** Патрульную РГМ провожает домой ее напарник. Они поспешно покинули дом еще одного своего коллеги под крики пьяного ребенка, недовольные и неловко молчащие. В большом желтом пакете “Фриттте”, натянутом поверх еще одного пакета, лежат немного сладостей для ее детей и продукты для готовки. К сожалению, без вина. — Жан, это правда? То, что Куно сказал? — женщина, волнуясь, заправляет прядь волос за ушко. — Верь больше этому идиоту… эм. Ну. То есть. Не в том смысле, в котором это имел в виду рыжий балбес, но я был бы рад тебя куда-нибудь сводить. Если ты… хочешь, конечно. Жюдит скромно улыбается в ответ. — Возможно и хочу… Да, было бы неплохо. *** Недалеко от одного из многоквартирных домов, в глухом уголке, стоит припаркованная Купри Кинема. Рядом с ней — два офицера милиции: один одет опрятно, другой же вышел на улицу в домашней одежде. Он провожает лейтенанта — с беспокойным взглядом. — Эм. Да. Неловко получилось, — Гарри нервно потирает затылок. — Буду за ним глаз да глаз. — Постарайтесь, детектив. Увидимся на работе. Ким недовольно смотрит на собеседника, но почти сразу едва заметно ухмыляется. Перед тем, как захлопнуть дверь Кинемы и завести мотор, он притягивает Гарри к себе за новый галстук, целует в уголок губ и уезжает, оставив мужчину растерянно стоять на месте. Пять минут назад Гарри был уверен, что проведет серьезную воспитательную беседу с Куно. Теперь же, когда мальчуган, по сути дела, по пьяни свел по парам четырех никудышных взрослых, которые бы никогда не признались… пацан обойдется пока без вкусностей. И уж точно — без вина.