Снова вместе

Свечи мягко освещали пространство вокруг. Шторы были задёрнуты, большая стрелка циферблата указывала чётко на десять часов вечера, вокруг не было ни звука, кроме потрескивающего камина и шелеста бумаги. Капитан кавалерии удобно разместился на деревянном стуле напротив огня, медленно разглядывая картины на стенах. Воспоминание за воспоминанием сменяли друг друга, нагоняя ужасную тоску по счастливому детству. Внимательный глаз цвета льда метнулся к знакомому и столь родному профилю. Его обладатель — статный красивый мужчина, самый завидный холостяк Мондштадта с прекрасной копной огненно-рыжих волос увлечённо читал отчёт о сопровождении и доставке бочек вина в нужное место. Отчёт, который так любезно ему предъявил вышеупомянутый капитан. На самом деле, Кэйа не должен был делать этого, все отчёты сперва отдаются Джинн, в случае надобности корректируются и потом в двух словах пересказываются гражданам. Но рыцаря это никак не волновало: он прекрасно знал, что великий Полуночный герой предпочтёт узнать результат из первых уст. — Ну, хоть бочки все целы, я уж думал рыцари Ордо Фавониус и тут оплошают. — Фыркнул Рангвиндр, откладывая листок на столик неподалёку. Одинокий глаз внимательно проследил за действами магната, ухмыляясь его словам. Отчасти Дилюк был прав: в последнее время рыцари часто допускали оплошности. — Уж чего-чего, а в вопросе вина мы всегда аккуратны, мастер Дилюк. — парировал Альберих в своей манере. — И правда, что может быть важнее вина для защитников нашего города? Кэйа сощурил глаз, слегка наклоняя голову на бок. Спорить с Рангвиндром вовсе не хотелось, но тот специально выводил синевласого из себя. — Хм, ты как всегда остроумен. Уверяю тебя, — рука в перчатке с полупальцами накрыла грудную клетку в районе сердца.—, мы лишь заботимся о стабильности экономики Мондаштадта. — Хотелось бы в это верить. Дилюк встал со стула направляясь к длинному вытянутому столу около лестницы. — Останешься на ужин? — спросил рыжеволосый мужчина, поворачивая голову в сторону собеседника. — Ты приглашаешь меня? — Может быть, думаю Аделинда будет счастлива накормить тебя. Ты же не станешь расстраивать бедную девушку, растившую тебя как сына? С козырей пошёл. Вот он и весь Полуночный герой — чуть что, так тыкает в Альбериха его слабостями. — Эх, — вздохнул загнанный в угол павлин, - ты не оставляешь мне выбора… Хорошо, я останусь. — Отлично, попрошу Аделинду приготовить дополнительный столовый набор. За едой и незатейливыми разговорами, инициатором которых выступал Альберих, время летело со стремительной скоростью и со всем скоро приблизилось к двенадцати часам ночи. — Ладненько, спасибо за еду, я пожалуй пойду. — махнув рукой капитан встал из-за стола, намереваясь пройти к двери. — Ты не хочешь остаться на ночь? — остановил рыцаря на удивление мягкий голос. Кэйа в изумлении обернулся на говорившего, пытаясь по глазам понять, что тот задумал. Но физиономия Полуночного героя, как обычно, совершенно ничего не выражала, скрывая все мысли хозяина за маской спокойствия. — Оу, что же это такое? Мастер Дилюк, вы простыли или хотите убить меня во сне? Лицо Рангвиндра зарделось краской и тот смущенно отвёл взгляд куда-то за собеседника. Это было так… необычно? Когда Кэйа в последний раз видел краснеющего Дилюка? Только в детстве наверное, когда им было по шестнадцать и парни только-только начали открывать друг для друга прелести любви. — Люк, всё хорошо? — От воспоминаний дрогнул голос Альбериха, он не был готов снова увидеть Дилюка таким. — Если что-то случилось, ты всегда можешь сказать мне об этом, ты же знаешь. — Ничего. Если не хочешь, можешь не оставаться, тебя никто не заставляет. Дилюк хотел уж встать из-за стола и попрощаться с гостем, как чужие руки с хлопком уместились на противоположной стороне стола. — И не надейся, теперь я точно останусь. — Кэйа плавной походкой обошёл стол, приближаясь к Рангвиндру. — Может ты разрешишь переночевать у тебя в комнате? М? Как в старые, добрые семнадцать. Уши магната покраснели настолько, что казалось сливаются с цветом волос их обладателя, но лицо так и оставалось невозмутимым. — Нет. Моська Альбериха исказилась в обиженной гримасе, и весь он сейчас походил на заигрывающего кота, которого можно обидеть, просто погладив не в том месте. — Ну почему ты так жесток ко мне? — опечалено промямлил рыцарь. — Я думал, ты помириться захотел. — Я ещё не простил тебя и не собираюсь. — О, правда? — интонация и голос сменились также резко, как выражение лица капитана. Прямо сейчас он выглядел так, словно хочет убить Рангвиндра прямо здесь и сейчас. — А вот я уже давно на тебя не злюсь. — Конечно, это ведь не я всё время подрабатывал бездомной крысой, втёршейся в доверие и шпионившей за всем и вся для чужаков. Это не я бросил названного брата, когда наш отец покинул мир, и пришёл лишь из-за эгоистичного желания свалить всё на плечи, как говорил, «самого дорогого человека». Слова вылетали как стрелы, пронзая собеседника насквозь. Архонты, как же хотелось просто уйти и бросить всё. Зайти в таверну, заказать «полуденной смерти» и напиться в усмерть. — Это не я бросился с мечом на точно такого же «самого дорогого человека». — прошипел каэнри’ахец с полной ненавистью во взгляде — казалось, ещё минута, и они вцепятся друг другу в глотки. Нет, ни в коем случае нельзя так поступать, они ведь могут всё обсудить и простить друг друга нормально, верно? Кэйа подмораживает руки, вытирая лицо. На удивление, холод успокаивает и приводит его в чувства заставляя облегчённо выдохнуть. — Ладно, я был не прав, я знаю. Но я больше не собираюсь ни для кого шпионить, я выбрал Мондштадт. Вроде и можно поверить: то, как Кэйа это говорил, с какой уверенностью и твёрдостью не давало в нём усомниться, но прошлое… — Почему я должен поверить тебе? Разве у тебя есть доказательства? — Рангвиндр скрестил руки на груди, сверля капитана взглядом так, будто на нём весит документ, подтверждающий истину его слов. Альберих лишь устало вздохнул, опуская глаза в пол и снова возвращая к собеседнику. — Архонты, ты не должен, и заставлять тебя я не собираюсь. Хочешь верь, хочешь нет, но я выбираю Мондштадт. — Позволь узнать, почему? — Сам подумай: почему я должен выбрать буквально вымирающую цивилизацию и своего родного отца, который кинул меня здесь совсем непонятно зачем и почему, положив на мои плечи ответственность, к которой я не был готов? — Кэйа снова опустил глаза в пол, замявшись. — А здесь есть всё, что мне нужно и что я люблю. Здесь есть ты. Рубиновые глаза размером с блюдце уставились в любимый силуэт с максимально искренним удивлением. — Любишь? — Люблю. Казалось, голова сейчас лопнет. Это что? Кэйа признался в любви Дилюку? Вот так? Сейчас? Нет, Люк ведь мог просто не так понять. — М… Меня? Мондштадт? Джинн? — Архонты, Люк, ты такой тугодум! — Не выдерживая происходящего, вскрикнул Альберих, после чего его голос дрогнул. — Неужели ты думаешь, что после всех тех поцелуев, всех тех ночей, я к тебе не испытывал никаких чувств? — … Лицо магната залилось краской, сливаясь по цвету с волосами и глазами, которые сейчас смотрели просто в никуда. — Ты любишь меня? — не веря своим ушам повторил Рангвиндр. — Бездна тебя дери, да! Только догадался? — Ты правда меня любишь? Архонты… — Мда, я сломал Дилюка… Где тут инструкция от самого заносчивого милашки в мире? Ты-то отвечать что-то собираешься? Невидящий взгляд переместился с безумно увлекательного узора стены на Альбериха, будто тело пронзил электрический разряд — его силуэт заставил вздрогнуть и вернуться в реальность. — Я… Я не знаю. Мне нужно время. — Не волнуйся, Люк, для меня это также неожиданно. Они оба стояли в гробовом молчании, каждый думая о своём. Взгляд алых глаз то и дело метался к знакомой фигуре, пытаясь найти в ней ответы на все вопросы, в то время как фигура задумчиво вглядывалась в пол, кажется, размышляя о чём-то. Он вдруг резко встрепенулся, посмотрев на винодела. — Так можно мне заночевать у тебя в комнате? — нарушил тишину полный надежды голос капитана. Минутная тишина, и смех прорывает даже мастера «Каменное лицо». — Думаю, можно. — Ура~ Тогда пойдём спать скорее, только здоровый сон поможет выполнять обязанности с прежней эффективностью. — поднимаясь на лестницу, Кэйа оглянулся через плечо. — Чур, я первый в ванну! — и сорвался на бег.

***

Мягкий матраc прогибался под весом капитана, позволяя наслаждаться его мягкостью, а приятное, бархатное постельное бельё согревало и дарило чувство уюта. — Люк, говоря, что я хочу переночевать у тебя в комнате, я не говорил, что ты должен спать на диване. Не дури и ложись рядом, я не кусаюсь. Огненно-рыжая макушка забавно заворочалась за спинкой дивана, что-то бурча себе под нос. — Ты же понимаешь, что я ничего не слышу? — Вздыхая ответил капитан кавалерии. Ну что не так с этим парнем? Почему просто нельзя лечь рядом? Недовольные рубиновые глаза направили свой взор на бедного Альбериха. — Я говорю, что ещё слишком рано. — пробурчал Рангвиндр. — Я же сказал, что мне нужно время. — Архонты, я же не сексом заняться предлагаю, а просто рядом лечь! Или тебе удобно спать на маленьком диванчике, согнувшись в три погибели? — Удобно. — буркнул винный магнат из-под одеяла. — Так, мне это надоело. — Кэйа встал с кровати и, подойдя к злому комочку, выдернул его из убежища. — Быстро ложись ко мне! Или спать будешь без одеяла. Рангвиндр с недовольным бурчанием свалился со своего ложа, забирая кусок ткани из рук бывшего брата и направляясь к кровати. — Вот какого лешего ты в моём доме командуешь? — Это и мой дом тоже. — Уже на автомате парировал капитан, устраиваясь рядом с возлюбленным так, чтобы их лица были повёрнуты друг к другу. В момент их окутала тишина, рубиновые глаза всматривались в ромбовидный зрачок, иногда переключаясь на повязку. — Ты бы знал, как я скучал по тебе. — опуская ладонь на чужую макушку, прервал тишину магнат. Его взгляд блуждал вслед за ладонью: задерживаясь на чёрной повязке, плавно переместился на карамельную щёку, большим пальцем мазнув по пухлым губам, глаза застыли на них. Медленно приближаясь Рангвиндр накрыл чужие уста нежным, невинным поцелуем-бабочкой, таким же лёгким и мимолётным. — Хм, сам говорил, что не любишь ложь, а сейчас нагло мне соврал, что тебе нужно время. — усмехнулся Альберих отодвигаясь от чужого лица. — Не хотел сорваться раньше? Дилюк хотел было ответить, но его бестактно увлекли в новый, более резкий поцелуй, заставляя от неожиданности простонать прямо в губы. Кэйа целовался просто восхитительно. Чередуя нежные и мягкие сминания губ с игривыми покусываниями, он, казалось, был везде, распаляя огонь внутри магната, слегка лизнув чужие губы, он как бы просил разрешения. Смуглые пальцы впутывались в огненно-рыжие локоны, стягивая резинку и распуская их по белоснежной подушке, в то время как вторая рука во всю изучала спину Рангвиндра, пересчитывая каждый позвонок и, с особой нежностью, проходясь по каждому шраму. Воздуха было до невозможности мало. — Постой, я же сказал, что ещё рано. — пытаясь отдышаться, Дилюк оттолкнул от себя возлюбленного. — Ты предлагаешь сейчас остановится? — Конечно, нельзя же… В первый же день. Капитан кавалерии лишь жалобно простонал утыкаясь куда-то в плечо винодела. — Люк, мы не касались друг друга несколько лет, неужели, ты бросишь меня и сейчас? Чужие губы аккуратно накрыли шею Рангвиндра, вызывая табун мурашек по всему телу. — Нгх. Ладно, будь по твоему. Мгновенье, и сильные руки двуручника вжимали рыцаря в податливый матрас. Мимолётный поцелуй в уголок губ, в щёку, под подбородком и, вслед за расстегивающимися пуговицами ночной рубахи, тело Альбериха осыпали лёгкими поцелуями, безумно нежными и трепетными. Казалось, что Дилюк боится лишний раз надавить, будто Кэйа вот-вот рассыплется прямо у него в руках на миллиарды осколков. Невольно перед глазами всплывает их первый раз. Дилюку только-только исполнилось семнадцать. Они совсем молоды, отец ещё жив, Дилюк не знает о шпионстве Кэйи и всё-всё вокруг просто прекрасно. Когда же всё пошло наперекосяк? В восемнадцатилетие, когда Люк не смог защитить своего отца? Возможно ли вообще всё исправить? Тогда Люк был также нежен и аккуратен как сейчас. Рубашка слетела с загорелых плеч капитана, возвращая его в реальность. Сильные руки, покрытые шрамами, аккуратно поглаживали талию, спину, будто успокаивая. — Кэй, всё хорошо? — в слегка охрипшем, от пересохшего горла голосе, проскальзывали нотки заботы и беспокойства, ещё сильнее напоминая Альбериху прошлое. — Ты будто задумался о чём-то. Рыцарь аккуратно привстал на локте, кладя другую руку магнату на щёку. — Знаешь, мне кажется немного не честным, что моя рубашка уже валяется на полу, а ты как был одет капустой, так и остался. — с лукавой улыбкой протянул каэнри’ахец. Дилюк замялся. Он знал, что его тело назвать красивым очень сложно: множество лет скитаний на грани смерти отпечатались на его фигуре уродливыми шрамами и рубцами. — Я не уверен, что мне стоит снимать одежду… — неуверенно пролепетал он, пытаясь остановить чужие руки. В глазу напротив скользнуло лёгкое непонимание. Разве виноделу есть что скрывать? Разве что… Нет, с чего бы? Тело Альбериха также не идеально, тот часто рисковал и шёл на опрометчивые шаги, зарабатывая новые ранения. — Ты про шрамы? Рангвиндр неуверенно кивнул. — Архонты, нашёл чем напугать. Люк, я прекрасно про них знаю, и поверь, в шрамах нет ничего отталкивающего. Это знак, что ты пережил очень тяжёлое время, что ты справился и смог выжить — тебе нечего стесняться. Уже уверенно и без лишних помех, Кэйа стянул с магната ночную рубаху, отправляя её вслед за своей. Прямо перед ним предстал уже совсем не тот семнадцатилетний паренёк, которого Кэйа знал. Люк сильно изменился: количество шрамов, ожогов и рубцов увеличилось раза в три, один гигантский шрам даже рассекал весь торс напополам. Терпкими поцелуями Альберих покрывал каждую рану, до которой дотягивался, задерживаясь на самых глубоких. От всех поцелуев по телу Рангвиндра проходил разряд, нервным комом скапливаясь внизу живота. Невольно взгляд одноглазого зацепился за бугорок в штанах винодела. — Ого~ Ты уже возбудился? А я совсем ничего ещё не сделал… Издевается, как всегда. — Архонты, заткнись! — Ответил Рангвиндр прикрыв красное лицо. От таких детских и милых действий лицо Кэйи озарила безумно радостная улыбка. Все эти подколки и слова делали этот момент ещё особеннее. Он игриво провёл влажную дорожку от ключиц, до самого края штанов, чередуя поцелуи с укусами, любуясь, как красивые багровые пятна расцветали на белоснежной коже его возлюбленного, заставляя издавать тихие, еле слышные постанывания. Аристократичная рука уже давно покоилась в синих локонах, сжимая и оттягивая их, когда было приятнее всего. Все чувства и эмоции, сейчас были в сто раз сильнее и ярче чем раньше, и не понятно, то ли это от давности их последней близости, то ли чувства будоражат голову и уводят назойливые мысли в совсем другое место. Оттягивая резинку пижамных штанов, Кэйа с предвкушением смотрел на ещё более выделяющийся бугорок, под тонкой тканью. Сильная рука в волосах вновь оттянула синюю макушку, сопутствуя свои действия недовольным стоном Альбериха. — Люк, что опять не так? — исподлобья проворчал Кэйа. — Ничего, просто… — взволнованный взгляд рубиновых глаз направился куда-то за Альбериха. — Ты уверен? Может не стоит пока торопить события? — Архонты, ты стесняешься? — Н-нет, не то чтобы… — Дилюк замялся. Не сказать, что подобное было для него впервые или, что храбрый Полуночный герой в постели был жуткой стесняшкой. Тут дело было в другом, но в чём, Кэйа не мог понять. — Если «не то чтобы», ты позволишь мне продолжить? — аккуратно протягивая слова спросил Альберих. — Кэй, ты ведь не ненавидишь меня? — вопрос прозвучал слишком неуверенно. Капитан кавалерии слегка завис, пытаясь обработать сказанное: ненавидит? За что? За холод и грубость? За то, что Рангвиндр бросился на него с мечом? Всё это сейчас казалось таким мелким и незначительным, по сравнению с происходящим. Рыцарю думалось, что он способен простить виноделу все грехи и случайно задевшие слова, лишь бы тот оставался рядом. Чтобы он не уходил сейчас. — Разве ненавидь я тебя, стал бы заниматься тем, чем сейчас наслаждаюсь? — вопросом на вопрос ответил Альберих. Магнат лишь тяжело вздохнул, в ответ разжимая чужие волосы и заливаясь утробным рычанием, когда чужое дыхание опалило область паха. Тонкие штаны, спустились настолько, насколько позволяло их положение, оголяя кожу. Бледный член с розовой головкой стоял колом и, на удивление, совсем не изменившись с их последнего раза. Кэйа в предвкушении обхватил основание колечком пальц, выбивая из Рангвиндра очередной утробный стон, сделав пару движений на пробу. Движение чужих рук максимально отличались от своих собственных, пробивая током каждый раз, как изящные пальцы проходились по влажному стволу. Нечто мягкое и влажное окружило головку, обдавая горячим дыханием и побуждая новую волну возбуждения пробежаться по всему телу. Аккуратно втягивая щёки и проходясь языком по каждой венке, Альберих поднимал голову вверх-вниз то ускоряя, то замедляя темп, иногда выпуская член с пошлым причмокиванием и заглотив воздуха насаживаясь обратно. Каждым движением выбивая всё более громкие стоны в перемешку со своим именем и мольбами. Бледные руки за разом отодвигали мешающую синюю чёлку, прижимали ближе, иногда затыкали рот пиро двуручнику. Собственное возбуждение уже давно болезненно теснилось в домашних штанах, рука сама потянулась под резинку штанов, надрачивая в такт движениям головы. Эмоции зашкаливали, заставляя забыться. Всё вокруг плыло и не было ничего, кроме чувств и ощущений, казалось, что все нервы были накалены до предела и вот-вот настигнет разрядка. Рангвиндр простонал, рывком отодвигая от себя лицо возлюбленного и изливаясь прямо на щёки. Пару движений и капитан кавалерии кончил вслед за своим партнёром. Сладостная нега охватила обоих, заставляя свалиться прямо друг на друга. — Прости, я не успел вовремя среагировать… — Извиняясь потянулся за салфеткой магнат, аккуратно вытирая своего любимого рыцаря. — Всё нормально, Люк. Как говорится: «что естественно, то не безобразно». Нежный и чувственный поцелуй затянул обоих, передавая все те чувства, что копились в них столько лет.

— Я люблю тебя, Кэйа. — молвил до безумия нежный, родной голос, совсем также как много-много лет назад, когда всё было хорошо. — Я тоже люблю тебя, Люк.