Ничего личного

«Ничего личного, Наташ», — хотя ясно понимал, что дело давно вышло за рамки «личного». А она просто посмотрела в след и когда дверь закрылась, сползла вниз. Сама начала эту игру, и в итоге осталась проигравшей. Это выглядело накшталт монополии — или ты фартовый, или в лузерах всегда. Вот ничего себе «ничего личного», это ж на сколько глубоко нужно забить гвозди на их отношения, чтобы сказать эту фразу? Он сам не понимал, что только что ляпнул его язык. Но было ясно — слова не вернуть. Она не забудет. «Дурак», — в который раз говорит эту фразу, потому что понимал, опять налажал. «Дура», — в который раз говорит эту фразу, потому что понимала, опять доверилась. Дзюбенко сидела, спиной упераясь об дверь в офисе. Зорин сидел, спиной упераясь об дверь на лестничной площадке. Оба понимали, что это конец не начатого начала. « — Дальше не будет?» — спросила она, точно зная, что он сидит сзади. « — Может быть», — ответил он, не слышав, что спросила Дзюбенко, но точно зная. Это конец. Они потеряли все, что можна и нельзя. Все, что было и должно было быть. Но завтра опять придут на работу и сделают вид, что ничего не случилось, и что никто ничего не говорил. А на полу сидели, делая вид, что не слышат друг друга, тоже не они.