Твой дракон

Утро, 19.04, 9:20 утра. Транспорт уже нагрелся, но ещё не стал пахнуть этой противной тёплой обивкой, как бывает в дневную жару, а в воздухе отчётливо витает: весна. Но ещё не лето. От белой полосы ровных девятиэтажек спального района отделяется тонкая фигурка. Человек красной молнией срывается с места и бежит следом за подошедшим трамваем. Он достаточно его прождал. Уже 9:30. Останавливается, по-кошачьи крутя головой и с досадой отступает от двери. Глаза у человека тоже кошачьи, но на человеческий манер. Люди зовут это "центральной гетерохромией": внутри зелёной радужки вокруг зрачка полыхает пламенно-жёлтый круг. Обычно у людей этот тип гетерохромии тёмный, коричневый или серый, но не у человека с глазами кошки. У него — чистое золото в глазах блестит, на солнце переливается, темнеет, когда человек недовольно щурится. Человек ждёт другого человека. Время 9:45. В 9:57 они таки оказываются в движущем транспорте. Второй человек, извиняясь, бурчит, предлагает взять такси. Без этого они точно запутаются в гугл-картах. Человек-кот рассеянно и молча кивает. Он только что отвечал невнятную давно забытую тему по истории чужой страны международному представителю этой страны. Всё, чего он хочет, это поспать. 84 балла по литературе и культуре Испании — это много или мало? Вчера был экзамен. И сегодня экзамен. Но сегодня есть суд. Вместе с ним есть что-то гораздо более важное, нежели чем все экзамены вместе взятые. Оно трогает невидимой рукой за плечо, скользит холодком по позвоночнику. Вера. Любовь. Человечность. Надежды нет. Но "кошачьему" человеку она не особенно нужна. Человек этот привык нести надежду другим людям, а не брать у кого-то. Пока не очень умеет просить о помощи, и даже если спрашивает совет, чувствует себя неловко. А тут — надежда. Целое и всеобъемлющее слово, которым хочется поделиться, если она есть. Но её нет. Вообще. Время 10:13, два товарища прыгают в вагон метро и утыкаются в свои телефоны, пытаясь продумать дальнейший маршрут. Разумеется, вовремя не успеют. Но опоздать 7 минут или 20, — есть же разница? Берут такси. Мыслей в голове слишком мало и слишком много, настолько странно это ощущается, — несколько бессонных ночей подряд, очень неплохие результаты и так мало сил, чтобы высказать что-то вслух. Увидеть того самом человека, за которого сильно переживаешь, заглянуть в глаза тем, кто желает ему зла и высказать своё слово. Припечатать поверх надписи "суд" язвительную кальку "кривосудие". 10:49. Слишком много и слишком мало, чтобы это опоздание понять. Человек молча винит себя и хмуро оглядывает людей перед воротами. Неужели "что-то случилось?", как говорили год назад? Позирует случайному фотографу, откидывая назад густую тёмную гриву. Она слишком короткая, чтобы стекать тяжёлой рекой крупных кудрей, но скоро такой станет. Пока лежит, как объёмная шапка, периодически неудобно падая на лоб. Совсем близко, делая фокус на человеке, щёлкает камера. Приятно. 11:15. Уже стоя на пороге суда, спутник неожиданно пихает человека под локоть и восторженно пищит: "мы в телевизоре". И правда, какой-то телеграм-канал публикует эту фотографию. Об этом почти не думается. Но на это на удивление не становится плевать. Так по крупицам появляется узнаваемость. Человек специально не говорит "знаменитость". Её он добьётся уж точно не красивыми глазами. Но знание тебя в лицо другими людьми чуть-чуть греет душу. — Вы на Яшина? — время 11:25, хмурый человек в форме по тридцать раз просит показывать ему карманы небольшого рюкзака, и человек-кот уже проклинает себя за то, что взял этот походный вместительный рюкзак, но вопрос сбивает его с толку. Он моргает. "На?" Как будто речь про спектакль или кино. Но молча кивает. Спорить не хочется. Опаздывать ещё сильнее — тем более. В зале, куда пускают сторонних наблюдателей, безумно тесно. Судья говорит сбивчиво, торопливо, неприятно. Ему не хочется верить. 11:50. Время теряет смысл. Остаётся только зрелище, за которым хочется наблюдать. Человек и его спутник пробираются к самым двум экранам. Оба худощавые, необычные. На главном герое красная куртка. На его спутнике — чёрная кожанка. Похожие на сестёр. И человека надо держать за руку. Иначе точно покажет неприличный жест и его выведут люди в форме, которые в самом начале запретили снимать и записывать процесс на диктофон. А суд идёт. За спиной у обоих стоит худенькая низкая девушка. И, когда спутник просит дать ему минуту и уходит, человек-кот качает головой: "Иди сюда". Пропускает вперёд себя, легко глядя по верх головы маленькой девушки. Почему-то на душе становится легче. Пусть хоть кто-то почувствует себя значимым. Хотя бы на этот короткий судебный процесс. Когда возвращается спутник, он удивлённо смотрит на девушку впереди. "Пропустила, что мне, жалко что ли", — бурчит человек. "Да, я бы не поверила, что тебя просто так можно спихнуть", — тихо улыбается спутник и указывает глазами: "Твоему Яшину сейчас слово дадут. Слушай". "Твоему" звучит смешно и сильно одновременно. Он свой собственный. Такой же "его", как и всех, кто пришёл с камерами или с путыми руками. Что за дешёвый фарс... — Но спутнику явно очень смешно. Человек сжато мотает головой, непонятно чему выражая протест. Тому ли, что его действительно довольно сложно обидеть? Он ведь и правда не хрупкая леди. Как он сам про себя говорит: "Я не принцесса, я дракон". И драконом он и становится. Расправляются невидимые крылья. Дракон хочет зрелища. Дракону нужны люди. Дракон слушает, склонив голову, ощущая как больно и жарко бьют в самое нутро честные прямые слова про власть, политику, путь человека. У дракона невольно дрожат лапы. А у человека за решёткой чётко поставлена речь и очень красивый голос. А ещё безумно харизматичный адвокат. Красивая весёлая женщина потрясающее смотрится на экране мутного телевизора, как будто останавливает время. За ней приходится следить глазами, а когда она танцует, а человек за решёткой ей отвечает, сердце вообще падает куда-то в желудок. ¿И если у драконов их три, как говорят легенды, так почему этому дракону так тяжело?... Объявляют приговор. И дракон стоит, глядя в одну точку, слушая, как ругается рядом невысокий плотный мужчина. В голове абсолютная пустота. Она — дракон. Никогда не даст себя в обиду. Даже когда бьют сапогами по плечам и лицу, скалится и рычит до последнего. И это даже не гипербола. Фантомно ноет затылок, по которому два года назад со всей дури прилетело дубинкой. Настолько сильно, что пришлось падать на лёд, чтобы не получить ещё сильнее. Как будто всё наяву. Но тогда были силы рычать и убегать, а сейчас этих сил не остаётся. И дракон абсолютно беззащитен перед тем, что делают зло кому-то другому. Стоит и смотрит перед собой. Набирает в "заметках" текст нового письма, стирает, набирает снова. Сразу стихами. Сразу — чем-то личным и очень близким. Потому что не получается оставаться равнодушным. И крылья опадают. Дракона больше не остаётся. Остаётся человек. И, наверное, единственное, что хочется сказать мужчине за решёткой, в крохотном окошке телевизора, это: "Спасибо за человечность".