Велосипед

Лето выдалось приятным — солнце не палит, всегда дует мягкий влажный ветер, и дожди не докучают. У школьников закончились контрольные и экзамены, так что почти все сейчас пропадали где-то среди домов, детских и спортивных площадок или гаражей. Куда не пойди, слышно веселый лепет, смех и забавный, чересчур наигранный мат в речи. Виктор Александрович медленно шагает рядом с маленькой Златой — дочка еле сдерживается, чтобы не побежать, потому что внутри все трепещет от радости солнечного дня, маленькой ладошки в большой папиной, от голосов других детей вокруг. Злата неожиданно для себя хочет похвастаться перед всеми — у нее появился велосипед! Березы около спортивной площадки посбрасывали свои сережки на потрескавшийся асфальт, в глаза бьет сочная зелень листьев, и хочется собрать все эти краски и расписать ими свою одежду. Мама, правда, будет ругаться, если испачкаться: она говорила, что трава сложно отстирывается. Да и Злата и так много вещей портит. Лучше не стоит. Она отпускает папину ладонь, чтобы взять его за указательный палец — Виктор кидает взгляд на дочь, но руку не одергивает. Девочка широко улыбается и снова чуть не переходит на бег — хорошо, что папа ведет велосипед, а не она, а то упал бы. — На муравьев не наступи, у них делегация, — Злата быстро наклоняет голову вниз и замечает линию муравьев, стройным рядом ползущих куда-то по своим делам. Удивительно слышать такую мелочь от папы, он обычно почти не разговаривает. — А ты меня кататься научишь ведь? Мама сказала, ты умеешь, — девочка намеренно дергает головой, чтобы снова почувствовать, как забавно дергаются аккуратные хвостики, Виктор вздыхает. — Посмотрим. Сама попробуй сначала. Нестеровы проходят низкий железный забор — когда-то тут была калитка — и наконец оказываются на большой площадке. Здесь шума меньше, на открытом пространстве звуки рассеиваются, и детский щебет теперь не такой сконцентрированный и громкий. Весь край площадки устилает белое одеяло — тополиный пух сейчас летает по всему городу, а здесь эти деревья буквально прочертили свои границы. На велосипед садиться страшно. Страшно упасть, страшно, что папа так и не поможет, а может и уйдет вообще. А вдруг опять что-то случится и с ногами будет что-то не то? Сегодня утро было добрым, и никаких изменений на теле Злата не замечала, ровно как и до сих пор неизведанного плотного шара в груди. Обычно после этого шара из рук что-то вырывается и вещи в комнате ломаются. Маме и папе говорить нельзя, потому что ругаться будут. Она и не рассказывала никогда, просто почему-то уверена, что за такое должны ругать. Сегодня ничего не было, и у девочки предчувствие самое наилучшее. Сегодня будет иначе, в это верится: как минимум потому, что папа тоже пошел гулять. Виктор садится на лавочку недалеко от входа на площадку и закуривает. Велосипед остается перед напуганной, но воодушевленной Златой — она прикусывает нижнюю губу и робко тянется к рулю, ставит левую ногу на педаль и пытается перекинуть другую через седло. Нога никак не попадает на нужное место, и девочка смешно дергается. На губах отца мелькает тень улыбки — не то неожиданная привязанность к дочери, не то умиление детской непосредственности. Обе опции Виктору Нестерову несвойственны, но он отчего-то не стремится себе объяснить свое поведение. Просто улыбается и снова затягивается. Дочь все продолжает пыхтеть и пытаться оседлать велосипед, и Виктору аж хочется ей помочь. Не стоит ожидать от маленькой девочки нормальных действий в новом начинании, это так естественно. — Подсадить или попробуешь сама научиться? Злате хочется показать папе, насколько она самостоятельна. Хочется показать, что она сможет управиться с этой железякой сама, что не бесполезна, и папе не придется вздыхать и молча уходить. Она мотает головой — хвостики снова приятно бьют по шее. Злата чувствует, как щеки краснеют, и ей это чувство не нравится. Обычно после такого ничего хорошего не бывает. Ничего-ничего, утром она проснулась в хорошем настроении. Она слышит папин вздох, и плечики опускаются. Слышно его тихие приближающиеся шаги, и вот девочку подхватывают под мышки и наконец-то сажают на велосипед. Земля теперь непривычно далеко, и мир… Дергается. Вместе с рулем. И колесами. И корпусом. Злата резко хватается левой рукой за папин рукав и смотрит на него. — Не отпускай, пожалуйста! — Она вцепляется в руль другой ладонью так, что пальцы белеют. — А как научишься тогда? Спину выпрями, — Виктор держит седло и дочь одновременно, не выпуская сигарету из зубов, — ноги поставила? Девочка кивает, и, кажется, что от этого кивка велосипед снова покачало влево и вправо. — Даже если упадешь, тут не высоко. Ударишься, и ладно, — Дети глупые, честно, — педали крути. В движении проще. — она не двигается, — Ну? Злата делает пару неловких движений — педали крутятся тяжело и как-то скрипуче. Ноги слишком слабые, да и в первый раз страшно, что кроссовки вот-вот слетят. И ноги в цепь попадут. Папа придерживает за спину и легко толкает вперед. Где-то далеко шумят дети, и кажется, что сейчас они подбегут поближе и начнут смотреть на это. А Злата хочет, чтобы они смотрели, чтобы потом еще раз позвали гулять. Надо научиться, чтобы не позориться, и папу не разочаровать. Она сильнее давит на педали и наконец трогается с места. — Не останавливайся, я тебя держу. Девочка двигает ногами и смотрит только вперед. Постепенно начинает получаться, и тело уже не трясется, как и мир вокруг. Скорость увеличивается — ветер будто помогает и дует в спину, а Злата радостно вдыхает полной грудью летний воздух и вслушивается в свое дыхание и крики чаек. Краем глаза она замечает, как папа взял достал сигарету изо рта, а значит перестал держать седло. Но на спине все еще чувствуется тепло его ладони. — Сними мне кепку, пожалуйста, — говорит тихо-тихо, — мешает. Виктор улыбается шире и забирает бейсболку дочери. Забирает ее второй рукой, а девочка и не замечает, что папа больше не придерживает. Она медленно, но с большей уверенностью едет вперед, изо всех сил крутя педали. И даже не пугается камешков на асфальте, которые могут в любой момент попасть под колеса. Мужчина еще стоит пару минут на месте, пока дочь все отдаляется от него на велосипеде, а потом возвращается на скамейку. Смешная она, пугливая слишком, но иногда умеет что-то делать. И учится быстро, кажется. Видимо, что-то хорошее от него в нее тоже перешло. Виктор закидывает ногу на ногу и углубляется в свои мысли, пока пятилетняя дочь старается проехать свой первый круг. Неподалеку приземляется стайка голубей в поиске еды, они громко курлыкают, соревнуясь по громкости с летающими чайками, и не найдя для себя ничего интересного, такой же серой кучей улетают. Мужчина смотрит на часы: так уж и быть, сегодня можно и со Златой посидеть. Он замечает детскую улыбку и одобрительно кивает девочке. — Кажется, научилась!