Книга

Закрутившись от порыва никуда не спешащего ветерка, какой бывает в начале осени, наполовину золотой лист опустился на голову светловолосого юноши. Сырой запах мха. На мгновение ускользнувшая тень. Улыбка. Сидящая рядом девушка протянула к парню руку, удивлëнно прошептав: — Любит же тебя природа... Кленовый артефакт быстро оказался в еë руках. Чуждый человеческому. Не привыкший к касаниям. Оторванный. Хрупкий. Но прогибаясь под нежными пальцами, он, казалось, был готов раскрыть все свои тайны. Две пары внимательных глаз рассматривали некрасивый, местами погрыженный гусеницами лист. Рука обладательницы одной из них так же быстро спрятала кусочек природы в кармашек мультифоры. Недоумение напротив. — У тебя ведь уже есть кленовый, — прищурившись, протянул юноша, — и куда красивее. — А этот особенный! — резво возразила девушка, подрываясь с земли. Напоследок запустив в него временным хранилищем будущего гербария и по-детски показав язык, рванула прочь. Точным движением поймав папку, покачал головой. Куда умахала? Снова играет. Парень встал следом, попутно откидывая из подобия мыслей сожаления о пропитавшихся соком травы джинсах. Хихиканье. Трепет уток. Слишком далеко. Отряхнув спину от кусочков коры, принялся догонять убежавшую к пруду озорницу. Он знал еë слишком хорошо, чтобы не беспокоиться о том, что они сейчас вдвоем – и не по своей воле. Размышления разрезал протест. Не по своей? Лишь миг всë казалось верным: задание не должно приносить удовольствие – не приносит и сейчас. Но знакомое замыкание где-то в груди поддержало протест – соврал. Сам себе. Резко отринув произошедшее, чтобы не зависнуть, вернулся к теме, на которую размышлял изначально. — Что ты задумала? — наобум, не успев подобрать слова, произнес юноша. Ответом ему стал лишь гротескно-удивлëнный, игривый, с хитринкой взгляд карих глаз. Выверенный. Такой, какой она бросала, когда не скрывала сам факт утаивания. Наклонившись к уткам, девушка крошила только что появившийся в руках хлеб. Тина ласково расступалась. Колыхались лотосы. Бултыхающиеся птицы поднимали ил, обдавая его запахом песочного цвета локоны, концы которых едва ли не касались воды. — Никогда не поверю, что ты, напакостив, не вышла сухой из воды. Разве что не желала этого, — увереннее, но невзначай, тоже увлёкшись птицами. Снова лишь молчание — не изменяла себе. Но и юноше оно никогда не наскучит. — Как ты думаешь, книги знают, что в них написано? — даже не пытаясь плавно сменить тему, как она умела и делала, — Любят ли они служить источником информации? Чуть наклонив голову в бок, посмотрел, как смотрят на пятнашки, зайдя в тупик, собирая их. Глупый, детский на первый взгляд вопрос. К чему бы это? Девушка повернулась, почувствовав на себе его взгляд. Улыбка на лице сменилась ужасающей серьëзностью, и тут же вернулась, приобретя нотки сожаления. Отвернулась стыдливо как-то, несвойственно ей. Поднялась. — Пойдëм, я ещë ветренниц хочу собрать, — нежно промолвила, взяв ладонь парня в свою.

***

Лицо девушки из воспоминания всë ещë было стëрто, размыто, образовав неприятную дыру, сквозь которую словно ветер гулял. Однако теперь последний кусочек пятнашки встал на своë место. Картинка собралась. Юноша не помнил девушку, даже имени еë, но точно знал что она пыталась донести. Поглаживая чуть ли не заливающую все механизмы слезами Злату по голове, он первый раз почувствовал, что и сам не против пустить слезу.