Апельсиновые сахарные дольки

Флаттершай легла на скамеечке в парке, словно кошечка, правда, не подворачивая передние копытца под себя, а наоборот, согнув их в коленях к небу. Кролики резвились в сугробах на прогулке, и желтая пони с улыбкой взирала на их возню. Где-то вдалеке слышался детский смех, однако в парк дети сейчас ходить не решались. Нет, здесь царила особенная атмосфера уединения, и нежной пегасочке было отнюдь не страшно среди голых черных веток деревьев. Наоборот, они просто завораживали своей особой красотой, увидеть которую можно было не сразу. Но вот почему дети не хотели идти сюда, было непонятно. Возможно, здесь всегда был слишком сухой снег, и снегопони было невозможно построить; а может, они просто боялись упасть в сугроб; ну, и что более вероятно – сейчас у них были занятия в школе. Подул холодный ветер, подняв в воздух снежинки; Флаттершай придержала копытом голубенькую вязаную шапочку, розовая грива взлетела, повинуясь ветру. Шею опалило ледяным пламенем – пегасочка весьма неразумно забыла шарфик дома. И теперь приходилось мерзнуть. - О, Флаттершай! Вот уж не ожидала найти тебя здесь! Кроликов выгуливаешь? – раздался сзади мелодичный голос, выдающий утонченные манеры обладателя столь чудесной речи. Кто бы мог подумать, что эта пони – обычная провинциалка. Желтая пони-пегас обернулась и сразу же растянулась в улыбке. - О, Рэрити! – воскликнула она, поднимаясь и уступая место на скамейке подруге. - Да, это я, - улыбнулась единорожка, садясь рядом с подругой. Видимо, Рэрити облачилась в свою новую зимнюю коллекцию – изящные сапожки, седло, шапочка и длинный шарф выдавали поняшу с головой. Признать, это была достойная серия одежды. Почему новая? Флаттершай еще не видела этих нарядов. Рядом с Рэрити в воздухе завис пакетик с апельсином на упаковке. Из пакетика вылетела засахаренная долька мармелада и исчезла во рту единорожки. - Хочешь? – предложила Рэрити, поднося магией пакетик к Флаттершай. Та кивнула и прихватила зубками одну мармеладку. Едва она раскусила ее, как всю ротовую полость заполнил изумительный сладкий вкус апельсина. Пегасочка зажмурилась, пытаясь получше разобрать с помощью вкусовых рецепторов мармелад. Увидев, что подруге понравилось, Рэрити довольно улыбнулась. - Вкусно? – словно желая еще раз убедится, спросила единорожка. «Да». По парку вновь пробежал ветер, расшевелив деревья, и сбросил с их ветвей снег, будто не желая, чтобы на них появились большие сугробы, из-за которых ветвь и сломаться может. И то ли от этого предположения, то ли от холода, Флаттершай поежилась. - О, Флатти, да ты без шарфа! – воскликнула Рэрити, наконец заметив. – Дорогая, тебе не холодно? - Вообще-то… холодно, - тихо ответила желтая пегасочка, втянув голову в плечи. - Понимаю, - кивнула единорожка, разматывая свой шарф. Увидев это, Флаттершай замотала головой. - Нет, не надо из-за меня снимать с себя шарф. Ты можешь простудиться. - Можно подумать, что ты не можешь, - фыркнула Рэрити. – Иди поближе. Пегасочка придвинулась ближе к подруге, и последняя, найдя середину в длинном шарфе, замотала вторую половину магией шею Флаттершай. Пегасочка почувствовала, как ткань, принявшая тепло единорожки, приятно согревает замерзшую кожу. Как же хорошо сидеть с лучшей подругой, пусть даже зимой в молчаливом парке, которая готова поделиться с тобой шарфиком, чтобы ты не замерзла. А апельсиновый мармелад, стоит его раскусить, наполнит душу сладковатым привкусом любви к жизни. Сок разливается во рту, заставляя медленно впитывать в себя этот божественный вкус, который вытекает из солнечного, подобного солнцу, фрукта. Сахар лишь служит незначительным дополнением, которое добавляет некую эйфорию. Эйфорию, подобную дружбе между лучшими подругами. И все-таки приятно сидеть в дикий мороз вместе с ней. С ней, с такой, как, например, Рэрити.