Ты — мои пять утра

Мужчина лежит в своей спальне, освещенной пепельным, серебристым светом зимней луны- сегодня спутник Земли находится на собственном исходе и от этого светит особенно ярко, создавая причудливые картины света и тьмы, повиснув высоко над зданиями и природой, и смотрит в потолок, покрытый десятками теней. Ярко-белый круг с темными пятнами- неизведанные лунные моря, бесконечные потоки затвердевшей лавы, странные низменности- совсем недавно выглянул из огромной черной тучи и тут же озарил северную столицу сизым, мерцающим светом. Некоторые дома отвечают космическому объекту поблескиванием крыш и окон, а другие прячутся в кромешном мраке, закрываясь от мира всего. А когда же лунный свет проникает в квартиры, через открытые окна или узкие щели плотно занавешеных штор, возникают картины, покрытые инопланетной тайной под несколькими замками, и уже вряд-ли кто-то сможет объяснить, что рисует колесница ночи. Луна светится, висит слишком отдаленно от человеческих возможностей на Земле, бесшумно, тонко и независимо летит сквозь пелену облаков; небо подобно миллиарду оттенков, никогда не созданные художниками, расстояний, никогда не прошедшие путешественниками. Небо- противопоставление всего, что есть у нас, у обычных и не совсем людей. В его мыслях луна- точка, на которой заканчивается одно и отсчитывается начало другого. Внутри будто какой-то укор звенит, немой укор, но величайшей силы, что он постоянно заставлял его думать, вспоминать, а возможно даже и мечтать о необычном, недосягаемом. Поднимается со светлого постельного белья- он терпеть не может подобные цвета, но это был ее подарок- и подходит к подоконнику, складывая руки на груди, спрятанной под легкой, домашней футболкой черного цвета. Снег поблескивает странным мерцанием, при этом свет в несколько раз больше, чем днем, во время негреющего солнца. Жесткий морозный ветер разносит собранные снежинки в совершенно разные стороны. Местность не кажется реальной, будто все, что построили люди относительно недавно, не должно существовать в принципе, будто есть великое, маштабное значение у лунной ночи, которое мы еще не можем понять. И, наверное, никогда не сможем осознать. Пустота своей светлой темнотой поглощает полностью, с одинокими, голыми и молчаливыми деревьями- все кажется таинственным и вечным. Внезапно его настигает слабое удивление, порожденное тысячами мыслей в сознании, от того, что он видит, от того, что он может видеть. Он раскрывает настежь шторы, вглядываясь в пейзажи, созданные природой-матушкой, детскую площадку, на которой слеплен большой снеговик с носом-морковкой, качаются новомодные качели от январской вьюги, белоснежный покров залетает на разноцветные горки, лабиринты и небольшие домики. Я скучаю, это лишнее- знаю, знаю, но.. Я так скучаю, прости. Время течет, а Морозов все еще стоит у окна. Наваливается такая тоска, что не хочется уходить обратно в постель и наконец-то засыпать, хотя, смысла в этом нет- собираться, делать миллион неотложных дел- вставать нужно уже через два часа. Он всматривается в спящий город, мчащиеся куда-то машины, выискивает улизнувший из объятий образ, который, безусловно, слишком прекрасен, чтобы просто так исчезнуть. Но, похоже, это было именно так. Истину признать слишком сложно. Внутри что-то сдвинулось, переметнулось и перевернулось с ног на голову, мысли вихрем сменяли друг-друга. А главное: "Почему?" — крутится в чернильной голове. Алина пытается вспомнить свои ночные ощущения- страстная ночь, горячий, почти душный воздух вокруг, теплые касания мужских рук и поцелуи влажных губ, его крепкое, спортивное тело, прижимающееся к ней, становящееся одним целым с ним. Но кроме приятной благодати, окутавшей все ее существо изнутри, она так и не может ничего припомнить. Лишь любовь. Что-то неуловимое, спрятанное глубоко внутри тянет ее туда, обратно, к нему в широкие объятия, согретую телами постель, сладкий сон, нежные поцелуи и родную квартиру. По ее телу снова пробегает электрический заряд, словно она снова лежит под ним и выгибается от чертовски приятных действий своего мальчика. Густая краска стыда от глупого осознания своих действий, до дрожи, приводит ее в полное оцепенение и страх. Страх больше не найти его. Не поймать большую ладонь и не переплести пальцы вместе, сжимая, заставляя остаться настолько близко, насколько это возможно еще на несколько мчащихся со скоростью света секунд. Не посмотреть в морионовые, черно-кварцевые глаза и не утонуть в них вновь, не захлебнуться, что, на самом деле, является столь желанным для юной, хрупкой, словно разбитое стекло, нежной и чувствительной души. Не почувствовать его одеколон, тихое дыхание на своей коже, тонкие, розоватые и мокрые губы на своем теле, сильные руки, берущие ее каждый раз по разному: то, будто, она- самое редкое, ломкое и уязвимое, что есть в этом мире, то, будто, она- его собственность, девушка, находящаяся под его властью и контролем. Не услышать важных, по-детски милых, заботливых, влюбленных слов и фраз, больше не осознать насколько она дорога, важна, ценна и любима для него. Больше никогда не иметь шанса сказать то же в ответ. Почему она не воспользовалась им, когда эта возможность была? И самое страшное- ей все это нравится, все, что он делает. Утыкается лицом в белоснежную подушку и неистово, нечеловечески будто, кричит, выливая всю злость, накопившуюся на саму себя за прошедший час, в наволочку, почему-то именно сейчас начавшую казаться дурацкой, со странным, отвратным запахом порошка, слишком выстиранным цветом и каким-то пятном в уголке- то ли тушь, то ли тени. Ненависть поглощает с головой, а как изменить то, что уже сделано, она не знает. Хочется отмотать время на несколько часов назад и остаться рядом с ним в темной, сильно уютной, комфортной и до боли, до покалывания в районе сердца родной квартирке в центре Санкт-Петербурга. Прижиматься к близкому, любимому человеку, наконец-то сказать все то, что так долго внутри таиться, и больше никогда и ничего не бояться, знать, что он рядом будет всегда, и бежать не придётся от страха, что утром прогонят, или стыда, смущения, нагрянущего. Ты научи меня любить, чтобы не больно было, Я не умею рядом быть наполовину. Ты научи меня любить и не терять свободу, Я не умею рядом плыть, не уходя под воду. За окном поет свои странные, но до сладости красивые песни метель, заставляя вздрогнуть и поморщиться. Только вот душа замерзает не от уличного холода, а от дурацких чувств и эмоций. Алина думала, что Александр, ее Сашенька, просыпается каждый день с одной-единственной мыслью: абстрагироваться от всего мира и совершить в очередной раз что-то такое, что приведёт его к безусловному успеху, ведь тот постоянно ходил с невероятно измученным лицом. Но Старкова-то сильно ошибается и только сейчас понимает, что расцветал он рядом с ней, улыбка на щетинистых, с отросшей, мягкой бородой щеках появляется. Она же заела и в голове, и в сердце Морозова так сильно, что перемотать назад ничего нельзя- первую встречу с прошлой незнакомкой, первый разговор, прошедший удивительно легко и непринужденно, и теплые, нежные объятия, первый поцелуй на летней, вечерней прогулке по городу, во время просмотра разводных мостов, первый жаркий секс. Ее образ в его сознании- не просто глупая пластинка, а самая настоящая песня, которую невозможно остановить. Электронные часы, стоящие на тумбочке возле кровати, с ярко-зелеными цифрами на экране показывают новое значение- пять часов. И он невольно задумывается о том, что Алина, его Алиночка, - его пять утра. В пять утра. В пять утра люди решают уехать из клуба или навестить родителей, погладить спящего рядом кота или закурить еще одну сигарету, выключить компьютер или заварить очередную кружку кофе с ложкой сахара, позавтракать или пойти наконец-то спать, выехать в аэропорт или написать сообщение любимому человеку, включить любимый мультфильм детства или заказать еще 50 грамм. В пять утра люди делают выбор. Ты- мой выбор, Алин. Ты- мои пять утра, Алин. Ты- мои пять утра, но я не осмелюсь написать тебе об этом. Но ведь спасение в том, чтобы сделать первый шаг. И еще один шаг. С него-то все и начинается заново. Только вот шаг этот сделать слишком тяжело, страшно и боязно, ноги будто атрофируются от тела, предают хозяина и отказываются делать что-либо. Хочется верить, что и вправду за каждой тягостью наступает облегчение, только ждать вот очень не хочется, непонимание- кто же станет твоим облегчением и спасением- съедает и не оставляет от тебя ни кусочка, даже душу прожевывает, но выплевывает в результате- черство слишком и десна морозит. Искренне хочется верить, что однажды, проснувшись утром, не придется искать ее по всей трехкомнатной квартире, словно маленький ребенок, верящий в чудо, а потом с болью и тоской осознавать, что она ушла уже очень давно, заваривать черный кофе без молока и сахара и вспоминать ее. Алина выходит на балкон, лезет в карман зимней куртки и закуривает тонкую сигарету- последняя в небольшой пачке, которую она забрала у него несколько дней назад, чиркает зажигалкой и с пятой попытки наконец-то выходит достичь желанного результата- огонь начинает ползти по кончику, подбираясь ближе к тонким, девичьим пальцам. Набирает наизусть выученный номер телефона и считает количество гудков- больше ничего не остается делать. Прислоняет сигарету к губам и делает первую, короткую, непривычную затяжку, выдыхая небольшое количество пара в атмосферу, наблюдая за тем, как он расползается под бликами луны. Наблюдает за машинами на дорогах, людьми, топающими по тротуарам.. и куда все эти люди спешат в такую рань? К любовницам и любовникам или к любимой девушке или мужчине? За очередной дозой или к маленьким детям с работы? За бутылкой водки или сладостями и цветами для любимого человека? Возвращаются из клуба или уже бегут на работу? Люди постоянно пытаются успеть что-то, только вот для чего? Какой смысл, какую цель мы преследуем? У Александра в груди что-то щелкает, неприятно сжимается, когда из динамика телефона раздается звонок, а вместо выключенного экрана на дисплее появляется знакомый контакт. Проводит кончиком пальца в сторону ответа, тяжело выдыхая весь воздух из легких, прикрыв глаза, закрывая вид на пейзаж из своего окна, включает громкую связь. Алина молчит. Слышит тихое дыхание в динамике собственных наушников, наслаждается. А страшно хоть что-то услышать. Ужасно хочется что-то услышать. — Саш..? — шепчет легче воздуха, поджимая губы. Тушит сигарету об бетонную стену, не искурив и половины, кидает бычок на стол. С ним спокойно и без сигарет. Он лучше любых сигарет. — Ты снова сбежала, — грустно усмехается, приподнимая уголок губ. Снег падает светлыми хлопьями, кружится в воздухе и оседает на покрытой земле. — Алин, почему? — Я боюсь, — правда болью оседает на душе. — Я тебя не заслуживаю. А ты гонишься за мной. Зачем, Саш? Его имя из ее уст- слишком правильно. Слишком сладко, нежно, заботливо. Слишком больно. — Ты заслуживаешь весь мир, Алин. Только не хочешь осознать это, — хлопает ладонями по подоконнику с характерный звуком, облокачивается на него. — Ты боишься быть слабой, но проявление чувств не делает из тебя слабого человека. Старкова затихает, пока на глазах выступают капельки предательских слез. Всхлипывает, пока правда распространяется по всему телу и сознанию. — Саш, я неправильная. Я не умею любить. Ты достоин кого-то лучшего, чем я. — С тобой все в порядке. С твоими мыслями все в порядке. Твои чувства приемлемы. В тебе нет ничего неправильного, — отрезает острым ножом каждое слово, но до дрожи нежно, в каждой букве чувствуется любовь. — Будь собой, остальные роли заняты. Делай, что требует твое сердце, душа и тело. Выдыхает, и между ними повисает нелепая тишина. Александр набирает воздух в легкие, чтобы продолжить: — Не бойся вступать в отношения с людьми. Учись доверять, ведь пока ты не попробуешь, как ты узнаешь? Уж точно не из книг, социальных сетей и фильмов. А взгляды двух людей, в любом случае, упадут в разные направления. И тогда только этим двум людям решать "куда смотреть", — утыкается лбом в прохладное стекло. — Через трещины в нас проникает свет. Живи душой, Алина, она у тебя очень красивая. Она не понимает, почему он так добр к ней, после всех ее побегов после страстных и любвеобильных ночей вместе. Слова оседают теплом на душе, согревают все тело и окутывают сознание своими лучами надежды, веры и любви. Он сбито дышит- злой, взволнованный, беспокойный и высказавший все, что хотел. Ну или почти все. — Саш..? — спустя бесчетное количество минут в его динамике звучит женский голос. "М?"- издается его голосовыми связками, задумчиво и спокойно. — Можно я приеду обратно?.. Я пойму если ты откажешь. Ответь, только без жалости и сочувствия. — Тебе зелёный чай с двумя ложками сахара и шоколадную вафлю? — слегка улыбается, качая головой на самого себя. Вот же дурак. Берет телефон и проходит на кухню. Алина подрывается с места, бормочет что-то в ответ, выключает звонок и в спешке заказывает машину в избранное место. Накидывает зимний пуховик на плечи, торопливо руки в рукава сует, параллельно обувая шерстяные ботинки, а шапка и шарф нелепо висят. Приводит себя в более-менее человеческий вид лишь на улице, ожидая такси. Нервно дышит, наблюдая за паром, выходящим изо рта. Через бесконечные несколько минут поездки она стоит около его двери. Стучится. Морозов подрывается с кухни, идет быстрым шагом навстречу звуку. Одергивает футболку, поправляет растрепанную челку, смотря на себя в зеркало в прихожей несколько секунд, стараясь выглядеть, как нормальный человек, у которого все нормально в жизни. Хотя, бывают ли вообще такие? Два раза поворачивает замок в правую сторону и тянет ручку вниз, открывая дверь. Сердце останавливается на мгновения, когда он видит ее. Она вызывает слишком много эмоций, чувств, перемен спустя столько времени знакомства. Алина приподнимает уголки губ, делая шаг вперед, заглядывая в черные глаза. Внутри появляется странное ощущение покоя, которое, будто, не уместно в данный момент, в данной ситуации. Снимает шапку, сжимает ее тонкими пальцами, то ли от волнения, то ли пытаясь согреться. Волосы электризуются и некоторые волосинки поднимаются вверх. — Знаешь, люди приходят и уходят. Но я прошу тебя: не стой в дверях, ты же простудишься, — протягивает свою всегда теплую ладонь. Алина смущенно мнется, но кладет свою руку в его и оказывается притянутой к мужскому телу. — Я тебя люблю.. — шепчет в его грудь, прикрывая глаза. Находит Дом. И больше не хочется убегать. — И я тебя.. всегда, Алин, — прижимается губами к ее лбу, проводя ладошкой по выгоревшем летом волосам девушки. Целует в холодные губы, согревает своими. Девушка жмется ближе, стягивает с себя шарф и откидывает его на полку, следом летит и куртка. Обнимает мужчину за плечи, встав на носочки, и когда кислорода категорически начинает не хватать, отстраняется, утыкаясь носом в нос. — Я нашла счастье тогда, когда решила прекратить поиски.. — оставляет легкий чмок на его губах. — Когда перестала бояться.