Маска твоей души

      Хёнджин стоял под ледяными струями воды, пытаясь хоть немного успокоить бедное сердечко. Он влюбился. Вот так просто в незнакомого ему человека, которого даже не видел нормально. Он боялся теперь, что не узнает его при свете дня. Нужно найти его, чтобы сказать о своих чувствах. Нет, он не посмеет! Можно просто наблюдать со стороны, чтобы знать о его благополучии. Как он вообще умудрился вляпаться в него? Джин даже не был уверен, что тот ему настоящее имя сообщил. Он выключил кран, вытер тело полотенцем, натянул чистые боксеры и вернулся в спальню. Младший тут же занял его место, оставив в комнате одного. Хёнджин лёг в постель и натянул одеяло, слыша мерный шум воды за стеной. Он почти заснул, когда услышал крадущиеся шаги по комнате. Слегка прогнулся матрас под его весом и вот он уже такой тепленький, без макияжа и парика, в его руках. Покрепче обняв парня, Хван вдохнул свой гель для душа с его кожи и чмокнул в обнажённое плечо, слыша мерное сопение, и сам отрубился.       Проснулся он в полном одиночестве спустя несколько часов от хлопка двери. Джин подскочил с постели и кинулся к окну. Из его подъезда вышел маленький блондин в уже знакомой кожанке и синих джинсах, закурил сигарету и облокотился о перила. Вот он такой обычный и простой. Жаль, что сверху не видно лица. Он бы всё сейчас отдал, чтобы посмотреть на него вот так перед собой. ______________________________________       Чанбин шёл по коридору университета и смотрел на Сынмина, идущего впереди. Куда он направляется? Повернув за ним еще несколько раз и спустившись во двор, Со догадался о пункте его назначения. Ким прошел за угол здания, где стояли мусорки, и закурил. Он привалился к стене и закрыл глаза. Бин подошел ближе и встал почти вплотную. — Хён, ты что-то хотел? — спросил парень, не открывая глаза. — Видел меня? — догадался Чанбин. — Ты бы еще сзади красным флагом махать начал. Я тебя ещё около аудитории заметил. — Я хотел поговорить. — О чём? — Сынмин отстранился от стены и сделал шаг к нему навстречу, выпуская дым ему в лицо. — Ты не прав был тогда. Я и правда хотел просто позаботиться. Я не лезу туда, где мне не рады. Тем более ты кажется занят? — Я свободен. То есть, будешь отрицать, что трахнуть меня хотел? — Ты мне нравишься внешне, но больше всего я по-человечески за тебя беспокоюсь. Ты принимаешь наркотики, Сынмин? — решил Бин спросить в открытую. — Раньше принимал легкие, типа экстази на вечеринках. Но сейчас нет. Только сигареты и секс вот две мои зависимости. — Мне Крис рассказал про твою истерику на парковке позавчера. — А это тебя не касается, хён, — вдруг грубо ответил Мин. — Я могу помочь, только доверься мне. — Тоже мне, мать Тереза. Мне не нужна помощь. Мне нужно удовлетворение. Готов помочь? Или кишка тонка? — Сейчас? — Ага! Значит всё таки хочешь? — ухмыльнулся младший, туша сигарету носком кроссовка. — Ну раз ты сам предлагаешь! Кто же откажется? — ответил Бин. — Приезжай сегодня ко мне. Рабочие уйдут около семи. Адрес я тебе скину.       Парень лизнул его губы и пошёл прочь. Всё ещё хуже, чем он предполагал. Но Чанбин знал как с этим бороться. Он должен показать этому потерявшемуся порочному мальчику что такое настоящая нежность. Видимо он привык к жёсткости и закрылся в себе, отсюда и смена настроения, и психологические спады. Пока пытался спасти Хотару, Бин прочитал горы психологической литературы. Теперь главное всё продумать и дождаться вечера.       После пар Чанбин отправился в студию, где застал Джисона. Младший как всегда забился в самый угол и отгородился от всего, пытаясь сочинить лирику. Хан был своеобразным парнем с замашками интроверта. Он в прямом смысле забивался в самый тихий и тёмный угол, выставлял предметы на пути к себе, как барьер, с обязательным шоколадным латте и кипой карандашей. Такое его поведение было объектом шуток работников студии и стал притчей во языцах. Особенно забавно было наблюдать, как ругается уборщица, когда находит место его творческого порыва, заставленное стульями и заваленное обрывками бумажек. Крис ненавидел мусор и никому не спускал с рук подобное, кроме него. Джисон был гением, выдавал такое, что никому и не снилось. Чанбин немного завидовал, но старался не отставать от младшего коллеги. При его появлении Джи улыбнулся. — Хён, я там в общий чат скинул слова. Глянь потом, не сильно убого? Это для того мальчика, который к Чану приходит. Трейни СМ. — Его зовут Чонин, — напомнил Со. — Ты на тусу завтра остаёшься? — Да. Я только Минхо в офис к брату отвезу, а потом приеду. — Не боишься, что он там тебя и закопает? — Боюсь. Но ему нужны каталоги, поэтому я предложил свою помощь. — Рисковый ты парень, Сони. За что он тебя так ненавидит? Вы же мало пересекаетесь? — поинтересовался Чанбин. — Я и сам не знаю. Стараюсь быть всегда милым. Да мы и не разговаривали с ним никогда толком. Он меня просто люто не переносит, — пожаловался младший. — Не дрейфь! Хочешь я поговорю с ним? — Хочу. Пусть хотя бы причину назовёт! — Работай. Не буду отвлекать.       Бин занял противоположный угол студии, доставая ноутбук. Он надел наушники и углубился в биты, очнувшись только за час до назначенного Мином времени. Чёрт! Бин даже не заметил как ушел из студии Джисон. Нужно поторопиться! Парень сохранил трек, захлопнул ноутбук и побежал к машине. До дома он долетел буквально за двадцать минут. Пока тщательно обмывал своё тело под горячим душем, обдумывал аутфит. Нужно собраться как на свидание к самому дорогому человеку, чтобы Сынмин почувствовал себя нужным. Бин выбрал черные прямые брюки, такого же цвета матовую классическую рубашку, подвеску на цепочке, уложил волосы на прямой пробор, дополни всё это каплей дорогого парфюма. Он совершенно отвык от такого образа, но сейчас это было нужно. Парень спустился в подвал и взял оттуда бутылку выдержанного дорогого вина, которое брат привёз из Испании в прошлом году, затем прошёл в холл, где столкнулся с разувающейся Саной. Девушка замерла прямо с тапочком в руках, восхищённо осматривая его. — Чанбин, ты куда это такой невозможно красивый? Я тебя таким всего второй раз в жизни вижу! — Можно сказать, что на свидание. — смущённо ответил Бин. — Я прям боюсь, что тебя украдут! Видимо она особенная? — Это он. — Видимо он и правда особенный, раз мог достучаться до тебя, — проговорила девушка. — Да. Нуна, я побегу? Я немного опаздываю. — Конечно, Бини. И не забудьте предохраняться.       Чанбин улыбнулся, чмокнул её в щёку и вышел к машине. Нужно ещё заехать за цветами. Уже через полчаса на пассажирском сидении его ауди лежал шикарный букет белых голландских роз с крупными бутонами, упакованный в прозрачный белый фатин. Парень сам усмехнулся своему романтическому настроению и погнал по присланному ранее адресу. В ворота его пропустили без вопросов. Бин припарковал малышку у такого же близнеца, подхватил букет и бутылку, и поднялся вверх по ступеням. Рядом тут же материализовалась девушка-горничная. Она молча проводила его наверх и указала на приоткрытую дверь. Чанбин сделал глубокий вдох и уже хотел войти, когда услышал вхлип из-за двери, который только прибавил решимости доказать этому парню, что есть на свете много хорошего. ____________________________________       Сынмин сидел на подоконнике с бокалом виски. Он специально приглушил свет, оставив только несколько бра, чтобы был комфортный полумрак. Было уже почти восемь на часах и темно за окном, а Чанбин так и не приехал. Его опять продинамили. По щекам текли непроизвольные слёзы, ком поднялся к горлу. Конечно такому хорошему мальчику, как Со, не нужна такая тварь как он. Видимо и этот решил не связываться с его порочностью. Слабак! А решимости то сколько было! И вся стухла видимо. А Мин, как безнадёжный дурак, готовился, мылся, растягивал себя. Идиот! Ничего страшного! Сейчас он оденется и поедет к Феликсу. Сегодня там должно быть жарко, а значит с партнером на ночь не должно возникнуть проблем. Мин скинул с себя футболку, оставшись в одних только свободных штанах, которые одел после ванны, и повернулся к выходу. Взгляд наткнулся сначала на роскошный букет белых роз, который создавал потрясающий контраст с одетым во всё чёрное парнем. Рука со стаканом опустилась на стол. Чанбин выглядел потрясающе. Он был как видение, в которое хотелось верить: такой прекрасный и недостижимый. Ему так чертовски шли рубашка и брюки, и этот темный взгляд из-под чёлки, заставляющий подгибаться колени! Прямо сейчас Сынмин думал о том, чтобы содрать с него этот ремень и попросить старшего его отшлепать! — Привет. Держи, это тебе, — сказала эта розовая мечта всех девочек и протянула ему букет. — Я отлучусь на минуту за штопором и бокалами?       Мин только и мог, что подобрать челюсть и кивнуть, приняв тежёлый букет в руки. Он носом уткнулся в сладко пахнущие белые бутоны, утонув в аромате. Парень чувствовал себя как-то неловко. Он стоит в одних только спортивных штанах, а Чанбин в таком виде и с розами. Киму никто и никогда не дарил цветы. Это впервые, поэтому он даже не знал как себя чувствовать. Парень погружался всё больше в незнакомые доселе эмоции, чувствуя себя по-новому. Вернулся Бин с уже открытой бутылкой и двумя высокими бокалами. Он приблизился к столу и налил вина по половинке, подавая ему бокал. —Хочу выпить за потрясающего парня! Умного и красивого! — Чанбин сделал небольшой глоток, смакуя напиток. — Попробуй, Сынмини! Тебе понравится.       Ким инстинктивно глотнул из бокала, смотря старшему прямо в глаза, и удивленно глотнул еще раз, наслаждаясь терпкостью и сладостью вина. Бин мягко забрал у него букет, положив его на стол, и шагнул ближе. Костяшки его пальцев мазнули по щеке, задели губы, глаза прожигали насквозь. — Ты такой красивый, Сынмини! Такой потрясающий! Твои глаза просто как океан! Могу я коснуться тебя ближе? — мягкий голос с лёгкой хрипотцой завораживал. — Да, хён. — прошептал Мин. — Позови меня по имени, дай мне позволение коснуться не только твоей кожи. — Чанбин! — послушно произнёс Ким.       Парень немного наклонился к его шее и шумно вдохнул аромат его кожи, от чего по спине побежали мурашки. — Ты потрясающе пахнешь. Это только твой запах. Ты такой один! Ты особенный! Повтори! — Я особенный.       Сынмин и сам не мог понять почему подчиняется ему, почему позволяет такое. Старший толком и не коснулся его, а он уже был возбуждён. Что происходит? Чанбин стоял в десяти сантиметрах от него и снова смотрел ему в глаза. Он потянул его к себе за подбородок и коснулся его губ, сразу отстраняясь. И вновь зрительный контакт. — А ты хочешь меня коснуться? — тихо спросил Бин. — Хочу. — Сейчас мы немного поиграем. Глотни еще вина. — Ким сделал большой глоток приятного напитка и поставил бокал на стол. — Умница! Сейчас я буду тебя касаться, а ты не будешь двигаться. Взамен этого ты постараешься рассказать мне где и как хотел бы коснуться меня, исключая интимные места. Согласен? — Это не честно! — попробовал возразить Сынмин, на что Чанбин только слегка улыбнулся. — Начинай! — приказ прозвучал мягко, но властно.       Это заставило покрыться мурашками. Старший подошел вплотную и коснулся руками его плеч, и прильнул губами к бьющейся на шее венке, немного прихватив кожу, лизнул мочку уха языком. Сынмин вспомнил о велении старшего и открыл рот, но оттуда вместо слов вырвался тихий стон. — Так где ты хочешь меня коснуться, Сынмини? Ты был таким смелым сегодня со мной, а сейчас не можешь сказать и слова.       Его дыхание обжигало кожу на шее, потом около губ, по линии челюсти, потом лизнул ключицы. Когда Чанбин прикусил зубами кожу около соска, Мин понял, что сейчас упадёт. Но старший держал его крепко за плечи, не давая пошатнуться. — Я хочу поцеловать тебя. Твои губы, шею, соски... хочу выпить вина из твоих ключиц... ммм... опуститься перед тобой на колени...       Чанбин продолжал мучить его. Он обошёл со спины, целуя свод плеча, его пальцы гладили его торс спереди. Чего он тянет? Почему не раздевает его, как остальные? Почему продолжает нежно путешествовать по его телу губами, ласкать пальцами? Доводит до такого такого состояния, что отключается мозг. Мин не мог связно думать, мысли путались в голове. — Ты хочешь меня или просто хочешь секса? — раздался вопрос где-то у шеи.       Как он может ответить, если почти забыл своё имя? Сынмин сосредоточился на своих ощущениях. Такого с ним не происходило еще никогда. Он хотел не разрядки, а продолжения именно с ним. Хотел посмотреть, куда заведет их обоих это чувственное исследование. Мин развернулся в его руках и посмотрел в подёрнутые страстью глаза старшего. — Тебя! — уверенно сказал Ким.       Одно маленькое слово вызвало теплую улыбку на губах Бина и он наконец его поцеловал в губы. Сынмин чувствовал себя так, как будто его лишили воли. Чанбин вел его за собой, утягивая в теплые волны возбуждения и приятной неги. Он не был в состоянии сопротивляться. Руки старшего стали смелее в поцелуй вмешался язык, сделав его жарче. Его пальцы нашли края рубашки у ворота и резко дёрнули в стороны. Послышался треск рвущейся ткани и шипение в губы. На это ушли последние силы, а после он просто пропал. Бин подхватил его на руки и донес до кровати бережно уложив сверху. Сынмин жадно ощупывал взглядом его совершенное накаченное тело с загорелой кожей и перекатывающимися под ней мышцами, пока Чанбин избавлялся от остатком рубашки, обнажая торс. — Это была моя любимая рубашка, Сынмини. — хрипло проговорил старший. — Соврать тебе, что мне жаль? — Я накажу тебя!       Чанбин снял ремень, позволив взгляду Мина упасть ниже на топорщиеся от возбуждения брюки в районе паха. Ммм, большой мальчик! Во рту скопились слюнки от предвкушения его наказания. Что же такого он сделает? Но и тут Со удивил его! Он уложил его уложил его на постель и завязал глаза своей рубашкой. Послышались его шаги по комнате, и Мин почувствовал брошенным, затем шелест и еще несколько неразличимых звуков, потом с него стянули штаны, оставляя полностью обнажённым. Что-то непонятно-нежное коснулось его щеки, нос уловил сладкий запах. Роза! Он трогает его бутоном розы. Губ коснулись губы и в рот полилось вино. Сынмин все проглотил и выдохнул стон. Боже, это так чувственно и горячо! Тем временем цветок опустился ниже и за ним губы, как будто преследовали, а догнать не могли. Язык обвел соски по очереди, потом двинулся к едва наметившемуся прессу, тазовой косточке, так близко к дернувшемуся члену, опаляя дыханием, внутренней поверхности бедра. Это и правда было сродни наказанию, так волнующе и так близко! — Чанбин, я всё понял. Хватит мучить! Умоляю! Или возьми уже, или отпусти в ванную. — Кто же тебя теперь отпустит? Глупый...