Пальцем в небо

Прапай на треке до самого вечера под присмотром друга обкатывает новые мотоциклы. С обеда. До обеда он занят делом — спамит своего нового друга плоскими, как вера плоскоземельщиков, шутками и пошлостями. Спроси его — зачем, не ответил бы сходу. Но хотелось. Зацепило чем-то. Он и не сомневался, что с первого же сообщения улетит в бан, и распорядился секретарю скупить весь запас сим-карт по соседству. И даже пару старых смартфонов в столе нашарил и зарядил. Встреч и совещаний не предвиделось, поэтому он с чистой совестью погружается в переписку, жонглируя симками и гаджетами. И прерывается лишь тогда, когда пора выезжать на трек. Гонки — то, что тесно связывает его с Пхаю, что позволяет отдохнуть и оторваться на всю катушку. Прапай с удовольствием откатывает как простые гонки на интерес на частных треках, так и нелегальные, с тотализатором и ставками до небес. Благо, финансы позволяют, и друг-механик лично следит за его мотоконюшней. Однако, положение обязывает, и в качестве воздаяния Прапай послушно обкатывает усовершенствованные Пхаю кастомные спортбайки. До ближайшей гонки пара недель, поэтому на треке и в мастерской они с другом зависают на несколько часов, перебрасываясь короткими фразами и думая только про механизмы. Итогом становится то, что когда Пай уже ближе к шести вечера проверяет свой смартфон, он обнаруживает в нём безнадёжно остывшее приглашение от Ская: «Хочешь встретиться?». И орёт, пугая команду механиков и друга. — Ты мотоцикл себе на ногу поставил что ли?! — кидается к нему Пхаю, но с Прапаем вроде всё в порядке. Разве что на лице буря эмоций. — Кажется, я всё просрал. Или не всё? Шести ещё нет, можно назначить встречу на девять, — Прапай лихорадочно сёрфит в гаджете, — Отлично, ресторан Сирокко — то, что надо, Скай-бар… Как символично… Знаешь, я сейчас убегу, мне очень надо. Это касается моего вчерашнего знакомого. — Который друг моего вчерашнего знакомого? — Пхаю пытается припомнить, когда в последний раз видел Пая таким оживлённым, но сомневается, что это бывало после первого года старшей школы. Необычно. И усложняет ему жизнь, ведь нужно протестировать ещё два кастома. — Да, — Прапай сдирает с себя снаряжение, оставаясь в одних трусах, — у тебя полотенце есть? Я ресторан забронировал, а вот домой переодеться не успею заехать. Дашь рубашку? Пхаю хмыкает и идёт в свой офис за рубашкой для друга. Если быть точным, то это рубашка Прапая, которая висит в шкафу на экстренный случай. И судя по поведению Прапая — сейчас как раз он. Пока в душевой шумит вода, телефон друга блямкает, принимая сообщение. Пхаю заглядывает на экран — контакт «Моё Небо» пишет, что согласен. *** Сам он со вчерашней ночи чувствует себя не в своей тарелке. Так по-дурацки сорваться на почти ребёнка. Да, Пхаю никому спуска не даёт, это подтвердит каждый его работник, но рукоприкладством он занялся впервые. И ладно бы повод был достойный. Пхаю хочет извиниться. Он к утру сам себя убедил в том, что видел слёзы в этих больших доверчивых глазах, когда мальчик убегал от него в высокий красивый кондо. Хорошо ещё, что регистратор помнит адрес. Раз Прапай решительно настроен на сегодня свалить, они закончат с кастомами послезавтра, время ещё есть. А сегодня он поедет и разыщет вчерашнего зайчика. Рейна. Проводив погнавшего на своё внезапное свидание друга, Пхаю сам идёт в душ. И снова вспоминает вчерашнее. — Тебя как зовут? — Р-рейн. — Очень приятно. Можешь называть меня Пи Пхаю. Как ты здесь оказался? Ты, кажется, еще несовершеннолетний? — Я… Я к брату пришёл. Двоюродному. А тут этот бугай. Я и-испугался, — Рейн тщательно отыгрывает их со Скаем легенду. Так, на всякий случай. И следит за бровями Пи Пхаю, которые медленно съезжаются к переносице. Кажется, если они соприкоснутся — ударит молния и грянет гром. И начнётся буря. Они останавливаются перед клубом, в паре шагов от стоянки с автомобилями. Пи Пхаю разворачивает Рейна к себе за плечи и сурово зачитывает ему распорядок жизни для малолетних раздолбаев, а то сам Рейн не в курсе: — Неужели тебе не рассказывали в школе и дома, что одному быть в таких местах попросту опасно? Ты ещё слишком мал для таких приключений. Места с алкоголем и взрослыми людьми не предназначены детям твоего возраста. Да и одежда у тебя… На этом моменте у Рейна срывает планку. Уж он-то в курсе, что дело совсем не в одежде. Что к нему в клубах клеились и тогда, когда он туда чуть ли не в факультетской рубашке приходил. Винить жертву в том, что на неё напали! Да кто он такой, этот чёртов Пи?! — Да пошёл ты нахуй, моралист хренов! — орёт мгновенно закипевший Рейн и лупит снизу вверх по рукам, которые лежат у него на плечах. — Ты мне не папочка, чтобы учить! Сам как-нибудь разбер… Он даже понять не успевает, когда Пхаю превращается в шторм возмездия. Сев на высокий каменный ограничитель у парковки, он одним сильным движением загибает разгневанного Рейна себе на колени и, придерживая левой за плечо и шею, правой начинает отвешивать полновесные шлепки по слишком обтянутой заднице. Даже защититься нечем, ребёнок на его коленях чересчур костляв, а потому в равной степени достаётся обоим — и заднице Дождика, и ладони Шторма. На шестом ударе Рейн кричит раненым зайцем, на восьмом — вокруг собирается толпа зевак из клуба. После десятого Пхаю сталкивает его с колен и, встав, перехватывает поперёк тела, тащит к машине. — Садись, я тебя отвезу домой. И запомни — не смей так разговаривать с теми, кто старше тебя. И с теми, кто спасает тебя от неприятностей. Я не требую особой благодарности, просто будь вежлив и не произноси при мне грубых слов. Рейн молчит. К горлу подступают слёзы, задница начинает гореть, как поджаренная. Пристёгнутый руками Пхаю, он лишь осмеливается сесть чуть боком, чтобы частично разгрузить болящее седалище. Едва разжав зубы, говорит адрес, отвечая своему опасному спасителю. До общежития они едут молча. И уже выходя из машины, Рейн не удерживает слёз, они предательски наполняют его глаза, щекочут нос и рвутся на горящие румянцем гнева и горя щёки. Он бросает последний взгляд на того, в ком сперва увидел помощь, напарывается глазами на острые ранящие брови и срывается на бег, желая побыстрее оказаться дома. А Пхаю остаётся в машине с бурлящим внутри непонятным чувством, реализованным ровно наполовину. Отшлёпать непослушное создание — галочка. Утешить очаровательного мальчика — прочерк. У кондо Пхаю паркуется в расстроенных чувствах. С чего начинать поиски — он не совсем представляет. Стоило, может быть, попросить у Прапая телефон Ская, но после той спам-атаки, про которую рассказал Пай, Пхаю сомневается, что Скай ответит на незнакомый номер и на расспросы о друге. Поэтому… Набирает полную грудь воздуха, нервно хмурится и шагает в раздвижные двери, направляясь в офис менеджера. За столом — красивая женщина с яркими и очень любопытными глазами. Пхаю предполагает, что сплетница та ещё, это и облегчает его задачу, и будит в нём неприязнь. Пи Джой видит перед собой киллера. Вечер, в общаге, в общем-то ни души, все либо у себя, либо разбежались в поисках развлечений. На улице завечерело. И он, тёмный, нахмуренный, страшный… Нет, красивый, но страшный… Как в её любимых дорамах. Мурашки бегут по спине. — Эм-м, здравствуйте, — голос резкий как лезвие ножа, — подскажите пожалуйста. Я вчера сюда подвозил молодого человека. Он в моей машине кое-что обронил, я хотел вернуть. Он чуть ниже меня, рыжие волосы, тонкое лицо, хрупкое телосложение, одет был в очень блестящую майку и чёрные штаны на бёдрах. «Он же Рейна описывает!», — Пи Джой раскручивает в своей голове целый роман с жертвами любви и шальной пули. Быстро моргает, чтобы не выдать себя взглядом. — Здра-а-авствуйте, простите, но я знаю всех наших жильцов, и такого мальчика у нас ни разу не видела. Знаете, может быть, он указал не совсем точный адрес? Здесь неподалёку ещё два общежития, и он может жить там. Мурашки со спины переселяются на руки, потому что взгляд молодого человека похож на дуло пистолета. Чёрный, непроницаемый, холодный. Он цыкает раздражённо. Ответ неудовлетворительный. Сейчас пристрелит — понимает Пи Джой. Но мужчина разворачивается и покидает офис. Она облегчённо выдыха… Пхаю оборачивается: — Спасибо большое, извините, — и закрывает за собой дверь. Пи Джой полчаса пытается избавиться от икоты. Выйдя из кондо, Пхаю размышляет, возвращаясь к машине. Было непохоже, чтобы Рейн обманул его насчёт адреса. Но, в свете рассказанного Прапаем об этих юных Робин Гудах, это могло быть частью их плана. Со счетов этот адрес он не списывает, в конце концов, менеджер могла что-то и перепутать. Нужно искать дальше. А дальше — только один известный ему твёрдо вариант — клуб и бармен Лайт, с которым он, пусть и шапочно, но знаком. *** Прапай успевает ко входу в небоскрёб «State Tower» тик-в-тик с назначенным временем, парковка немного его задержала. И вертит головой, гадая, приедет Скай на такси или на метро. Ужасно волнуется почему-то, то ли боясь разочаровать, то ли разочароваться. — Ну здравствуй. Веди, куда хотел, — голос, знакомый по тембру, но с чуждыми интонациями, словно вызывающий на драку. Прапай поворачивается и замирает. Вчера Скай был одет просто и незамысловато, драные джинсы, простая рубашка на майку… Сегодня перед ним затянутая в кожу и металл версия, от которой впору слюну руками подбирать. Кожаные штаны сидят как влитые, широкий ремень прикрыт краем кожаной безрукавки, украшенной по швам и острому воротнику металлическими клёпками, на шее узкий ошейник с грубой пряжкой. В правом ухе цепочка и кафф. Прапай моргает, онемев. Этот Скай совсем другой. И от него немеет пупок. И влажнеют ладони. Потому что смотрит холодно. Как на дохлую собаку. — Ну? — Привет, Скай. Ты сегодня… небесно хорош, — мальчик морщится как от зубной боли, но Прапай уже немного отошёл от шока и готов вести. Они заходят в лифт, и он везёт их на 64-й этаж, оттуда по красивой лестнице на крышу. Хостесс, едва моргнув на неподобающий вид «Ская», ведёт молодых людей в небольшой приватный уголок со столиком на троих. Их с двух сторон окружает растительность, когда они усаживаются друг напротив друга, от «Ская» слева — потрясающий вид на Чаопрайя и сверкающий Бангкок. Пока он небрежно перелистывает меню с весьма недешёвыми блюдами, Прапай им надышаться не может и недоумевает, где всё это было вчера? Неужели людей так меняет стресс и испуг за друга? — Ты сам-то что будешь? — его отвлекает голос визави. Грубоватые интонации идеально сочетаются с едва слышной хрипотцой. — М, я. Да, овощи на гриле и ростбиф. И лимонад с базиликом, — официант, неслышно подошедший, пишет всё в свою книжечку, — а после, пожалуйста, Кек Ляпис и эспрессо. — отвлёкшись на минуту, Прапай снова обретает фирменную уверенность и жёсткость, но, ловя краем глаза чёрно-кожаное пятно, готов расползтись расплавленным парафином. — Мне рис со свининой, салат нисуаз и лимонад с гуавой. — произносит его гость и мешкается. — Десерт? — спрашивает официант. — Брауни у вас есть? С шоколадным кремом и ванильным мороженым, — хрипотца течёт в уши Прапая сладкой патокой. Скай — сладкоежка? — Конечно, — официант невозмутимо записывает, — напиток? — Улун. Забрав меню, официант оставляет их одних, и «Скай» переводит взгляд на реку, по которой ярким пунктиром курсируют суда. Здесь, на огромной высоте нет шума улиц, лишь тихая музыка, льющаяся откуда-то из-под ног, да свист ветра. Прапай не может перестать любоваться. — Что? — Ась? — Смотришь так чего? — Нравится, ошейник твой нравится. Строгий? — У тебя проблема? — Угу. Ты такой хорошенький. Сижу и думаю — за что мне так повезло. Наверное, в прошлой жизни я был очень хорошим человеком. Даже, может, мир спас. — А я, значит, проштрафился по полной, — «Скай», а если быть точным, Пит, закатывает глаза и лезет во внутренний карман за небольшим скетчбуком и гелевой ручкой и быстро, штрихами, делает набросок вида перед собой. Он, конечно, согласился на эту дурацкую интригу. Но вот выслушивать концентрированные глупости от истекающего слюной мужика он не подписывался. Пит исподтишка косится на сидящего напротив мужчину — белая рубашка освежает его кожу, делая похожей на взбитый крем, тонкая цепочка теряется в вырезе, на ней точно что-то висит. Брови такие бархатные, что хочется прочесать их кончиками пальцев. Выразительные глаза полны патоки и мёда, от которых во рту скапливается слюна — Пит любит сладкое. Губы красиво очерчены и так интересно шевелятся… — …что мы встретились. Твой друг в порядке? — чужая ладонь осторожно касается прохладной кожи, и по обнажённым плечам бегут зябкие мурашки. Пит очевидно вздрагивает и медленно фокусируется на общем плане. На столе перед ним уже появились блюда, когда — он и не заметил, а его визави жестом подзывает официанта и требует плед, потом снова смотрит, но не слащавым взглядом, а с заботой. — Здесь и впрямь свежо, прости, я не подумал, что тебя нужно предупредить. На соседний стул аккуратно кладут лёгкий флисовый плед с белыми пушистыми облачками на ярко-голубом фоне, Пит набрасывает его на плечи, так гораздо теплее. И заботу в глазах напротив сменяет яркая вспышка смеха и радости: — Моё небо в облаках! Пит, не сдержавшись, пинает оппонента под столом. И сердито жуёт. А Пай забывает дышать — более милого зрелища он ещё не видел. — Глупые шутки. — Согласен, прости, рядом с тобой я совсем глупый. Расскажи о себе. Ты художник? — Архитектор, — этот момент они с братом не обсудили, но Пит решает выдавать себя за брата полностью. — Студент? — Третьекурсник. — Красивый. Прилежный. Вызывающий. — Пит давится глотком от этого замечания. Вообще-то он специально так вырядился, чтобы их даже в ресторан не пустили, обычно он выглядит совсем невыразительно. Но не спорить же. — Отлично рисуешь. И разводишь пьяных мужиков в клубах. Пит сердито поджимает губы. Уж он-то себе такого не позволяет. Но сейчас он — «Скай». А Скай именно этим и занимается. — А ты? Сам чем занимаешься? — Бизнес. Там куплю, тут продам. И мотогонки. А теперь я намерен завоевать тебя. Знаешь, тебе ведь со мной повезло — я красивый, умный, богатый и очень заботливый. — И невероятно скромный и молчаливый, — буркнув, Пит старательно жуёт свой рис со свининой, очень вкусный на самом деле, чтобы снова не начать наблюдать за тем, как изящно ест Прапай свои овощи с ростбифом. — У тебя чудесное чувство юмора, мне подходит. — А мне подходит одиночество. — Ты ошибаешься, тебе подхожу я. Небо и Ветер — это сочетали боги, не иначе. Пит от злости роняет вилку на пол. Впрочем, и еда на тарелке закончилась, он так злился, что не заметил, как всё доел. Почему он злится? Идя на это свидание, он рассчитывал, что сладенький богатей, увидев его, бодренько свинтит, помахав ручкой. Но, увидев, Пая, почувствовал раздражение, которое с каждым упоминанием имени брата только растёт. И хочется поправить собеседника, чтобы он правильно называл имя. Чтобы эмоции свои оставил как есть, а имя заменил. Чёрт! Официант меняет приборы и приносит десерты. Пит начинает мириться с действительностью при помощи своего любимого сладкого. М-м-м, какая здесь удобная вилочка… ложечка… что-то среднее между тем и тем. Ею так удобно отламывать небольшие кусочки горьковато-приторного брауни, набирать воздушный крем и подцеплять быстро подтаивающее мороженое. Совершенно не отдавая себе отчёта, Пит всей душой погружается в сладость десерта, пока Пай автоматически, не глядя, ковыряет свой Кек Ляпис и делит его на атомы, так и не донеся ни кусочка в приоткрытый рот. А потом сглатывает и тянется пальцем к губам напротив, осторожно снимая с них шоколадную крошку, испачканную в мороженом. А потом палец кладёт себе в рот. И это самый вкусный десерт в его жизни. Пит-Скай смотрит на него в шоке. *** Пхаю едет в клуб. С барменом они знакомы по гонкам — тот иногда с друзьями арендует вскладчину трек на пару часов. Ребята не богатеи, используют время по максимуму, но к треку и своим спортбайкам относятся с любовью, за что и получают уважение и бесплатные советы от лучшего механика Бангкока. — Привет, Лайт, — Пхаю присаживается на табурет у барной стойки одним из первых посетителей, клуб ещё полупустой. Бармен, натиравший бокалы, оставляет посуду в покое и всё своё внимание обращает на механика. — Привет, Пи Пхаю, какими судьбами так рано? — Я по делу вообще-то, спросить кое-что хотел. Ну и заодно могу сказать, что гонка будет через пару недель, если вдруг вы с командой захотите заявку подать. — Тебе налить чего, Пи? — Лайт не торопится и не торопит. Судя по информации про гонки, то, что нужно Пхаю — очень важная вещь. Лайт хороший бармен, он всегда профессионально готовит сотню разных коктейлей, выслушивает пьяные разговоры клиентов и никогда не сдаёт ценную инфу просто так. — Лимонада плесни, я за рулём. Перед Пхаю на стойке появляется высокий бокал с ярко-розовой газировкой и льдом. Он делает глоток и благодарно кивает. — За счёт заведения, Пи. Так что тебя интересует? — Мальчик. Вчера он сидел в приват-зоне с каким-то придурком, которого потом вынесла охрана. А мальчик ушёл со мной. Мне нужно знать, кто он. — Мальчик? Чуть ниже тебя? Рыжий? Большеглазый? И похож на дискошар? Нет, не видел. У Пхаю вытягивается лицо. Лайт смеётся тихо и необидно: — Я шучу, Пи. Рейн с другом здесь бывают время от времени. Кое-что я о нём знаю. Но для чего это тебе? Прости, что интересуюсь, но ты ведь и сам бы не хотел, чтобы я вот так же слил кому-то информацию о тебе. — Понимаю, — механик кивает и отпивает клубничный лимонад, — я был с ним излишне груб. И хотел бы извиниться. Но не успел вчера. А сегодня не знал, где искать. — Ты про то, что устроил на стоянке перед клубом? Ох, Пи, это было не просто грубо. Вчера после вас клуб чуть не до утра обсуждал эпичную порку. Мне даже видео с трёх ракурсов из охраны слили. — Видео! — Пхаю совсем не подумал о том, что подобное видео, выложенное в сеть, может запросто разрушить жизнь маленького Дождика. — Не волнуйся, Пи, отсюда видео никуда не попадёт. Я с хозяином уже обсудил. Что бы эти мальчишки ни делали, но это никогда не сказывалось плохо на работе клуба. И не хотелось бы, чтобы они пострадали. — Так ты мне расскажешь что-то? Теперь помимо извинений я хочу предупредить Рейна о видео. — Рейн студент-третьекурсник какого-то из универов. Какого точно — увы, не скажу, не знаю. Факультет — архитектурный. Друг его, кстати, тоже оттуда. Пхаю прикусывает губу и едва сдерживается, чтобы не хлопнуть себя ладонью по лицу. Студент! Третьекурсник! Совершеннолетний! А он его отчитывал, как школьника! Ещё и избил у всех на глазах. Такое просто так не отмолишь. Но ведь возраст на лбу не написан. Мог же сказать… Нет, Пхаю не хочет оправдываться даже перед самим собой. Он хочет найти Рейна и извиняться до тех пор, пока не получит прощение этого незаслуженно обиженного мальчика. — А как часто они приходят в клуб? — произносит он после долгой паузы, но к этому времени в клубе уже полно жаждущих выпить, и Лайт плотно занят другими клиентами, оставив Пхаю рефлексировать над выданными ему данными. И механик ныряет в спасительный поисковик. В Бангкоке семь университетов, которые готовят бакалавров по архитектуре. Придётся обойти все. Или… Может стоит сперва поискать сообщества архитекторов этих универов и там порассматривать фотографии студентов? У Рейна яркая и запоминающаяся внешность, вряд ли он избежал интереса однокурсниц. Но делать это в клубе Пхаю не хочет, и махнув на прощанию Лайту, покидает клуб. *** Пи Джой не находит себе места с того момента, как победила икоту. А Рейн, как назло, домой вовсе не торопится. Перед тем, как закрывать офис, она видит в холле возвращающихся Ская и Рейна и, взвизгнув, кидается на них: — Нонг Рейн! Стой! Немедленно остановись! Мне нужно с тобой поговорить! Рейн, пойманный за локоть крепкой рукой с хищным маникюром цвета фуксии, испуганно замирает и машет Скаю: — Иди, я потом поднимусь к тебе. — и поворачивается к донельзя взволнованной Пи Джой, — Что стряслось, Пи Джой? Пожар, я залил соседей снизу? Проводка перегорела? — Идём, идём, нам нужно поговорить, — женщина утаскивает в офис Рейна, как коршун цыплёнка. — Слушай меня внимательно, нонг и не ври мне! — она держит его за плечи и пристально смотрит ему в лицо. Студент начинает нервничать. В похожем состоянии он видел администраторшу лишь раз, когда Ланс сбежал из комнаты и забрался в её офис. И украл со стола мясной шашлычок. Но тогда Пи Джой орала от умиления. Сейчас же на её лице написан страх. Даже больше — ужас. — Сегодня ко мне в офис пришёл о-о-очень красивый, но безумно опасный мужчина. И он искал тебя, нонг Рейн! Во что ты вляпался?! Ты должен кому-то денег? Ты украл Ланса у главы мафии? Это был киллер, нежное сердечко Пи Джой никогда не ошибается, нонг! Вам нужно спрятаться и быть осторожными. Слышишь меня? Она трясёт его за плечи, а он никак не может прийти в себя. Это какой-то бред. Киллер? За ним? С чего бы? Кот мафии? Он нервно хихикает и отцепляет от себя Пи Джой. — Как он выглядел? Что говорил? — Выглядел ужасно опасным. Я думала, он застрелит меня прямо здесь… Говорил… Что же он говорил? Ах, да! Он говорил, что привёз тебя сюда вчера, а ты что-то обронил у него в машине. Но я уверена, что это просто предлог! — Пи Джой, успокойтесь, пожалуйста. Это был не киллер, — Рейн собирается соврать совершенно осознанно, ведь Пи Джой — глава клуба шипперов, фикрайтер и просто невероятная сплетница, превратит любую правду в полуправду, а затем в слащавую до жути историю, которую растиражирует по всему кампусу, а такая слава Дождику не нужна совсем. — Это был мой друг, он вчера действительно довёз меня до дома. Я завтра свяжусь с ним и решу все вопросы, больше он вас не потревожит. — Нонг, нонг, нонг, — укоризненно качает головой Пи Джой, планы которой на душераздирающую историю о похищенном у мафии коте рушатся прямо на глазах. Но Рейн выдерживает её взгляд, извиняется за беспокойство и мчится в квартиру Ская — ждать Пита со свидания, на которое они его проводили, чтобы он ненароком не спутал Прапая с кем-то другим. И заодно обсудить, что делать с невольно обнаружившимся и у него сталкером в виде Пи Пхаю. В том, что именно он напугал несчастную женщину, Рейн не сомневается. Он сам боится возможной новой встречи с тем, кто накрепко запомнился его пятой точке. И готов практически на всё, чтобы Пхаю его никогда не нашёл.