Искусство Вандализма

      Небо окрашено в багряный цвет, разливая закат по всей линии горизонта. Солнце за облаками, словно расплавленное золото, тянется к земле, озаряя приглушенным светом всю степь. Дымка стелится по округе оттенками пурпурного и розового. Этот вид напоминал иллюстрацию со страниц сказки. Степь выглядит беспокойной, лёгкий ветер то и дело гоняет высокую траву из стороны в сторону, заставляя её переливаться и приятно шуршать. В нос били ароматы цветущих по весне лугов, и даже хвойные нотки сосновых лесов неподалёку. – Ну и отстой, – нарушил тишину чей-то голос. Сиплый, хриплый, но женский и нежный он звучал как шелест сухих листьев. Был глубоким, с легким, эротичным тремоло, пульсирующим в каждом слове. В нём была какая-то чертовски соблазнительная притягательность, проникающая прямо в мозг. Голос звучал тихо, но при этом выразительно, словно песня, которую не хочется слушать громко, чтобы не нарушить магическую атмосферу.       Девушка стояла на занесённой пылью обочине, опираясь задом на свой не менее пыльный кроссовый мотоцикл. Под слоем грязи и песка было тяжело даже различить цвет байка. То ли это красный, то ли коричневый, то ли вообще хаки. Где-то вдалеке послышался шум колёс. Девушка повернула голову в сторону гула и прищурила свои окантованные чёрной "маской" енотьи глаза. К ней нёсся грузовик, влеча за собой шлейф из пыли. Енотиха спешно завернула бутерброд, которым она лакомилась последние минут десять, в фольгу и убрала в рюкзак. Очистив лапы от крошек, она перекинула правую ногу через сиденье мотоцикла и ухватилась за руль. Зад удобно пристроен на сидушку, желудок набит, а солнце уже почти полностью скрылось за горизонтом. Можно ехать дальше.       Ярко-желтый дорожный указатель впереди гласил "46 - Lötvall". Минут 30 езды. Девушка взглянула в левое зеркало и направила его на себя, смахивая подушечкой пальца кусочки бутера с уголков своих губ. В этом же зеркале было видно стремительно приближающуюся по дороге фуру. Казалось, она мигала фарами издалека, но на самом деле это подвеска проглатывала дорожные кочки, заставляя грузовик подпрыгивать. – Ну не будь мудилой, сбавь ход, – прошептала енотиха, пнув боковую опору и не сводя взгляд с грузовика.       Наконец многотонник громко пронёсся мимо, окутав девушку в облако пыли и сажи из выхлопной трубы. Она отвернулась и закашляла, параллельно выжимая сцепление. Ее большой палец нащупал стартер и округу пронзило оглушительное клокотание шестнадцатилитрового двигателя. Выхлопная труба задрожала, наполняя рык движка ещё и бассом. Поддав газу пару раз на месте и проверив тем самым заслонку карбюратора, девушка быстро тронулась с места, выезжая на дорогу. Нога умело повышала передачу за передачей, а облако пыли впереди становилось гуще. Значит грузовик всё ближе. Поймав ровный газ, девушка щелчком выключила фару и подъехала вплотную к прицепу. Здесь было не так много пыли, зато песок и галька активно стучали по корпусу мотоцикла.       Благо путь занял недолго. Задние фонари впереди идущей фуры загорелись красным, заставляя девушку реагировать. Два её пальца мягко легли на ручку тормоза, скорость плавно падала. Наконец грузовик завернул на грунтовую стоянку у небольшого здания. Енотиха продолжала успешно скрываться за прицепом до полной остановки. Тормоза тяжеловеса зашипели, выпуская воздух из пневматической тормозной системы. Машина встала, но двигателю нужно было ещё время, чтобы свести обороты к нулю.       Девушка заглушила байк и пнула подпорку, после чего слезла со своего железного компаньона. Навострив ухо, она подошла к прицепу и выглянула из-за него, с правой стороны, чтобы разведать обстановку. Обширная полупустая площадка, пара припаркованных грузовиков, трансформатор и небольшое здание, смахивающее на придорожную кафешку. Вдруг из кабины фуры послышался мужской голос. Енотиха пригнулась и направила уши в сторону, откуда исходил звук. – Да? Нет... Нет, я не мог взять трубку! За рулём же был. Не кричи, ты же знаешь, какая у меня работа, – пауза, девушка пригнулась и прошмыгнула вперед, поближе к правому окну, – ну извини, извини, ладно? Я буду внимательнее, дорогая. Как ты там?       Мужчина заметно сбавил тон. Енотьи ушки показались в окне, а следом и пара янтарных глаз. Они смотрели прямо на отвлеченного разговором водителя. Гризли в красной кепке, с громадным пузом. Его массивная лапа была на руле, а пустой взгляд направлен в никуда. Весь в разговоре. Атрибуты енотьей мордашки снова скрылись за дверью, девушка опустилась на одно колено и сбросила рюкзак с плеча, начав копаться внутри. – Да порядок, в целом-то... До Летвалля километров 35-40, не больше, но я очень сомневаюсь, что буду там ночевать. Вздремну тут до полуночи, а к утру уже буду на месте. Не терпится поскорее домой, к тебе и детям... Передашь им, что я люблю их?       Девушка достала из рюкзака баллончик краски и, встряхивая его как следует, направилась обратно к задней части прицепа. "Удачный расклад", заключила она и с приятным звуком скинула колпачок крышки с баллончика. Черные буквы одна за другой стали вырисовываться на больших дверцах, "м", затем "у", "д", "а" и "к". Весьма компактно. Енотиха чуть отошла, оценивая результат своей работы с расстояния. И попутно выглянула сбоку прицепа, убедившись, что водитель не решил внезапно выйти и проверить, откуда в воздухе завитал этот запах. Прикрыв морду воротом своей куртки, она снова прильнула к дверце. Последней точкой в композиции стал огромный член, выписанный настолько старательно, что по оригинальному синему слою краски стекали черные капли. На этом она закончила; поставила почти пустой баллончик под заднее колесо фуры и отряхнула лапы. "В следующий раз будь повнимательнее" — подытожила енотиха и, взяв байк за ручки руля, покатила его в сторону здания.       Проходя мимо окна водителя, она улыбнулась ему. Он лишь проводил её взглядом, полным непонимания. Оперев мотоцикл на стенку у входа, вандалка неспешно распахнула дверь заведения и прошла внутрь. Зрачки моментально расширились, привыкая ко тьме. Из источников света здесь были лишь пара декоративных неоновых вывесок в отдалении и мигающая лампа над стойкой, ещё со времён Советского Союза. Девушка замерла в проёме и разглядывала помещение. – Матерь Божья, – раздался громкий брутальный голос, девушка аж вздрогнула и бросила взгляд в сторону стойки, – девчонки здесь редкие гости!       Его низкий голос звучал громко и энергично, будто рёв мотора, но в то же время вызывал желание прокашляться. Енотихе потребовалось время, чтобы опознать говорящего. И каково же было её удивление, когда она заметила небольшого скунса в чёрной бандане. Едва ли он был больше нее в размерах. – Это значит, мне полагается скидка? –спросила она, шагая в сторону стойки. – Скидка?! – скунс рассмеялся и полез под стойку, видимо за ёмкостями для напитков, – присаживайся и рассказывай. Как тебя зовут, чудо, и как сюда-то занесло, на край планеты?       Енотиха усадила свой тощий зад на табуретку и принялась расстёгивать ветровку, предвещая длинный разговор. Дядей он казался болтливым. – Иви, – сказала она, но заикнулась, бармен перебил её. – Красивое... – девушка смотрела на него, ничего не говоря. Он, как бы извиняясь, прояснил, – имя красивое. И-и-иви. Продолжай. – Да, не жалуюсь. И я, типа, местная. Выросла в Летвалле, а потом учиться уехала.       Скунс вылез из-под стойки, поставил перед енотихой хайбол и сразу же наполнил его льдом. – Но ты выглядишь, как школьница. Не похоже, что ты отучилась, – он поглядывал одним глазом то на нее, то на стакан, пытаясь сотворить идеальный коктейль. – А я и не отучилась. Произошла... небольшая хрень и-и-и... – Иви не менее пристально пялилась на хайбол, пока мужчина наполнял его ромом бренда BACARDÍ, а следом и колой, – чувак, ты же знаешь, что тут должно быть рома 1 к 3, а не наоборот?.. – Небольшая хрень... Какая же? – проигнорировав замечание, спросил скунс и убрал бутылки в сторону, толкнув коктейль девушке. – Ну, небольшая хрень, из-за которой меня выслали нахер из страны, туда-сюда. И вот я дома, – Иви взяла стакан в лапку и взболтнула содержимое. Нос улавливал сильные нотки спирта, но давать заднюю она не намерена. – Ага, бедокурка получается. – Это самое безобидное слово, которым меня можно назвать. Сколько с меня? – она кивнула на коктейль и поднесла его к губам, делая крохотный глоток. Приторно сладкая жидкость неприятно обжигала горло, но всё ещё сильно отдавала спиртом. – За счёт заведения, подруга, – он взял бутылки и потянул их к полкам. – О, – удивлённо выдала девушка и подняла одну бровь, – и никаких услуг за алкоголь я тоже не оказываю, это так, чтобы ты знал и не огорчался. – За кого ты меня принимаешь, бандитская морда?       Иви улыбнулась и спрыгнула с табуретки, посёрбывая своим коктейлем. Ей он явно был неприятен, её мордашку кривило от каждого глотка. – За случайного мужика в случайном баре посреди степи. – Посреди случайной степи. До скорого, Иви. Ищи правду, точи зубы, береги хвост. И не забудь вернуть хайбол, как допьёшь, – скунс отправил в сторону девушки прощальный жест и отправился в служебное помещение, оставляя её наедине с немногочисленными посетителями.       Благо каждый из них был увлечён своими делами, и Иви могла разгуливать по бару, не отлавливая на себе косых взглядов. Енотиха подошла к одной из стен, завешанных черно-белыми фотографиями раритетных советских мотоциклов. "Вау", полное искреннего восхищения, донеслось из её пасти. Отпив ещё немного коктейля, она провела подушечками когтистых пальцев по одной из фотографий. Подпись на ней, сделанная от руки, гласила "Стенмаркская ССР, г. Летвалль, 1973-й". На фото был советский кроссовый мотоцикл ИЖ-240М, король грязи и гравия тех лет. А рядом нависал лис в модной кожаной куртке и мотоциклетных ретро-очках. Фото было черно-белым, окрас байкера разобрать было трудно, но даже так Иви засмотрелась на него. Следующая фотография — Стенмаркская ССР, г. Летвалль, 1983-й. Всё тот же мотоцикл, всё тот же лис, но уже заметно старше. Даже чёрно-белые тона его шерсти стали ощутимо тусклее. Следующее фото уже цветное. Стенмарк, г. Летвалль, 1993. Енотиха прищурилась, взглянув поближе на райдера, стоящего рядом с мотоциклом. Молодой лис, но чертовски похож на предыдущего, да и мотоцикл похорошел, уже даже напоминает современные. Тут взгляд девушки пал на подпись пониже, помельче. "В память о Шермане Муди". Всё в миг встало на свои места.       Девушка отошла от стены и опрокинула содержимое стакана в себя. Вытерев губы рукавом куртки, она оставила хайбол на стойке и отправилась к выходу. Её слегка покачивало от играющего в крови алкоголя. Видимо, не стоило напиваться перед посадкой на байк. Да и кто вообще ставит бары у дороги? Это законно?! Кажется именно такими вопросами сейчас задавалась Иви.       Она толкнула дверь ногой и вышла на улицу. Уже стемнело, сумерки сменились кромешной тьмой. Вандалка задрала голову, разглядывая звёзды на небе и попутно застёгивая куртку. Ладонь прошлась по коротким волосам, зачёсывая их назад. Можно ехать.       Иви перебросила ногу через сидушку и ловко оседлала байк, что стоял у стены. Под ярким белым светом фонаря на крыльце было видно его реальную окраску. Ярко-оранжевый, с матово-черными элементами. Енотиха повернула ключ и прожала стартер, байк затарахтел на всю округу, но быстро поумерил пыл, обороты вернулись в норму. Обороты, но не вестибулярный аппарат Иви. Стоило ей скатиться с крыльца, как она завалилась набок вместе с байком, подняв в воздух пыль. Заднее колесо продолжало зловеще вращаться. – М-да, – бросила она, плюхнувшись головой на песок и глядя в сторону ненавистного грузовика поблизости. Почему-то хотелось полежать так подольше.       Однако общая перспектива валяния ночью посреди парковки влекла несильно. Девушка вылезла из-под мотоцикла и принялась поднимать его. Несколько осколков бокового зеркала осыпались на землю. Но сейчас ей было обидно больше за, похоже, ободранный локоть. Щипит так, будто на свежую ранку льют перекисью водорода. Иви лишь поморщилась и запрыгнула обратно в седло. Встряхнув головой как следует, пытаясь собраться, она дёрнула гашетку пару раз и, наконец, выдвинулась с парковки в город.       Щелчок, дальний свет. Полоски прерывистой разметки сменяли друг друга всё быстрее, как и цифры на аналоговом спидометре. Пятьдесят, шестьдесят, семьдесят. Скорость высокая, но енотиха едва ли могла удерживать мотоцикл ровно. Благо встречный ветер отрезвлял. Хвост позади порхал, как флаг на ветру. С тем самым звуком, знакомым каждому, кто хоть раз его слышал, когда ветер дёргает флаг, выбивая из него глухой, но приятный хлопок. Дорога поднимается, заставляя байк слегка просесть. Но за подъемом следует и спуск. Там, с холма, открывается вид на городок. Сотни маленьких огоньков весело мерцают на тёмном горизонте. Родной Летвалль. Когда-то столица мотоспорта, а нынче Богом забытый, но уютный уголок Скандинавии.       Иви смотрела на город с улыбкой, сердце наполнялась теплом и некоторой тоской по всему, что её с этим городишкой связывало. Чувственный момент было суждено прервать из ниоткуда взявшемуся позади полицейскому крузеру. Он двигался беззвучно, без сирен, но ярко-синие проблесковые маячки внушали волнение. Енотиха увлеченно смотрела на свою мерцающую тень впереди от света мигалок, как вдруг громкий и агрессивный, до боли знакомый, полицейский гудок. Злобный вызов к подчинению, оставляющий после себя жгучий вкус металла. Иви поёжилась и стукнула по ручке руля, прижимаясь к обочине. А в мыслях только одно: "Мне пиздец". Раз за разом, одна фраза. Девушка полностью остановила байк и заглушила мотор, с зажмуренными глазами ожидая офицера. Вусмерть пьяная, в грязной куртке, ещё и в участок загремит. Родителям это вряд ли понравится. Иви выпрямила спину и опустила лапы по швам.       Она хотела взглянуть на доблестных защитников правопорядка в зеркало, но обнаружила лишь отсутствие этого самого зеркала и забившийся туда песок. – Доброй ночи, мэм, – вдруг послышался женский голос позади, – ничего серьезного, просто проверка документов. Можете показать права?       Иви оглянулась через плечо и прищурилась, в глаза бил мощный свет ксеноновых фар, а на их фоне стоял стройный темный силуэт, с фуражкой на голове. – Йеп, – кинула енотиха и стала рыться в кармане, затаив дыхание и молясь, чтобы этот легкий перегар не учуяли, – я там слегка на себя не похожа. Волосы состригла.       Девушка протянула права и паспорт мотоцикла женщине. Наконец получилось разглядеть вид незнакомки. Куница, желтодушка. От нее приятно пахло духами с кедровыми нотками. Чертовски знакомо. Офицер уткнулась взглядом в права, а затем сделала резкий звонкий вдох. – Иви?! Иви Чейз?! Ядрёна вошь, ха-ха, – она щелкнула пальцем по своей фуражке, приподнимая козырёк и радостно улыбаясь, – глазам не верю. Моя любимая заноза в жопе снова в городе! – она протянула документы обратно и оперлась лапой на мотоцикл, её тело необычно изогнулось, она встала чуть ли не дугой, длинное, схожее с хорьковым, оно позволяло такие виражи. – Миссис Буковски. Мне всегда "везло" встречать в своих... злоключениях именно вас, – устало проговорила енотиха и завела лапы за голову, потягиваясь и похрустывая косточками. – Ага, и сейчас я тебя тоже не порадую, – она подошла ближе и постучала когтем по разбитому боковому зеркалу.       Иви лишь отвела взгляд. Она всё еще старалась почти не дышать. Сердце стучало, как барабанная установка. – 12.5 ОАС Стенмарка. Эксплуатация авто... Окей, мотоцикла, – она сделала акцент на этом, указав обеими лапами на транспорт Иви, – без определенного количества зеркал заднего вида запрещена. – Вы чё, серьёзно все статьи наизусть знаете? – енотиха изогнула бровь, стукаясь лбом о прорезиненную ручку руля, – и сколько же с меня? – Шестьдесят крон. Пятьдесят, если пообещаешь завтра же починить его, – женщина указала пишущей ручкой на Иви и взглянула на нее исподлобья так, будто ожидала от нее клятвы на крови. – Хорошее предложение, миссис Буковски. Сдача в десятку будет? – Иви вытянула из бардачка три мятых купюры, номиналом в двадцать крон каждая, и вручила их полицейской. – Издеваешься, да? – Если мы завтра с вами не пересечёмся, то нет. А вообще посмотрим, – удар по подпорке, щелчок стартера и сокрушительный рёв мотоцикла снова бьёт в уши, – но я точно уверена, что в следующий раз протокола мне уже не избежать. – Именно. Постарайся не попадаться мне на глаза, по крайней мере, когда собираешься в очередной раз делать что-то не очень законное, – Буковски отошла от мотоцикла и упёрла лапы в бока. – Ничего не обещаю, если что, но я, типа... не планирую сейчас ничего такого. Доброй ночи в общем, офицер, пока лишнего не наговорила.       Женщина кивнула ей, Иви слегка оттолкнулась и поддала газу, мотоцикл резво сорвался с места и стал стремительно удаляться в сторону городских огней. Полицейская же сунула деньги в нагрудный карман и направилась обратно к машине. – Хей, Марле́н, – воскликнула Буковски, после чего из окна выползла змеиная голова в такой же фуражке, – сорок крон! – С-с-сорок? Пополам! – прошипел змей, – это же я заметил у неё разбитое зеркало, с-с-справедливо? – Более чем. По двадцать, так по двадцать.       Стальной конь нёс Иви по прямой дороге до самого города, уши трепыхались на ветру, а по бокам одна за другой проносились опоры ЛЭП. Провода, натянутые между ними, напоминали волны. В детстве, в поездках, она любила залипать на них, прижимая к стеклу палец и представляя, словно это сёрфингист подчиняет себе всё новые и новые гребни волны.       Мимо пронёсся и знак с названием города, дом милый дом. Первые городские здания. Первые городские улицы. Годы прошли быстро, теперь не так уж и много здесь казалось знакомым. Но Иви всё равно находила фрагменты прежних, дорогих сердцу, памятных переживаний. Коллаж тёплого приятного прошлого складывался, выгоняя из организма последние градусы спирта. На мордашке девушки расплылась довольная улыбка. Она дома.       Пара кварталов, и среди десятков почти одинаковых домов показалась родная синяя черепица и слегка облезший жёлтый фасад. Дороги пустовали, светофоры моргали жёлтым — по ночам их всегда выключают — а потому девушка спокойно свернула домой через сплошную. Шум мотоцикла эхом отдавался за несколько кварталов, но в Летвалле все к этому привыкли. Каждые четыре года здесь проводят национальный чемпионат по мотокроссу, рёв моторов — обычное дело.       Скрипнув задней покрышкой по асфальту у въезда в их гараж, Иви ловко подъехала к джипу своего отца и заглушила мотор. Тяжёлый выдох, предвкушение. Не хотелось даже вставать с седла, этот стрёкот сверчков, шум мотоциклов вдалеке, смех из домов рядом. А ведь время уже позднее. Однако ночь выдалась чересчур прохладная, тело немного потряхивало. Иви сложила лапы вместе и поднесла ко рту, вдыхая в них тёплый воздух. – Охренеть не встать! – послышалось с крыльца дома, енотиха тут же бросила взгляд туда. Её глаза радостно распахнулись. – Де-е-ед! – когда она старалась кричать, её голос предательски ломался, каждый раз. Она спрыгнула с мотоцикла, слегка запнувшись о сидушку и побежала к крыльцу.       Там, в инвалидном кресле, сидел старый енот. Он сложил лапы на колёсах и покатился к пандусу. – Нет, серьёзно, охренеть не встать, – повторился он. Иви вцепилась в него с объятиями, едва не заваливая кресло назад. – Шутка, повторённая дважды, смешнее не становится, – с улыбкой сказала она и сжала его в объятиях ещё крепче. – Я-то думал ты не оценила, – он похлопал её лапой по предплечью и стал плавно отъезжать, рассматривая внучку, – ты облысела. – Я подстриглась, – сказала она спокойно и скрестила лапы на груди. – Ну что ж, тебе не идёт, – заключил он и с улыбкой покатился обратно. – Ага, спасибо, – Иви смутилась и, растрепав шерсть на макушке, быстро последовала за енотом, – вы чего ещё не спите? Не верю, что меня дожидались. – Зря-я-я не веришь, я ж твой байк узнаю из тысячи. Услышал его ещё с утра, аж в спине стрелять начало. Сразу понял, что наша ходячая катастрофа возвращается.       Иви рассмеялась, аж хрюкнула ненароком, прикрывая лапой морду и поднимаясь к двери. – Охотно верю, дед. Пойду порадую папу. Ты здесь побудешь?       Старый енот отъехал к излюбленному месту под окном и поставил колёса на тормоз. – Ага, дождусь утренней газеты, – он откинулся головой на мягкий подголовник и закрыл глаза.       Иви кивнула ему и открыла дверь. Этот холл! Тот же комод, кажется даже чище, чем раньше! Девушку передёрнуло, а её пышный хвост принялся подметать пол. Но вот отца не видно, не слышно. Подперев носком одной ноги пятку другой, девушка сбросила кеды, и почти на цыпочках направилась в сторону кухни. Она буквально шла сквозь воспоминания, взгляду негде было укрыться от приятных мелочей из прошлого, даже за закрытыми веками. Тогда в нос проникали знакомые ароматы, заставляющие бабочек в животе порхать.       Вот и вход на кухню, новая мебель, интересный дизайн. Отец сидел за столом, с очками на переносице, что-то записывал в свой блокнот. Девушка медленно подошла к нему и нависла сверху, закрывая свет своей головой и бросая тень своих ушек под лапу отцу. – Вот ведь ты... Липучка, Ширли, – он отпустил карандаш, а Иви изогнула бровь, улыбнувшись уголком губ, – я думал, что днём уделил тебе достаточно времени, милая. По крайней мере ты просила не останавливаться, – с самодовольной ухмылкой, он снял очки и повернул голову назад.       Пауза. – О, как, – девушка улыбнулась, обнажая клыки, сдержаться было сложно, особенно при виде этой растерянной морды. – Иви... Иви!! Ты... Выше стала? – он отложил очки на стол и опёрся локтем на спинку стула. – Неа, кажется только ниже, – она раскинула лапы и нагнулась к отцу, мягко обняв того за широкие плечи, пока он приходил в себя. – Не узнаю тебя, ты... Возмужала-то как, – на его морде появилась улыбка восхищения, быстро сменившаяся прищуром, – а волосы где?! – Ох-х, да удобнее мне так, в глаза не лезет, да и после поездки на байке я не похожа на метлу с пробегом... – Тебе не идёт, – заключил и отец. – Нифига вы не понимаете. Мамин голос решающий. Где она кстати? – Иви оглянулась назад и перешла на шёпот, – спит? – На работе. Думал она вернулась пораньше, а это ты, – енот вернулся к блокноту. – Всего лишь я, – енотиха подошла к холодильнику и открыла его. Впервые за несколько лет она наблюдала такое разнообразие еды: от колбас и сыров до всяческих йогуртов, – о-о-о, это что, съедобновое? – Бери, что хочешь, – бросил енот, выписывая что-то карандашом на блокноте, – кроме маминых йогуртов, разумеется. – Ага, старые правила, – она смиренно покивала и взяла палку колбасы, – кста-а-ати... Пап...       Закрыв холодильник, девушка вернулась к отцу и уселась на стол, сложила ногу на ногу, виновато болтая одной из них. – Считаешь ли ты нашу судебную систему справедливой? – спросила она и откусила кусочек колбасы. – Ну, не совсем конечно, но после советов стало точно получше, – он поправил очки и взглянул на Иви, – а что? – Да меня Буковски за трещинку на зеркале на шестьдесят крон взгрела.       Енот аж чуть отодвинулся от стола, выдохнув носом, что вибриссы зашевелились. – Ладно, допустим, а причём здесь судебная система? – спросил он, разведя лапами. Иви лишь виновато пожала плечами и сделала ещё укус, будто заедая лёгкий стыд, – тебе не нужен мотоцикл...       Она демонстративно вздохнула и закатила глаза, спрыгивая со стола. – Снова ты о своём Мы уже это обсуждали. Будто ты никогда штрафов не получал. Я не продам байк, – сказала она и направилась обратно в коридор. – Мы ведь можем взять тебе нормальный хетчбэк, при условии, что ты найдёшь работу. – Чтобы тратить на него вдвое больше денег? Нет, спасибо. И я спать.       Иви скрылась за стеной, а отдаляющийся скрип половиц указывал на то, что слушать она уже точно не намерена. Енот покачал головой и вернулся к работе, бубня себе под нос что-то про шестьдесят крон.       Девушка мягко ступила на лестницу на второй этаж. Родной скрип ступенек и приятный холод на ступнях пробирали до мурашек. Совсем скоро она открыла дверь в свою комнату, ощущения сродни вскрытию новогоднего подарка. И там её действительно ждал приятный сюрприз. Немного затхлый запах, слегка пыльный ковёр с изображением гоночных мотоциклов. Застеленная кровать с коробкой сверху, и у Иви уже были догадки, что же там. Она робко подошла к коробке и заглянула внутрь, поджав уши. – Ва-а-а, – протянула она и сунула лапу в коробку, выудив оттуда, неожиданно, жёлтый острый дротик для дартса. Им в доме была сделана далеко не одна дырка, в обоях и диване, в шторах и одежде. Причём где-то в коробке должен быть ещё один, но красный. Им орудовал её лучший друг.       Иви выронила дротик обратно в коробку и подвинула её в сторону, плюхнувшись на кровать. – Нужно найти всех, а не то буду обречена провести остаток жизни в окружении толком незнакомых мне маргиналов, – подумала она и уже настроилась на сон.       Всё тело гудело с дороги, а в ушах до сих пор стоял монотонный гул двигателя... Хотя подождите ка. Девушка привстала на локтях и мизинцем прочистила ухо. Всё же это за окном. Весной в Летвалле особенно много гонщиков. Как уже говорилось, на носу мотокросс.       Иви вновь плюхнулась на кровать, свесив одну ногу и закрыв глаза. По сравнению с городом, в котором она училась, тут по истине тихо. Можно было даже услышать звон, или, точнее сказать, белый шум, в который смешались мысли. Но сон сломил Иви, а гвалт за окном ему в этом помог колыбельной целого городка.