Нарисуй меня!

— Нарисуй меня! - Звучит в звенящей тишине слабо освещëнной комнаты приказ сладкого голоса Амелиной. - Я видела, как ты рисовал!   Иван млеет от одной мысли позволить себе прикоснуться карандашом к листу и рисовать изгибы тела блондинки, будто высеченного из самого красивого александрита. — Хорошо.. - Смиренно произносит юноша, бросив быстрый взгляд в сторону своего дивана и аккуратно поднимая планшет с бумагой и карандаш со стола.   Похвастаться гигантской постелью, на которой было бы не стыдно позировать, он не может, зато в уютной квартире было чистенько и тепло. В любом случае, Ваня тут не окружение собрался рисовать, а настоящую красоту.   Амелина лишь победно хмыкает. Еë план удался. Воробушек теперь в еë власти.   Дама, способная в момент влюбить в себя любого, выпрямляется, поворачивается к дивану и в два лëгких движения скидывает с плеч рукава белого, до изврата лëгкого платья. Нежная материя оголяет не тронутые изъянами плечи, на которых предательски заметно торчали лямки белого бюстгальтера. Девушка делает маленький шажок к дивану и заводит руки за спину, с лëгкостью расстëгивая надоедливую застëжку. Удивительно, когда она что-то хочет, у неë всë получается!   Ткань цвета утреннего снега сползает с еë талии и падает на пол. Блондинка легко перешагивает это препятствие и снова заводит руки за спину, теперь снимая уже беленький, аккуратный бюстгальтер, который тут же отправился на край дивана.   Ваня смотрит на всë представление так, как загипнотизированный. То, как тëплый свет старенькой лампы стекает по узким плечам, худой талии и мягким изгибам, едва ли не возбуждает, заставляя Тихонова нервно вздохнуть и ощутить огонь на ушах. — Мне распустить волосы? - Спрашивает муза, потянувшись узловатыми пальчиками к тугому хвостику. — Да.. Пожалуйста. - Всë наблюдая за каждым ласковым движением его спутницы, отвечает Тихон и тут же лицезреет, как прямые волосы рассыпаются по красивым плечам и спине, едва закрывая парочку аккуратных родинок на лопатках.   Украдкой глянув на ошарашенного эксперта, Оксана довольно так, по-лисьи, хмыкает и делает последний шаг до дивана. Снова повернувшись, но уже лицом к Ване, она ловит чуть ли не напуганный взгляд бездонных глаз на своей груди и хитро улыбается. Иванушка ну очень забавный, когда дело доходит до подобного. Так мило он стесняется что-то сделать или сказать, что хочется хихикать. — Ты рисовать собрался или любоваться? - Без грубости и нетерпения щебечет Оксаночка и по удобнее расположилась на мягком ложе. — Рисовать.. - Стыдливо отвечает химик и тут же устремляет взгляд на лист. - Извини.. Не могла бы ты..   Тихонов покрывается ярко-красной дымкой на щеках, вновь метнув свой шаловливый взор куда-то ниже ключиц девушки и явно упрашивая еë прикрыться. Однако, Амелина не хочет играть не по еë правилам. Она знает, что Ваня ей ничего не сделает. Знает, что он - мальчик приличный, и никогда не заругается на даму, которая ничего особенного не сделала. Потому блондинка с хитрецой щурится и ведëт пальцами по своей талии, будто заставляя бедного биолога нарочно снова и снова проходиться глазами по еë телу. Огибая одну из пышных грудей, Оксана сгребает красивые белые локоны и забрасывает их за плечо, ещë больше оголяя столь смущающую зону.   Шатен вновь вынужден следить за этим издевательством. Обиженно нахмурившись, Тихон снова утыкается в планшетку. Штрих за штрихом и комната заполняется тихими пошаркиваниями грифеля. Иванушка часто смотрит на девушку, почти лежащую напротив на диване, и вечно взглядом утыкается в те места, куда обычно смотреть не позволено.   Не сказать, что он именно стесняется смотреть. Нет, он обижается, потому что знает - ни он сам не сможет прикоснуться к ним, ни ему не позволят. Потому что хорошо воспитан - это первое, а второе - потому что дамочка коварная попалась. — Вань, а ты часто девушек рисовал? До меня. - Всë таки разбавляет давящую тишину Оксана, с интересом изучая поведение Ванечки. Зажатенькое такое. Прямо воробушек злой. — Нет.. Ты первая.   Ваня поднимает взгляд на блондинку и видит, как в еë глазах, подобных морской буре, засиял азарт. — Интересно, и где же я у тебя ещë первая? - Желая послушать своë превосходство, напрашивается на комплименты Оксана, вальяжно расслабившись на диване. — Ну.. На титул первой любви ты не сможешь претендовать. - Вдруг с улыбкой ставит шах Ваня, уже чувствуя на языке сладкий привкус победы. — А первой женщины? - Внезапно спрашивает Амелина, изогнув тонкую бровь.   Ваня почти воздухом давится. Как можно спрашивать такое без капли смущения на лице? Оксана дëргает плечом, усмехаясь. — Не делай вид, будто это не так. - Девушка убирает спавшие пряди за ухо и пронзает глаза капитана снисходительным взором. - У тебя ведь не было женщины. — Была! — Та, которую ты встретил пьяную на вечеринке, не считается.   Ваня фыркает и хмурит брови. Всегда обидно признавать поражение. Тихонов от злости чиркает на бумаге карандашом в районе талии девушки, будто издеваясь над еë телом. Однако, опомнившись от обиды, быстро стирает получившийся комок из несвязных серых нитей грифеля. — Ты ведь не портишь там мой портрет?   Проницательно спрашивает девушка, слегка опуская уголки алых губ. — Вовсе нет. - Бубнит Иван, выводя последние штрихи быстрого наброска. - Ещë немного осталось.   Вынес вердикт Иванушка, усердно трудясь над своим творением. Рисунок стройной девушки выходит довольно угловатым и, прямо сказать, дерзким. Линии местами прерываются, оставляя маленький пробел между друг дружкой, а после снова сливаются в грубые штрихи, точно Ваня имел в этом рисунке цель максимально небрежно показать всю красоту тела Амелиной. Желал узнать, насколько сильно можно его исказить, чтобы при этом оно осталось таким же привлекательным. Казалось, преследуя эту задачу, он достиг в своëм мастерстве той грани, когда эскиз переходит в настоящий рисунок. — Вот. - Ванька протягивает девушке рисунок. - Ты уже можешь одеться. Ваня утирает нос и коротко шмыгает. От волнения кончик носа зачесался. Надоедает. Амелина деловито берëт в руки листок, садиться ровно и с интересом рассматривает свой портрет, будто стараясь к чему-то придраться. Нахально изогнув белую бровь, девушка поднимает приятно удивленный взгляд на юнца, нервно дëргающего ногой в ожидании оценки своих стараний, и расплывается и в довольной ухмылке. — Мне пора идти. - Хитро заявляет белокурая девушка, сложив листик два раза и взяв в руки бюстгальтер. — Что? Уже? — Да. Поздно же, Вань. - Оксана за минуту надевает платье и застëгивает его, подхватывает чëрную сумочку, суëт в неë листочек и, наспех надев каблуки, покидает чужую квартирку. Ваня молча смотрит в щëлку приветливо приоткрытой дверки. Ушла.. Даже не сказала, как ей рисунок. Тяжело вздыхая, бедный шатен подходит к входной двери и, грубым движением захлопнув еë, быстренько запирает на все замки.