Вера приходит внезапно

После концерта, Ларса чуть задержали журналюги, спрашивая о его впечатлениях и прочей музыкальной дребедени. Так что весь уставший, насквозь промокший датчанин, только через минут двадцать смог прийти в комнату, в которой уже отдыхали его друзья. — Христос воскрес, братья! — Дверь с грохотом распахнулась, откуда сразу стал виден чрезмерно счастливый Ульрих. Он быстро преодолел проход, и начал радостно прыгать из стороны в сторону, как в жопу ужаленный. Все остальные парни смотрели на него как на идиота. — Какой нахуй Христос воскрес?! Ларс, ты ёбнулся? — Слова, которые стали незамедлительной реакцией Джеймса, конечно после того, как все дружно проследили за внезапной гиперактивностью низкорослого. — Да и вообще, Ларс, разве ты верующий? — Непонимающе спросил Хэмметт. — Ах, Кёрк, как же недалёк ты в своём мировоззрении! Разве нужно уверовать в Бога, чтобы отметить столь чудесный праздник как Пасха? Разве нужен повод, чтобы отведывать сие божественное блюдо под названием кулич? — Слова театрально развязывали язык Ульриху, а тот и отыгрывался, вкладывая всю душу. Стоял в драматичной позе, прикладывая тыльную сторону ладони ко лбу, и вздыхал как помирающая принцесса. Кёрк на такой монолог грустно прохлопал своими большими глазами. Его, что, только что унизили за взгляды? На эту мысль гитарист просто пожал плечами и принялся дальше распивать пиво, похуй, что их драммеру может внезапно в голову прийти. — Джеймии, а у нас вообще есть куличики то? — Набросился Ларс на Джеймса, который спокойно сидел и никого не трогал. Его слова подозрительно звучали более развязно, а от потного тела пасло ещё немалым перегаром. — Ульрих, пиздец, ты что в зюзю?! Когда ты только успел? — Хэтфилд тут же скинул с себя это бренное тело. — Где я тебе тут достану кулич, скажи мне? — Недовольно пробурчал фронтмен, но всё же зачем-то полез в коробки со всяким старым хламом. В свою очередь Ларс, недавно упавший на пол, уже сидел на прохладном паркете, внимательно следя за движениями Джеймса, он так же ёрзал немного ногами, прям как маленький ребёнок, в ожидании, что получит сейчас подарок. Спустя каких-то минут десять, Хэт уже задыхался от пыли, но смог отрыть предмет, что по описанию в википедии вроде подходит под кулич. Непонятная субстанция тёмного цвета, возможно шоколадная? Сверху что-то белое, похоже на тот самый сладкий крем, которым украшают выпечку, и который является главным лакомством данного блюда. Так ещё всё завернуто в тёмную полупрозрачную хрустящую бумагу, через которую практически ничего не разглядишь. Еле опознанный объект полетел прямиком в Ларса, приземляясь со звонким шумом, за которым последовал громкий крик. — Ай, ты что блять творишь?! — Ульрих поднял кулич, который прилетел прямиком в него и уже успел несчастно поваляться на полу, и постучал им об пол. — Слышишь? Он же каменный! Как я его буду есть? Хочешь чтобы я зубы сломал?! Так у меня ещё теперь и синяк на руке будет. — Так капризно вскрикнул парень, швырнув в неизвестное направление несъедобное уродство, а сам засеменил в угол комнаты, прихватив с собой клочок бумаги и ручку. Свернулся в обиженный комочек и принялся что-то строчить. Эх, кулич, Сколько прекрасного в дивном слове! С врагами моими могу быть двулик, Но тебе свою душу открою. Зарываясь в твоё мягкое тесто, Я безусловно парю в облаках. Разделить бы с тобой мне сиесту. Ты муза в моих сокровенных мечтах! А твоя сладкая глазурь! О Боже, о диво, о нравы! Я бы перестал употреблять дурь, Лишь бы наслаждаться такой усладой! Меня манит эта посыпка, Вот, причуда из миллиона цветов! Я в каждом готов найти смысл, Я предвидел знамения, Что специально для этого я был рождён. А начинка, начинённая изюмом? Знаешь, как я её люблю! Я честно, души в ней не чаю, Бог дал мне молитву, и я боготворю. Ни одного не найду я изъяна, Сколько времени с тобой не провёл. Ты пьянишь — так пряно и без обмана. Я за это жизнь свою отдаю. Долго Хэтфилд наблюдал за тем, как между всхлипами возбуждено по бумажке скрипела шариковая ручка, но в какой-то момент терпение совсем иссякло. Блондин, тяжело вздыхая встал с дивана и пошёл к злосчастному углу. Подойдя, он пересёкся со взглядом комично-печальных щенячьих глаз, и вырвал листок из рук, быстро пробежавшись по нему глазами. — Ларс, да ты блять, издеваешься что ли? — Ульрих виновато наблюдал как Джеймс скомкал его творение. Под начинающиеся крики, Кёрк незаметно выскользнул из кабинета. Когда исчезновение соло-гитариста стало заметным, Джеймс и Ларс уже самыми различными способами успели выяснить их взаимоотношения и определить кто в чём и сколько раз виноват. Так что теперь им оставалось только сидеть в напряжённой тишине, что продолжалось ещё добрый час. Наконец-то дверь не торопясь скрипнула, и из-за косяка показалась всем знакомая кучерявая макушка, вслед за ней выглянула и улыбка, да такая светлая, прям ангельская. За спиной Ульрих приметил интригующий пакетик и тут же принялся снова радостно скакать, хлопая в ладоши. — Ты бы знал как тщательно мне пришлось его искать. — Так успокаивающе сказал Хэммет и протянул кулёк. Этот уже был прозрачный, а внутри него находился румяный нужной формы кулич, политый белоснежной глазурью. Ларс накинулся на парня, крепко его обнимая, и чмокая в щёку. — Кёрки, ты знаешь, что ты у меня самый лучший! После этого куличика конечно, но я тебя тоже сильно люблю! — После признания датчанин наконец взялся за соблазнительную выпечку. Такой нежный, ароматный, сладкий и правильный! Ульрих кусал его во всех местах подряд, смачно уплетая, иногда хлюпая носом из-за недавних слёз. Джеймс смотрел недовольно на эту картину, а Кёрк наоборот с заботой и облегчением. Как же хорошо, что Ларс наконец смог съесть свой кулич, и за этот вечер больше не ебал никому мозг!