Потерянное солнце

Жизнь моя - история долгая и несуразная. Но расскажу, пожалуй, с самого начала.

      Ещё в юности работать мне пришлось за место отца моего хворого - лодочника. День летний, жаркий. Тогда и вышел ко мне мой суженый из лесу, с охоты возвращаясь. Когда сел он в лодку обнаружил, что заместо отца моего — я. Своим взглядом он сразу дал понять, что глянулся я ему, и разгорелась в нём страсть, и обратился он ко мне тогда с бесстыдными словами. Дабы не подавать вид, что облик его хоть и бледный, худощавый, но со страстью пылающими, словно небо, голубыми глазами мне мил и из-за гордости своей я ответил: - Не обольщайся - не возьмёшь меня силой. Лучше мне будет, чтобы глубина реки этой поглотила меня, чем быть тебе на соблазн.       Всё же, я считаю, любовь между людьми должна возникнуть, прежде, чем они станут предаваться плотским утехам. Устыдившись, молодой князь Сергей молча перебрался через реку, оставив всё произошедшее в сердце своём до времени.       Через некоторое время узнал я, что по возвращении в Киев, отдал он приказ разыскать прекрасного лодочника. А после под властью взаимной нашей любви, обвенчались. Так я - простой сын лодочника из Пскова стал мужем князя Киевского.       Живя несколько лет вместе, захотелось нам испытать самого большого в мире счастья. Своих детей у нас быть не могло, вот и решили взять себе на воспитание девочку из народа. Ежели родителями ребёнку не станем, так хоть воспитаем. Выбирали ребёнка из семьи крестьян Макаровых. Сначала хотели взять её брата старшего, но Серёжа решил девочку забрать - Валерию. Валерия была уже не маленькой и проявляла огромный интерес к врачеванию, а особенно к тем у кого шансов на жизнь было меньше чем у остальных. В дела государственные, к которым мы старались её привлечь она особого интереса не проявляла. Так и прожили несколько счастливых лет все вместе, зная, что теперь есть кому передать престол.       Всё хорошо было, до одного момента. Подчинение остальных территорий государства Киеву выражалось только в уплате дани, которую и без того не все хотели платить. Так вот Серёжа и захотел покарать недостойных, хотел порядок и справедливость в своих владениях навести. Ух не спокойно тогда сердце моё было. Но он успокоил словами такими: «Невозможно вырастить цветущий сад в месте, усеянном сорняками, всему требуется перезагрузка».       Первыми, кто взбунтовался были Древляне. Главой у них Гречкины - знатные бояре. Они даже своим людям жизни спокойной не дают. Незадолго до этого дня, отпрыск семейства решил на лошади прокатится и в похмелье насмерть затоптал сиротку. Над ними над первыми правосудие решил вершить мой Серёженька, поехал дань собрать аж в двойном размере. Чтобы другим было неповадно. Богатую добычу разделил между своими, чтобы вернее служили. Но уже на обратном пути жадность, разные комплексы, привычки там нехорошие, взяли своё. Отправив часть своего войска в Киев, Серёжа решил вернуться и ещё добычей с Древлян поживиться, что было против всех правил и договоров.       Вскоре до меня дошла новость о том, что любимого моего бояре Гречкины жестоко убили. Овладела мною ярость, мести я захотел. А страной стало быть управлять теперь должна Валерия, за место князя Сергея. Рано ей ещё, но с его обязанностями теперь ей справляться надо. Решил я тогда, своенравным Древлянам, а в особенности семье Гречкиных жестокую расплату устроить.       Возле Древлянского города мои воины остановились. По обычаю, битву должен был начать князь, первым бросив копьё. Валерия теперь правит страной, и она приняла тяжёлое копьё, сумела его бросить вперёд, на врага.       Долго я пытался город подчинить, но не вышло. «Я хочу мести! Этот город совсем прогнил! Я хочу справедливости! Я вылечу этот город от людской чумы, чего бы мне это не стоило!» - думал я. Страшные мысли были у меня в голове, будто и не мои. Желание свести счёты толкнуло меня на одну хитрость. Я сказал Гречкиным, что готов отступить, но должны они будут с каждого двора, что у них во владении находится, собрать мне символическую дань - всего по три ручных ворона. Они были согласны.       Когда мне принесли птиц, я велел к каждой привязать горящий прут и отпустить, зная, что они вернутся к своим хозяевам и город сгорит до тла вместе со всеми его жителями. Валерия была против таких радикальных методов решения проблемы. - Олег, я прошу тебя... я... я тебя умоляю, слышишь? Остановись! - кричала она. На что я лишь жёстко и коротко ответил: - Нет.       Птицы подгоняемые жаром пламени стали возвращаться в город. Деревянные постройки в миг охватывал огонь. Я смотрел на всё это с замиранием сердца и мыслями, что теперь Серёжа отомщён и может покоиться мирно, ведь когда я узнал о его смерти, моё сознание отказывалось воспринять этот факт. Я видел его, я мог его слышать так отчётливо, будто он стоит рядом и шепчет мне на ухо, я разговаривал с ним, а он мне отвечал. Он помнил всё: свою жизнь, свою смерть. Теперь же я слышал крики умирающих в пожаре людей и мне было не жаль их. Воспоминание о Серёже подошло ко мне бесшумно и первым заговорило: - Олег... ты убил людей. - А что ты хотел, чтобы я сделал? Пришёл к Гречкину и поставил его в угол? Я решаю твои проблемы жёстко и радикально. Ты прекрасно понимал, что я собираюсь его убить, но ты не остановил меня. Потому что ты тоже этого хотел...