Reborn in the Form of the Enemy

Никто не помнит момент своего рождения. Если бы кто-нибудь вспомнил, это воспоминание преследовало бы их всю оставшуюся жизнь. Травма, связанная с выходом из материнской утробы, с криками и рыданиями, чтобы легкие могли сделать свой самый первый вдох. Никто не захотел бы вспоминать об этом. Но Майлз помнил. Он точно не помнил своего настоящего рождения. Нет, на самом деле до этого ничего не было. Просто пустота тьмы. Пока что-то не зашевелилось внутри него. Как будто щелкнул выключатель. Его разум начал наводняться воспоминаниями. Он был везде одновременно, он запоминал запахи, голоса, лица, местоположения, эмоции, пока они не слились в один ослепительный свет. Он помнил, как родился заново. Вытащенный из темноты на свет. Возвращенный к существованию. Когда он сделал свои первые неглубокие вдохи, его уши уловили размытые шумы вокруг него. Слов он не мог распознать, все это был просто искаженный разговор. Когда его чувства приспособились, а зрение медленно, но верно обострилось, первое, на что он обратил свой взор, было лицо его злейшего врага. На'ви. Он сразу же набросился с ударом. Кем бы ни был этот На'ви, Куоритч чертовски хорошо помнил, что они не были его союзниками, и как бы он ни оказался здесь, что ж, он не покинул бы это место без боя. Он ударил своего врага, и ударил сильно, отчего у него треснул нос и сразу же пошла кровь. Это было похоже на инстинкт - идти прямо в атаку. Это было естественно. “Полковник! Подождите! Это я!” Умолял На'ви, но адреналин был чертовски сильным наркотиком. Куоритч продолжал терроризировать другого, впав в слепую ярость. “Усыпите его! Дайте ему успокоительное!” Человеческий персонал пытался увернуться от всего, что было брошено вокруг – медицинские мониторы, кабели и другое опасное оборудование. Синий гигант, спотыкаясь, ходил вокруг да около, размахивая кулаками, чтобы ударить каждого синего инопланетянина, на которого падал его взгляд. “Гааргх!” Последовал удар за ударом, и другим На'ви удалось спасти медицинский персонал, пока, наконец, синим не удалось сдержать полковника, заключив его в плотный удушающий захват. Он зашипел и оскалил зубы, но прежде чем осознал это, начал успокаиваться. Его дыхание было тяжелым. “Полковник! Стоп! Это я! Капрал Уэйнфлит!” Хмурый взгляд сморщил его брови в замешательстве. Стоп. Неужели он только что... Подождите, он вспомнил это лицо. Лицо синего инопланетянина выглядело как … да, это действительно принадлежало Уэйнфлиту, не так ли? “Лайл? … Это ты?!” Куоритч обнаружил, что его голос сорвался от неиспользования, а дыхание все еще было тяжелым после всего этого испытания - пробуждения лицом к лицу со своим врагом. Как Уэйнфлит оказался таким? Теперь он был одним из НИХ? “Да, сэр...” Ответил Лайл и кивнул в сторону другого, несмотря на его сломанный нос, он казался довольно довольным испытанием, “и Z-Dog,” Взгляд Куоритча неуверенно последовал за взглядом Лайла, и он вздрогнул, когда его взгляд упал на другого синего с лицом старого товарища. Z-Dog твердо кивнула полковнику, выдавив ухмылку. “И Файк”. Все они посмеивались над полковником, заверяя его, что он в безопасности и ему не угрожает непосредственная опасность. Он не был пленником, и они не были его врагами. Когда пыль осела и его осенило осознание, Куоритч, казалось, резко успокоился, подняв руки в знак капитуляции. “Хорошо, хорошо, отпустите меня”. Он запнулся, голос все еще был хриплым. “Я в порядке...” Всё казалось другим. Странным. Краем глаза он заметил синюю руку. Пока он не понял, что это его собственная. Его глаза расширились от явного шока. Его горло уже пересохло, но в одно мгновение ему показалось, что оно пересохло настолько сильно, что казалось, будто ему раньше засунули туда наждачную бумагу. Он глубоко вздохнул, изучая эти гигантские руки с явным отвращением, написанным на его лице. Это были не его руки... или это были они? Его внимание переключилось на одностороннее окно на другой стороне комнаты декантации. Этого не может быть! Куоритч оттолкнул капрала в сторону, направляясь прямо к зеркалу. Это было … его отражение. Это было совсем не похоже на лихорадочный сон. Это было реально. Положив руку на окно, Куоритч начал рассматривать свое лицо с близкого расстояния. Его глаза не выражали ничего, кроме ужаса. Этого не может быть. Он был человеком из того, что он помнил. Верно? Он открыл губы и изучил строение своего рта и зубов, с любопытством проводя языком по белому ряду зубов и острым клыкам. Точно так же, как он помнил, выглядел его враг. Он ткнул указательным пальцем в острый конец своих клыков и издал несколько удивленных хрюканий и рычаний. Прикосновение помогло ему осознать, что это было очень реально и что это был он. Полковник с усмешкой опустил лицо, глядя на себя сверху вниз. Ну, черт возьми. Теперь это действительно была его новая форма, не так ли? Он был синим. В некотором смысле, один из них. “Ну,“ пробормотал он, недовольно пряча свои острые кошачьи уши, ”разве это не пиздец?". Куоритч почувствовал тошноту в животе. Как бы он ни оказался в таком положении, ему лучше поскорее получить свои ответы. *** Проходили часы, но чувство неловкости оставалось. Это было так, словно его мир перевернулся с ног на голову. Он обнаружил, что находится на ISV Vindicator, космическом корабле, циркулирующем в атмосфере Пандоры, который перевозил персонал из других миров и на землю, и он был готов к прибытию через несколько часов. За окнами он мог видеть, как звезды и планеты вращаются в космическом пространстве, но вопрос, почему он здесь, в этом теле и в этом месте, грыз его довольно долго. Однако в конце концов полковник получил ответы, которые искал, благодаря записи, оставленной его прежним "я". Он вспомнил свое имя – полковник Майлз Куоритч - и, короче говоря, он умер еще на Пандоре, именно поэтому он был создан в первую очередь. Перед своей смертью он подписался на проект "Феникс", чтобы рекомбинировать себя в форму своего врага, если случится худшее. Несмотря на уверенность его человеческого двойника в полной победе, это привело к этому моменту. Это было невероятно иронично, если не сказать больше. Его существование было доказательством того, что победа в тот день не была достигнута. Это было слабым утешением. Ему было немного легче от осознания того, что он был приведен в этот мир по какой-то причине, но это было отвратительно, независимо от обстоятельств. В глубине души он никогда не хотел этого. Сладкий аромат прилипал к его телу, и независимо от того, сколько раз он пытался смыть его, он упрямо оставался, вторгаясь в его ноздри, как отвратительное зловоние. Это был запах декантации, процесса вымывания из инкубационной пробирки. Его тело оставалось в этой вязкой питательной жидкости в течение шести лет. Он не был рожден естественным путем. Не было утробы, которая убаюкивала его. Вместо этого были проведены эксперименты, тесты и многочисленные гормональные коктейли, чтобы сохранить ему жизнь и вырастить до идеальной массы. Идеальный солдат. Казалось, ему ничего не нравилось в этом испытании. Теперь он был один в своей каюте, едва ли достаточно просторной для его девятифутового роста, и он не мог не пялиться на себя часами. Медицинский персонал заверил его, что то, через что он проходит, было нормальным, и ему потребуется некоторое время, чтобы психологически переварить этот опыт. По их словам, если он не примирился бы с самим собой, это могло бы иметь ужасные последствия в долгосрочной перспективе. Они хотели избежать этого. В конце концов, выращивание рекомбинанта было дорогостоящим вложением средств. Вот уже несколько часов он стоял перед зеркалом полностью обнаженным, чтобы рассмотреть все это. Длинные пальцы прошлись по его полосатой лазурной коже, спускаясь по шее и ключицам. Его кости казались крепкими, как и мышцы. Он тоже был моложе, почти ни одна знакомая морщинка на коже больше не украшала его тело. Как будто он нанял себе новую краску. Почти ничто не напоминало прежнего, за исключением его голоса и индивидуальности. Возможно, даже некоторые черты его лица, но все это казалось таким далеким воспоминанием. Хотя он не считал себя одним из них - коренным На'ви – он тоже не был человеком. Кем он был на самом деле? Его чувства помогли мыслям сосредоточиться на настоящем. Изучая свое собственное инопланетное тело, он вскоре заметил что-то знакомое на своем левом трицепсе. Нанесенная чернилами татуировка, напоминающая форму орла. Символическое напоминание о том, в чем заключалась его преданность. Он был гордым бойцом и хитрым лидером человечества. Эта гордость переполняла его грудь даже сейчас. Майлз глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Глубокие вдохи были хорошим способом успокоиться. В дальнем углу его каюты был набор гантелей, и он пошел за ними, поместив оба тяжелых веса в свой захват. Он вернулся, встал перед зеркалом и начал поднимать тяжести в руках. Он наблюдал, как напряглись его мышцы. Не отсутствие гравитации заставляло эти гири казаться легкими, как перышко. Он был массивным, а все вокруг него - нет. На самом деле он чувствовал себя как цыпленок, запертый в клетке. Его кости теперь были укреплены натуральным углеродным волокном. Другими словами, более прочные и массивные по сравнению с человеческими костями. Кряхтя, он вернул гантели на прежнее место. В своей новой форме он также щеголял хвостом, который непроизвольно бил его по ногам всякий раз, когда он пытался пошевелиться. Разочарованно зашипев, полковник взял хвост в руки и сел перед зеркалом. Его взгляд переместился со своего отражения на хвост, который он теперь держал в руках. Его пальцы пробежались по его темному, покрытому шерстью кончику. Хотя он ненавидел свою новую форму, хвост, казалось, очаровал его. Подобно новорожденному, изучающему свое окружение, Майлзу нравилось прикасаться ко всему неизведанному. Мягкие прикосновения к его хвосту заставили его инстинктивно изогнуться, вызвав у него веселый смешок. “Странный”. Он что-то пробормотал себе под нос. Ему... вроде как это нравилось. Как это свистело в тот момент, когда он реагировал на происходящее. Сосредоточившись на своем хвосте, он снова посмотрел в зеркало и начал следить за его движениями. Он присел на корточки и снова поднялся, повторив этот процесс несколько раз. Его хвост последовал его примеру, виляя вокруг, чтобы сохранить равновесие. Рассматривая свою обнаженную фигуру со стороны, он наблюдал, как тот тоже понял, как добровольно двигать хвостом. Иногда он наклонялся поближе и прижимал пальцы к ушам, наблюдая, как они двигаются, реагируя даже на едва уловимые прикосновения и шумы. Несмотря на его легкое веселье и очарование, полковник все еще напоминал то, что он ненавидел и что убило его в первую очередь. Он не был На'ви. И честно? Он предпочел бы остаться мертвым, если бы знал об этом проекте. Но вот он был здесь, во плоти. Это расстраивало его. Все, что было связано с этим, бесконечно расстраивало его. Это был не он. Охваченный внезапным приливом гнева из-за собственной неудачи, мысли о своей смерти, он сжал правый кулак и запустил им в зеркало, стиснув при этом зубы. Она разлетелась вдребезги, и осколки впились ему в кожу, но он не остановился. Последовал еще один удар, и еще, и еще, пока не осталось ничего, кроме трещин. “Господи, Сука! ГАААААРХ!” Громкий и первобытный рев сопровождал его удары, пока его отражение не стало искаженным и едва узнаваемым в зеркале. Последний удар, и он оттолкнулся. Его дыхание было тяжелым, и он отшатнулся назад. Что-то теплое вытекло из его сжатого кулака и упало на землю. Когда он посмотрел, то обнаружил, что это была его кровь. Малиновый цвет. По крайней мере, это было точно так же, как раньше. После того, как уровень адреналина в крови улегся, последовавшая за этим боль послала дрожь по его спине. Осколки в костяшках пальцев горели, и казалось, что несколько маленьких ножей впиваются в кожу. Но на самом деле полковник приветствовал боль. Это успокоило его разум, заглушило сомнения. Это напомнило ему о его существовании. Его миссия. Когда дверь, ведущая за пределы его каюты, распахнулась и ворвался врач, он не прислушивался к произносимым словам. Научный сотрудник, скорее всего, ругал его за то, что он сделал. Внимание Куоритча было сосредоточено исключительно на нем самом и его разбитом отражении в зеркале. Ничего нельзя было сделать, чтобы изменить прошлое, он был здесь и сейчас, и ему придется жить с этими последствиями. Адаптируйся или умри. Всплыло старое воспоминание. Он вспомнил, что это было его мантрой еще на Пандоре. Это то, что придавало ему смысл и целеустремленность. Рассматривая себя в зеркале, он продолжал мысленно повторять эти слова. Как будто собирал осколки обратно воедино в своей голове. Адаптируйся или умри. Он выбрал первое. Куоритч переключил свое внимание на медика. Вскоре на его губах появилась дерзкая улыбка. “Я готов. Приведи мне остальную часть моего отделения. Мне нужно убить предателя.” Теперь он начинал терять терпение. Он жаждал мести. Убить того, кто сделал его таким. Джейк Салли. Турук Макто. Куоритч приспособился бы, и то, что не убило бы его, только сделало бы сильнее.