* * *
20 апреля 2023 г. в 21:41
Лорт Нида очень твердо сказал себе, что не дрожит. Это не принесло особой пользы.
Группа младших офицеров прошла мимо него по другую сторону коридора. Некоторые из них украдкой бросали на него жалостливые взгляды. Один из них даже кивнул, очень похоже на человека, которому было жаль, но не настолько, чтобы он рискнул попытаться помочь.
Нида отвернулся от них и посмотрел на дверь. Он расправил плечи. Сделал глубокий вдох. Сказал себе, что это — не последний его день.
Он шагнул вперед, и дверь открылась.
Дарт Вейдер ждал там, на другой стороне.
Нида сглотнул. Вейдер не смотрел на него; он стоял спиной к двери и смотрел в иллюминатор в космос, его руки были свободно сцеплены за спиной. Звук его дыхания заполнял маленький конференц-зал.
Об этом дыхании ходило множество слухов. Нида был не из тех, кто любит сплетничать, но в его положении иногда все же стоило послушать. Большая часть информации была ложной, но изредка, подслушивая в столовой, он узнавал какую-нибудь шокирующе полезную информацию.
Среди местных сплетников было очень мало единого мнения о Вейдере, кроме совершенно очевидного факта, что он был совершенно ужасающим. Насколько Нида мог разобрать, войска почти поровну разделились по вопросу о том, был ли он под всей этой броней органическим или дройдом. Но, по крайней мере, сам Нида был относительно уверен в этом.
Дройды не сердились. Это было очень человеческое качество.
Это не было утешительной мыслью.
Нида шагнул вперед, и дверь за ним закрылась. Теперь спасения не было. Во рту у него внезапно пересохло. Он должен был объявить о себе, признать присутствие лорда Вейдера, что угодно, но он, казалось, не мог заставить себя говорить.
— Ты ведь знаешь, почему он так дышит, верно? — подслушал он, как лейтенант Джефферс шептался в столовой только на прошлой неделе. — Это для того, чтобы заставить тебя задуматься об этом. О дыхании. Чтобы это было всем, о чем ты мог думать... Пока не перестанешь.
Нида попытался сглотнуть и обнаружил, что в горле у него пересохло. Он старался не думать о дыхании. Ему это не удалось.
— Капитан Нида, — прогрохотал Вейдер. Он не отвернулся от иллюминатора.
— Да, милорд, — прохрипел Нида.
— Вы были неосторожны, капитан, — бесстрастно сказал Вейдер. Он все еще казался более заинтересованным видом, чем Нидой.
О боги, подумал Нида. Я собираюсь умереть. Я скоро умру, а Анвен через неделю исполнится пять, и я больше никогда ее не увижу.
Вейдер лишь слегка отвернулся от иллюминатора. Он поднял правую руку. Нида уже чувствовал, как его дыхание становится прерывистым. Он должен будет умереть. Вейдер…
Он…
Он положил на поверхность стола для совещаний что-то маленькое и металлическое.
Нида моргнул. Он вздохнул. Он был удивлен, обнаружив, что это легко.
— Вы знаете, что это такое, капитан? — спросил Вейдер.
Нида снова моргнул. У него закружилась голова. Вопрос не имел никакого смысла. Разве он уже не должен был быть мертв?
В отчаянии он сосредоточился на столе.
То, что лежало там, казалось простым кружком из темного металла. Маленький огонек в верхней части корпуса периодически мигал красным. Он никогда раньше не видел ничего подобного. Но Вейдер, казалось, с ужасающим терпением ждал его ответа, поэтому Нида выпалил: — Это... какая-то глушилка, милорд?
— Очень хорошо, — сухо ответил Вейдер. — Если бы вы были таким проницательным раньше, вы могли бы избавить нас обоих от некоторых неприятностей.
Нида сглотнул. Он пытался убедить себя, что понятия не имеет, о чем говорит Вейдер, но сомневался, что это принесет какую-то пользу. Все шептались, что Вейдер мог брать что-то прямо из твоего разума. Что он знал твои самые сокровенные мысли и страхи и умел их использовать.
Глаза Ниды забегали по комнате. На столе лежал шифратор. Существовали обычные камеры слежения, но капитан видел, что все они были выключены. Мгновенное внимание к качеству шума (к резкому хриплому дыханию Вейдера) подсказало ему, что были задействованы глушители звука.
Его сердце бешено колотилось о ребра. Для Вейдера не было ничего необычного в том, чтобы убивать за неудачу своих офицеров, но Нида знал, что в последнее время он не допускал каких-либо заметных оплошностей, и, в любом случае, Вейдер вряд ли был известен тем, что позволял своим жертвам частную смерть. Нет, это не должно было быть казнью. Пока нет.
На нем будут все признаки допроса. О боги.
Вейдер выдохнул воздух, который прозвучал почти как вздох: — Вольно, капитан, — произнес он.
В его голосе было что-то необычное. Что-то странное. Тело Ниды автоматически отреагировало на команду, в то время как его разум мчался со скоростью света одновременно по полудюжине различных маршрутов. Он не мог думать ни о кодах, ни о каналах, ни о планах. Он не мог думать ни о чем важном. Вейдер выдернул бы это из его головы. Он попытался вспомнить упражнения, которым его учили, способы сопротивления, сохранения информации в безопасности. Он ничего не мог пропустить. Он не мог позволить Вейдеру увидеть.
Он собирался умереть. День рождения Анвен был через неделю. Он забыл позвонить Бренай прошлой ночью. Он никогда не узнает, понравился ли Анвен его подарок на день рождения. Он должен умереть. Вейдер говорил с ним почти мягко. Он собирался…
Подождите. Мягко?
— С вашего корабля было обнаружено несколько закодированных передач, капитан, — сказал Вейдер. — Закодированных на известных частотах мятежников. Сегодня утром я получил отчет.
Нида застыл. Он не мог придумать, что сказать. Вейдер пока ни в чем его не обвинял, и ему все еще не было известно, как много этот человек знал или догадывался. Все, что он скажет, с равной вероятностью могло как изобличить его, так и разрядить ситуацию.
Вейдер испустил вздох, который на этот раз определенно был вздохом. Его голос звучал смиренно, возможно, даже весело, когда он заявил: — Вы поставили меня в очень неловкое положение, капитан.
Это было так странно сказано, что Нида действительно осмелился спросить: — Милорд?
— Я мог бы использовать вас на вашем нынешнем посту, — сказал Вейдер. — Я даже думал, что вы могли бы преуспеть в качестве адмирала. Но теперь, похоже, мне придется вместо этого вас убить.
Он сказал это почти небрежно, как будто смерть Ниды была лишь незначительным неудобством. Но это само по себе не имело никакого смысла. Вейдер так не разговаривал. Это было совершенно не в его характере. В его голосе было больше интонации, чем Нида когда-либо раньше слышал; если бы он был кем-то другим, и если бы Нида был менее напуган, он мог бы подумать, что Вейдер шутит.
Но он был более чем напуган, и на карту было поставлено гораздо больше, чем одна жизнь Ниды.
— Мы приближаемся к системе Хота, — резко сказал Вейдер, все следы юмора внезапно исчезли из его голоса. Нида чувствовал, как пристальный взгляд Вейдера прожигает его из-за стены его маски. — Я позаботился о том, чтобы адмирал Оззель вывел флот из гиперпространства слишком близко к системе, чтобы повстанцы были предупреждены о нашем присутствии. Вы будете держать свой корабль в авангарде. Вы попытаетесь захватить мятежников, когда они будут убегать, и потерпите неудачу. А потом вы явитесь ко мне, чтобы извиниться.
Слабый оттенок веселья скрывался за этим последним заявлением, но Нида едва ли заметил. Он уставился на Вейдера, вовсе не притворяясь невежественным или невинным. Что здесь происходило?
Вейдер достал что-то еще из одного из мешочков на поясе: маленькую прозрачную капсулу, наполненную белым порошком.
— Непосредственно перед тем, как доложить мне, вы примете это, — сказал Вейдер. — Он начнет действовать в течение двадцати минут после употребления и продлится три часа. Эффект будет точно имитировать смерть. Вас выбросят вместе с обломками, и через три часа, когда вы очнетесь, флот уйдет. Надеюсь, у вас есть необходимые коды радиомаяка?
— Что? — глупо спросил Нида. В его голове царил настоящий вихрь. Все это не имело смысла.
— Коды приемоответчика, — рявкнул Вейдер с явным нетерпением. — Чтобы вызвать транспорт. Если, конечно, вы не хотите продолжать парить в космосе.
— Я не… вы… что?
— Возможно, я выразился неясно, — выпалил Вейдер. — Вы были скомпрометированы, капитан. Вы не можете продолжать служить на этой должности. Я предлагаю вам выход.
Мысли Ниды бешено закружились. Отдаленно он вспомнил слухи о Вейдере, но сейчас едва мог удержаться от мыслей.
Его разоблачили. Ответ Вейдера был... неожиданным, но Нида мог достаточно хорошо догадаться, в чем состоял его план. Убедить Ниду, что он его отпускает, а затем последовать за ним к Восстанию. Что было менее очевидно, так это то, почему Вейдер ожидал, что он поддастся на такую очевидную уловку.
Впрочем, это не имело значения. Его долг был ясен.
Нида выпрямил спину и встал по стойке смирно. Он тяжело сглотнул и посмотрел Вейдеру прямо в красные линзы его маски: — Я не понимаю, милорд, — сказал он.
Вейдер смерил его взглядом. Нида почувствовал, что начинает потеть. Он пожалел, уже не в первый раз, что не может увидеть, что скрывается за этой непроницаемой маской.
Вейдер положил капсулу на стол, рядом с глушилкой. Он опустил руки на пояс. Мгновение спустя он переместился, чтобы свободно соединить их за спиной. У любого другого эти движения были бы беспокойными. Нида не был уверен, как их классифицировать у Дарта Вейдера.
— Дождь был давно, — медленно сказал Вейдер, его взгляд под маской был непоколебимо устремлен на Нииду, — но пустыня не забывает.
Нида почувствовал, как все его дыхание покинуло его с внезапным свистом так же верно, как если бы Вейдер действительно его задушил. Он отчаянно пытался скрыть удивление на своем лице и знал, что ему это не удалось.
В рядах имперцев были и другие агенты повстанцев. Ниде было это известно, хотя он и не знал ни их личностей, ни местонахождения. У него была контактная информация лишь для нескольких из них, и с большинством он никогда не разговаривал. Так было безопаснее всего.
Он никогда раньше не пользовался этим кодом, но сразу его узнал. Он выучил это наизусть, как слова молитвы. «Если вы когда-нибудь попадете в беду, — говорили его первые кураторы, — запомните этот код. У нас есть кое-кто внутри. Тот, кто может помочь.»
— Пустыня никогда не забывает, — прошептал Нида, ответ почти непроизвольно сорвался с его губ.
— Всемогущий приходит с бурей и огнем, — сказал Вейдер. Даже с вокодером его голос звучал приглушенно, почти благоговейно.
— Мы будем свободны, — выдохнул Нида.
Он уставился на Вейдера. Между ними повисла тишина, хрупкая и разрушительная. Нида почувствовал, как галактика смещается вокруг него, распадаясь на части и перестраиваясь вокруг шока от этой правды.
— Эккрет, — прошептал он.
Вейдер кивнул один раз: — У вас есть коды радиомаяка? — снова спросил он.
— Да, — сказал Нида и протянул руку, чтобы дрожащими пальцами взять капсулу.
* * *
Он очнулся в тишине, темноте и огромном, одиноком ощущении глубокого космоса.
Нида медленно сел, оценивая свое тело и окружающую обстановку. Его конечности казались негнущимися и вялыми, как будто он плохо спал, а во рту был какой-то горький, затхлый привкус, от которого его тошнило. Он находился в каком-то грузовом отсеке, хотя тот выглядел старым и плохо использованным. Пол был усеян обломками. Воздух казался затхлым и разреженным.
Он осторожно встал и похлопал себя по карманам, пока не нашел передатчик. Ему никогда раньше не приходилось пользоваться этими кодами, но он знал их наизусть. Теперь он ввел их и увидел, как загорелся индикатор. Затем он откинулся на беспорядочную груду старых ящиков и приготовился ждать. И думать.
Дарт Вейдер был мятежником.
Даже сейчас его разум избегал этой мысли. Это было нелепо. Это было невозможно. Специальный агент императора, призрак, двигавшийся в тени, который неустанно охотился на мятежников, убивал своих офицеров за малейшие промахи... Он был мятежником.
Но... это имело странный смысл, если посмотреть на это под углом и забыть все, что он знал о Дарте Вейдере. Все, что, как он думал, он знал.
Вейдер был известен как непреодолимая, ужасающая сила, но одна и та же группа мятежников неоднократно от него ускользала. Он находился на «Звезде Смерти», когда были украдены чертежи, и его попытки вернуть эти чертежи, должно быть, были безуспешными. Повстанцы уничтожили станцию. И Дарт Вейдер оказался единственным выжившим.
«У нас есть кое-кто внутри», — говорили его кураторы. Кое-кто внутри…
Нида никогда не планировал присоединяться к Восстанию. Он добросовестно подал заявление в Императорскую академию флота и прослужил с отличием почти десять лет. Он не был особенно патриотичен, но ценил порядок, и ему нравились рутинная работа, красота глубокого космоса, чувство причастности к чему-то большему.
Так было до Альдераана.
Бренай была альдераанкой. Ее мать, отец и три сестры все еще жили там. У нее было четверо племянников и две племянницы, и для единственного ребенка, вроде него, ее большая семья казалась бесконечной. Он вспомнил, как однажды, на второй год их брака, он пошел с ней на праздник и был совершенно сбит с толку разнообразием и количеством ее родственников. Он вспомнил, как Бренай смеялась над ним, говоря, что, в конце концов, он освоится, что теперь они и его семья тоже.
И теперь все они были мертвы.
Но Таркин и его «Звезда Смерти» тоже были мертвы. А Дарт Вейдер был мятежником.
В его руке запищал передатчик. Код был одним из самых новых, но он его узнал. Ответить и отчитаться. Вдобавок информация. Он не будет знать, куда направляется, пока не прибудет.
Он отправил ответный код и мгновение спустя почувствовал, как притягивающий луч ухватил его дрейфующую грузовую капсулу.
* * *
Женщина-тогрута, которая приветствовала его, когда они приземлились, была ему совершенно незнакома... пока она не представилась по своему позывному.
Он давно подозревал, что голова в капюшоне, которая появлялась в сообщениях Фулкрама, вряд ли была истинным изображением Фулкрама. Но, все равно, было странно иметь лицо, конкретную личность в сочетании с именем. Ради сохранения собственного здравомыслия он старался не думать о масках.
Ее звали Асока Тано, и на поясе у нее висели два световых меча. Нида взглянул на них, а затем быстро отвернулся.
Так что он был совершенно не готов к тому, что окажется в объятиях тогруты.
— Извините, — сказала Асока, хотя и не казалась сожалеющей. Ее ухмылка была явно дерзкой, когда она отстранилась. — Знаете, мы слышали, что вы мертвы. Я рада, что это не так.
Впервые с тех пор, как ему было приказано предстать перед лордом Вейдером, Нида позволил себе расслабиться: — Я тоже, — ответил он.
Улыбка Асоки исчезла, и она посмотрела на него долгим и спокойным взглядом: — Если я спрошу, как вы сбежали, вы не сможете мне сказать, верно? — спросила она, наконец.
Дарт Вейдер был мятежником. От одной мысли об этом у Ниды почти закружилась голова.
Он слабо ей улыбнулся: — Секретно, — пробормотал он и был рад, когда она удовлетворилась этим.
— Я так и думала, — легко сказала она. — Что ж, секретный агент, Мон Мотма хочет с вами поговорить. Я бы сказала почему, но... — Она пожала плечами и усмехнулась.
Нида оглядел шумный ангарный отсек. Он все еще не знал, где они находятся, хотя двери отсека были открыты с одной стороны, и он мог видеть зеленые холмы и далекое сверкание воды за ними. В последний раз, когда он видел так много зелени, он навещал семью Бренай на Альдераане.
Эта мысль оставила горький, тяжелый камень в его животе. Он отбросил ее.
— Тогда ведите, — сказал он Асоке, и они быстрым шагом направились через базу.
* * *
Глава разведки Альянса была элегантной женщиной средних лет, запоминающейся, главным образом, самообладанием, с которым она держалась, но в остальном ничем не примечательной. Она могла бы одинаково хорошо выглядеть как в старом Сенате, так и в дневном спа-салоне. Или, как это было сейчас, непринужденно сидеть в кабинете, который больше напоминал комнату для допросов.
Вопреки себе, Нида напрягся.
— Это ваша остановка, — весело сказала Асока рядом с ним. Она кивнула один раз в сторону Мотмы, затем обратила свою улыбку на Ниду. — Придете и найдете меня, когда закончите здесь? Я уверена, что вы голодны, и мне самой не помешало бы перекусить.
Она выскочила за дверь, прежде чем он успел сделать больше, чем кивнуть.
— Капитан, — сказала Мотма, как только они остались одни. — Приятно видеть вас живым.
Он никогда раньше не встречался с ней лично. Он узнал ее скорее по объявлениям о розыске в Империи, чем по чему-либо, связанному с Альянсом. По правде говоря, он вообще не ожидал ее встретить. Мон Мотма была главой разведки – у нее было бесчисленное количество шпионов и двойных агентов, за которыми нужно было следить, и Нида никогда не был сильно важным.
Однако теперь он был таковым, подумал он и сглотнул.
Мотма поднялась со стула и одарила его улыбкой, которая преобразила ее суровое лицо: — Вольно, капитан, — мягко сказала она. — Я приношу извинения за комнату. Но это — самое безопасное место, которое мы можем здесь предложить, и теперь вы владеете очень конфиденциальной информацией.
— Я никогда не ожидал, что так будет, — сказала Нида.
— Нет, конечно, нет, — Мотма снова улыбнулась. — На самом деле, капитан, вы можете расслабиться. Это не допрос. Ваши заслуги хорошо известны, и вы пришли к нам с вполне подходящими характеристиками.
В ее голосе слышались нотки смеха, когда она говорила это, и что-то дразнящее в ее глазах. Нида заставил себя спросить: — Правда?
— Эккрет сообщил нам, что вы — безупречный офицер, бесспорно честный, и что адмирал Мотти трижды отказывал вам в продвижении по службе, что, как мне сказали, само по себе является рекомендацией. — Ее глаза блеснули.
Нида разинул рот: — О, — слабо произнес он.
— Вольно, капитан, — сказала Мотма, и в ее тоне послышался почти ласковый укор. — Вы все еще дышите.
— Да, и я все еще не могу в это поверить, — пробормотал Нида.
Лицо Мотмы смягчилось: — А, — сказала она, — это слишком много, чтобы принять, да?
Нида только рассмеялся. Дарт Вейдер был мятежником. Сможет ли он когда-нибудь думать об этом без истерики?
Улыбка Мотмы была сочувственной, но в ее голосе прозвучали стальные нотки: — Вы же понимаете, капитан Нида, что не можете ни с кем поделиться этой информацией. Каждый аспект этого инцидента засекречен. Если кто-нибудь спросит, вы именно так и скажете, и этого будет достаточно.
Нида глубоко вздохнул: — Я понимаю, — ответил он.
— Да? — выражение лица Мотмы теперь было явно озадаченным. — Должна признаться, капитан, я удивлена, увидев вас здесь. Приятно, но удивлена. Эккрет, должно быть, считает вас действительно ценным, раз рискнул спасти.
— Он... он не сказал... — Нида запнулся.
Мотма пристально посмотрела на него: — Позвольте мне внести ясность, капитан, — сказала она. — Теперь вы — всего лишь третий из живых людей, который знает о личности Эккрета. Теперь вы понимаете?
Долгое мгновение Нида мог только смотреть. Он знал, что дело серьезное, но не думал, что…
Вейдер — Эккрет — раскрыл себя, по-видимому, исключительно для того, чтобы спасти жизнь Ниды. Его секрет был известен только главе разведки Альянса и еще одному человеку. Эта информация была настолько выше уровня компетенции Ниды, что вызывала смех. И все же он был здесь.
— Я… я понимаю, мэм, — пробормотал он, запинаясь. — Я буду держать это в строжайшем секрете.
Суровая поза Мон Мотмы немного смягчилась: — Хорошо, — сказала она. — Это все, о чем я могу просить, капитан. Мне жаль, что вы обременены этим, но сейчас ничего другого не остается. Вы останетесь с нами?
Нида моргнул. Об этом он не подумал. Но, в конце концов, он вряд ли мог вернуться в Империю, а попытка найти гражданскую работу, скорее всего, окажется почти такой же опасной. Кроме того, после всего, что произошло, он едва ли чувствовал, что может просто уйти. Поэтому он сказал: — Да, если я вам пригожусь.
Мотма улыбнулась: — Мы всегда нуждаемся в опытных офицерах, — сказала она. — Доложите о назначении адмиралу Акбару. Но сначала сходите пообедайте с агентом Тано.
— Спасибо, мэм, — сказал Нида. Но у двери он на мгновение замешкался, и Мотма заметила это.
— В чем дело? — спросила она.
— Просто... моя семья, – запинаясь, сказал Нида. — Я был казнен за свою неудачу, и могут быть последствия, а они…
— Они уже на пути сюда, — отозвалась Мотма. Она улыбнулась удивлению Ниды. — Эккрет прислал сообщение.
Было почти чересчур думать об этом. Нида не понимал, что Вейдер даже знал о наличии или отсутствии семей у его офицеров.
— Они должны прибыть в течение двух дней, — сказала Мотма.
— О, — слабо отозвался Нида. А потом, потому что он чувствовал себя нелепо, но все еще не знал: — Где мы?
Мотма рассмеялась, на удивление теплым, светлым смехом: — Я приношу свои извинения, капитан, — сказала она. — Я должна была упомянуть. Добро пожаловать на Набу.
Один из ключевых лидеров Восстания жил на базе на родной планете императора. Только на прошлой неделе Нида, возможно, был бы удивлен. Но теперь Дарт Вейдер был мятежником, и он не был уверен, что что-нибудь когда-нибудь снова сможет его удивить.
— Спасибо, мэм, — повторил он и отдал ей четкий салют. Мотма выглядела слегка озадаченной, но с улыбкой ответила на приветствие.
* * *
Еда в столовой, как обнаружил Нида, была везде одинаковой.
— Две недели назад мы ели такой же мясной рулет, — сказал он Асоке с печальной улыбкой. Но это не помешало ему откусить еще кусочек.
— Что ж, в этом есть смысл, — сказала она, улыбаясь ему через стол. Она уже покончила со своей едой и, казалось, на несколько секунд задумалась о добавке. — Не так давно мы перехватили имперский конвой с припасами. Еды хватит на несколько месяцев.
Нида вздохнул: — А я надеялся на смену образа жизни, — сказал он.
Какое-то мгновение Асока только моргала, глядя на него. А потом она рассмеялась, громче и дольше, чем, по его мнению, его шутка действительно заслуживала.
— Извините, — сказала она, наконец. — Я просто не привыкла к имперцам, у которых есть чувство юмора. — В тот момент, когда слова слетели с ее губ, она вздрогнула. — То есть, к имперским перебежчикам.
Вопреки себе, Нида подумал о странном тоне голоса Вейдера, когда он сказал: «Но теперь, похоже, мне придется вместо этого вас убить». Он был слишком напуган, чтобы распознать это в то время, но теперь, оглядываясь назад, в этом голосе, очевидно, была кривая усмешка.
— У нас действительно есть склонность к черному юмору, — сказал он, печально скривив губы.
Глаза Асоки сузились. Казалось, она пыталась решить, было ли это заявление само по себе шуткой. Нида только посмотрел на нее в ответ, ничего не сказав.
Наконец, она раздраженно откинулась на спинку стула: — Я могу сказать, что вы — бывалый воин, — сказала она. — У вас доведен до совершенства этот отсутствующий взгляд.
— Боюсь, это необходимость, — сказала Нида. — Особенно, когда работаешь под… — он замер.
Асока наблюдала за ним с острой жалостью в глазах. И чем-то еще, какой-то старой болью, которую он не до конца понимал: — Вейдер, — прошептала она. — Да. Я знаю.
Она не знает, подумал Нида, снова на грани истерики. Никто этого не знал. Никто, кроме него самого, Мон Мотмы и еще одного человека. Он начал смутно гадать, кем мог быть этот другой человек, а затем немедленно приказал себе остановиться. Он и так уже слишком много знал. И он не мог рассказать Асоке ничего из этого.
Поэтому он лишь слабо улыбнулся ей, и они в молчании закончили трапезу.
* * *
Бренай и Анвен прибыли через два дня. Нида был на совещании с адмиралом Акбаром, когда поступил звонок, и Акбар отправил его, настаивая на том, что они могут поговорить позже, но прямо сейчас Нида должен быть со своей семьей.
Нида воспользовался шансом, но он действительно сомневался. Всегда ли во время Восстания воинская дисциплина была такой слабой? Он не мог себе представить, что нечто подобное когда-либо происходило в имперском флоте.
Он выбросил эту мысль из головы, когда вошел в ангар. Едва ли не раньше, чем он успел оглянуться, Анвен заметила его и бросилась к нему, крича: — Папа, папа! — К его удивлению, Бренай не отставала. Должно быть, она волновалась.
Нида забыл о своем достоинстве и кинулся им навстречу.
Он подхватил Анвен на руки, хотя для этого она стала слишком большой — она выросла с тех пор, как он видел ее в последний раз, – и она визжала и кричала. Бренай мягко улыбалась, наблюдая за ними, но ее темные глаза были все еще полны беспокойства.
Он прижал Анвен к себе и привлек Бренай в свои объятия. Долгое мгновение они втроем просто обнимали друг друга.
Но довольно скоро Анвен начала извиваться, и Нида рассмеялся и отступил, чтобы ее опустить.
— Папа, папа, — сказала она, настойчиво дергая его за штанину. — Ты знал, что у меня день рождения?
— Да, — очень серьезно ответил он. — Как ты думаешь, почему я вернулся домой?
Анвен лучезарно ему улыбнулась, но потом она сморщила носик в замешательстве: — Но это не дом, — сказала она.
Нида поймала взгляд Бренай и кивнул. Теперь ни для кого из них пути назад не будет: — Теперь это наш дом, — мягко сказал он Анвен.
— О, — сказала девочка. Затем она улыбнулась. — Ты принес мне подарок на день рождения, папа?
— Анвен! — попытался Бренай отругать ее, но не смогла скрыть смех.
— Все в порядке, — сказал Нида. — Тогда давай, ты, маленький нерф. Я покажу тебе наши покои, а потом мы сможем устроить настоящую вечеринку по случаю дня рождения.
Анвен ухмыльнулась и, хихикая, бросилась вперед.
— Она идет не в ту сторону, верно? — сухо поинтересовалась Бренай.
Нида только пожал плечами: — Она разберется, — ответил он, наклоняясь, чтобы взять два из четырех чемоданов, которые принесла Бренай. Она держала еще два. Теперь это было все, чем они владели в этом мире.
— С тобой действительно все в порядке? — тихо спросила она, пока они шли. Анвен снова присоединилась к ним, но она постоянно убегала, а затем нетерпеливо ждала, когда родители ее догонят.
— Мне действительно жаль, — мягко сказал Нида. — И ты…
— Да, — сказала Бренай, ее плечо касалось его, пока они шли. — Нам пришлось многое оставить, но мы привезли все, что важно. И у нас снова есть ты. Тебе никогда не придется возвращаться. Я так волновалась, Лорт...
— Я знаю, — сказал он, ударяясь плечом о ее плечо в знак извинения.
Бренай внезапно остановилась, уронила два своих чемодана, развернула его лицом к себе и крепко поцеловала. Нида забыл обо всем остальном, пока не услышал, как их дочь громко застонала.
— Мама! Папа! Пошли, — позвала Анвен, чуть не подпрыгивая от нетерпения, и Нида со смехом оторвался от Бренай.
— Нам лучше не заставлять ее ждать, — печально сказал он. — Идем.
* * *
Позже той ночью, в объятиях Бренай, Нида признался: — Я думал, что умру.
Ее объятия сжались вокруг него, и она яростно прошептала: — Но ты этого не сделал. — Она уткнулась носом в его шею, и он почувствовал ее улыбку на своей коже. — У тебя должен быть дух-хранитель. Я всегда так говорила.
Нида сильно прикусил губу, чтобы сдержать сдавленный смех, который хотел вырваться наружу. Дух-хранитель, подумал он, представляя ужасную посмертную маску Вейдера и окутывающий черный плащ. Может быть, дух смерти.
Но... он был жив. Он был жив, Бренай и Анвен были здесь, и он был свободным человеком.
— Может, ты и права, — пробормотал он, поворачиваясь, чтобы ее поцеловать.
Возможно, когда-нибудь он сможет сказать ей правду. Когда-нибудь, когда все это закончится, и ужасающе секретная информация, которой он владел, будет рассекречена.
Дарт Вейдер был мятежником. И впервые с тех пор, как он встретил этого человека, Нида поймал себя на том, что надеется увидеть его снова.