***
Виолетта стонет охуенно, когда Кира придавливает её к кровати своим телом. Извивается, страстно целует и не имеет никакого стыда. Ноги широко раздвигает и помогает стянуть с себя штаны вместе с бельём. — Бля, Кирюха, пожалуйста… Хнычет и в волосы светлые вцепляется, заставляя зашипеть и по бедру до красноты ударить. Дёргается и громко стонет, а потом срывает с Медведевой верхнюю одежду буквально парой движений. Гладит сильную спину, руки, сжимает упругие ягодицы и просит-просит-просит, хотя утверждала, что в сексе занимает доминирующую позицию, а не принимающую. — Ты всегда такая громкая? — в перерывах между поцелуями и укусами спрашивает Кира, с нажимом проводя ладонью по животу Малышенко, спускаясь к горячей промежности. — Да… А ты всегда такая медленная? Хватает за руку и прижимает ладонь к мокрым половым губам, показывая уровень своего желания. Медведева хмыкает и сосок в рот вбирает, позже прикусывая, вырывая из груди Вилки стоны снова и снова. Ведёт по складкам, а потом и между, клитор трёт, а у Виолетты ноги дрожат, потому что хочет очень сильно Киру. До безумия почти. — Бля, если бы знала, что будешь так мучить… Пытается своими пальцами в себя войти, да её руку откидывают, а потом оба запястья вверх тянут, прижимая к постели. Медведева ухмыляется, чувствуя себя победительницей, между распахнутых ног устраивается и издевательски коленом по половым губам водит, пока Виолетта тяжело дышит, затылком ударяясь о мягкую подушку. — Может, попросишь, а? Попроси хорошенько, детка, и я выебу тебя так сильно, что завтра не сядешь. Малышенко закатывает глаза и почти сипит, устав уже стонать, заведённая до предела: — Пожалуйста, блять, Кира… Трахни меня, ну. Грязные разговоры, отсутствие нежности и резкий толчок внутрь, заставляющий вскрикнуть. Два длинных пальца грубо двигаются внутри, каждое действие сопровождается мокрыми звуками, которые в любое другое время заставили бы покраснеть. Крупные засосы на шее, укусы и влага на пальцах, стекающая на простыни. Два запястья в одной ладони, яркие зелёные глаза и алые губы, зацелованные до красноты. Кира ускоряется, чувствуя, как запястье начинает болеть, третий палец вводит, растягивая податливые мышцы, кусает яркие ключицы, пока Виолетта задыхается и уже мычит, потная и дрожащая, чувствующая, как внутри всё сводит, что пик совсем близко, ещё чуть-чуть и… Медведева вытаскивает пальцы и по покрасневшим складкам ударяет, заставляя вскрикнуть и удивлённо посмотреть. Улыбается, тоже заведённая до предела, а потом слышит сиплое: — Сука, вставь обратно! Качает головой и гладит промежность едва уловимо, Вилка бёдра подкидывает, лицо у неё красное от смущения и от возбуждения, она дёргает руками, но их не отпускают, крепко сжимая, фактически до синяков. Медведева пальцами, блестящими от смазки, по груди и животу проводит, оставляя мокрые следы, касается входа и шепчет игриво: — Насаживайся, если так хочешь. Чтобы Вилка унизилась, показала свою низменность, своё адское желание. Чтобы увидеть падение, чтобы она опустилась в глазах Киры ещё ниже. Малышенко слушается. Почти плачет, скользя по пальцам, трахает себя ими, потому что словно умрёт, если не кончит. Дёргается несколько раз в попытке полностью насадиться, но в итоге оставляет эту идею. Тяжело дыша, скользит по простыням, которые вниз съезжают, свисая с постели. Медведева смотрит на свои пальцы, тоже дышит тяжело, потому что никогда такого не было. Её никто так сильно не желал, определённо. Ей никто так не отдавался. Целует всё-таки снова, наслаждаясь жаром и влагой, кусает за нижнюю губу и поглощает вкусные стоны. Хрипит, смотря в глаза: — Кончай. Виолетта делает это. Сжимает крепко в тисках, рот распахивает широко, как и красивые глаза. Бёдра крупно дрожат, по щекам бегут слёзы. Кира их сцеловывает, почти слизывает соль вкусную, словно морскую, а потом выходит из явно уставшего тела. Пальцы под своё мокрое белье запускает, отпустив руки Малышенко, и ей хватает пары быстрых движений по клитору, чтобы кончить и упасть рядом. Сил принимать душ нет, ни на что нет. Лишь лежать рядом с Виолеттой, которую знает меньше четырёх часов, слушать её хриплое дыхание и… засыпать.***
— Блины будешь? Виолетта на кухне обнажённая стоит, на её теле куча ярких пятен, оставленных Медведевой. Та, только что вставшая с кровати, отвечает: — Ага. А ты готовить умеешь? Малышенко хмыкает и кивает, разогревая сковороду: — Да, я поварёшка. И тесто размешивает, напевая какую-то песню. Кира по стройной фигуре взглядом скользит, губы облизывает, а потом произносит: — Я тоже. Виолетта спустя пару секунд на столе оказывается, а Медведева между её ног на коленях сидит. Завтракает Вилкой, пока первый блин, только что залитый на сковородку, подгорает, доводит Малышенко до стонов и дрожи в коленях, а потом с улыбкой поднимается. Испорченное тесто выкидывает и предлагает: — Давай пиццу закажем. Виолетта соглашается, всё ещё сидя на столе. На её губах широкая улыбка.***
— Так чё ты в баре делала? Кира смотрит на Вилку, которая второй кусок сырной пиццы поедает. Та отвечает с набитым ртом: — Отмечала. Медведева фыркает: — Что, день рождения? Виолетта фыркает, смотрит на неё и поясняет: — Измену я отмечала. Кира брови поднимает, взяв и себе кусочек, бормочет: — Изменила и отметила? Малышенко хмурится, ноги красивые вытягивает и отвечает недовольно: — Не я изменила, а мне. Буквально позавчера. Я прихожу, а моя девушка, Вероника, отлизывает другой. И… из дома я ушла, короче. Трубку не беру, решила начать жизнь с чистого листа. Кира чувствует смущение и бормочет: — Прости. На что Вилка качает головой, потому что Медведева не виновата. По Виолетте и не скажешь, что она верная. — Решила начать с секса? Снова улыбки. Малышенко кивает, пожимая плечами: — Ага. С лучшего начала. Кира молчит пару секунд, а потом решает, что устала от постоянства. Долой серость, надо впускать в жизнь новые краски, даже если эти краски — Виолетта: — Переезжай ко мне. С тебя секс и готовка, с меня секс и крыша над головой. Малышенко поднимает брови, а потом, улыбаясь, обнимает Киру. Крепко-крепко: — Спасибо, бля! Незнакомую девчонку пускаешь в дом, это охуеть как! А вдруг я маньяк? Медведева поднимает брови и шутливо спрашивает: — Вдруг? Похожа очень на сексуального маньяка. А потом борется с Вилкой, когда та начинает её щекотать. Они отмечают спустя время год отношений, потом два, а потом и пять лет. Кто бы мог подумать, что секс на одну ночь превратится в долгие отношения?