Всего лишь сон.

      «В глазах Лололошки всё ещё зависла пелена тумана, что накалилась из-за невероятного волнения.       У него в голове крутилось куча тревожных мыслей, которые никак не давали здраво оценить ситуацию, ведь он ещё не готов в один миг потерять всё и всех. Что же произошло с его друзьями? Почему каждый, кого он встретит косо смотрит на него, отфыркиваясь уже отвратительному для всех лицу? Почему Фран, прогоняет его из «Искры»? ***       Лололошка только встал с кровати, а недовольная Ашра, раньше сияющая своей улыбкой, теперь сжимает губы и сводит брови. Она что-то выплёвывает про «Зал Лиса» и тут же уходит. Да, именно выплёвывает, ибо слова сказанные парню были такие резкие, с необыкновенным холодом, который невозможно было не почувствовать — потому заставлял поежиться. Обычно любая просьба Ашры, выговоренная задорным бархатным голосом, вызывала только улыбку, а сейчас эти столь простые слова не сулят ничего хорошего.       То и верно, ведь как только Лололошка явился в «Зал Лиса», парень смог увидеть такую картину: растрёпанная и зарëванная Матильда до красноты трëт салфеткой нос и глаза, пытаясь впитать все солёные слезы горя, а рядом сидит Ашра, которая со всей нежностью обнимает девушку за плечо и приговаривает всякие утешения.       Слезы рыжей Лололошка спокойно перенести не мог, он вообще не любил смотреть, как его друзья плачут, у него сердце болеть начинает, когда из глаз близкого человека льются солёные слезы, потому парень, сжав губы, встал рядом и попытался поддержать Матильду. Он точно помнил, что девушка очень любит своего отца Лиса, а мужчина-то сможет развеселить свою опечаленную дочь.       Лололошка гладит её по голове, переплетая огненные волосы между пальцев, и говорит:       — Матильда, не плачь. Где твой отец, думаю, он сможет тебя развеселить.       Девушки одновременно затихли: одна из них нахмурилась, другая наоборот — изогнула аккуратные бровки домиком. В мгновение Матильда снова зарыдала, а Ашра вскочила из-за стола и схватила парня за ухо, оттянув его в сторону.       — Что ты такое говоришь?! Ты не знаешь, что Лис умер? Она только успокоилась, а ты… — слова лились чрезмерно быстро, кажется, Лололошка еле понял их смысл, ибо неожиданная информация о смерти Лиса его очень поразила. — Уходи отсюда, сейчас же!       Парень пугливо отшатнулся, когда девушка замахнулась, норовя отвесить ему пощёчину. Недоуменный, он скоро вышел из заведения, слыша, как Ашра утешает снова заревевшую Матильду. Лололошка не может понять что такого он успел натворить, ибо, думается, Ашра просто так не бьёт, только за дело подзатыльник дать может.       Мужчина, опустив взгляд вниз, шёл по пустой главной улице Поэны. Ни одной живой души не было, будто вовсе весь город вымер, и остались только домики и прилавки рынка. Опустевший городок, несомненно, выглядел довольно жутко. Лололошка привык блуждать по оживленным улицам, слыша возгласы торговцев, чужие разговоры близходящих людей, а сейчас ничего из вышеперечисленного не доносится до его ушей, только режущий скрип вывесок.       Парень пытался разобрать все мысли и утверждения по полочкам, связывая из этого какие-то предположения, как вдруг на его плечо грубо ложится чья-то пушистая ладонь.       — Эй, Лололошка, ты очень меня разочаровал… — Мускат разворачивает парня, когтями царапая куртку контра от отвращения к его персоне. Он медленно растягивает слова, в особенности букву «р». — если ты получаешь пропуск в мой квартал, то получаешь и доверие всех его жителей, — он недовольно мурчит и сводит белые брови к переносице. — ты наш гость и должен уважать нас так же, как и мы тебя, но ты затеял против нас ужасное преступление, и мы больше никогда не доверимся тебе, — Мускат цедит предложение через зубы, сдерживаясь, дабы не расцарапать лицо этого «наглеца». — отныне ты больше и ногой не ступишь в Высокий район. И только попробуй заговорить с кем-нибудь из моей гильдии… — он снова сжимает губы и разворачивается, кидая в ответ прощание, оставляя Лололошку в полном недоумении и с низкой репутацией у торговцев пряностями.       Когда же он и торговцам насолить успел? Он же только с кровати поднялся, а у всех ненависть вызывает.       Лололошка снова погружается в море раздумий, где во внушительных волнах крутятся чудовищные предположения, о них даже рассуждать страшно. Но определённо дельную мысль, наконец, прибило к берегу. Может, стоит наведаться к Сан-Франу и спросить что произошло, и почему каждый шарахается от парня, как от огня?       Точно! Фран! За время пребывания в Поэне Лололошка отлично сдружился с ним и, быть может, стал чувствовать новый спектр эмоций наедине с магом. Он не раз ощущал покалывания внизу живота, когда Сан-Фран мимолётно касался его, улыбался своей обольстительной усмешкой. Есть много привлекательных особенностей в ныряльщике, которые замечает только Лололошка, но доброту в мужчине он ценит более всего. Парень только с улыбкой вспоминает серые, с отливом в фиолетовый оттенок глаза, белёсые, будто снег волосы и губы, что растягиваются в ехидной ухмылке, когда речь заходит об обмене ценного товара на скинт.       Настроение Лололошки в мгновение улучшается, ведь Сан-Фран его, кажется, последняя надежда. Парень срывается с места и бежит по давно знакомому пути, чуть не врезается в стену, ибо впереди ожидал резкий поворот влево, но он все-таки оказывается перед дверью в «Бессмертную искру». Лололошка дёргает ручку двери, та легко поддаётся, и он ступает за порог.       Как всегда Фран крутился у своих шкафчиков, что-то убирал, что-то переставлял, но лицом к входной двери повёрнут не был, потому, не видя кто зашёл, а услыша только звон колокольчиков, рефлекторно сказал:       — Заходи, новичок, я тебя ждал, — маг гремит какими-то склянками и протяжно вздыхает. — как же я устал от всех этих дел, ты бы знал… Что ж, надеюсь, ты ко мне с крупным товаром? — Фран резко поворачивается, а с его лица спадает и так усталая улыбка. Его брови съехались к переносице, а губы сжались в полосу, а глаза вовсе почернели от злости. — Что ты тут делаешь?! Убирайся с глаз моих. — шипит ныряльщик и хватается за волшебную палочку, которая спокойно лежала в ножнах до этого момента.       — И ты туда же. — Лололошка негодует и сжимает зубы. Никто ничего не хочет ему объяснить, но почему-то прогоняют и ненавидят. Это его и раздражает. — Фран, что случилось-то? Кажд…       — Да как у тебя язык повернулся так меня назвать, а, негодяй?! — Сан-Фран резким движением выудил палочку и нацелился на парня. — Я тебе друг что ли? — в мгновение конец палочки ослепительно заискрился синим оттенком, затем язык голубого пламени устремился в сторону Лололошки. Удар пришёлся на подставленное предплечье. Ткань в этом месте сожглась в секунду, и на коже остался сильный ожог. — Не смей меня так называть! — ещё одна огненная струя полетела в парня, но эта из голубого отливалась в фиолетовый и была заметно опаснее — Убирайся сейчас же! Не приходи сюда больше!       Боясь быть спалëнным заживо, Лололошка выпрыгнул из здания, честно, как ошпаренный. В нём бушевала неописуемая злость из-за непонимания и того, что его никто не слушает и ничего не говорит. Вот так просто лишился всех, даже и причины не зная…       Парень идёт по всё такой же пустой улице, смотрит себе под ноги и горестно вздыхает. Может, он смирился с тем, что останется для каждого отвратительным существом, потому вспоминает все моменты, проведённые с бывшими друзьями, в особенности с Франом, так сказать, насыщается последними каплями положительных эмоций того, чего ему больше не светит. Теперь Лололошка никогда не увидит добродушного взгляда, той улыбки, он даже к нему и подойти не сможет.       На глазах невольно наворачиваются слезы. Да, ему стоит дать волю эмоциям, дабы стало немного легче. Горячие солёные капли спускаются по бледным щекам, и Лололошка валится с ног прямо на бордюр, обнимает свои коленки и утыкается в них лицом. В такой позе он чувствует себя чуточку защищённее. Кажется, сейчас парень находится в своём маленьком комфортном мирке, где все хорошо, где нет никакой недосказанности, этой чëртовой Видомнии, а есть его близкие друзья и Фран, что заботливо гладит его по голове и крепко обнимает…»       — Лололошка? — доносится до ушей парня. Голос слегка приглушённый, будто человек находится за толстым стеклом. Вскоре Лололошку легонько трясут за плечи, и звуки становятся чётче. — Лололошка, ты в порядке? — беспокойно шепчет Сан-Фран, что уселся на край чужой постели. Его лицо выражало натуральную тревогу и некий страх, кажется, его и так бледная кожа стала на оттенок белее.       — Что? Сан-Фран? — парень лениво потягивается, выпрямляя ноги, и принимает сидячее положение. Он только-только проснулся, а, судя по лицу Франа, уже появились какие-то проблемы.       — Ох. Ты меня напугал. — ныряльщик резко обнимает Лололошку, прижимая обмякшее из-за недосыпа тело к себе, и заботливо гладит спину, успокаивая. — я хотел к тебе наведаться и увидел, что ты слезы во сне льёшь. Честно, я испугался за тебя, это выглядело жутко… — кажется, нежными объятиями он успокаивает не только друга, но и себя.       — Слезы? — Лололошка неверяще проводит рукой по щеке и правда чувствует влагу. Он слегка удивляется, ведь ни разу не ловил себя на слезах во сне. Парень хоть и проснулся минуту назад, но мозги, к счастью, не растерял, потому пазл в его голове быстро складывается. — наверное, кошмар приснился. — он нагло пользуется моментом и тоже обнимает Франа, широко улыбаясь.       — Точно всё хорошо? — Сан-Фран приглаживает непослушные коричневые волосы и оглядывает лицо Лололошки. Все-таки он ещё взволнован, ведь не часто увидишь, как твои друзья плачут во сне.       — Точно! — утвердительно кивнул мужчина и снова обхватил Франа руками, уместив подбородок на его плече. Тем временем его живот полон приятными ощущениями щекотки и спазмов. В душе необычайная лёгкость, а на лице ясная улыбка, которая, наверное, продержится весь оставшийся день.       Кажется, парню не хватало только тёплых успокаивающих объятий по утрам. Сейчас важно лишь тепло Франа, что Лололошка настырно забирает, а с чувствами он поделится чуть позже.