Дом со скошенной крышей
Первые солнечные лучи заиграли на грязном витринном стекле магазина “Чудеса и Древности”. В столь ранее время улицы Кенабреса обычно пусты: порядочные граждане только встают, выбираются из коконов одеял навстречу обыкновенной рутине, более деловитые граждане, напротив, предпочитают к этому времени укрыться в темных уголках этого замечательного города. И все таки около обычной в общем-то лавки сейчас стоял, а некоторые могли бы сказать, что нечто замышлял, один тифлинг. Вольжиф с улыбкой следил за пестрым танцем, отражающимся на выставочном стекле, предвкушая свидание с маленькой безделушкой, на которую другой бы не обратил столь искушенного внимания. Эти минуты безмятежности полностью принадлежали Вольжифу. Владелец лавки ещё не скоро застанет его за осмотром товара, а если и застанет – время то уже рабочее, и тифлинг просто дожидается открытия магазина. Раньше ему не приходилось оправдываться за столь безобидное занятие, как разглядывание товара на витрине, но владелец, видете ли, счел это слишком подозрительным. Эх, а Вольжиф бы так и стоял целый день, изучая прелестный темный камень, столь манящий его своей историей. Что поделать – приходиться топать к лавке в самые ранние часы. Но, иногда, даже в этом занятии не обходится без раздражителей. Вот и сейчас Вольжиф краем глаза заметил приближения одного лишнего типа. Вон, идет вразвалочку. И куда их только несет так рано? Хвост, спрятанный под плащом тифлинга, нервно заерзал. Вольжиф с сожалением вздохнул, ожидая, что с таким парнем стычки точно не избежать. Молодой человек, походка сбивчивая, хоть и целеустремленная – ух, уверенный какой попался! – одет в нелепое тряпье, похожее на обвисшую мантию, на голове грязная тканая шапка, из-под которой выбивалась кудлатая шевелюра. Ох, округлости Иомедай, ну за что все эти сложности?! Тифлинг сделал вид, что не замечает приближения неприятеля, обратив все свое внимание на радующую его драгоценность. Это было нелегким делом. Натренированный воровскими занятиями слух улавливал каждый шаркающий звук ковылявшего незнакомца. Он приближался и приближался. Наконец парниша оказался прямо позади тифлинга и – надо же какая неожиданность! – остановился. Вольжиф гневно поиграл желваками; незнакомец был так близко, что тифлинг чуял густой перегар и кислый запах пропитанной вонью одежды. Едва он собрался с мыслями, как услышал громкий нахрапистый голос. — Вам интересно это барахло? Вспышка ярости была мгновенной: за годы не самой простой профессии Вольжиф научился подавлять свои эмоции. Не хватало еще вступить в драку с этим кретином. Вместе с тем тифлинг чуял неладное: голос юноши был слишком гулким для такого возраста, неужто скрывает? — Да, — обреченно ответил Вольжиф, надеясь, что собеседник не станет продолжать разговор, — сделано очень искусно. Получше многих работ Дарека! Незнакомец фыркнул. На долгую минуту воцарилось молчание. Вольжиф сжал кулаки, раздражение с каждой секундой сильнее овладевало им. Раздражение сотканное из нитей смятения и отвращения. Почему все ему мешают именно в этот момент? —Стекляшка покрашенная. Вольжиф развернулся. Его встретила глупейшая щербатая улыбка. Теперь тифлинг разглядел лицо: по-мальчишески симпатичное и в то же время слишком вытянутое. Глаза заплывшие, мутные, как вода в котелке алхимика. Со вздохом тифлинг накинул капюшон и примирительно выставил перед собой руки. — Рад, что вы оценили. Приятно было познакомиться, но мне уже пора. Он не успел сделать и двух шагов, как незнакомца окликнул его. — А вы что-нибудь знаете о заклинаниях? — Зависит от того, что вы имеете ввиду под “заклинаниями”, — ответил Вольжиф, ожидая, что ему сейчас начнут впаривать какие-нибудь свитки. Он и сам так частенько делал, когда маги-новички пытались задешево найти учебные материалы. Вся соль в том, чтобы начало магических ритуалов и формул было правильным – глубже никто всматриваться не будет, – а затем сказать, что и сам, мол, учился магии, было сложно, отдаешь почти бесплатно. — Учти, первым платить не буду! Но незнакомец, казалось, не обратил внимание на ответ тифлинга. — Есть такие заклинания, что способны переместить объект из одного места в другое. Редкая магия. Он милостиво улыбнулся и, вытащив из бездны тканей длинные, бледные, как личинки, руки, по-театральному поправил шляпку набок. Несмотря на тощие и убогие конечности, парень был высокого роста – выше Вольжифа на целую голову. На указательном пальце острый глаз тифлинга сразу приметил интересное колечко с зеленым драгоценным камнем размером с персиковую косточку. Дерганым резким жестом незнакомец поднял руки и разнес их в стороны, как если бы хотел обнять ими целый дом. — Вам очень повезло, мой дорогой друг, — заговорил он странным заговорщицким голосом, — я, величайший маг во всем Голарионе, помогу вам с вашей проблемой. Эта картина рассмешила Вольжифа — нет, ну надо же какой актер! — он с трудом сдерживал себя, чтобы не расхохотаться на всю улицу. До чего же странный придурок! — Какое совпадение! А я любовник королевы Голфри. При этих словах незнакомец быстро обернулся, вытаращил на тифлинга мертвецкие глаза, похожие скорее на болотную гладь, и опустил руки, как если бы просто уронил, их на бедра. Он казался пьяным. Вольжив замялся, не зная, как обращаться с этим типом; тифлингу вовсе не улыбалось вести с нищим бродягой переговоры. Может парень был укуренным новыми сортами трав? Да, чего только в Кенабрес не натаскали! Или, может быть… Вольжиф напрягся: у него никак не выходила из головы мысль, что перед ним актер, прикрывающийся аляповатой оболочкой. С виду простое, незамысловатое выражение лица, но в то же время скрывающее… а что собственно оно скрывало? — Так и знал, мой друг, что мы неспроста встретились, — сказал незнакомец. Под покровом его мантии началось копошение, складки тканей дергались резво и яростно, будто под ними находилась целая сотня рук. Наконец из его рукава вынырнула узловатая ручонка, сжимая кривыми пальцами завернутый свиток. — Такие величественные личности, как мы, должны держаться вместе. Думаю, вы оцените этот предмет. Вольжиф одарил неприятеля угрожающим взглядом. Обычно его хватало, чтобы даже в самом отбитом заворочалась паника. Порочная демоническая кровь все же имела свои преимущества. Но он совершенно не знал, что делать, если сей жест не подействует на незнакомца. Стоило ожидать, что не подействует. Перед носом тифлинга все еще маячил сверток пергамента. Бумага новая – это он сразу понял, – не потрескавшаяся. Можно было просто уйти, но озорная часть естества Вольжифа хотела вывести актеришку на чистую воду. В итоге он принял предмет из протянутой руки. У Вольжифа перехватило дыхание. Перед ним был настоящий артефакт. Символы, формулы, описание энергий и полей – это было могущественное заклинание. Не до конца понятное, очень сложное, но точно могущественное. Тифлинг мог поспорить, что никто в Кенабресе не имел достаточных знаний в магическом ремесле, чтобы осознать написанное. Он залезал во все библиотеки, крал почти у всех магов в городе, но ни разу не встречал чего-то подобного. Сначала Вольжиф удивился. Потом испугался. Что если все это какой-то замысловатый план? Он вновь взглянул на сокровище у него в руках. Смог бы он действительно отличить свиток с высшей магией от подделки? Нет, да и откуда он мог? Одно дело дешевые заклинания – в них он и сам знал толк, – да вот только перед ним были отнюдь не обыкновенные чары. Да и что он будет делать с этим свитком? Кому продаст? И самое главное – откуда свиток взялся у такого идиота? Незнакомец в обносках стоял недвижно, словно каменное изваяние. На его лице застыла идиотская улыбка. —Знаете, есть одно место… —Так, подожди минутку, — Вольжиф откинул капюшон плаща и с серьезным видом прервал “величайшего мага”. У него в рукаве остался последний козырь, — дружище, ты понимаешь, что я из плутифлингов? — последнее слово он произнес с особой строгостью в голосе, — лучше не испытывай удачу своими фокусами. Знаешь, что будет если семья узнает, что ты дуришь одного из них? Вольжиф лгал. Не о том, что он состоит в банде тифлингов-воров, но о том, что они вступятся за своего сына. Сына с плохой репутацией. Угрозы никогда не были сильной стороной Вольжифа. Оплывшее, словно от векового сна, бледное лицо незнакомца не передало ни одной новой эмоции. Судя по всему, палитра его состояния имела лишь один оттенок. Придурковатый. Остекленевшие глаза были уставлены на тифлинга. Глаза, подернутые пеленой затаенного злобного намерения. Ноги непроизвольно затряслись. Усилием воли Вольжиф прогнал тревожные мысли и бросил свиток незнакомцу так, как будто он был дешевой картофелиной. — Спасибо, но я откажусь. Разыгрывай кого-нибудь другого. Он собрался уходить. — Прошу прощения за свое поведение, — внезапно сказал незнакомец. Он спрятал свиток куда-то за пазуху и отвесил лакейский поклон. — Мне сразу нужно было догадаться, что моя уловка не сработает. Вольжиф почувствовал облегчение. Ну конечно! Это все было спектаклем! — Мы с ребятами специализируемся на фальшивых магические предметах, особенно дорогих, — его высокие брови вопросительно изогнулись. Резко, как и движения остальных частей тела. — Мы дилетанты в этом деле и очень бы хотели вашей консультации, мастер Вольжиф. Тифлинг удивленно захлопал глазами. — Так ты знал, кто я? — Конечно, ведь именно вас я и искал! — голос бродяги повысился до торжественного, — вы не могли бы, ох, не знаю уместно ли будет просить… — Выкладывай, — снисходительно протянул Вольжиф, уперев руки в бока. Лесть дилетанта была неприкрытой, но от этого не менее приятной. — Вы не могли бы пройти к нам и осмотреть товар? Тут недалеко.***
“Недалеко” длилось долго. Дорога постоянно петляла, отчего даже знающий город Вольжиф почувствовал, что теряет нить направления. Они точно зашли в район бедняков: ноги постоянно спотыкались о беспорядочно разбросанные камни и обломки разваливающихся домов. В такие места плутифлинги никогда не заходили – брать нечего и не у кого, а аварийное состояние зданий не позволяет использовать их в качестве базы. Семью можно было назвать по-разному, но точно не сборищем нищих простаков. Отвернув голову под плащ, дабы избежать жуткого смрада, исходившего из местных жилищ с выбитыми окнами, тифлинг не заметил, как неаккуратно полоснул боком очередную груду мусора. От имени Ламашту тифлинг проклял остроугольный край черепицы, порвавшей ему подол плаща. Стоило проявить неосторожность, как темные фигуры в грязных лохмотьях, мелькавшие между сваями, прорехами в хлипких дощатых стенах и темных уголках под разбитыми лестницами начали улюлюкать, поскуливать и хохотать, призывая “козлорожку” убраться в Бездну. Вольжиф привык к такому обращению – бедняки все свои проблемы сваливали на демонов и, разумеется, тифлингов. Со временем дорога стала уже и запетляла, словно змея ползущая среди зловонных болот. Редкие лица горожан вовсе перестали бросаться в глаза. Это показалось тифлингу странным, ведь вдоль улицы тянулся целый ряд хижин, разбросанных в тени городской стены. Неужели эти вонючие доходяги не смогли приспособить эти халупы хотя бы для ночлега и оставили все на попечение крысам? — Вон наше логово, — сказал бродяга, указывая крючковатым пальцем на небольшое здание, притиснутое меж двух огромных сооружений, чье назначение Вольжиф не распознал. Среди черных каменных стен, совершенно гладких, не имевших ни окон ни других неровностей, расположился небольшой одноэтажный дом. Их, как выразился незнакомец, “логово” смотрелось настолько неуместным на фоне остального района, что казалось иллюзией. Оно будто заполнило собою пробел в убогом пейзаже бедных домов и безликих крепостных стен. Будто поменялось с чем-то местами, появившись из ниоткуда. Белые стены “логова” невероятно отличались от мрачных неотесанных поделок, из которых состояли чужие жилища. Продуманно украшенный узорами фасад, уютное окошко с крестообразным переплетом, и, конечно, странная коническая крыша, приветливо сбитая набок, как шляпка художника. Одна ее половина – та, что была пониже – впилась в боковую черную стену, прорезав в ней часть кирпича. Из верхней же половины выходила труба дымохода, воздетая к небу остроконечной стрелой. Крыша, выложенная сланцевой шиферной плиткой, ощетинилась, как шерсть на мохнатом загривке. — Прошу, заходите, — любезно сказал незнакомец, приглашая рукой пройти в дом. Комната, в которую попал тифлинг, напоминала библиотеку. Боковые стены были полностью забраны высокими деревянными шкафами, плотно забитыми книгами. В редких промежутках горели настенные факелы, наполнявшие пространство мутно-желтоватым светом. Воздух стоял удушливый, пахнущий пылью и густым смрадом окаменелого налета. Потолок, не считая внутренних стропил, был абсолютно пустым. Посреди комнаты была расположена небольшая прямоугольная жаровня. На ней теплились угли, разнося по комнате мягкий успокаивающий треск. Жара не ощущалось, но из под пирамиды углей то и дело проглядывал яркий огонек. Однако у Вольжифа отнюдь не вызревало ощущение уюта: его мысли были заняты странными фигурами, расположившимися на кожанных креслах за жаровней. Все были одеты в точности как и незнакомец, за исключением пары деталей. На самом крайнем сиденье слева возлег толстенный дварф. Его борода каскадом спускалась с подбородка на колени, с них на ступни и дальше простиралась по полу. Сморщенные щеки бледного охристого оттенка казались мертвыми, и лишь отблеск в глазах выдавал тлеющую жизнь в чахлом телосложении. Безволосую голову обрамлял железный обруч: ржавый, как прутья канализационной решетки. Рядом с ним сидел долговязый эльф. Кожа на его древнем костлявом лице была натянута так плотно, что казалось острые скулы вот-вот пробьют ее, как тонкий пергамент. Если бы на эту живую мумию упал бы хоть один лучик солнечного света, он бы несомненно прошел насквозь, не встречая сопротивления. Крошечные глаза, напоминавшие черные пуговки, проглядывали из-под длинных кустистых бровей, кончики которых свободно свисали по краям черепа. По правую руку от эльфа Вольжив увидел гнома в мятой шляпе с широкими полями и конусообразной тульей. Она была почти в половину роста гнома и наверняка закрывала бы все его лицо, если бы он не развалился поперек кресла, сложив короткие ноги на одной подушке и не облокотив голову, повернутую в сторону тифлинга, на другую. На его блестящем, словно навощенном маслом, лице особенно выделялись усы. Лихо закрученные в спираль они лежали по обе стороны подбородка, спадая на плечи. В его пристальном взгляде, застывшем на госте, читалось чуть ли не королевское высокомерие. Правее сидела старуха-аазимар, чей внешний вид откровенно приводил в недоумение; Вольжиф даже и не знал, как реагировать, глядя на данного представителя благословенной обществом расы – зеркальной противоположности его собственной природы. Он и прежде встречал нелицеприятных аазимаров, но данная особа явно била все рекорды. Кожа, напоминавшая потресканную скорлупу старого ореха, вместо привычного для потомка небес сияния имела темный оттенок. Непроницаемое лицо, полускрытое тенью, с бесцветными, почти отсутствующими губами. Вспухшие каемки век, обрамляющие кратеры глаз. Седые волосы старухи змеились вдоль всего тела, густыми и длинными прядями спадая к ступням, спрятанным за подолом мантии. Последнее, самое крайнее правое кресло пустовало. Вольжиф удивился такой публике – и это-то они собрались дурачить народ?! Кучка древних стариков, по которым уже плачут усыпальницы. Хоть место и вправду походило на мастерскую для подделки свитков, его сюда привели явно с иными намерениями. Ругая себя за беспечность, тифлинг решил дождаться удачного момента для отступления. — Какого красавчика ты к нам привел! — проскрипел высохший старушечий рот. — Давненько мы не видали рогатых, рогатых — заявил гном, чей голос был похож на писк лисицы. — Не так уже и давно, — прохрапел дварф, закатив белки глаз под высокий лоб. По комнате пронеслись тихие еле слышные смешки, сливающиеся в единый миниатюрный хор. Вольжив был готов поклясться, что никогда не смог бы различить в нем отдельные нотки участников. — Поприветствуйте мастера плутифлинга, дорогие коллеги, — с достоинством хозяина положения произнес стоявший рядом с вором бродяга, — давайте, поднимите свои тушки и познакомьтесь как следует! Шипение, доносившееся из жаровни, стало сильнее. Языки пламени стали виднеться у нижнего яруса пирамиды углей. Никто из хозяев и не думал пошевелиться. Четыре оцепеневших лица, лишенные и намека на обыкновенную эмоцию, были мертвенно уставлены в сторону тифлинга. Раздался новый смешок, от которого внутри Вольжифа все похолодело. Он внезапно понял, что не поинтересовался именем незнакомца, приведшего его в столь одиозную обитель. Понял какую ошибку он совершил. Подозрительно покосившись в сторону своего спутника, тифлинг вздрогнул при виде опущенного в пол одеревенелого лица. Словно поняв, что за ним наблюдают, незнакомец затряс головой, как паралитик в приступе ярости. Улыбнувшись своей коронной щербатой улыбкой, он мотнулся вперед к жаровне, нелепо постукивая каблуками ботинок о дощатый пол комнаты. Существо Вольжифа наполнилось страхом. Кем бы они не были, но их болезненная ненормальность явно переходила все доступные границы. И дело тут явно не в выпивке или табаке – этого тифлинг за жизнь насмотрелся достаточно. Он осторожно сделал шаг назад и рукой нащупал дверную ручку. Тифлинг дернул за нее – закрыто. Тут до Вольжифа дошла вся серьезность ситуации. Что они собираются с ним делать? — Скажите, мастер Вольжиф, — низким голосом обратился эльф, — вы верете в судьбу? — А могу я первым задать вопрос? — тифлинг достал кармана плаща отмычку и, стараясь не шуметь, ввел ее в гнездо замка. Взламывать дверь, стоя к ней спиной, тифлингу еще не приходилось – да и руки тряслись, – но альтернативы не было. Он не понимал мотивов столь пестрой группы, но оставаться с этими ненормальными было бы очевидным наихудшим вариантом. — Хотелось бы узнать имена новых лиц в нашем сложном деле. — Любезно ответим на ваш разумный вопрос, — прохрипел эльф, резко выкинув вверх один палец, — я Первый. — Я Вторая, — проскрипела аазимар, выкидывая два пальца. — Я Третий, — прошамкал дварф, поднимая три толстых пальца. — Я Четвертый, — победоносно произнес человек, обернувшись и подняв четыре пальца. — Я Пятый, пятый! — пропищал гном. Воздух в комнате вновь наполнился шепотом смеха, раздающегося со всех сторон. Мысли Вольжифа сжались, сосредоточившись на плане побега. Он изо всех сил старался разобраться с дверным замком, но не мог нащупать отмычкой ни одного штифта. Неужели замок магический? В груди тифлинга защемило. Если бы он не был так поражен невероятностью происходящего, то бился бы в страхе. — Понимаете, мастер Вольжиф, — сказал Четвертый, выпростав из-за спины бескровные руки, — откровенно говоря, мы никакая не банда, — тифлинг нервно улыбнулся от такого признания, — мы не имеем ничего против вас лично, но вот ваш предок нам кое-что задолжал. — Задолжал, задолжал! — радостно пропищал гном, закрутив длинный ус вокруг запястья, — но отказался платить. — Я не… — Вольжиф почувствовал, как его голос умер, а тело закостенело. Воздух наполнился почти осязаемым напряжением, не сулившим ничего хорошего. Омытый внезапной волной ужаса, тифлинг уже не мог держать себя в руках. От тряски отмычка упала на пол, с таким звуком будто весила несколько килограмм. Вольжиф достал из кармана свою последнюю отмычку. Угли уже не шипели. Мир затих, точно предвкушая еще несказанные слова. Человек, стоявший недвижно у жаровни, неуклюже затряс костлявыми кистями. Свет факелов стал менять цвет: желтый оттенок постепенно переходил в зеленый. Четвертый уронил руки на бедра и двинулся навстречу испуганному тифлингу. Вольжиф уже задыхался от бешеного сердцебиения. И тут, в зловещем свете комнаты, поглотившим все ее убранство, взгляд Вольжифа зацепился за нити, тонкие струны которых поддерживали каждую конечность идущего человека. Почти незаметные, они уходили в темную рябь, которой стал потолок. Мысли тифлинга в панике заметались. От шока он не мог даже кричать, лишь тупо смотреть на приближающуюся марионетку. Она шла, разрушая стуком каблуков царившую тишину при каждом колебании висевшей над ее головой сети из ниток. Безжизненные конечности безвольно подергивались, следуя бессмысленному ритму никому не известного танца. Глаза Вольжифа забегали в поисках того, что он не хотел видеть. И точно, – над головой каждого обитателя дома висело несколько десятков нитей. Тифлинг выронил из руки свою последнюю надежду на спасение и, прижавшись к двери, пополз вниз: ноги отказались далее держать его. Сейчас он являл собой лишь сгусток страха. Кукла подходила все ближе. Вольжиф не слышал, но его зубы стучали. Его бросало то в жар, то в холод. Глаза наполнились слезами. От испуга он забыл, как дышать: легкие будто слиплись и не позволяли сделать глоток. В тот последний момент, когда его и марионетку отделял один шаг, он почти захлебнулся ужасом. Ощущение, казавшееся последним в жизни, пропитало каждый мускул тела парализующим ядом неизбежной кончины. Четвертый остановился и небрежно схватил за плечо пока еще живого тифлинга. Вольжиф увидел в мертвых глазах куклы отблеск великого, недоступного этому миру знания. — Придется вернуть долг за него, — смехотворно детским голосом заявил Четвертый, — приятель. — С процентами, с процентами! — пропищал Пятый. Плечо Вольжифа пронзила острая боль, будто в него впился пучок из тысячи игл. Жесткие пальцы Четвертого сдавливали плоть тифлинга, пока из него наконец не вырвался хрипящий и полный боли крик, перекрывший жаркое шипение в ушах. С последним самым громким аккордом весь мир превратился в серую массу.***
Вольжиф очнулся на следующий день в трактире. Подобравшие его ребята из банды плутифлингов рассказали, что он валялся без сознания напротив лавки “Чудеса и Древности”. Все были перепуганы его поведением, а старшая и вовсе запретила ему приближаться к этому магазину: — Да ты с ума сходишь из-за этого камня! Простоял там небось целый день, вот и упал без сил. Больше туда соваться не будешь! Первое время Вольжиф был не в себе. Вместе с парой товарищей, поверивших его комичной истории о марионетках и жутком доме, они рыскали по всему городу в поисках зацепок. Бывало они находили похожие районы и переулки, но никакого одноэтажного дома со скошенной крышей там, разумеется, не было. В конце концов все плюнули на это дело, а Вольжиф счел произошедшее кошмарным сном и спрятал за задворки своего разума последнюю немаловажную деталь. На его левом плече осталось темное пятно.