дом

Адонис от дома далеко-далеко, и по родине очень сильно скучает. Его дом – сухой воздух, мамины ладони, темные ночи и россыпь звезд. Его дом – взрывы и огонь, его дом – прошитые временем просторы и забитые кровью и слезами поры. Его дом соткан из противоречий, опасен и прекрасен, построен на костях и грустных улыбках, но он любит его таким, какой он есть – даже если опасно, если сложно, если там же может сквозь пески, землю, воду, пепел провалиться в любой момент и не быть спасенным никогда. Адонис от дома далеко-далеко, но дом его здесь. Дом его – цветочный аромат, нежные ладони, теплые ночи и блеск колец, дом его – вспышки камер и звонкий смех, дом его – в розовом цвете закат и осыпанные невесомыми поцелуями щеки и плечи. Дом его соткан из противоречий, всемогущ и бессилен, построен на скорби и вине, но он любит его таким, какой он есть – даже если рвет сердце, если трепещут точеные тонкие крылья в каждой клетке тела, если там же в пелене утонет, растворится, задохнется, и кислотно-жгучий зефир заполнит легкие до предела. Дом Адониса в тысячах, тысячах миль отсюда, но дом его здесь, и он вдыхает парфюм с ее тонкой шеи, позволяет бледным пальцам в локоны нырнуть, и в этой комнате сегодня будут только они вдвоем. Пусть то, что будет сегодня здесь, останется между ними. Пусть то, что они умеют путешествовать через прикосновения друг к другу, останется их маленькой тайной. Пусть то, что дом Адониса в ней, будут знать через тактильность только ее губы.