По-настоящему.

Он часто улыбается. Точнее — постоянно. Он натягивает улыбку, как только видит Кенни, смеётся с новой шутки Токена, грустно ухмыляется пьяному состоянию Стэна. Он видел и слышал это ни раз. Но улыбается, во что бы то ни стало. Это грустное подобие улыбки. Разочарование показывают глаза, знаете? Он никогда не улыбается искренне. Разве что тогда, когда я снова спрашиваю про его самочувствие и настроение. Тогда он выдавливает из себя какую-то измучено-вежливую гримасу, тут же пряча лицо в изгиб локтя. — Всё хорошо, — отвечает он раз за разом, но я не верю. Я больше ему никогда не верю. Даже когда он говорит, что не помнит ни одну смерть Кенни. Чёрт возьми, конечно, он помнит. Просто так заебался, что на мысль о гибели друга лишь отворачивается. «Своих проблем достаточно», — наверняка думает он. И всё же, Кайл каждый раз даёт «живому мертвецу» своеобразное «убежище». Пускает глубокой ночью в дом, выдаёт МакКормику полотенце, спальную одежду, разрешает пользоваться свои шампунем. А после целует на ночь в шелковистые помытые волосы, подробно самой заботливой мамочке, подтыкает со всех сторон одеялом, а сам уходит. Опускается на пол у двери, по привычке роняя лицо в колени. Я ему верю, я его понимаю. Невозможно смотреть на лицо, которое было всего 3 часа назад мёртвым. В столовой я смотрю на Клайда, но не вижу его. Я наблюдаю за невыносимой рыжей макушкой. Он оборачивается к Картману, что-то отвечает ему, подло улыбаясь, от чего жирдяй бросается в ярость. Это единственная настоящая улыбка Кайла. И он дарит её лишь Эрику. Это несправедливо. Он наклоняется, что-то шепчет Стэну, от чего тот смеётся, смотрит на Брофловски по-дружески ласково, словно смотря сквозь него. Но он явно думает совсем не о друге. О своей… девушке. И мне даже жаль Кайла. Он определённо знает, кто занимает все мысли Марша. После объект моего внимания поворачивается к Кенни. Опять улыбается, но так, будто говорит: «я знаю, что ты сегодня придёшь.» И МакКормик его понимает. Легонько кивает, продолжая пролистывать журнал. Брофловски ещё пару секунд смотрит, а после опускает взгляд на очередную формулу в лежащей на коленях книжке по химии, заучивая её. Пусть проблем с данным, да и вообще со всеми предметами у него не было. По истечению нескольких скучных абзацев он поправит надоедливые кудри под шапкой и, прикрыв глаза на минуту, сосредоточит взгляд на мне. Самый что ни есть пытливый, задумчивый, уставший взгляд из всех. Я знаю и предвещаю каждое его движение. Он обычно не смотри на меня. Но сегодня я просчитался. И пришлось мне вернутся к Клайду и его пустой болтовне. Я знаю, ты устал от моего постоянного внимания к своей скромной персоне. Но я ничего ре могу сделать. Я хочу чтобы ты улыбнулся по-настоящему, Кайл Брофловски. Улыбнулся мне.