Опасные игры

Яркий лучик несуществующего в этих краях солнца скользнул в затянутое пленкой невидимого силового поля окно, пробежал по стене, письменному столу, перескочил через кипу свитков — документов, прошений, писем и договоров — и замер, так и не коснувшись моих пальцев. Я отложил карандаш и давно осточертевший свиток в сторону, осторожно дотронулся до пятнышка света. Словно обрадовавшись, что его заметили, солнечный зайчик пробежал по руке и светящимся теплым браслетом сомкнулся на запястье. — Привет, папа, — моим собственным голосом сказал он. — Привет, Призрак, — ответил я. — Тебя долго не было. Я уже даже начал беспокоиться. — Беспокоиться о своем потомстве — иррациональный инстинкт, атавизм, свойственный живым особям, кстати, в нашем случае абсолютно бессмысленный. Но мне это почему-то приятно. Почему? — Наверное, потому что ты тоже немножко иррационален. Призрак фыркнул. Светящийся браслет на моей руке сжался в тонкую полоску, не толще конского волоса, потом снова вернулся к первоначальному размеру. — Я много думал о том, как ты однажды сказал, что именно некая мера иррационального и делает людей истинными людьми. По-моему, все это чушь собачья! Ты просто хотел меня запутать, да? Я рассмеялся. — Может быть. А может быть, я сказал тогда именно то, что думал. Честно говоря, я уже и сам точно не помню. — Я так и знал, — вздохнул Призрак, и его свет начал блекнуть. — Эй, подожди, — позвал я. — Не убегай. Ты так и не рассказал мне... Ты сделал то, о чем мы говорили? Свечение на моем запястье мигнуло, стало ярче. — Конечно. — Тебя кто-нибудь видел? Призрак хихикнул. — Обижаешь, папа. На очередное заседание Большого Совета я опоздал. По моим собственным ощущениям — ненамного, но, похоже, для всех остальных достаточно заметно. Когда я вошел в залу, среди присутствующих пронесся тихий шепоток. Мэндор отвернулся от своего собеседника, получеловека-полугрифона — герцога Дома Джезби — и посмотрел мне в глаза. Он не сказал ни слова, но его взгляд был весьма выразителен. Если бы не придворный этикет, который он неукоснительно соблюдал при посторонних, то слова "Где тебя черти носили?" были бы самым мягким из того, что мне пришлось бы выслушать. Извиняться я не стал. В конце концов, королю это совсем не обязательно. Кивнув Мэндору, я кашлянул, привлекая всеобщее внимание, потом вполголоса произнес: — Доброго цикла. Раз уж все здесь, — я еще раз оглянулся по сторонам, убеждаясь, что это действительно так, — то, может быть, начнем? Возражений, разумеется, не последовало. Подождав, пока все присутствующие займут свои места за большим круглым столом, я жестом предложил Мэндору взять слово. Раз уж он так настаивал на необходимости созыва Совета, то пусть сам и отдувается. Это будет только справедливо. Мэндор кивнул и начал говорить. Признаться, я слушал его вполуха, будучи абсолютно уверенным, что ничего нового все равно не услышу. По мне, так все это собрание было напрасной тратой времени. По-настоящему важные решения принимались не здесь и не так. Испокон веков истинная политика Владений Хаоса вершилась во мраке, и мое относительно недолгое правление не внесло в эту традицию заметных перемен. Пока не внесло. Большой Совет был пережитком давних времен, еще одной традицией, своего рода ритуалом, практически не имеющим реальной силы, но Мэндор настаивал на соблюдении правил. Я их и соблюдал, насколько это было возможно. Когда Мэндор на чем-то настаивал, порой было проще сделать как он хочет, чем объяснять, почему не станешь. Тем более что в данном случае других причин отказываться от этой традиции — ну, кроме банального нежелания тратить время — у меня не было. Так что я делал вид будто слушаю Мэндора, а сам украдкой разглядывал собравшихся. Лорды и леди Хаоса, представители своих Домов, почти все — в демонических личинах: человеческий облик не пользуется особой популярностью на этом полюсе бытия, слишком уж он непрактичен. В некоторых близлежащих Тенях появляться в таком виде может быть даже опасно — экстремальные температуры, низкое или наоборот повышенное содержание кислорода в воздухе, переменчивая гравитация и прочие прелести окружающей среды, в худшем случае доставляющие дискомфорт лорду Хаоса в демоническом облике, могли причинить существенный ущерб хрупкой человеческой оболочке. Разумеется, всему этому не было места в Тхельбане. Сложный комплекс древних заклятий и механизмов, принципы работы которых были позабыты задолго до моего рождения, поддерживал нормальные комфортные условия, позволяющие игнорировать климат снаружи. И все же большинство предпочитало демонический облик, не то в силу привычки, не то подчиняясь древнему церемониалу. А может быть, и потому, что в демоническом облике было гораздо проще сохранять непроницаемый вид, что бы ни происходило. В человеческом обличье это искусство, которое можно изучать годами (хотя некоторые достигают в нем совершенства, взять, например, моих родственников из Амбера), в демоническом же — просто и естественно, как дыхание. Да, это действительно могло быть одной из причин... Отвлекшись на собственные мысли, я не заметил, откуда он появился — абсолютно черный куб, размером не больше моей ладони, материализовался в самом центре стола и взорвался с оглушительным грохотом. Яркая вспышка света ударила по глазам, но за миг до этого чья-то сильная рука схватила меня за шиворот, столкнула с кресла, чужое тело вдавило меня в пол. Взрывная волна промчалась над нами, выбила силовые экраны, защищавшие зал Большого Совета от разрушительного воздействия окружающей среды. С тихим шипением воздух устремился наружу, в глазах потемнело, стало трудно дышать. — Трансформируйся сейчас же, болван! — прямо в ухо выдохнул знакомый голос, и я сделал как он говорит. И только почувствовав, что снова могу дышать свободно, открыл глаза. Голубые человеческие глаза, казавшиеся неестественными на покрытой шерстью демонической морде, смотрели на меня с беспокойством. — Ты в порядке, Мерлин? — тихо спросил Мэндор, отпуская меня. Я кивнул. — Тогда сделай одолжение, исчезни куда-нибудь. Вот, держи, — он буквально вложил мне в руку карту с изображением его собственных покоев в Пределах Саваллов. — Уходи. Я сам разберусь со всем этим, — он кивнул в сторону развороченного стола. Я так и поступил. Пределы Саваллов встретили меня тишиной и знакомым с детства запахом растений, обвивающих весь замок снаружи, подобно плющу. Несколько долгих секунд я просто стоял, приходя в себя, потом бессильно рухнул в ближайшее кресло. И, заметив краем глаза какое-то движение, рефлекторно швырнул заклинание в метнувшуюся ко мне тень. И только когда тень вспыхнула ярким пламенем понял, что это был всего лишь безобидный пуф, заколдованный Мэндором. Нервы были ни к черту... Впрочем, я имел на это право. Сегодняшнее покушение было уже пятым. Первым был фейерверк, устроенный на моей коронации. Призрак отвел тогда вдруг ставшие взрываться слишком близко шутихи на безопасное расстояние; я ведь даже не сразу понял, что что-то не так. Потом был демон, невесть с какой радости пришедший по мою душу — до Огненного Ангела ему было далеко, да и стражники сняли его в считанные секунды, но все равно приятного мало. За ним — лавина, невесть откуда взявшаяся на склоне, где отродясь не бывало снегов. Потом извержение вулкана, едва не разрушившее до основания башню, в которой я жил. Поначалу я думал, что это дело рук тех, кто недоволен моим правлением. Главы всех Домов присягнули мне на верность, но... Всегда есть те, кто готовы нарушить клятву. Мэндор провел целое расследование, но безрезультатно. Точнее, заговоров он обнаружил вагон и маленькую тележку, не без того, но это все было не то... Никакого заговора против меня не существовало. Корни покушений на мою жизнь лежали не во Владениях. Когда до меня дошло, что это может означать, я заметил и то, что должен был увидеть с самого начала. И провел уже собственное расследование. И убедился, что мои подозрения верны. И даже принял кое-какие меры. Вот только он опять меня опередил... Остатки пуфа уже почти догорели, когда солнечный зайчик проскользнул в комнату и заметался по стене, явно пытаясь привлечь мое внимание. — Призрак, — негромко позвал я. Пятнышко света замерло. — Ты в порядке, папа? — спросил он. — Ага. — Очередной сюрприз? Я кивнул. — Тогда, думаю, тебе будет интересно узнать, что наш сюрприз тоже сработал. Хочешь посмотреть? И прежде чем я успел ответить каменная стена напротив засветилась всеми цветами радуги, превращаясь в окно в другую реальность. В Джидраше царили сумерки — вечер или раннее утро, не разобрать. Пожар был уже почти потушен, лишь кое-где над обгоревшими черными руинами виднелись последние недобитые языки пламени, да черный дым поднимался в серое сумеречное небо. Какие-то люди — горожане, солдаты в мундирах городской стражи и странные типы, выглядевшие как разбойники с большой дороги, — тушили пожар. Я пригляделся. Где-то вдалеке мелькнула знакомая рыжая шевелюра. Да и сами окрестности казались знакомыми... Слишком знакомыми. Я провел рукой в воздухе, и окно в другую реальность исчезло. — Призрак, только не говори мне, что мы спалили храм Единорога! Мне ведь показалось, да? Пятнышко света мигнуло. — Упс, — только и сказал он. — Что значит "упс"? — Кажется, я немного не рассчитал, — смущенно ответил Призрак. — Заряд был под купеческим домом, после заката солнца там никогда никого не бывает. Местные почему-то считают, что все сделки должны быть заключены при свете дня. Храм Единорога довольно близко, буквально через дорогу, и если был сильный ветер с моря... Пожалуй, да, пламя могло перекинуться и туда. — Похоже, ветер был сильный, — мрачно заметил я. Пятнышко света снова мигнуло, потом скользнуло по стене, пробежало по полу и замерло рядом с моим креслом. — И что теперь? Я пожал плечами. Кажется, игра зашла слишком далеко... Но, может, хоть это заставит его остановиться и немножко подумать, что он творит! Я полез за спрятанной во внутреннем кармане куртки колодой карт, но он меня опередил. Легкое дуновение ветерка с заснеженных гор едва ощутимо коснулось разума, и я мысленно потянулся к зовущему, изо всех сил стараясь стабилизировать контакт... — Привет, Люк, — сказал я как только связь между нами стала устойчивой. Его одежда местами обгорела, лицо и руки были измазаны пеплом, но глаза лучились весельем. — Твоя работа? — спросил он, кивнув в сторону обугленных руин за своей спиной. — А взрыв в Тхельбане — твоя? Он рассмеялся. — Я знал, что ты оценишь мой сюрприз. — Считай, что оценил. Разве сегодня тридцатое апреля? Люк задумался, потом взъерошил волосы. — А черт его знает... С этой разницей во времени я тут совсем уже сбился со счета. Предлагаю махнуть в Беркли и выяснить наверняка. Помнишь тот бар, где мы раньше зависали? Надеюсь, он еще на месте. Закажем пиво, пиццу... Как в старые добрые времена, Мерль. Между прочим, я тебя уже сто лет не видел! Я колебался. Предложение было заманчивым, но... — Только при одном условии, — решился я. — Каком? — В следующий раз когда соскучишься, просто свяжись со мной. Без взрывов, пожаров и всего прочего, ладно? — Но это же будет совсем неинтересно... — протянул Люк. — Впрочем, если ты настаиваешь, то идет. Слово бойскаута. Он широко улыбнулся, и невольно я улыбнулся в ответ.