Игрть вместе

В аудиториях всегда так пусто после занятий, совсем не так как на самих парах. Никакого шума, никаких разговоров и грозного преподавателя, объясняющего материал. Синдзи это нравилось. Нравилась тишина. По крайней мере, никто не мешает самому потренироваться в игре на виолончели. Ему нравилось быть одному. Он давно к этому привык. И столь любимая тишина тоже была привычной. Воспитание со строгим отцом давало свои плоды. И только музыка спасала от этого привычного круга событий, в котором довольно давно обитала едва уловимая грусть. В музыке все было не так. Иначе. В ней можно было рассказать то, что чувствуешь. Что Икари, на самом деле, не умел делать. Вот и оставалось после занятий или дома играть медленные чувственные этюды, как он умеет, без страха, что он сделает что-то не так. Но дома было будто еще грустнее. Стены давили на него. А в университете было не так. Как-то живее что ли. Может сказывалось то, что утром тут всегда полно людей. Синдзи на самом деле был очень стеснительным, но общение любил, хоть и не привык к нему. Хоть и не мог сам завести диалог. Голова всегда была полна подобных мыслей, когда он играл. Один. — Привет, Синдзи-кун. — Вдруг послышался тихий, бархатный голос. Парень обернулся на него, отвлекаясь от игры и улыбнулся, помахав рукой. Это был Нагиса Каору. Его единственный друг. А можно было ли его так назвать? Их знакомство было очень странным. Каору так же, как и Синдзи, любил играть в одиночестве после занятий. И однажды, он услышал Икари и пришел к аудитории, долго стоял в дверях и слушал. Просто стоял и слушал, ничего не говоря. Синдзи даже не сразу его заметил тогда. Просто в один момент почувствовал на себе взгляд и обернулся. А потом Каору говорил и говорил много. О музыке, о игре Синдзи, о чувствах вложенных в музыку. Икари тогда был уверен, что это лишь единичный случай, хотя он что-то и почувствовал тогда. То, что не мог объяснить. Но это повторилось на следующий день. Так они и познакомились. — Не против, если я поиграю с тобой за фортепиано? — Получив в ответ слегка заметный кивок, Нагиса прошел к стоящему посередине зала инструмент. Сел и слегка перебрал клавиши. - Давай, как вчера, оду радости. — Давай. — Кивнул Синдзи, возвращая пальцы и смычок на виолончель. Спустя секунду аудиторию наполнил радостный и легкий мотив. Синдзи подключился чуть позже, когда Каору сыграл первую партию. Обычно, эту оду так не играют. Она бодрая, жизнеутверждающая. А они играли ее плавно, медленно, словно колыбельную. Это была их мелодия. Через нее они общались. В этих плавных нотах словно скользили вопросы. "Как ты сегодня? Не поранил ли пальцы?" А Синдзи отвечал своей партией. "Мне спокойно. Я привык." Для Икари до сих пор сталось загадкой, как они понимали друг друга. Но они понимали. И это вызывало такие странные чувства в нем. Словно в животе порхают бабочки и щекочут живот своими крыльями. Это чувство, почему-то грело сердце. И возникало только когда Каору был рядом. Последние ноты были доиграны. Синдзи медленно опустил смычок, как и Каору опустил руки. Они нечаянно пересеклись взглядами. В красных глазах Нагисы, Икари увидел нежность и то чувство, которое не понимал, но испытывал сам. Или может он просто боялся себе его назвать? — Синдзи, это было прекрасно. Ты молодец. — Сверкнул Каору своей кошачьей улыбкой, не отрывая взгляда от Синдзи. Он, казалось, знал, что за чувство испытывает сам и, что за чувство испытывает Икари. Только не говорил б этом прямо. Может быть, он сказал ему еще что-то через мелодию оды к радости, только Синдзи все еще боялся уловить этот сигнал, поэтому и убеждал себя, что ему показалось. — Ты тоже молодец, Каору, так... нежно играешь. — Похвалил его в ответ Синдзи, от чего-то немного краснея, пока подбирал слова. — Давай завтра поиграем еще. А пока, я провожу тебя до дома, не против? — Сказал Нагиса, вставая из-за фортепиано и подходя к Икари, все еще сидящему за своей виолончелью. — Не против. — Улыбнулся ему Синдзи и встал из-за инструмента, уже ожидая, как завтра они будут играть и общаться через музыку. И так они пошли под заходящее солнце. И хоть они направлялись домой, но Икари отчетливо чувствовал, что его дом там, где Каору. Так они направились домой. Эта пара.