Ночью на улицах опасно. Убийцы, привидения, бродячие собаки и можно простудиться
•.ו.°•°●°"*× Сяо ×*"°●°•.•×.•
Раньше ты не знала, насколько вкусным может быть чай на постоялом дворе Ваншу, если в него добавить тёртого имбиря и пару лепестков цинсинь. А Сяо знал. Также как и знал, насколько может быть одиноко сидеть в пустом номере на холодной кровати в темноте, нарушаемой только лунным светом. Он знал, что ты всегда распахиваешь балкон настежь, ожидая его возвращения, несмотря на его недовольство по этому поводу. Поэтому он и выпросил у Вер Голден пару дополнительных пуховых одеял. Ты знала, что это ради тебя и он тоже об этом знал, но вы никогда не скажете этого в слух. Каждую ночь ты сидела на кровати, заключённая в мягкий кокон и грела пальцы о горячую кружку. Каждую ночь ты ждала его возвращения. Каждую ночь, ты ждала худшего. У нормальных людей в прикроватной тумбочке лежит... да много чего на самом деле, но навряд ли это аптечка огромных размеров, которая выглядит так, словно травматолог просто решил сложить всё, что ему нужно для работы в один чемоданчик. А ещё там лежат чайник, пара чашек и имбирь. Ты всегда заваривала сразу две порции, каждые двадцать минут меняя на свежую ту, которая предназначалась для Сяо и подливая кипятка в свою. Непозволительное расточительство. Зато так спокойнее. Кто-нибудь обязательно скажет, что его "спасибо", которое он говорит держа горячую кружку между пальцев, пока ты смываешь с него засохшую кровь (иногда чужую, иногда его собственную) самое чёрствое на свете, но тебе не было дело. В лунном свете было видно, как блестят его глаза каждый раз, когда он говорит это, как мелко дрожат его пальцы, когда он в благодарность слегка сжимает твою ладонь, а после встаёт с пола и идёт мыть чашки, которые за время твоего ожидания уже успели покрыться налётом. Он старается не прикасаться к тебе лишний раз, словно боится, что на тебе останутся кровоточащее ожоги от его пальцев. А ты была готова сгореть заживо в его объятиях, лишь бы наконец по-настоящему согреться. Как бы плотно он не укутывал тебя в пушистое одеяло перед своим уходом, насколько бы не был горячим чай, единственное, что тебя согревало - едва ощутимый поцелуй в лоб и, казалось бы равнодушное: "Я скоро вернусь. Не сиди до поздна". И как только по его мнению ты могла лечь спать, зная, что по возвращению он будет едва стоять на ногах от усталости и боли? Он в самом деле думает, что тебе важнее выспаться и встать пораньше? Иногда тебе очень хотелось прошипеть в его адрес не лестное "придурок", но ты всегда сдерживалась. Он такого не заслуживает. Сяо никогда не спит, насколько бы сильной не была его усталость. В лучшем случае дремлет, балансирую на границе сознания, вслушиваясь в твоё тихое размеренное дыхание. Его панический страх навредить тебе кармой, который временами может перерастать в настоящий нервный срыв, не позволяет завернуться в его объятия или даже взять за руку во время сна. Но тебе достаточно чужого веса на матрасе рядом, ощущения его руки под твоей подушкой, мягкой ткани его ночной кофты между пальцев и тёплого дыхания на щеке. Вы очень долго к этому шли, шаг за шагом, каждую ночь на миллиметр ближе друг к другу. Но ты была готова пройти весь этот путь заново и не один раз, лишь бы чувствовать тепло его тела, к которому можно было бы прикоснуться, стоило тебе слегка сместить мизинец вбок. Даже если раньше ты и ворочалась во сне, то Сяо смог отучить тебя от этого. Иногда тебе снятся кошмары. Точнее, они пытаются тебе снится. Сяо улавливает мизерные изменения твоего дыхания. Если ты не просыпаешься от его голоса, то он легонько встряхивает тебя за плечи. Временами тебя приходится ловить, чтобы ты не упала с кровати от испуга, иногда слегка дуть на лицо и приносить воды, а очень редко заключать в стальные объятия, преимущественно закрывая затылок, чтобы ты почувствовала себя защищённой и перестала биться в дрожи, больше напоминающей конвульсии. И ты никогда не признаешься ему, что благодарна каждому своему кошмару, за возможность лишний раз уткнутся носом в изгиб его шеи. Твои дрожащие губы и страх, сочащийся из глаз горячими слезами, всегда были для него самым весомым аргументом. К тому же он знал, что ты последний человек во всём Тейвате, кто стал бы им манипулировать. Да даже будь наоборот, он продолжил бы прижимать тебя к своему сердцу, лишь бы тебе стало легче. Потом он будет съедать себя заживо за собственную неосторожность, ведь ты для него - хрупче самого тонкого хрусталя, на котором могут остаться трещины, стоит ему слегка повысить голос при разговоре, но сначала ты должна начать ровно дышать. Бывают ночи, когда он уходит на верхнюю террасу, перед чем всегда прикрывает твои плечи, чтобы ты не замёрзла. Иногда ты идёшь за ним, иногда продолжаешь спать, иногда делаешь вид, что продолжаешь спать. Он никогда не прогоняет тебя, разве что хмурится на твои босые ноги, а, если ночь совсем холодная, плотнее укутывает тебя в одеяло, которое ты всегда приносишь с собой, и сажает на перила спиной к себе, крепко держа тебя сзади, чтобы ты и не думала падать. Бывает, что он что-то рассказывает о прошлом или о том, что видел на улице, пока возвращался домой, но чаще всего вы громко молчите. Смотрите на всё подряд и ни на что одновременно, осторожно переплетая мизинцы или все пальцы, если его руки покоятся на твоей талии, пока ты сидишь, свесив ноги вниз с бог знает какой высоты, но при этом абсолютно не испытывая страха. Иногда ты прихватываешь с собой на балкон свежий букетик цинсинь, который уже, можно сказать, является неотъемлемой частью интерьера в вашей комнате, и делаешь из него венок. При виде Сяо, с цветами на голове, которые он приносит каждую ночь, ведь вы оба обожаете их запах, твоё сердце начинает щемить. Здоровый режим сна, который в последний раз ты видела уже очень давно, не стоит и доли таких ночей. Ваших ночей•.ו.°•°●°"*× Ху Тао ×*"°●°•.•×.•
"Спать по ночам – это для слабаков!" - как-то раз сказала тебя Тао, на носочках вышагивая по перилам моста и задорно хихикая над возмущёнными лицами прохожих. Она редко нравилась людям, забитым по самые кончики ушей словом "серьёзность", но зато её любили храбрые дети, каменные статуи львов перед входом в Департамент по делам граждан, черновики Син Цю, в которых та черкала на полях и писала строки без зазрения совести и ты. Самое время купить обувь поудобнее. Вы живёте вдвоём, но когда солнце уходит за горизонт, всегда вылазите из дома исключительно через окно. "Если выходить через дверь, это лишает всё дело атмосферы!" - каждый раз смеётся девушка, ловя тебя, стоя в кустах, пока ты неловко скатываешься по водосточной трубе. Вопрос, почему эта железка выглядит прочнее чем всё здание вместе взятое, заданный тобой когда-то давно, отпал сам собой во время первой же вашей вылазки. Первое время практиковать навыки скалолазания, пусть даже на высоте двух этажей, было боязно. Спустя пару ночей ты стала переживать не за свои ободранные руки и вполне возможный вариант приземлится головой в шелковицу, густо растущую под окнами, а за перспективу раздавить маленькое ночное чудовище. Она всегда тебя ловит. Даже когда ты благополучно спускаешься сама, внизу тебя всегда ждут её объятия, которые в любой момент могут прерваться тихим "Бу!" в самое ухо и её заливистым смехом, ведь ты каждый раз, словно в первый, не ожидаешь подвоха. А может быть, ты просто делаешь вид, чтобы её позабавить? Ты никогда не знаешь заранее, куда занесёт вас ночной ветер и просто слепо следуешь за своей очаровательной спутницей, крепка держа её за руку, чтоб не споткнуться самой и не дать влететь в дерево ей, ведь по мнению Тао идти и смотреть на тебя, горы, звёзды (да на что угодно, в общем-то) гораздо интереснее, чем на дорогу. "Эй, это боевые шрамы! Ими нужно гордиться, а не ворчать из-за них!" - в шутку дуется она, когда ты с обеспокоенным и слегка недовольным лицом обрабатываешь ссадины на её коленях, не забывая заботливо дуть на содранную кожу. На самом деле ей просто щипит эта противно пахнущая дрянь, которую ты таскаешь с собой на случай незапланированных преград, и она пытается отвлечься. Ты это знаешь, поэтому всегда награждаешь её нежным поцелуем в уголок губ за храбрость. У Тао есть страшный рассказ на каждый шорох, про каждый плохо лежащий камень, и почти все из них она сочиняет прямо на ходу, а потом через десять минут забывает, но только для того, чтобы через пару шагов придумать новый. Ты пытаешься запомнить всё, хотя бы по частям, ведь что-то записывать, когда тебя тянут за руку навстречу приключениям, не очень удобно. Но притворно жуткий голос девушки и огненные чертята, скачущие в глубине зрачков-звёздочек, слишком прекрасны, чтобы смирится и не предпринять ничего, дабы закрыть этот момент поглубже в памяти, скрывая от забвения. К концу прогулки истории про демонов в твоей голове смешиваются с рассказами про пиратов, чёрных магов, проклятые двери и опаздание домой к ужину. Вернувшись, чаще всего к расвету, (или же на следующее утро, если по возвращению силы остаются только на попытки не заснуть стоя в коридоре, облакотившись о бок девушки) ты, забавы ради, переписываешь осевшие в твоём мозгу детали страшилок на бумагу. (Передать словами всю ту смесь восторга, ужаса, веселья и непонимания, которые творятся на лицах Син Цю и Тао, когда они читают твои наброски, развалившись на полу в вашей с девушкой гостиной, невозможно. Но это тихое, сказанное на самое ушко, чтобы услышала только ты, прорывающееся сквозь дикий хохот: "Я люблю тебя. Я правда счастлива с тобой", - от маленькой госпожи Ху ощущается как нечто среднее между сильным электрическим рязрядом, теплом, исходящим от камина и удовольствием от самой вкусной сладости.) В какой-то неожиданный момент во время вашей прогулки под звёздами Тао замолкает. Такое случается часто, поэтому ты не беспокоишься, хоть первое время тебя и пугала резко наступающая тишина, сменяющая собой её звонкий задорный голосок. Если бы не тихий шорох травы под её туфлями, можно было бы подумать, что твоя спутница - призрак. Холод её пальцев, переплетённых в замок с твоими, и застывшее на лице выражение полуулыбки лишь дополняют образ неспокойного духа. Ты тихонько хихикаешь от мыслей о том, как бы вы с господином Джун Ли и Син Цю прятали бы темноволосого призрака по всему Ли Юэ от Чунь Юня. Тао в порядке. Тао думает. У Тао вдохновение. Вы находите какой-нибудь холмик повыше, а лучше обрыв или даже гору, чтоб можно было свесить ноги (несколько раз вы ради этой цели залезали на дерево). Она берёт листок, чернильницу с плотной крышкой, чтоб по пути ничего не расплескалось и начинает писать. Что-то куда более серьёзное, чем придуманная на духу страшилка для её постоянной, единственной и незаменимой слушательницы. Ты лежишь рядом на траве, положа голову на её плечо или бёдра и слушаешь как она тихонько мурлакает себе под нос детскую песенку про хиличурлов под акомпонимент сверчков и ветра. Ты не боишься ничего пропустить, ведь знаешь, что первая увидишь результат её нагуленного вдохновения, изложенного на бумаге. В такие моменты всё вокруг слишком убаюкивает, чтобы пытаться остаться в сознании. Тао без особого труда доносит твоё спящее тело до дома, и ради тебя даже зоходит внутрь через входную дверь, а не окно, дабы не беспокоить твой сон. Конечно, только если на пути не встретится какая-нибудь пакасть и не подпортит всю прелесть момента, разбудив тебя, пока маленькая госпожа Ху будет отбиваться, предварительно временно отдав твоё тело на сохранение траве, причём как можно дальше от места возможного пожара. Но как бы сильно вы не любили ночную свежесть и щекочущую воображение темноту, порой вы остаётесь дома. Усталость тяжелого дня отлично умеет приковывать к четырём стенам, пусть и с нараспашку открытыми в них окнами. Большая и очень мягкая кровать в вашей спальне, специально купленная девушкой для твоей безопасности, позволяет Тао ворочаться в попытках улечься поудобнее сколько угодно и при этом не сломать тебе в темноте локтём нос. Чаще всего ты с безопасного растояния ждёшь сигнала в виде тихого сопения и прекращения волнообразных движений матраса и одеяла, после чего начинаешь осторожно подползать ближе к задремавшему ночному монстрику, чтобы поплотнее закутать его в кокон крепких объятий. Остаётся чуть-чуть потерпеть теперь уже безопасные для твоего здоровья полусонные ёрзанья в твоих руках и всё. Маленькая госпожа Ху спит как убитая, уткнувшись носом в район твоей шеи. Пару раз в шутку она предлагала тебе поспать вместе с ней в одном из гробов, кокого-то чёрта стоящих у вас дома (нет, серьёзно, Тао так и не объяснила зачем они здесь) и неимоверно радовалась, когда ты, пусть и прибывая в замешательстве, соглашалась. Со временем это настолько стало обыденностью, что ты временами начинаешь скучать по страшилкам про подкроватного монстра, которыми Тао пугает (пытается пугать) тебя перед сном, когда вы ночюете в кровати. Вы стелете на дно побольше покрывал и берёте самую мягкую подушку, какую только можно было бы найти в целой гавани. Поудобнее устроившись у тебя на груди и с твоей подачи несколько раз проверив надёжно ли подпёрта деревянная крышка, дабы не оказаться запертыми внутри, Тао засыпает гораздо быстрее, нежели лёжа с тобой на разных концах кровати. "Не ёрзай", - тихонько шикаешь на неё ты, если она начинает слишком активно ворочаться в твоих руках, хоть в такой позе это делать гораздо сложнее. "Бука..", - обиженно мычит Тао, поднимая лицо повыше, чтобы получить поцелуй в свои обветренные губы. И лоб. И макушку. Так гораздо лучше засыпается.***
"Я попрошу, чтобы после нашей смерти нас похоронили именно в этой позе", - бормочет она в полудрёме в район твоей грудной клетки. Ты счастливо улыбаешься, вдыхая запах шелковицы, исходящий от её волос.