Леди у шеста

      — Как же так получилось, Адриан, — качая головой, негодовала Эмили, промакивая ссадины сына обеззараживающим средством.       — Пьяный был. Вот ноги и не держали, — натянув улыбку, оправдывался он, хотя улыбаться ему сейчас вовсе не хотелось. И это даже не от саднящих ран, а от душевной боли, которая его сейчас мучила. Он злился на самого себя. «...пьяный дурак» — эхом отзывались в воспоминаниях слова Маринетт, брошенные там, на мосту, — Я обещаю даже не тебе, а самому себе, что больше такого не повторится. Я брошу пить.       — Вот и хорошо, сынок, — сказала она и погладила его по голове, — Но тебе всё равно сейчас нужно что-то выпить. Ну, чтобы не было плохо. Обратись за этим к отцу. Он в скором времени обещал быть дома.       — Хорошо, мам, спасибо, — улыбнулся он её заботе.       — Только немного, — строго сказала Эмили.       — Конечно, — заверил её он.       — Поправляйся. А мне пора по делам, — она улыбнулась и вышла из комнаты.       Едва дверь за Эмили закрылась, Адриан заплакал, опустив голову в подушку.       Маринетт разбудил запах свежесваренного кофе.       Девушка потянулась и, открыв глаза, расплылась в улыбке.       — Доброе утро, любимый, — нежно произнесла она, глядя на Луку, который сидел рядом с ней.       — Доброе утро, любимая, — вторя её тону, сказал он и, наклонившись, поцеловал, — Беги в душ, и я жду тебя на кухне.       Как только девушка скрылась, послышался сигнал пришедшего на её телефон сообщения.       Лука взял гаджет, но посмотреть, что там, он сам себе запретил, лишь прочитал имя автора. Парень положил телефон обратно на тумбочку и удалился.       — Как вкусно пахнет, — зайдя на кухню, сказала Маринетт и, обняв, прижалась к Луке.       — Садись, будем завтракать, — ласково сказал он, затем немного задумался и добавил, — Хотя сначала можешь прочитать, что тебе там Викто́р написал, — девушка округлила глаза. Лука поспешил её успокоить, — Не волнуйся, я не читал.       — Я быстренько, — с улыбкой бросила она и почти бегом направилась в комнату и так же быстро вернулась, держа гаджет в руках.       Она села за стол и открыла сообщение. Пробежавшись глазами по тексту, она глубоко вдохнула и посмотрела на Луку, что уже разлил кофе по чашкам и присоединился к ней, устроившись напротив и внимательно наблюдая за ней.       — Викто́р прислал список дней, в какие Хозяин будет свободен, чтобы сопроводить меня на встречу с моей дочкой.       — Ну так это же хорошо, — не понимал её настроения он.       — Один из дней — сегодня, — подняв на Луку жалобный взгляд, произнесла она.       — Если хочешь сегодня навестить дочку, езжай! — улыбнувшись, сказал он, взяв её за руку, — Я всё понимаю.       — Правда? — обрадовалась она. Парень кивнул. Маринетт подбежала к нему и нежно обняла, сказав, — Ты самый лучший!       — Но сначала завтрак, — чуть строже добавил он.       Маринетт улыбнулась и, вернувшись на место, написала ответ Викто́ру и принялась уплетать приготовленную заботливым парнем еду.       Спустя час под окнами квартиры Маринетт заметила автомобиль, который должен был повезти её к дочери.       Викто́р сообщил номер машины, по обыкновению взятой в аренду, в которой её должен ждать Хозяин.       Маринетт, заметно нервничая, обняла и поцеловала Луку и скрылась за входной дверью, оставив парня стоять у окна и, нервно покусывая губы, наблюдать за автомобилем.       Девушка вышла из дома и села на заднее сидение машины, которая тут же тронулась с места и увезла её в знакомом направлении.       Маринетт огляделась и была удивлена, что в автомобиле, кроме неё и водителя больше никого не было.       — Простите, а где Хозяин? — спросила она у мужчины за рулём, который был одет в костюм и шофёрскую кепку, а на носу покоились солнцезащитные очки.       — Не узнала, — улыбнувшись на сторону, ответил тот.       — Хозяин? — понимание пришло не сразу, поэтому её догадка прозвучала как вопрос.       — Собственной персоной, — отозвался он и расплылся в улыбке, — Доброе утро, Маринетт.       — Доброе утро, — ответила она на его любезность, улыбнувшись, затем, всё же решившись, спросила, — Водитель заболел?       — Тебе так важна причина смены моего амплуа? — ответил вопросом на вопрос Хозяин, не отвлекаясь от дороги.       — Нет, просто это как-то необычно, что ли, — сказала Маринетт и отвернулась к окну, смотря на проносящийся мимо пейзаж.       Машина въехала в распахнутые ворота и остановилась возле небольшого двухэтажного дома.       Хозяин заглушил двигатель и, сняв шофёрскую кепку, оправил волосы, собранные в низкий хвостик, снял солнцезащитные очки и повернулся к Маринетт.       — Она тебя ждёт, — по-доброму смотря на неё, тихим голосом произнёс он.       Маринетт кивнула, тяжело вздохнула, вышла из машины и направилась к дому.       Едва она открыла дверь и вошла, дочка бросилась к ней с радостными криками:       — Мама приехала! Ура! Мама приехала!       — Привет, моя малышка! — тихим дрожащим голосом сказала Маринетт, нагнувшись к ней и взяв Валери́ на руки, прижала её к себе.       Она вышла с ней на задний двор. Опустив девочку на землю, Маринетт взяла её за руку, и они начали неторопливую прогулку по саду.       Умыв лицо, Адриан вышел из комнаты и спустился по ступеням на первый этаж, где находился кабинет отца.       Подойдя к двери, он застыл на месте.       Их отношения были далеко не тёплые. Возвращение его матери ничего не изменило в этом плане. Разве что отец больше улыбался. Но, увы, не ему, а своей жене. И в добавок ко всему, он решил, что сын достаточно взрослый, чтобы жить отдельно, и переехал с мамой в другой город, оставив его одного в огромном, но пустом и безжизненном доме в Париже. Конечно, Адриан по-началу был ужасно рад свободе действий. Он закатывал шумные вечеринки и бездумно тратил деньги на всякую ненужную ерунду. И, конечно же, заливался алкоголем. Но тогда ему и немного надо было. Вскоре он потерял интерес и к нему. Взялся за голову, продолжил учёбу, поступив в университет, который настоятельно рекомендовал ему отец. Вечеринки были забыты. Но однажды на каникулах приятель из университета уговорил его зайти в «этот чёртов стриптиз-бар, будь он трижды неладен». Адриан ни то злился, ни то печалился, видя ту, в которую он был влюблён, полуголой, танцующей возле шеста. А потом их первый приват. Румянец от стыда, когда он её узнал. Первый суровый взгляд в прорезях маски. Их первый секс... за деньги. Адриан благодарил всех богов, что был в ту ночь нетрезв. И он решил сам для себя, что каждый раз, приходя в то заведение, он будет накачивать себя алкоголем, чтобы... Чтобы не заплакать. Он чётко осознавал, что он её по-настоящему любит.       Возвращаясь в университет, он даже не притрагивался к спиртному. Учился хорошо. Но стоило ему приехать в Марсель и завернуть на ту улицу, сердце сжималось от боли и он вновь заказывал себе виски и пил, пил, сколько мог.       Но сейчас, вспоминая разочарованный взгляд Маринетт, брошенный на него там, на мосту, и слова... Боже... Ему так обидно, что она так плохо о нём думает. И теперь он твёрдо решил, что не будет пить вообще.       Но сейчас ему нужно похмелиться...       Он стучит в дверь кабинета. Никто не отвечает. Приоткрыв дверь, он осторожно заглядывает внутрь — никого. Несколько секунд посомневавшись, он всё же входит в кабинет. Подойдя к столу, он выдвинул нижний, самый большой ящик. Бутылка виски, задевшая стакан, родила мелодию, которую Адриан тут же остановил, погасив вибрацию, прислонившись пальцами к звенящему стеклу. Он отвинтил крышку, которая тут же совершила побег, укатившись куда-то за штору. Адриан цокнул языком и закатил глаза. Ну не в том состоянии он был, чтобы гоняться за крышками. Но улики оставлять тоже нельзя. Поэтому Адриан, тяжело вздохнув, поплёлся к окну и, приподняв штору, нагнулся и поднял крышку, с которой тут же сдул невидимую пыль. Выпрямившись, он почувствовал пульсирующую боль в голове. Он промычал, вернулся к столу, плюхнулся в рабочее кресло отца и взял бутылку виски. Адриан наполнил стакан наполовину, поставив тот на стол. Аккуратно закрутив крышку, он вернул бутылку на место. Парень взял стакан и перекатывал в нём коричневатую жидкость. Пить ему не хотелось, тошно было от одного только запаха. Взяв себя в руки, он осушил стакан практически залпом. Как хорошо, что он сейчас был не в костюме и без галстука, ибо тогда он точно бы умер от нехватки воздуха. Он кое-как выровнял дыхание, поставил стакан рядом с бутылкой, задвинул ящик и покинул кабинет, закрыв за собой дверь.       Хотелось на воздух.       Он вышел из дома и завернул за угол. Там был цветущий сад и скамейка в теньке. Туда он и приземлился.       Спустя полчаса Адриан почувствовал себя лучше. Вернувшись в дом, он оделся и приказал водителю отвезти его в город.       Уютная кафешка под открытым небом всегда радовала его вкусной едой и достойным кофе. Но больше всего Адриану нравился вид, который открывался оттуда его взгляду. Нет, это была не красивая природа, а всего лишь ничем неприметная улица — улица дома, где жила Маринетт.       — Пока, моя крошка, — едва сдерживая слёзы, причитала Маринетт, обнимая и успокаивая Валери́, которая не хотела, чтобы она уезжала, — Ну, не плачь, прошу тебя. Мама ещё приедет. Обещаю.       Девочку забрала няня-гувернантка и унесла в дом.       Звуки детского плача были слышны и на улице.       Маринетт отвернулась и расплакалась.       Хозяин, приобняв, довёл её до машины и, усадив на переднее сидение, пристегнул ремень безопасности.       Девушка спрятала лицо в ладонях.       Спустя пять минут они выехали с территории.       — Прости меня, Маринетт, — искренне сожалея, просил он, — Понятия не имею, к чему такая срочность...       — Это Ваша семья, — напомнила она, строго посмотрев на него.       — Да, ты права, — вздохнув, согласился он, — Просто мне так неудобно, что я тебя, получается, подвёл...       — Всё в порядке, Хозяин. Я всё понимаю. Семья это самое главное, — начиная понемногу успокаиваться, но всё ещё хлюпая, произнесла она.       — Я обещаю тебе, что ты сможешь её ещё раз навестить в эти две недели, — сказал он.       — Правда? — подняла она на него удивлённый взгляд.       — Да. В любой день. Даже если я в этот день не смогу выбраться, ты всё равно поедешь к ней, — улыбаясь, говорил он, видя её, расплывающуюся в улыбке.       — Спасибо, Хозяин, — благодарно смотря на него, сказала она.       — Не стоит благодарности, — отмахнулся он, — Я виноват, и я исправлю.       Маринетт одарила его улыбкой и, отвернувшись к окну, любовалась пейзажем, думая о проведённом, пусть и недолгом времени со своей малышкой.       Припарковавшись недалеко от подъезда Маринетт, Хозяин вновь надел шофёрскую кепку и солнцезащитные очки и вышел из машины. Открыв переднюю пассажирскую дверь, он помог девушке выбраться из автомобиля.       Неожиданно для Маринетт Хозяин обнял её и прижал к себе.       Она подняла голову и посмотрела на него.       — Прости меня, Маринетт, — произнёс он, жалостливо смотря на неё, слегка наклонившись к ней.       — Всё хорошо, — нежным голосом сказала она.       Хозяин коснулся её губ своими и, почувствовав, что девушка ничего против не имеет, углубил поцелуй, прижав одной рукой её голову ближе.       — До встречи, — тихим голосом сказал он, нежным взглядом посмотрел на неё и, вернувшись в машину, завёл двигатель.       Маринетт пошла неторопливым шагом к дому.       — А твой начальник знает, что ты нарушаешь правила? — сзади послышался знакомый голос.       Девушку пробрала дрожь, но она всё же обернулась. Перед ней стоял Адриан.       Хозяин, заметив ситуацию, в которой она оказалась, хотел было выйти из машины, но Маринетт жестом, незаметно от собеседника, «остановила его» и «посоветовала поскорей уезжать». Тот кивнул и, последовав «совету», скрылся из вида.       — О чём ты? — спросила она.       — Я о том, что ты целуешься с клиентами, — пояснил он, — Тот мужчина это ведь клиент? Или у тебя роман с водителем?       — Адриан, какое тебе дело вообще?! — раздражённо бросила она.       — Просто думаю, сколько же нужно заплатить, чтобы иметь возможность тебя целовать? — выдал он.       Маринетт отвела взгляд. Ей стало обидно. Да, она и сама себя называла, и ни раз проституткой, ведь, по сути, так оно и было. Но слышать постоянное напоминание об этом ещё и от человека, знавшего, какой она была до всего этого, было невыносимо больно. На глазах проступили слёзы.       — Зачем ты так? — не боясь уже показать свою слабость, сиплым, срывающимся голосом спросила она.       — Прости! — жалостливо посмотрев на неё, сказал Адриан, прижал Маринетт к себе и начал утирать дорожки слёз, которые всё-таки хлынули из её глаз, — Прости меня! И, пожалуйста, не плачь! — просил он таким тоном, который девушка давно не слышала, но который был так ей знаком, так мил сердцу.       Она подняла на него глаза.       Адриан казался таким милым, как тот, которому она всегда могла доверить свою жизнь. Как тот верный и преданный ей напарник.       — Что с тобой случилось, Котёнок? — нежным голосом спросила она, проводя пальцами по светлым прядям, теребя их.       — Миледи помнит своего Котёнка? — лепетал он ласковым голосом.       — Конечно, помню, — несколько возмущённо бросила она, затем, погрустнев, добавила, — И мне очень больно видеть тебя пьяным, Котёнок.       Её нежное «Котёнок» рвало душу. На глазах Адриана выступили слёзы.       — Я обещаю больше не пить, Миледи, — серьёзно заявил он.       Затем, поцеловав её руку, ушёл в неизвестном ей направлении.       Маринетт проводила его жалостливым взглядом и, развернувшись, направилась было к подъезду, но чуть не врезалась в стоящего за ней мужчину.       — Викто́р? Ты меня напугал! — громко бросила девушка, шлёпнув мужчину ладонью по груди.       — Ай! — отозвался он на неожиданную, пусть и не сильную, но всё же боль, — Прости. Пугать не хотел. Пошли, провожу тебя.       — Давай, — кивнула Маринетт и, взяв его под руку, продолжила путь, — А что ты здесь вообще делаешь?       — Мне звонил Хозяин, сообщил о появлении белобрысого. Просил подстраховать тебя, если что вдруг... — пояснил он, — Значит, у нас нарисовалась ещё одна проблема — белобрысый знает, где ты живёшь.       — Выходит, что так, — грустно согласилась она.       Они вошли в квартиру.       Маринетт плюхнулась на диван и опустила голову.       — Привет, Лука, — бросил он парню, стоящему в недоумении недалеко от них, — Ты прости, у нас тут снова проблемы. Ой, всё тихо! Хозяин звонит, — он ответил на звонок, — Да. Нет, он ушёл. Охрану? — он бросил взгляд на девушку, — Охрану, конечно, приставлю. А, хорошо, сейчас дам ей трубку, — он передал телефон Маринетт, округлившей от этого жеста глаза.       — Да? — начала она разговор, — Нет. Нет, он не видел. Думаю, что особо и не всматривался. Его больше волновало, что я нарушаю правила, — дальше девушка больше слушала и угукала, — Хорошо, Хозяин, я всё поняла.       Маринетт передала телефон Викто́ру.       Тот поднёс его к уху. Также поугукав, он отключил звонок.       — Я так понимаю, встреча с дочкой сорвалась, — подняв на девушку взгляд, произнёс менеджер.       — Ну, я успела побыть с ней пару часов, — натянув улыбку, грустно сказала Маринетт.       — И когда планируешь поехать?       — Ближе к концу этих двух недель, — сказала она, — Синяки, думаю, к этому времени сойдут, и я смогу спокойно провести с ней весь день, не боясь, что тоналка смажется.       — Ясно, — лаконично заключил он, — Я ни за что не поверю, что ты не сделала ни одного её снимка.       — Конечно, сделала, — бросила она.       — Показывай, — улыбаясь, просил он.       Маринетт достала гаджет.       Викто́р подошёл к Луке, усадил его рядом с ней, сам сел с другой стороны и уставился в телефон, в котором девушка, открыв галерею, неспеша перелистывала фото Валери́.       Менеджер с неподдельным интересом изучал снимки, иногда бросая взгляд на Луку, восхищённо размахивал рукой, отмечая, как она подросла и какая она красивая.       Маринетт сияла, глядя на фото дочки.       Лука улыбался, не зная, кем любоваться: то ли очаровательной малышкой, то ли её мамой, которая сейчас была прекрасна как никогда.       Маринетт выключила и убрала телефон.       Викто́р встал, а Лука остался сидеть рядом с девушкой.       — Мне так интересно, — загадочно начал менеджер, — что твоя рука забыла в волосах белобрысого?       — Это так важно? — прятала взгляд Маринетт.       — Хочешь сказать, что это как-то связано с твоим прошлым, о котором ты не хочешь распространяться?       — Что-то типо того, — желая поскорей закончить разговор, бросила она.       — А ничего, что твоё настоящее, — он указал на Луку, — не будет в восторге от такого прошлого в настоящем... Боже, я запутался.       Маринетт расхохоталась.       — Это не то прошлое, которое может расстроить моё настоящее и, надеюсь, будущее, — она посмотрела с улыбкой на Луку, который сидел в полном недоумении, смотря на них.       — Интересно, — задумался Викто́р, потом, явно что-то вспомнив, добавил, — А почему он называл тебя Миледи, а ты его Котёнком?       — А, — до Луки дошло, о каком прошлом шла речь.       — То есть ты знаешь это, да? — спросил менеджер парня. Тот, улыбаясь, кивнул, чем ещё больше удивил и без того обескураженного мужчину, — И ты не против?       — Нет, – твёрдо заявил Лука.       — Интересно... — протянул он, — Ладно, думаю, мне уже пора. Пока, голубки.       — Пока, — сказали они вместе.       Лука встал и, проводив менеджера, закрыл за ним дверь и вернулся на диван к Маринетт.       Парень потянулся к девушке, чтобы поцеловать, но она остановила его ладонью.       — Мне нужно... — начала было она, но Лука прервал её.       — Что? Принять душ? Почистить зубы или что? — негодовал он, — Мне всё равно, с кем ты там что делала. Я не брезгую! Если я тогда, пять лет назад, когда ты из постели Адриана бежала ко мне, не брезговал, почему я должен испытывать это чувство сейчас?!       Лука резко встал и, быстрым шагом подойдя к окну, открыл его и, упёршись в стену рукой, с жадностью вдыхал свежий воздух.       Маринетт подошла к нему и, проведя ладонью по спине парня, прижалась к ней и обняла его.       — Ты простишь меня? — жалостливым тоном просила она.       — Прощу, конечно, — немного нервно бросил он и повернулся. Маринетт потянулась к нему, чтобы поцеловать, — Что, даже не умоешься сначала? — подколол он её.       — Ну, Лука, — протянула она.       Парень беззвучно рассмеялся.       — Иди сюда, — сказал он и, взяв ладонями голову девушки, нежно поцеловал её губы, — Пойдём покушаем.       Маринетт с улыбкой на лице кивнула и они отправились на кухню.       Адриан заметил машину отца возле дома и вспомнил слова матери о том, что Агрест-старший должен был вскоре приехать. А ещё о том, что он, не дождавшись возвращения родителя с очередной деловой встречи, нахальным образом зашёл в кабинет и без спроса воспользовался его заначкой. А по сему Адриан решил обязательно зайти к отцу и во всём признаться. В конце концов, он же уже не подросток.       Поджилки, конечно, всё равно тряслись, но Адриан уверенно постучал в дверь и, толкнув её, вошёл внутрь.       — Здравствуй, сын, — не отрываясь от компьютера, произнёс Агрест-старший.       — Отец, прости меня, я без спроса взял у тебя немного твоего виски, — с виноватым видом признался Адриан.       — Да, твоя мама мне сказала, что тебе нужно похмелиться, — он поднял на него глаза и добавил, — А ещё она сказала, что ты пообещал больше не пить.       — Да, это так, — кивнув, сказал он.       — Похвально, похвально, — бросил он, — И что же тебя на такое сподвигло?       — Девушка, — пряча глаза, ответил он.       — Девушка? — удивился Агрест-старший.       — Да. Ты, наверное, её не помнишь, — начал неуверенно Адриан, не понимая, интересно ли на самом деле отцу слушать это или нет, — Она моя одноклассница. И я её люблю. Давно люблю. Сильно люблю. Её зовут Маринетт. Она ещё хотела стать дизайнером одежды.       — А, да-да, припоминаю что-то, — с серьёзным видом произнёс он, — Ну что ж, удачи, сын. Извини, у меня много работы.       — Спасибо, отец, — покорно сказал он и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.       Адриан поднялся в свою комнату и лёг на кровать.       Несмотря на то, что он днём влил в себя новую порцию выпивки в попытке похмелиться, ему всё равно было нехорошо. Но сейчас ему некогда думать о его физическом состоянии. Мысли заняла она — его любимая, его Миледи и, увы, не его Маринетт.       То, что произошло сегодня там, возле её дома, волной перенесло его в те времена, когда они, сражаясь с Бражником, спасали от напастей Париж.       Тогда они казались единым целым, были командой. И он всегда был её Котёнком. Даже тогда, когда они потерпели сокрушительное поражение в последней схватке, когда костюм Леди Баг «сгорал», раскрывая её личность: не целиком, не сразу, а мелкими разрывами, которые расползались с каждой секундой всё больше. Он узнал девушку, как только исчезла треть маски. И вот перед ним стояла уже не совсем Леди Баг, но ещё и не Маринетт.       Не желая больше мучить квами, она сняла трансформацию.       Адриан был рад узнать, кем была в обычной жизни его Миледи и, не долго думая, раскрылся перед ней.       Маринетт же была просто шокирована его поступком. Она срывалась на крик, говоря что-то о поражении и о тайне, которую они не сохранили друг от друга, и плакала... Плакала — это было выше сил и Кота, и Адриана. Он обнял и крепко прижал Маринетт к себе, бережно поглаживая её по голове. А когда немного успокоилась, она сняла с себя серёжки, которые были сильно повреждены, и отдала ему, расписавшись в своей бесполезности, и велела отдать их талисманы Хранителю, который, по словам девушки, должен был обязательно появиться.       Больше она не касалась этой темы никогда, решив, видимо, что её Котёнок всё исполнил. Но это было не так...       Хранитель так и не появился.       Адриан же умудрился в своих беспробудных пьянках в доуниверситетские годы потерять её талисман. Признаваться в этом своей Миледи он себе строго-настрого запретил. Свой же талисман парень хранил в сейфе его комнаты в Париже, на тот случай, если таинственный Хранитель всё-таки появится...       — Прости меня, Миледи, — тихо произнёс Адриан, лёжа сейчас на кровати с закрытыми глазами, — Твой Котёнок больше тебя не подведёт.