Холод. А был ли он?

Очередной вечер, каких в последнее время было довольно много. Хюррем пришла к нему скорее по привычке, она просто привыкла быть с ним рядом. Хотя сейчас он не был рядом с ней. Не смотря на то, что он сидел всего в метре от неё, Сулейман был так отстранен и сосредоточен, что, казалось, был не с ней, а где-то далеко. Какая-то тяжесть ощущалась между ними. Недосказанность, напряжение и холод… Этот холод преследует Хюррем в последнее время. Наверное, с того момента, как она узнала про наложницу. Та любовь и поддержка со стороны Султана больше не ощущалась. Он даже не смотрел на неё. Они и не разговаривали практически. Хюррем сухо рассказывала о детях, он кивал и задавал какие-то вопросы, но когда все про детей было рассказано они замолкали. Так и сидели в одной комнате, рядом, но так далеко друг от друга. Она пытается хоть как-то поддержать разговор, скинуть оковы этого напряжения, повисшего в комнате, но он не жаждет общения, отвечает односложно, а иногда и вовсе молчит. -У тебя даже нет желания разговаривать со мной, — почти шепчет она то, что так тревожит. Сулейман глубоко вздыхает, он тоже чувствует это напряжение, ему тоже это не нравится, но почему-то сейчас для него проще промолчать и проигнорировать её, чем что-то объяснять. -Хюррем, ты беспокойна с того момента как пришла. Если ты что-то хочешь сказать, скажи. И тебе будет спокойно и мне, — он надеялся, что в очередной раз что-то случилось в гареме, что у неё есть какая-то просьба, которую он с радостью бы выполнил, что бы это ни было. И стало бы проще. Девушка собирается с мыслями и набирается храбрости. Что не так-то просто. Да-да, ей, которая столько пережила, которая так яростно боролась со всеми трудностями сейчас было очень страшно задавать этот вопрос. Вопрос, который терзал её уже давно. Она встает и подходит ближе к нему, высоко поднятая голова и решительный вид, но в душе такая мука и боль. Только глаза выдают всю её нерешительность и страдания. -Я только об одном спрошу, — глубокий вздох и неимоверное усилие, что бы вымолвить хоть слово, во рту пересохло и голос готов сорваться, — Ты влюблен в неё? — легкая улыбка на губах, — Влюблен в Фирузе? Сулейман хмурится, совсем не этого он ожидал, был не готов к такому. Да и как она посмела такое спрашивать, не её это дело. Хотелось все высказать, но посмотрев в родные глаза не смог, просто вернулся к украшению которое делал и попытался сосредоточится. Слишком многого она хочет, чересчур многого требует. Он не был готов к этому разговору. Так же как и не был готов к тому, что случилось, когда увидел Фирузе. Эта девушка была необычной, манящей. Чем-то новым, быть может способом забыть проблемы, избавится от постоянных переживаний. С ней он чувствовал себя моложе. С ней не надо было разговаривать о государственных делах, не надо было делиться какими-то личными переживаниями. Она просто приходила и отвлекала его от насущных проблем. Хюррем просто стояла и смотрела на него. Чего она ожидала? Султанша сама не знала чего ждала. Но явно не этого. Не полного игнорирования. Было так больно и обидно, что глаза тут же защипало от слез. Он просто продолжил свое занятие и сделал вид, что ничего не было, что её просто нет в комнате. Хотелось прямо здесь упасть на пол и разрыдаться в голос. Но она не могла себе этого позволить. Хасеки Хюррем Султан сильная женщина, которая не любила показывать свои слабые стороны, которых было довольно много. Но кроме нее этого никто не должен знать. В том числе и любимый муж, нет, особенно он. Для него, в общем-то, она и была сильной. Для него и ради него.Хотелось быть ему поддержкой и опорой, а для этого нужно постоянно держать себя в руках. Вот и сейчас, несмотря на то, что сердце пропустило несколько ударов в ожидании его слов, она не растерялась, лишь вздохнула и, повернувшись, вышла на балкон. Как только она оказалось за пределами видимости Султана, слезы предательски потекли по щекам. Девушка подошла к перилам и вцепилась в них, чтобы ощутить хоть какую-то поддержку. Еще один глубокий вздох и рыдания вырвались наружу. Резкая боль пронзила сердце и душу, девушка начала задыхаться, как это бывало, когда она сильно нервничала. Он даже не удостоил её взглядом, просто опустил глаза. Это было красноречивей, чем пламенная речь. Конечно же, он влюбился, по-другому просто нельзя это объяснить. Но как же больно. Вся её вера, вся та любовь, на которую она молилась столько лет просто исчезла. Сердце раскололось на части. Единственным её лекарством был Сулейман. Все эти годы свою силу она черпала от него, никто не мог сломить её только потому, что она знала, что Султан любит её. А сейчас… Сейчас Сулейман сам бросил эту любовь в грязь, растоптал сердце Хюррем. Она была готова ко всему, но не к такой подлости. Сейчас больше всего хотелось кричать, спросить за что он так с ней. Что она такого сделала, чем заслужила эту боль. Но только не Хюррем. Она не могла показать, что это хоть как-то задело её, она должна быть истинной Султаншей. Гордой и непоколебимой. Но сейчас не получалось, девушка давилась своими слезами и молила об освобождении. Об освобождении от этого бремени. Это была та боль, которая сильнее её. Даже когда её били или поджигали она не чувствовала ничего подобного. Оказывается душевная боль намного яростней физической. Сулейман пытался сосредоточится на украшении, но ничего не выходило. Он отложил камни и задумался. Сейчас, когда она напрямую спросила то, что её тревожило, он не дал ответ. Но не потому что не хотел. Он просто сам не знал ответа на её вопрос. Султан не понимал, что испытывает к девушке. Она была ему интересна, но влюбленность ли это? Любовь ли? Хюррем ушла, скорее всего обиделась на его молчание, но ему проще было так. А каково было ей? Султан знал её характер, знал её ревностное, собственническое отношение к нему. Знал, но постоянно поддевал её именно этим. Ну не имела она право так относится к нему, таковы традиции, так заведено. Но в глубине души Сулейман понимал, что именно этим она и привлекла его, именно это он и любит в ней. Любит… Вот кого он действительно любит — это Хюррем. Он просто не представляет уже своей жизни без неё. Султан считал свою жену кем-то родным, и её существование было правильным, как будто, так и должно быть. Нечто само собой разумеющееся. Он не представлял своей жизни без неё, даже никогда и не задумывался об этом. Он редко понимал когда обижает её, просто всегда делился всем с ней и часто не замечал, что какие-то слова могут ранить её. Но сейчас он был уверен, что она обиделась и, как бы тяжело не было, решил поговорить с ней. Хотя сам не знал, что сказать. Он встал с тахты и вышел на балкон. Она стояла спиной к нему, такая маленькая, беззащитная, но при этом гордая и волевая. Он наслаждался этим зрелищем, сейчас на ней будто не было этого панциря, который она всегда надевала. Но что-то его насторожило… Её подрагивающие плечи. Сулейман прислушался и услышал едва слышные всхлипы. Она плакала. Ничто не ранило его больше чем её слезы. Он просто не мог их видеть, ему всегда хотелось, чтобы она только смеялась. Вот именно сейчас, в этот момент, услышав её слезы, он понял, что никакая Фирузе, да и никто другой, никогда не заменят ему его Хюррем. Султан подошел к ней и нежно дотронулся до плеча. -Хюррем. Девушка вздрогнула, она не ожидала, что он придет к ней, обычно он не отрывался от дел. Она быстро взяла себя в руки и стерла слезы. Затем величественно выпрямилась и повернулась. Сулейман понял, что она вновь одела свой панцирь. Она повернулась к нему лицом, но не поднимала глаз. Пыталась скрыть следы слез. -Хюррем, — вновь произнес Сулейман и, взяв её за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза. Её глаза, как два океана, были такие глубокие и такие печальные, — Почему ты плакала? Он спросил это лишь бы не молчать, он и так прекрасно знал ответ. -Вам показалось, Повелитель, — ответила девушка холодным тоном. Вновь холод, на этот раз его чувствовали оба. -Хюррем, — укоризненно начал Сулейман, проведя рукой по её щеке. Он так хотел её касаться, это казалось сейчас таким правильным и необходимым. Но девушка так не думала. Хюррем слегка отстранилась. -Повелитель, я хотела бы вернуться в свою комнату. -Но ты недавно пришла. -Простите меня, но я немного устала, я хотела бы лечь спать, — девушка поклонилась и хотела уже уйти, но он остановил ей. Взял за руку и потянул ближе к себе, Хюррем пришлось сделать шаг вперед. -Нам нужно поговорить. -Быть может не сегодня? — с надеждой спросила Хюррем. Она не в состоянии сейчас была вынести этот разговор, она очень боялась того, что он хочет сказать. -Но ты ведь не получила ответ на вопрос, неужели тебе не интересен ответ? — спросил Сулейман пристально смотря на неё. Султанша закрыла глаза и отрицательно покачала головой, но ничего не сказала. Он потянул её за руку за собой и посадил на тахту, стоящую неподалеку. -Хюррем, я не был готов к твоему вопросу, ты застала меня врасплох, и я не знал что ответить. Я не понимал какие чувства испытываю к Фирузе, — Хюррем с силой сжала руки в кулаки, так, что почувствовала боль от спивающихся в руку ногтей. Она тысячу раз пожалела о том, что спросила его, она не готова была выслушивать это, слушать о его чувствах к другой женщине, — Но сейчас я осознал что это. -Не надо, — прошептала Хюррем. Но Сулейман не обратил на это внимание. -Ты спросила, влюблен ли я?! Теперь я готов ответить. Я влюблен. Сердце словно выдернули из груди. Он держал её за руки, смотрел в её глаза и говорил такие вещи. Это было так неправильно, так противно и нестерпимо больно. Но Сулейман лишь улыбнулся увидев панику в её глазах, он нежно провел рукой по её щеке, заметив, как она побледнела. -Я действительно влюблен, уже довольно давно. Могу сказать больше, я люблю. Я просто обожаю эту женщину. Она необыкновенна. Величественна. Прекрасна. Я не понимаю до сих пор как я жил когда её не было. -Повелитель, я… — Хюррем вырвала свои руки и резко встала. Она не могла это слушать, хотелось убежать. Но Султан был иного мнения. Он схватил её за талию и усадил обратно крепко прижав к себе. -Я люблю тебя, Хюррем! — Султан впился в её бледные, казавшиеся безжизненными губы требовательным поцелуем. Девушка замерла в его объятьях и сперва не понимала что происходит, но постепенно пришло осознание того, что он сказал и она будто ожила. Она ответила на поцелуй, а Сулейман лишь этого и ждал, он углубил поцелуй и руками исследовал любимую. Они остановились только тогда, когда обоим стало катастрофически не хватать воздуха. Девушка слегка отстранилась и посмотрела в его глаза. Она так давно не видела его настоящего, такого которого любила, такого, который её любил. Её сердце, разбитое на тысячи осколков вдруг снова собралось в единое целое, в единое целое с его сердцем, их души обрели рядом покой друг с другом. Хюррем скинула этот панцирь и слезы побежали по её щекам. Сулейман улыбнулся, он так любил эти моменты, когда она настоящая, ведь даже с ним она старалась держать себя в руках. -Почему ты плачешь? -Сулейман, — прошептала она, Султан прижал её к себе и нежно гладил по спине. -Не плачь, любовь моя. Глаза моей Султанши должны светиться счастьем. Этого я хочу больше всего, Хюррем. -Я так тебя люблю, — Хюррем сильнее прижалась к Сулейману. Так они просидели несколько минут, Султан шептал ей ласковые и нежные слова и девушка вскоре успокоилась. Он вновь поцеловал её, на этот раз нежно и трепетно, так, что появилось ощущение легкости и невесомости, так, что запорхали бабочки в животе. И холод, этот холод пропал, испарился, будто его и не было. -Сулейман, — пробормотала девушка. Он внимательно посмотрел на неё. -Только не говори, что хочешь сейчас уйти, — с притворной строгостью сказал он. Девушка рассмеялась, смотря на его хмурый вид. -Никогда, — сказала она. Султан улыбнулся, он встал с тахты и потянул её за собой, девушка поднялась. Сулейман нагнулся к ней и покрыл все её лицо поцелуями, затем плавно спустился к шее. Когда он дошел до ложбинки между грудью ноги девушки стали подкашиваться и она обхватила Султана за плечи. Он лишь усмехнулся и обнял её за талию. Затем наклонился, поцеловал её за ушком и прошептал: -Я не думаю, что позволю тебе сегодня уйти. Затем он хитро улыбнулся и, развернув Хюррем, ненавязчивым движением подтолкнул её к спальне.