❝ ˖ ✧. Шипение свечей одиночества. ˚

Очередной день тотального просиживания штанов за рабочим столом. Мысли ютятся в огромном неразборчивом комке, состоящем из вопросов, совершенно не похожих друг на друга, ни темой, ни содержанием. Зато синяки под глазами давали знать, что их обладатель вновь не спал как минимум три дня, если только маленькими "передышками" между работой. Очерчивая невероятно ровную линию, парень откладывает карандаш в сторону. Тот в свою очередь, скатывается на пол с отчётливым для него, приглушённым звуком. Шумно выдохнув, Кавех решает сделать перерыв. — Ещё одна кружка кофе и я забуду про сон вовсе..— Поднявшись из-за стола, Кави направился к выходу из своей комнаты. Выйдя в зал, его резко кто-то хватает за плечо и разворачивает в сторону. От явной неожиданности, Кавех чуть не упал, запутавшись в своих же ногах, но все же смог сохранить устойчивое положение. — Что ты творишь, Хайтам? — со злостью в глазах, Кавех посмотрел на соседа, но эти эмоции тут же пропали. Стоило только увидеть Аль-Хайтама, то, насколько он был зол, не удавалось и представить, эмоции на его лице нужно было видеть своими глазами. —.. Хайтам?? Что-то случилось? Холодный блеск чужих глаз мерит того с ног до головы, от такого и мурашки по телу пробежать могут, собственно, так и случилось. — Аль-Ха.. — Хайтам не даёт договорить Кавеху и вручает тому стопку с бумагами. — Скажи пожалуйста, почему здесь столь огромные затраты м о и х денег? — со сталью а голосе спрашивает пепельноволосый. — Я, естественно понимаю, что за неимением своих личных средств, ты будешь пользоваться моими, но наверное стоит хотя бы смотреть, ч т о ты покупаешь? — Я смотрю, ч т о покупаю, если б не смотрел, то и не брал бы вовсе! — парировал Кави. — Это все нужные вещи и вообще, откуда у тебя эти бумаги? — Глупый вопрос, Кавех. — устало выдохнув, попутно массируя переносицу, Аль-Хайтам развернулся в сторону гостиной, где был его излюбленный уголок читателя. — Хмпф..кто из нас ещё глупый. — прошептал себе под нос светловолосый и направился в противоположную сторону, где находилась кухня. — В том то и дело, что ты. Кавех лишь отмахнулся от слов Хайтама, зная, что это не так. Иногда он забывал, что у его соседа до ужаса острый слух, а когда все же вспоминал, благодаря таким баталиям, то в голове возникали вопросы наподобие: "интересно, а умеет ли он читать мысли?". С еле слышным скрипом отворилась дверь, ведущая на кухню. Шкафы и серванты обрамляло заходящее за горизонт солнце, чьи лучи растворялись в мириадах разноцветных стеклышек окна. Они были идеей Кавеха, на что его сосед не сразу согласился, но спустя огромное количество уговоров и фраз, по типу "Как можно быть настолько скучным? Сделай свою жизнь ярче !хотя бы!! благодаря моим окнам." И чтобы Кавех уже отстал от него, пепельноволосый согласился. Впрочем, после он даже привык и установил эти витражи во всем доме, чего Кави совершенно не ожидал, но был несказанно рад. Интуитивно напевая себе под нос какую-то мелодию, которая стояла у него в голове уже второй день, алоглазый варил кофе, чей аромат моментально заполонил всю кухню, после чего перешёл и в гостиную. Закончив с напитком, Кави подумал, было бы славно и поесть. . . Похоже что, он не ел больше дня? Или двух? Хотя нет, вчера, когда он ходил в таверну, вновь один, какой-то, как ему показалось, добрый человек подсел к нему и они вместе пропустили по рюмочке, вроде и закуска была. . . Кавех точно не помнил, только то, что вчера ему было плохо. В животе предательски заурчало, как только он подумал о еде, ещё и запах кофе просто сводил с ума. Не долго думая, Кави заглянул в холодильник, где было достаточно еды, но он все же решил взять йогурт. Боль в животе нарастала, но Кави ссылался на то, что это все от голода, потому и не придавал этому особое значение. Сидя за столом, в компании лишь чашки ароматного кофе и сухоцветов в вазе, парень разглядывал уже знакомое нам окошко. Еле сглотнув, светловолосый поморщился, боль в животе не становилась меньше, наоборот, терпеть было уже невозможно, а голова начала выресовывать пируэты из очередной постановки Нилу. Не съев и половины йогурта, Кавех начал кашлять. Прямо таки задыхаться, словно заядлый астматик. Тошнота подкатила к горлу, а сам парень, держась о стол, дабы не грохнуться на пол, старался как можно быстрее добраться до ванной комнаты. В то время, Аль-Хайтам спокойно, с совершенно ровной спиной, словно его позвоночник это прямая, несгибаемая ветвь, сидел и мирно перелистывал очередную книгу по психологии. Наушников на нем не было, все же, когда он приходит домой, то снимает их, даже в присутствии Кавеха. Он уже привык к его постоянной болтовне, потому было не особо критично. Шелест бумаги о бумагу, в этот же момент - отчётливый стук удара стекла об пол. Разбилась кружка? Захлопнув книгу на странице, где была закладка, он отложил ее в сторону, после чего чуть ускоренным шагом направился на источник шума. — Кавех, черт тебя дери, я же просил быть аккуратней, как ты будешь вымещ. . — Перед ним предстала картина маслом. Разлитое по столу и полу кофе, разбитая вдребезги чашка, причем его любимая, а самого художника сия прекрасного произведения, на месте этой абстрактной работы, не было. Злость извивалась на языке Хайтама, готовая вот-вот сорваться в пляс, но заходя в ванную, тот словно позабыл все слова в этом чертовом мире, а проблема с разбитой чашкой отступила на совершенно иной план. Кавех, сидя возле санузла, был уляпан в алые пятна. — Чт. . . . Что это такое? Ты поранился? Что это, Кавех? — Стараясь не разводить панику, Аль-Хайтам говорил тихо, спокойно и размеренно. — Х-Хайтам. . .кх-кхг. . . Я не знаю, что это. . Но мне страшно. . — По подбородку изо рта Кави стекала вязкая алая жидкость, в которой была запачкана его одежда, в особенности воротник и коленки. Очередной рвотный позыв сопровождался невыносимой болью в желудке, а Кавех, тресясь словно осиновый лист, был готов разрыдаться в любой момент. Как же ему было страшно. Страшно и жутко больно.