Хутор Костицино

Выползать из объятий бывает очень даже сложно, особенно, если не отпускают. Но что делать, если тебя не слишком-то и хотят отпускать, а ты уже просто не хочешь находиться с человеком и сказать воспитание не позволяет? Вот и у меня в этот раз было именно так. В номере было слишком светло и слишком спокойно, но мне это «слишком» как раз было очень слишком. Я кое-как выбралась из сдерживающих объятий, мысленно содрогнувшись от такой обильной оброслости. За год слишком отвыкла от подобного, еще раз дрогнула от вида обрюзгшего, хоть и молодого, людского тела и бросилась в душ. Вспомнились слова Ксении о жабе на тонких ножках. А у меня жаба была вполне себе пухлоногая, еще и волосатая. Уф, как же стало вдруг мерзко. Если честно, то сейчас было донельзя стыдно и неприятно. До остервенения хотелось смыть с себя все следы ночных утех, ведь Артур уже не был моим мужем, а я, словно сопливая девчонка поддалась на его мужской магнитизм, проведя вместе ночь. А ведь меня до последнего ждали на другой тусовке. И вот теперь настало время раскаяния. И кроме омерзения, больше к себе ничего не чувствовала. Хотелось только одного – убежать прочь из отеля, причем, как можно быстрее. Как я пошла на все это? Как согласилась выпить с ним пару бокалов вина и все внезапно переросло в вот это? Лучше бы с Андром сразу поехала. Подумаешь, не подписала бы контракт с рестораном мужа. Хотя я и сообщила Ксении, что ночевать останусь в городе, но сейчас я точно знала, что Матушка очень волнуется. Нужно было возвращаться как можно быстрее. И при этом пропетлять мимо Артура, как можно более незаметно. И все же с последним мне не повезло. Уже вытираясь, возле зеркала, я внезапно снова оказалась в его крепких шерстистых объятиях. Не дав сказать и лишнего слова, бывший страстно приник к моим губам в поцелуе, и я едва не лишилась чувств. Интересно, как быстро развенчались чары ночи и с утра принц оказался всего-лишь помятым перекормленным мужиком, от которого тяжело несло алкоголем и потом. – Останься еще на денек! – едва не умоляя произнес он, но я ужом выскользнула из его рук, пытаясь не запечатлеть его запах на одежде. Странно, но пока была слепо влюблена, никогда не думала, что его запах когда-то будет вызывать у меня такое отвращение. Неужели даже на уровне обоняния он мог стать мне противен? – Не могу, – я судорожно натягивала сапожки, – меня сотрудники ждут, я должна была выехать домой еще час назад. Уже практически обед. – Сотрудники, говоришь, – Артур сложил руки на груди, создавая достаточно грозный вид, – не тот ли страшко в потертой толстовке, что бродит за тобой, как тень? Типа охранник. – Слушай, вот тебе не все ли равно, кто? Да он. – Ну и нашла же ты себе хахаля! – Если бы он был моим хахалем, – взгляд мой ожесточился, а скулы заиграли, не много ли себе позволяет козел, – то сейчас вместо двух трахающихся выродков, на этой кровати валялись бы два полуразделанных трупа, а он преспокойно допивал бы за столом кофе. И уж кому-кому, а тебе вообще меня ревновать запрещено. – Нервная ты какая-то, ПМС на подходе? – Нет, ночь сложная была. – Переудовлетворялась. – Почти, – скорее недо. Он не услышал этого и слава богам. Поэтому на лице бывшего мужа расплылась довольная улыбка. Он, наверное, как никогда, был доволен собой. – Я тебе позвоню насчет товара, – произнес он, когда я была уже в дверях. – Только не сегодня, – выдохнула я, уворачиваясь от прощальных объятий выскакивая в коридор. Нечего. Раз уж совершила одну ошибку, так не стоило совершать другой. Андрей ждал меня в кафетерии, неспешно цедя кофе из маленькой чашечки и это вписывалось в его общий образ еще меньше, чем я и фуфайка. На удивление, мне уже был заказан чай в элегантном белом чайничке. – Приятно удивлена, – вместо здрасти произнесла я, присаживаясь на стул, и в этот момент он ногой отодвинул меня от себя как можно дальше, – не поняла, какого хрена, Андрей? – Фонит от тебя тем кобелем в гоне, – прошипел он, пряча нос за чашкой кофе, а глаза за черными линзами очков, – тут и так голова гудит, того и гляди, лопнет, а от тебя еще и рвотный рефлекс появляется. – Птицу перепил поймал? – с усмешкой спросила я роясь в поисках чего-нибудь от похмелья в рюкзаке. – Давно не виделись с приятелем, гудели всю ночь. Да и ты, чую, времени даром не теряла. – Не напоминай! – настроение стремительно бросилось вниз от воспоминаний этого неловкого пьяного шарканья. Которое другие неудобно называли сексом. После всего осталось чувство несмываемой грязи, раздражение и тяжелое неудовлетворение. Теперь уже, даже сквозь очки я будто видела его насмешливый взгляд. – Ты сейчас в Костицино не возвращайся, – буркнул он. – Почему? – Да от твоей скисшей мины у Ксении все молоко свернется. – Очень смешно. По крайней мере я не трачу деньги на продажный секс. – Ну, он хоть был качественным, – довольный Егерь откинулся на стуле и улыбнулся. И клянусь богом, я даже сквозь очки увидела, насколько насмешливый у него взгляд. – Поздравляю, – я скривила губы, отпила чай из своей чашки, – зато хоть голова не так болит. И не стерто ничего. – Чего, такой мелкий что даже не почесал? Ладно-ладно, не рычи, я пошутил. Завтракать будешь? – Не откажусь, если честно, из гостиницы ретировалась, как диверсант после удачного подрыва. Чего там приятель. Снова уедет? – Не говорили еще об этом. Возможно еще встретимся. Он прикольный мужик. Из той породы, с коим и в разведку, и по бабам. Одна беда, его хрен перепьешь. – Но ты пытался всеми силами! – Да не то слово. Слушай, шутки шутками, конечно, но у меня к тебе небольшой деловой разговор есть. – У тебя еще на это остались силы? – съязвила я, с садистским удовольствием наблюдая, как теперь его лицо становится кислым. – Решила поиздеваться над страждущим? Видишь же, у меня нет даже сил спорить с тобой. – Ну что ты, нисколько. Что там за дело? – Друг мой, в общем он типа военного, сейчас ищет себе дом и работу, чтоб закрепиться. – И? – Что и? Он хотел бы съездить с наше село посмотреть инфраструктуру, поискать там работу. Может дом взять в аренду с последующим выкупом. – Так, я не поняла вообще, что значит типа военный? – принесли мой завтрак в виде омлета с овощами и курицей. – Казак. Вроде со стороны Дона. – А, ну так и говори, что казак, в то типа военный. Он что хочет наняться к нам на службу? Или в село? Только где он там работу найдет? – Да, он уехал из своей области, вот теперь мыкается. Нигде не может закрепиться. Решил попытать счастья у нас, – Андрей достал сигарету и прикурил, – парень он работящий, руки откуда надо растут. Там где он появится, там и работа будет, поверь. – Как-то это двояко прозвучало. – Язва. Я с ним вместе на стройке пахал. Круче него сложно найти каменщика. – Ты, на стройке?! Егерь, ты открываешься мне все с новых и новых сторон! – Я вообще личность многогранная. – И кем же он будет работать у нас? – Да хоть плотником, хоть охранником. – То есть наемником. Ну, хорошо. Пусть приезжает, определю его куда-нибудь, мне как раз именно рукастого и не хватает. Ты-то один уже не очень справляешься. – Ну, знаешь ли, у меня помимо дворовых дел еще и кладбище. Вот только с другом есть одно «но». Я прекратила жевать омлет, не такой вкусный, кстати, как Ксения делает, и вперилась в него настолько выразительно, что Егерь подавился дымом. Странно, в другое время он бы как минимум съязвил, а вот сейчас опешил не в силах сказать ни слова. Видимо, действительно чувствовал себя не самым лучшим образом. Даже от завтрака отказался. – Что еще? – Он не один. – Семья не проблема. Поселим в родительском доме. – Нет, не семья. Он бывший сотник. Командовал казаками. У него подчиненные есть, которые готовы ехать со старшиной своим. – Сколько? – я в уме прикидывала расходы на новых работников. И смогу ли я с их помощью сократить эти потери хотя бы до какого-то минимума. Ведь моих работников вообще не осталось. Кто помер, кто уехал прочь. – Около пятидесяти, часть с семьями. – Чего?! – я аж закашлялась. – Ты представляешь вообще, сколько это народа? Я за десятерых может и смогу с председательшей договориться и то не факт, устроить на работу к нам, но пятьдесят! Сколько семейных?! – Около двадцати. – Точнее! – Двадцать семь. – Двадцать семь семей! Андрей, у тебя крыша поехала? Даже если часть из них сможет или захочет купить дома с землями, в чем я лично очень сомневаюсь, то как мы разместим остальных?! А дети, детям нужна школа, а у нас ее нет, а еще у нас есть упыри, вот упырей как раз в достатке. Они знают об упырях? – Таня, об упырях мы подумаем потом, тем более, что Кир умный, он в теме уже давно, кого попало с собой не приведет! – Очень хорошо, по ходу, в этой стране о чертовщине только мне говорили, что сказки и бурная фантазия. Это ж они что, всей станицей переехать решили? Ты о причине спрашивал? – Проблема случилась с местными властями. Их поселок, разливом Дона замыло, помнишь, в прошлом году, когда плотину прорвало? Вот там был их поселок. И сколько они не требовали, кроме мизерной компенсации ничего не получили. Вот теперь и маются. Возможно, кто-то сможет выкупить тут избы. – Так какое же это подразделение, они односельчане? – Не, у них в поселке квартировалась его сотня и пара других. Те, другие уехали уже в другие места, распались, Кировы еще держатся. Точнее половина. Больше пятидесяти человек пошли искать счастья в других местах. – Как-то это странно звучит, не находишь? Почему бы им не найти себе жилья рядом с родней? – Да потому, что там люди такие, что у многих и родни-то нет, а от части отреклись, как у Ксении. Таня, поверь, мне тоже не по себе от подобной затеи, но село наше в заднице, а Кир из той породы, за коим люди идут. Может у нас не только семьи престарелых охранников станут жить. – Ты прямо-таки уверен, что в наше захолустье может вернуться жизнь? К чему такая забота за домом? – Да потому и забота, что уедем мы – пипец району приключится не далее, чем через год. Ты знаешь, сколько тут было боёв, сколько в болотах не почивших обитает?! Как думаешь, куда они двинутся, как мы уйдём? А ещё я надеюсь на это, а еще надеюсь, что председательша не успеет распродать до этого момента все оставшиеся колхозные земли приезжим. – А что, предпосылки имеются? – А что, тебе мало было того, что она остатки фермы продала заезжим, оставив селян без работы? Из-за нее ведь школу и прикрыли. Всех учителей выжить успела. Ты разве не видишь, что она добивается того, чтоб люди разъехались? Не понимаешь что ли, чего она добивается? – Просвети! – Да с паршивой овцы, хоть шерсти клок. Она, может и распродаёт кому попало, типа нашего знакомца, да цену ставит не такую, как официально написано. Разницу в карман. – То есть? Считаешь? – На лыжню она встать решила. На людей ей плевать. Лишь бы самой хорошо было, а там, хоть потоп. И село она уже давно похоронила. – Я все вижу, только не думала так глубоко. Как думаешь, можно хотя бы частично ей помешать остатки развалить? – Да, если начать скупать и брать в аренду оставшиеся земли. А для этого надо находить их хозяев, живых или почивших. – Знаешь, вот сейчас я знаю, что буду делать в ближайший месяц, пока посевная не началась. – Только обращайся ни к ней, а в райсовет. Возможно, там пойдут тебе на встречу. А ещё разговаривай с оставшимися селянами. Собирай тех, кто поддержит. – Короче, не судьба мне в этом году на Гоа поехать отдыхать. – В следующем поедешь. – Ладно, звони своему другу. Пусть поторопится, пока мы не выдвинулись домой, а там уж на месте решим, как быть дальше. И все же мы ждали. Около часа, неподалеку от автовокзала, пока друг Андра не соизволил, наконец, явиться. Я была уже крайне раздражена, ибо дорога еще предстояла неблизкая, а организм, не отдохнувший нормально ночью, уже начинал показывать первые признаки усталости. Уже была заготовлена тирада, и сам Андрей понимая, что косяк в данном деле явно его, стоял у столба тише воды, ниже травы и приводил мозг в порядок с помощью минералки. Но когда вдруг тронул меня за руку и указал куда-то в сторону. Я поглядела туда и злобная тирада застряла у меня в горле. В первый момент показалось, что своим вниманием меня удостоил спустившийся с Олимпа бог любви. Кир был высок и статен. Широк в плечах и просто дивно красив. Правильные черты лица, длинные, заплетенные в косу темно-каштановые волосы, черные, пронзительные глаза и просто ослепительная улыбка под аккуратно подстриженными усами. Он подошел к Андрею, сбросил тяжелый вещмешок на асфальт и хлопнул того по руке, пожимая. – Моя хозяйка, Татьяна Лукинична, все вопросы к ней, – указал на меня Егерь и это дивное создание повернулось ко мне, протягивая руку. – Кирилл Сергеевич Авдеев, – представился он и элегантно поцеловал протянутую ему руку. – Как погляжу, пунктуальностью вы не отличаетесь, – буркнула я, пытаясь отвести от него взгляд. Да твою ж мать, я обменяла вот его на раскормленного поросенка? Стало обидно практически до слез. – Искренне прошу прощение, очень много всего нужно было купить в дорогу. – У нас, знаете ли, много всего есть, – фыркнула я, открывая ему багажник и без того забитый разным, купленным тут барахлом, – загружайтесь, мне уже несколько раз Ксения Егоровна звонила. Беспокоится, да и все хозяйство на ней. Дорога домой была не самой приятной, так как полупьяный Андрей несколько раз выскакивал по дороге в кусты. То ли отравление алкоголем давало о себе знать, то ли к общему недомоганию присоединилась непереносимость того запаха, который все еще исходил от меня, что слегка вгоняло в краску. Кирилл в ответ только ржал, как конь и шутливо справлялся о здоровье друга. Ничего не скажешь, истинные мужики. Хотя, при очередной вынужденной остановке, он все же вышел следом за Егерем и стоял над ним, пока Андра выворачивало наизнанку, а после сам пересел на переднее сиденье, дав старшему товарищу увалиться на заднем и хотя бы немного подремать. – Да уж, некоторым пить категорически нельзя, – констатировала я факт, на что Кир только ухмыльнулся в очередной раз. – Не в неприятии алкоголя дело, – он закинул руки за голову, – просто он, в который раз попытался меня перепить и не подрасчитал своих сил. Старость подходит, да Андрюша? – Иди в жопу, – выдохнул тот, зажимая рот и нос полотенцем. Пытаясь дышать через него. – Да ладно, не агрись, сам же виноват, нефиг тягаться со мной. У тебя ж уже возраст не тот. Тебе ж уже практически сорок? – Я тебя сейчас из машины выкину, на ходу, – выдохнул Андрей, отворачиваясь к спинке сидения. – Действительно, Андрей Эдуардович, ну зачем было так напиваться, чтоб потом страдать? – я не хотела смеяться с Егеря, но искренне не понимала его поступка. – Вам женщинам этого не понять. Вы, будучи с мужиками, закрываете глаза и можете представлять кого хотите, и не зависите от своей физиологии, а у нас так не выходит. Если ты слишком подвержен комплексам, то даже секс превращается в проблему. Так что алкоголь порой очень помогает забыться и хотя бы частично не ударить лицом в грязь. Вот оно что. Мы с Кириллом замолчали и переглянулись. Смеяться как-то перехотелось. Неужели он так сильно комплексует, что не полезет на бабу без алкоголя? И как его алкоголь наборот не затупил? А как же я? Или со мной вышло с большой голодухи? Хм. Тут уже стало интересно. Надо попробовать соблазнить его еще раз и посмотреть, как получится. Да, я экспериментаторша хренова, решила испытание провести. Не ради собственного удовлетворения, все ради науки. Андрей же умолк, будто стыдясь, что взболтнул лишнего. Мы оба не видели его лица, но этого и не надо было, чтоб понять, ему сейчас плохо не только физически. Остаток пути ехали молча.