Хутор Костицино

      После зачистки села и отъезда председательши в неизвестном направлении, дышать мне стало в разы спокойнее, но муки совести пока не отпускали. Ведь люди пострадали, несколько даже погибло. Но Егерь лишь отмахивался на мои попытки поговорить об этом и заверял, что париться по-этому поводу не стоит. После полного нашего бездействия, наши ребята провели такую зачистку, что синие огни горели еще полторы недели.       Даже Ксения периодически сидела на балконе дома с винтовкой наперевес и периодически посылала один-два выстрела куда-то вдаль. Мой юный охотник таким образом выпускала пар и копящийся, как она говорила, стресс. Поначалу меня тревожило это поведение. Тем более, откуда она взяла винтовку с оптическим прицелом? И снова меня остановил Егерь.       – Не трогай ее, она, может и охранник твой, но еще и охотник, ей надо куда-то девать пыл. Мужчин же она не воспринимает. Отстань от нее, Тань.       – Винтовка у нее откуда?       – Давай ты не будешь задавать этих вопросов. Ответы тебе не понравятся, – и мне снова нечего было ответить.        Я сама больше не работала в теплицах, лишь контролировала производство, так сказать. Среди казаков, как ни странно, начала пользоваться авторитетом. Вытоптанное поле засеивать не стали, превратив его в пастбище для скотины, которая начала плодиться, как самостоятельно, так и путем покупок нового поголовья. Мы теперь изучали новую для себя науку изготовление собственной продукции из молока и мяса. Магазинчик, который я арендовала в городе превратился в полноценный магазинище. А у меня добавилась забот по поездкам в инстанции, проверка продукции и оформление соответствующих бумаг. Также договаривалась с добросовестными поставщиками мяса.       Только гребанная Чернавка была индивидуалисткой. После случая с участковым я старалась обходить сие творение старой ведьмы пятой дорогой. Неспроста же нашего доблестного стража порядка заглючило именно после того, как ее увидал. Неизвестно, что еще может учудить. И даже козел, приведенный Ксенией для нее, как муж, с позором бежал из двора, когда рогатая тварь задала ему такую взбучку, что он едва не лишился возможности продолжать свой род. Она не блеяла, не искала стада, и вообще чувствовала себя более чем комфортно. А еще она любила подбадывать проходящих мимо хлева людей, чем выбешивала еще больше.       Однажды вечером я просто зашла к ней в хлев, распахнула ворота и указала на улицу.       – Знаешь что, не нравятся окружающие, вали на все четыре стороны. Толку от тебя нет, так хоть не дебоширь! А хочешь жить тут – принеси хоть каплю пользы! Лично я твоего молока не пила и пить не собираюсь! Я козье не люблю! Я вообще молоко не люблю! А от твоего может вообще крыша поедет. Ты, может и фамильяр, да только хозяина твоего не стало. Куда свои запасы девать будешь? И не надо тут показывать, что ты нихрена не понимаешь, я прекрасно все вижу! Вали!       И она ушла. Просто вышла из двора и побрела прочь в наступающие сумерки.       А на утро весь наш дом проснулся от галдежа, доносящегося со двора. Мы с Андреем вышли на балкон и у него даже сигарета изо рта выпала. Во дворе стояло не менее десятка коз, штук семь баранов, примерно столько же гусей, молодая телка и даже один захудалый жеребенок. И вишенкой на торте, впереди всего этого разномастного стада стояла Чернавка, глядя на меня желтыми глазами.       – Она, по ходу, мясника местного обнесла, – выдохнул Егерь, – его двором пахнет.       – Я ж ее вчера выгнала, сказала, что она бесполезная тварь.       – Так она так от тебя откупается. Смертников толпу привела на заклание.       – Ой, козочки! – Лизка вылетела на порог, следом Света. – Лошадка!       Я шлепнула ладонью по лицу. Твою мать, увидели!       – Тетя Таня, давайте их себе оставим?! – наперебой заныли мои подопечные.       – Чего за балаган? – Лола встала рядом с нами. – Ох ты ж ежики пушистые! Это откуда такая орда к нам завалилась?       – Все вопросы к вон той заразе! – выдохнула я, понимая, что младшие не дадут мне вернуть их на бойню. Мясник тоже решил съехать, так что участь оставшихся животных была незавидной.       – Чего делать собираетесь? – Ежик облокотилась на перила и ухмыльнулась. – Телка и мелкие рогатые в положении, кстати.       – Ты-то откуда знаешь? – я снова посмотрела на нее.       – Чувствую, – улыбнулась она, а до меня вдруг дошло, вот кто бы Прасковье пошел в ученицы, как никто. Наверное, нужно ей учителя хорошего найти. Она видит много.       – Что предлагаешь? – я обратилась к ней на равных.       – Ксения рада будет телке, – она указала на захудалую животину, – ей грустно бывает, как с хлева возвращается. Она привыкла с животными работать, думаю, и коз потянет. А баранов доить не надо.       – Лола, у меня рука не поднимется их на шашлыки пустить после такого! – Андрей посмотрел на нас. Оглядел эту толпу еще раз.       – Такие траты в наш бюджет не входили, – я пожала плечами, но уже поняла, что и в этом году не увижу моря. Жаль, ну да ладно, – Ксения?!       Матушка, которая уже стояла на пороге и пыталась прикрыть отвисшую челюсть выглянула из-под крыши веранды.       – Сюда иди! Чего делать-то будем? – спросила ее, когда Матушка встала рядом, но она лишь неоднозначно пожала плечами.       – Не представляю.       – Девчонки меня возненавидят, если я верну их назад.       – Однозначно, – отрезала Лола, – они им уже имена придумывают.       – А что вы на меня уставились?! – Егерь приподнял руки, ладонями от себя. – Тут не мне точно решать! Ты просто подумай, тут животных тысяч на триста. Согласна тратить их на бесполезную, по-сути скотину.       – Ну, почему же бесполезную, – Ксения задумалась, – животные дойные. Телка молодая, но вырастет. Масло бить и сыр варить из своего будем. Оборудование-то имеется, – и указала на времянку в стороне, в которую только недавно завезли новенькую сыроварню.       – Ой, короче, делайте, что хотите! – махнула я рукой. – Андрей, веди меня к мяснику. Чую, он с бабой не будет базарить.       – Торговаться?! – Егерь натянул футболку с неизменный капюшоном.       – Так, чтоб не разозлить. А то ещё накатает на меня заяву за грабеж.       А мясник был зол! Мало того, что ночью проснулся от того, что кто-то хозяйничал в дворе, так ещё и, выйдя во двор, получил рогами по голове так, что провалялся без сознания больше часа. Скотину он не искал, он паковал чемоданы.       – Я тебе говорил, – Андрей с натугой тащил на веревке упирающегося барашка, – прирезал бы я эту козу – избежали бы остальных проблем.       – Знаешь, поговорим об этом дома. Но мне уже самой невесело от этого всего.       – Я уж заметил, когда ты деньги считала. Я бы все вернул, если на то пошло.       – И тебе их не жалко?       – Ты не из-за животных это делала. Ты потакаешь девчонкам. Особенно после случая на реке. Это неправильно, Тань!       – Андрей, можно мне не указывать, что делать, я сама задумывалась о расширении хозяйства.       – Внезапно сбылась твоя мечта! – ухмыльнулся Егерь. – А деньги у тебя есть на случай форс мажора?       – Смотря какой форс мажор, – пожала я плечами.       – Второй пожар можешь пережить?       Я остановилась, хмуро глядя на него. Отличный вопрос, просто потрясающий! Нашел, о чем спрашивать. Я хотела было уже ответить, причем так, чтоб у него самооценка рухнула, но в этот момент приближающийся стук копыт оповестил о том, что нас усиленно ищет Атаман.       Кирилл затормозил коня возле нас и взглянул на меня с тревогой.       – Татьяна Лукинична, – произнес он и глянул на замершего Егеря, – проблема нарисовалась, мы можем поговорить, – он снова глянул на Андрея, – без лишних ушей. Извини, Андр.       Тот молча махнул рукой и потащил барана дальше. Кирилл же спешился и легким движением подсадил меня в седло. Запрыгнул сзади и тронул коня пятками, заставляя двигаться. Крепкий, мускулистый и такой заманчивый самец, но все же для меня он был каким-то чужеродным. Как говорится, ну, даже с закрытыми глазами, я выбрала бы другого.       – Что за столь важное дело? – я сложила руки на груди, прикрываясь от его рук, будто случайно касающихся меня во время управления.       – Да я подальше от Андрея хотел вас отвезти, если честно, – Кирилл ухмыльнулся, чуть сильнее пришпорил коня, – у нас праздник близится, а он тут устроил динаму со своим комендантским часом.       – Что за праздник? – я посмотрела на него, хотя, ехать в седле было достаточно сложно.       – Как что, Ивана Купала! Очень значимая ночь для всех нас. Не праздновать мы не можем.       – То есть упыри не придут в эту ночь и недавняя зачистка была мега продуктивной?       – Возможно, кто-то и вылезет. Хотя зачистили мы действительно неплохо. Но сегодня лучше им не появляться рядом с деревней…       – Ну да, толпа злобных, пьяных казаков во всеоружии. От меня чего надо?       – Поговори с Андреем, пусть разрешит нам праздновать. А то он уперся рогами. Ни в какую.       – Ты про рога-то не наговаривай. И как ты себе представляешь, как я его буду упрашивать?       – Ну Таня…       – Мне его что, насиловать?!       – Ну, там тебе лучше знать!       – Ты сейчас меня просто подкладываешь под мужика… это некрасиво, не кажется ли?       – Тань, ну пожалуйста! – он со смехом прижался губами к моей шее, то ли целуя, то ли щекоча оброслостью.       – Смотри, Андрей увидит, вырвет тебе…       – Ноги, я знаю, уже не раз слышал.       – Я хотела сказать, и ноги тоже!       – Да ладно тебе, ты же на празднике тоже будешь! Развеешься.       – Кто тебе это сказал? Я вообще не очень люблю праздники.       – А у тебя другого выхода не будет. Как одна из нашей братии ты должна быть там.       – А если я не пойду?       – Твои дочери тебя приведут, они уже тоже участвуют.       – Ну, это уже беспредел! Они дети!       – Они ведающие девушки, так что они будут на празднике, даже если еще маленькие. И да, опережая твои слова, они просто будут праздновать, их честь не пострадает точно. Не тот праздник. Хотя, некоторые умудряются устроить в эту ночь оргию. Но это не очень приветствуется.       – Андрей будет очень зол!       – Тут уж положись на меня. Он тоже будет на празднике. И настроение у него будет достаточно неплохим.       – Господи, смотрю, вы уже все продумали. Признавайся, мои малявки замешаны?       – Лиза, как будущая ведающая помогает готовиться к празднику.       – А она, прямо все знает!       – Она в травах разбирается, помогает правильные венки вязать девушкам и девчонкам. Ксение.       – Атаман, она же вдова священника!       – Татьяна, ты вообще что-то о своих работниках и родных знаешь?       – Ты не представляешь, сколько всего я знаю.       – Но ты не знаешь, что Ксения не такая уже и сильно верующая.       – Догадываюсь. А теперь отвези меня домой, пожалуйста!       – Ну так что, поговоришь с Егерем?       – Хрен с тобой, золотая рыбка, поговорю! С тебя массаж.       – Да не вопрос, сударыня. Хоть эротический!       – Тогда тебе Егерь точно что-то вырвет.       Во дворе, как и в доме Андрея не было. Более того, его не было и возле двора, поэтому я лишь устала, обыскивая округу в его поисках. Егерь явился сам, таща в аккуратно снятой шкуре целую баранью тушу. Я сглотнула. Хорошо, что девчонки не успели увидеть этого барана. Он посмотрел на меня с каким-то очень странным выражением, после чего оттащил тушу в цоколь, в морозильную камеру. Я терпеливо ждала его во дворе, но вышедший из подвала Егерь лишь молча махнул рукой и быстрым шагом направился на чердак хлева.       – Не надо начинать мне рассказывать о празднике и уговаривать, – Андрей спокойно затачивал свой арматурный топор и поглядывал на меня с легкой насмешкой в голосе, – пусть что хотят, то и делают, а меня не цепляют даже, понятно. Мне неинтересно, пусть их хоть всех сожрут. Еще и тебя подослали!       – Ты думаешь, что это может быть опасная затея? – Я села на покрывало, глядя на него с тревогой. Мои девчонки собирались на праздник.       – Я не знаю, Тань, не знаю. Ты же понимаешь, что то, что они говорят про цивильный праздник, это только в начале будет, а потом начнется типичная вакханалия. Ты видела, как проводится Ивана Купала? Думаю, вряд ли. Они там все перепьются, перетрахаются и будут валяться под кустами, в поисках вчерашнего дня и Ихтиандра. Поэтому я не хочу не только участвовать в этом действе, но и вообще, чтоб это действо проводилось. Это же ночью будет.       Он отложил топор в сторону и сел рядом со мной. Обнял за плечи и зарылся носом в коротких волосах.       – Танюша, ты ведь понимаешь, что у нас неспокойно и проводить такие массовые мероприятия для нас сейчас достаточно опасно.       – Понимаю, но они уже все себе решили сами. Более того, девочки мои тоже там будут. Я не представляю, как запретить им идти туда? Это же подростки. Запретишь, они убегут.       – Я все понимаю, милая, все понимаю. Тогда тебе тоже придется туда идти.       – И тебе тоже.       – Хотя бы от этого можешь меня избавить? Я не хочу идти ни на какой праздник. Это реально не мое. Я ведь прекрасно знаю, что там творится. Да и праздник это будет для других, а для меня работа, причем внеурочная.       – Ты мне нужен будешь там. Вдруг ко мне кто-то начнет приставать, кто-то пьяный и настойчивый.       – Ты за живое решила, да?       – А ты разве не ревнуешь?       – Нет, но если кто-то начнет до тебя домогаться, то я оторву ему все жизненно важные висюльки!       – Злой ты.       – Справедливый. Хорошо, пойду я, но только для того, чтоб тебе и девчонкам ничего не угрожало! Насчет домоганий не знаю, а вот получить смертельный засос от упыря тут вполне можно. Надеюсь, если не поведусь на уговоры Кира, то переживу эту ночь малой кровью.       – А есть еще вероятность большой?       – Смотря сколько выпью.       – Дурень, – я засмеялась, когда он принялся тискать меня, словно куклу.       На этом и порешили.