Моё солнце улыбается на закате

Телефон кажется слишком тяжёлым для неё, чем был раньше, и поэтому он просто падает к ногам. Они девушку уже больше не держат, кажутся не своими, и та даже не чувствует боли, когда коленки соприкасаются с жёстким асфальтом, сдирая тонкие слои бледной кожи. Заголовок только вышедшей статьи новостного сайта туманно проносится перед глазами. Ей кажется, будто она ослепла, а вместо темноты лишь имя Мун Бина и слово «умер». Но он не умер. Нет. Солнце не умирает. Дрожащими пальцами Хаюн проводит по холодным щекам, но не чувствует ничего. Слёз не было, правда почему-то сердце щемило так, что на время она была уверенна в том, что не выдержит и закричит. Девушка приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но из неё будто выбили способность спокойно говорить. Она не могла издать и звука. В голове было также пусто и туманно, хотя где-то на окраинах разума билась мысль, что её солнца больше нет. Хаюн даже не ощущала знакомых ослепляющих лучей, прожигающих в ней самую душу, оставляя ожоги и шрамы. Она беспомощно озиралась по сторонам, приоткрыв маленький рот, не видя перед собой ничего, кроме заголовка утренней статьи. Но вокруг неё шла самая настоящая жизнь, в которой всё это время девушка существовала. Ким была частью этого шумного мира без Мун Бина, и теперь постепенно выходила из него сама. К ней подходили какие-то люди, но их слова не доходили до её ушей, а прикосновение чужих рук были проигнорированы организмом, перестав направлять сигналы в мозг. Уши било так, что казалось, барабанные перепонки лопнут. Только заглушить боль было невозможно, она была сильнее неё. Дыра растягивалась и растягивалась, в внутри — ничего, одна бесконечная бездна. Она не чувствовала даже дуновение воздуха, не то что сильные мужские руки, подхватившие ту за подмышки. Пока девушку пытались привести в себя, какие-то школьники доставали свои телефоны, чтобы заснять всё на камеру. Конечно, это первое, что они подумали важным сделать. Над ней возвысился лишь один персонаж, ударяя по бледным щекам до их красноты, а потом не дождавшись должного результата, он развернулся и крикнул: «Воды!» Мужчина в белой длинной тунике с такими же белыми широкими штанами, и с тюбетейкой на голове, пытался вернуть её сознание в этот мир. Холодная вода обрызгала её, попадая в рот, глаза и ноздри. Хаюн вздрогнула, хватая незнакомца за предплечье. Её лицо удивлённо вытянулось, а большие чёрные глаза забегали по чужому смуглому лицу с длинной седой бородой. Она не понимала, как и почему он стоит напротив неё, с хмурым и обеспокоенным выражением лица, скрывая своей широкой спиной от людей, стоящих позади. — Как тебя зовут? — задал пожилой мужчина самый банальный вопрос из всех. Его голос звучал слишком твёрдо и сильно для его возраста. Но ей не стоило обращать внимание на старческие морщины. Девушка снова приоткрыла рот, чтобы ответить незнакомцу, но из горла вышел лишь сдавленный хрип. Она не могла говорить, и ей было тяжело вспомнить причину этого, пока к ней не подбежала женщина, протягивающая той её разбитый телефон. Фраза: «он кажется ваш», выбила воздух из лёгких. Это был сильный удар в грудь. Нет, Хаюн ещё не заплакала, может потому-что отчаянно верила, что новость, которую она недавно прочла, являлась фейком. Но слёз в любом случае не было. Был шок. Потрясение. Боль и тоска, такая сильная тоска, что девушка думала, что умрёт, даже не успев моргнуть. — Расходитесь, молодёжь. — снова послышался мужской голос, от которого по телу проходило стадо мурашек. Ким отвернулась, опустив голову. Ей хотелось утонуть в боли, но она не могла сделать это, пока не проверит, что с её солнцем. Оно не улыбалось ей уже давно, она не могла так легко сдаться и оставить попытки вновь купаться в знакомых солнечных лучах. Девушка боялась взять этот телефон снова в руки. Казалось, будто этот предмет был проклят. Расцепив пальцы на белой ткани чужой длинной рубашки, она положила ладони на коленки, тупо разглядывая на них выделяющиеся под тонкой белоснежной кожей синие нити. Вскоре холодный и разбитый предмет был положен той женщиной ей на бёдра, и в тот же момент, экран мобильника снова высветился черно-белым. Опять этот заголовок, лишивший её надежды, пронзил сердце толстыми иглами. Нижняя губа девушки задрожала, и спустя пару секунд послышался первый жалкий всхлип. *** Шесть лет назад. Хаюн отсчитывала минуты, постукивая по столу, пока наконец-то её подруга не придёт и не сообщит очень важную для неё новость. Она нервничала, и не вслушивалась в слова учителя. — Ким Хаюн! — девушка вскочила со стула, прижав к груди свою правую руку. — Если у плодовой мухи–дрозофилы в гаметах содержится по 4 хромосомы, то в соматических клетках у нее количество хромосом равно? В глазах учителя биологии пылала сущая ярость, но он как мог сдерживал себя, скрестив руки на груди в ожидании. — Я… — просипела она. — Я…В гаметах  — половых клетках  — гаплоидный набор. Значит, нужно умножить ч-четыре на два…? Получаем в-восемь?! Её ответ звучал неуверенно, но кажется преподаватель был больше доволен им, иначе бы он так её не посадил, лишь пару раз наградив ругательствами. Облегчённо выдохнув, она приземлилась на свой неудобный стул, и взглянула в окно. Ей хотелось покинуть этот душный класс, и найти Дани. Перед глазами снова пронёсся момент двухнедельной давности, в которой, она проследила за Мун Бином до развлекательной компании, чтобы узнать, где он стажируется. Ей тоже хотелось предложить им свою кандидатуру, может тогда они часто будут видеться. Покраснев до кончиков ушей, девушка обняла своё горящее лицо холодными ладонями. Каждый раз, когда непослушные мысли забегают в его сторону, у неё сильно колотится сердце, а тело становится каким-то ватным. Она не может забыть его красивое лицо, тело и невероятный нежный голос, хоть и чуть хрипловатый. Хаюн мечтает перестать прятаться за спиной подруги и стать ближе к нему, но для Мун Бина она лишь ещё одна девочка, сохнущая по нём, и видящая лишь его оболочку, ведь то что внутри, скрыто для остальных. Хаюн не обладала теми же талантами, что и он, поэтому у неё не получалось двигаться также гибко, или петь так же красиво и звонко. Этот путь ей не подходил, но она пыталась, как могла. «Скрипучая доска», — вот кем могла быть Ким на сцене. Поджав губу, она отвернулась от окна и посмотрела на учителя, который что-то писал на доске, бубня законы Менделя себе под нос. Девушка знала, что каждый в этом классе кого-то любит, кем-то дорожит, и ни в одном сердце, стучащем об рёбра, нет покоя. Такая жизнь на земле, беспокойная и опасная. Это как самый сложный экзамен, баллы за которое решают многое, включая будущую судьбу нашей грешной души. Но не один подросток сейчас не думает, что будет ему за то, что он совершил, когда его холодное тело зароют в земле…или ветер унесёт его прах. Хаюн редко задумывалась о таких философских вопросов, правда в жизни происходит всякое, и она ужасно надеялась, что таким всяким на все времена станет в ней Мун Бин. Дверь распахнулась, привлекая внимание всех учащихся и преподавателя. Внутрь зашла Дани, держа в руках бумагу с записями врача. Она только с медицинского кабинета. На физкультуре она якобы почувствовала себя плохо, но на самом деле ей нужно было разузнать у Юн Лары, по какой причине Мун Бину стало плохо и он ушёл домой. — Простуда. — громко объяснила она, смотря подруге прямо в глаза, следом помахав бумагой у своего лица. Хаюн кивнула ей. Значит у Мун Бина просто простуда и ничего серьезного. Этот раз был последним, когда девушка решила проследить за парнем. Она решила сделать это, потому-что спустя минуту, после того, как в кабинет вошла Дани, на телефон пришло сообщение от незнакомого номера, с очень убедительной просьбой: — «Больше не следи за мной». — просил он. Мун Бин больше не появлялся в этой школе, и виной тому, Хаюн считала себя. *** 20 апреля 2023 года. Наступил вечер. Она сидела на газоне у берега местной реки, обняв коленки, а мужчина в белом костюме и с тюбетейке на голове ушёл за водой и сладкими финиками. Хаюн смотрела на розовое небо, яркое солнце и спокойную водную гладь, но в душе у неё не было так же красиво. — Моё солнце улыбается на закате. — всхлипнула она, подставляя лицо последним солнечным лучам. Девушка снова ушла в себя, роняя слёзы на разбитые коленки. Она так винила себя, что не могла ни чем помочь Мун Бину… Треск листвы и веток отвлёк её от самобичевания. Ахмад, так его звали, протянул ей бутылку с водой и три финика. Она сразу же взяла их, и добрая улыбка осветила его лицо. — Он знает о том, что в груди. — произнёс наконец-то старик, указав пальцем в небо. Хаюн не сразу поняла, о чём тот говорит. — Он поставил тебя в безвыходность, чтобы ты обратилась к Нему. — Ахмад продолжал смотреть в небо. Его мудрость вскоре тронет её сердце, Ким это знала. — Но Мун Бина не вернуть. — в этот момент её голос звучал слишком жалко. — «….Пусть страдающий ищет исцеление в поминании своего Господа, ибо нет для него иного исцеления». — он посмотрел на неё, и их глаза встретились. — Молись. Молись и ещё раз молись. — губы его бесшумно задвигались и тогда, кажется сердце её дрогнуло. Она не помнила, сколько времени провели они вместе в молитвах. Но этот вечер запомнится ей на всю жизнь. Смерть — не конец, это начало пути, проложенным самим человеком. И пускай её солнце последний раз улыбнулось ей на закате, она будет верить, что у них наступит новый рассвет в другом мире.