Картинное безобразие

Петербургское небо вновь заволокло тучами, а по окнам начинал бить мелкий дождь. Такая погода часто бывала в этом городе, чем могла знатно подпортить настроение и планы на летний день. Туристы вряд ли привыкли к таким погодным условиям, в отличии от постоянных жителей, что уже успели адаптироваться и не расстраиваться из-за мелочей. Правда, иногда бывают и исключения. Хотя, в этот раз плохая погода скорее была очередным фактором, а не главной причиной упадка настроя. Константин сидел на стуле, скрестив руки и положив на них голову. Блондинистые волосы, доходящие до скул, разметались по лакированному дереву и выглядели растрёпанными. В голубых ярких глазах, где раньше отражалась жизнерадостность, сейчас выглядели усталыми и тусклыми. Настроение было таким же мрачным, как и за окном. Костя перевел взгляд на пустой мольберт и тяжело вздохнул. Уже был конец июля, а он так и не смог даже мазка кисточкой сделать. За время учёбы было так много идей, казалось, рисуй не хочу. А как только прошли все экзамены, вдохновение в миг испарилось. Прям закон подлости какой-то! Костя с одинадцати лет мечтал рисовать картины, и родители отдавали мальчика на разные художественные кружки. Сейчас ему уже семнадцать, он окончил десятый класс, а следующий год последний, после чего нужно поступать в университет. Парень рисовал неплохо, даже хорошо, но сейчас нужно поднабраться ещё опыта, ведь чем больше знаний, тем лучше. И как на зло, всё идёт не по плану. Последний раз взглянув на полотно, Костя накинул кофейного оттенка джемпер, взял чёрный зонт и вышел на улицу. Дождевые капли барабанили по поверхности зонта, но парня это не особо волновало в данный момент. Он сел в первое попавшееся метро, чтобы на нём добраться до одной картинной галереи, поход в которую парень откладывал аж с начала лета. Сейчас же, возможно от нечего делать, а возможно от безысходности положения, Костя, не раздумывая, отправился на место. В здании было не так много народу, хотя, этого и стоило ожидать. Какой адекватный человек в ливень поедет куда бы там ни было. Очевидно, Константин адекватным не считался. Первой картиной, на которую парень обратил внимание, была «Звёздная ночь» Винсента ван Гога. Наверное, самая популярная картина художника. Одинокий кипарис на фоне ночного неба и неизвестной деревни. Удивительное спиралеобразное небо начинало плыть перед глазами, всё-таки бессонная ночь даёт о себе знать. Костя закрыл глаза и досчитал до десяти. А когда открыл, обнаружил, что под ногами не пол галереи, а иссиня-чёрная земля. Над головой было.. ночное небо, но не простое. А то же, что и на картине ван Гога, которую парень рассматривал секундами ранее. И те же темные мрачные тона. Получается, он каким-то образом попал в пейзаж? А как выйти? Что делать? Блондина начала душить паника, страх накатывался с каждой секундной сильнее, дыхание срывалось. Отступив на несколько шагов назад, Костя врезался спиной в кипарис. Дерево оказалось намного больше, чем выглядело со стороны. Длинные ветви тянулись к необъятному небосводу. Кипарис-одиночка, отдаленный от деревни, вынесенный за пределы человеческого мира, олицетворяет самого ван Гога, что стремился ощущать связь с космосом, с бездной, которая питает его творчество. Но в то же время дерево не теряет теряет связи с землёй, ведь укоренён в реальности, благодаря мощным корням. К сожалению, таких корней не было у художника, и тот, зачарованный своим безумием, теряет опору под ногами и оказывается поглощённым в этой бездне. Паника чуть притупилась, оставляя место лёгкой тревоге. Костя смог более-менее выровнять дыхание, но дрожь в пальцах до сих пор не прошла. Парень посмотрел за плечо, чтобы получше рассмотреть темное дерево. Плотная древесина гармонировала с фоном, только был один маленький нюанс: белое пятнышко не вписывалось в общую картину. Перед глазами поплыло, а ноги больше не ощущали почву. Как только Костя пришел в себя, то с ужасом понял, что падает куда-то. Красное солнце – единственное, что успел рассмотреть парень, перед тем как упасть в воду. К счастью, было неглубоко, но прохладно. А ещё было очень ярко по сравнению с прошлой картиной. Сейчас же Костя находился в картине «Впечатление. Восходящее солнца» Клода Моне. Художник, заметив наступающий рассвет на порту Гавр, предался вдохновению и торопился передать на холсте все оттенки небосклона, пока солнце с каждой минутой окрашивало небо в новые цвета, которое сливалось водой. Из-за этого было трудно ориентироваться. Парень осторожно поднялся. Не смотря на то, что только что он побывал в воде, одежда была сухой. Костя встряхнул головой. Непонимание ситуации лишь усилилось. Теперь он жалел, что решил отправиться смотреть картины. Попытавшись встать, нога что-то задела, и Костю куда-то потянуло вниз, а попытки ухватиться за что-то не увенчались успехом. Тело словно скрутили веревки. Вода была повсюду, парень захлёбывался, но никак не мог закончить эту пытку. Она прошла сама, так резко и внезапно, как и началась. Косте чувствовал себя жидкостью, стекающую куда-то на песок, такой же безжизненный, как и небо. Когда Костя смог почувствовать свои конечности, он принял положение сидя. Растекающиеся часы ясно говорили, что это картина «Постоянтсво памяти» Сальвадора Дали, своего рода отражением состояния художника. Тогда как большинство считает, что время – прямая, у которой есть начало и конец, Дали считал, что времени свойственно меняться и растягиваться. Изображённые часы отлично это показывали. Костя вздохнул. Всё происходило слишком быстро и сбивало с толку. Парень даже не успевал обдумать свои дальнейшие действия, как уже перемещался в другое место. Даже сейчас он чувствовал, как медленно проваливается в песок, а по руке ползут муравьи, что сбежали с красных карманных часов. Похоже, оставалось только смириться. Насекомые уже ползали по всему телу, вызывая неприятные мурашки, а песок доходил до шеи. Костя закрыл глаза, поддаваясь течению. Открыл глаза он уже в другом месте: сидя на окне первого этажа жилого дома, свесив ноги вниз. Спрыгнув на асфальт, парень огляделся. «Империя света» Рене Магритт. Одна из многочисленных улиц бельгийского захолустья, где когда-то жил художник, окутана мрачной пеленой ночи, только фонарь даёт слабый желтоватый свет. Казалось бы, обычная картина, но по лазурному небосводу плывут клубящиеся облака. Утренний купол неба и темная ночная улица. Картина вызывает противоречия – концепция опровергает саму себя. Светлый день отрицает ночь и наоборот. Костя решил пройтись по улице вдаль, вдруг что-то найдет. Но не успел он сделать и шагу, как белоснежные облака опустились на землю, окружая парня и сжимая его, пока видимость окружения не пропала. Туман рассеивался, показывая совсем другой вид. Намного ярче и спокойнее. Тихое утро на берегу реки. «Туманное утро» Иван Шишкин. Изображённый рассвет словно разбудил реку. Небо, земля и вода гармонично дополняли друг друга. Этим художник подчеркивает величие природы и великую гармонию мира. Умиротворение словно витало в воздухе. Костя присел на зелёную траву. В отличие от остальных картин, эта отличалась. Здесь не чувствовался страх. Но чувствовался подвох, по логике остальных картин, сейчас должно что-то произойти. Возможно вода утащит, возможно солнце станет слишком ярким, из-за чего Костя ослепнет, а возможно трава решит связать его. Но этого не было. Только туман не пропадал, а наоборот становился более плотнее, а весь пейзаж становился белее и белее, пока не стал пустым. В этот раз даже не было неприятных ощущений. Костя остался в белоснежном пространстве, где не было ничего, кроме не понятно откуда появившихся красок и кисточек. Заметив их, парень как по команде схватил палитру и принялся рисовать пространство вокруг. Кисть ложилась как на бумагу. Где-то делались плавные мазки, где-то резкие, даже грубые. Нахлынувшее вдохновение не давало остановиться рисовать. Руки были измазаны краской не хуже кисточки. Когда был сделан последний штрих, Костя открыл глаза. Он всё так же лежал на столе со скрещенными руками. Пальцы были в краске. За окном уже потемнело, а дождь кончился. Костя протёр глаза и обернулся на мольберт. В этот раз он не был пустым. На нём был изображён лес с кривыми деревьями в голубых и зелёных оттенках. В лесу не было живности. Не было конца, не было начала. Нарисованное вызывало необъяснимую тоску и чувство одиночества. Но парня интересовало другое. – Когда я её нарисовал?..