***
- Мда, я, кажется, словил “римский синдром”... - Это что за синдром? - Ну типа “парижский”, только в Риме, - Евгений поправил темные очки и перевел взгляд с какого-то причудливого здания на своего спутника. - Только не говори, что тебе нравится - А что, вполне себе… гротескно… Григорий с умным видом глядел на то же здание, что Женя, только, в отличие от собеседника, упорно делал вид, что ему безумно интересно разглядывать многочисленные капители, каннелюры и метопы с античными сюжетами. Стоит заметить, что поездка в Италию была отнюдь не его инициативой, а сам он оказался здесь посредствам неумалимых просьб Онегина полететь вместе, ибо одному, видите ли, скучно. Как итог: теперь ему скучно не одному. Вообще Грише больше по душе Франция, ее невероятной красоты улочки и замечательный народ. В Риме улицы, конечно, тоже были ничего, но итальянцы… Такие громкие, манерные, активные, в России их бы уже оплевали все бабки, а тут даже нет лавочек у подъездов, чтобы бабки на них сидели. Наверное, именно из-за отсутствия лавок пожилые люди здесь вынуждены вести жизнь такую же активную, как и молодежь. - Боже мой, ты что, окультурился уже? - с ноткой какого-то легкого возмущения спросил Женя и скрестил руки на груди. Григорий же деловито пожал плечами и наклонил голову на бок в надежде, что с другого ракурса огромные потрепанные временем колонны станут интереснее. - Ладно, согласен, хуйня, - этими словами Печорин повернулся к Жене и посмотрел на него сверху вниз. - А ты че вообще мне претензии предъявляешь? Кто меня сюда позвал? - Я не звал, ты сам за мной увязался. - Да что ты говоришь! Гриша всплеснул руками, вспоминая все вечера, начинавшиеся с того, как печально Евгений рассказывал, что ему будет невероятно одиноко в чужой стране, что он наверняка будет чувствовать себя брошенным и что было бы так славно, если бы с ним поехал какой-нибудь хороший друг, которому все равно нечего делать и который всегда выручит его в самых сложных ситуациях. Но Печорин понимал, что Женя будет до последнего все отрицать и жизнь положит на то, что вообще никогда его ни к чему не склонял, так что спорить с этим человеком - себе дороже. - Ну и что делать будем, - логично поинтересовался брюнет, на что Онегин замялся, так как деньги за поездку уплочены и еще дня два точно им предстоит просидеть в этом прекрасном городе. - Ну… ну… ну поехали за город. - За город? - Ну да, за город. Ты посмотри: лето, жара, поедем на природу, там свежий воздух, рыбалочка, итальянское вино… - Жень, мы в Италии, какая, в жопу, “рыбалочка”? - А что, в Италии, по-твоему, не рыбачат? Гриша уже было открыл рот, чтобы возразить, но спутник успел его перебить. - Знаешь, недалеко, в Тиволи, например, столько интересных мест. Горы, воды… - Давай-ка без вод. - Хорошо, тогда пошли в горы. Италия - это же одни горы. - И как ты себе представляешь нас с чемоданами и в брюках на горах? - Боже ты мой, ну я же не говорю, что мы пешком, как козлы, пойдем скакать по горам. Есть же много разных городов в горах, вот найдем знатока по всем этим делам, попросим нас сопроводить, и все. - Ну ты же, как обычно, через день устанешь от всех этих гор, скажешь, что у тебя “горный синдром” и будешь проситься куда-нибудь… куда-нибудь к морю, например. А я уже, извините, не в самом свежем возрасте, мой организм такие потрясения не потянет, и вот что ты будешь делать? Таскаться с моим бренным телом, пока мы романтично ни сдохнем вдвоем в окружении живописных пейзажей? - На воды тебя отправлю. - Иди на хуй, - Печорин в последний раз бросил взгляд на здание с колоннами и неторопливым шагом вместе с Евгением пошел дальше по улице. Ну как так. Он же с самого начала знал, что все именно так и будет. Что в Риме дольше двух дней они не проведут, потому что Женьке здесь, видите ли, опера не понятна, знакомых нет, да и вообще хрень эта ваша Италия, Россиюшка лучше, плывем домой. И от гор своих он через день устанет, но уйти уже никуда не сможет, вследствие чего будет еще две недели ныть Гоше, как ему плохо, как он тут задыхается, как ужасна жизнь и все такое. Но делать нечего, отговаривать этого человека себе дороже, так что мужчина лишь вздохнул и решил приложить последнее усилие, чтобы отговорить Евгения от сей авантюры. - Ну и где ты найдешь своего “знатока”? Евгений заметно растерялся. - Да… да хоть прямо здесь! Смотри, - Онегин огляделся вокруг и остановил свой взгляд на невысоком мужчинке в пальто, шляпе и с фотоаппаратом в руках, который сосредоточенно фотографировал надпись “Marcus Agrippa Luci filius consul tertium fecit” на фронтоне сооружения, от которого только отошли мальчики. - Ehi, giovanotto!- громко произнес Женя и успешно тем самым привлек внимание незнакомца. - Dove sono le montagne più vicine!****
- Как хорошо, что вы встретили именно меня! Прямо настоящая fortuna**! Трое молодых людей, двое из которых наши русские путешественники, уже сорок минут шли по безлюдной местности между частых гор вместе с чемоданами, и единственное, что спасало всех их от духоты после долгих физических нагрузок - это подвернутые до колена брюки, которые давали мнимое впечатление дополнительной вентиляции. Печорин до сих пор не мог понять, благодаря каким высшим силам его друг из всего населения Рима смог поймать именно русского мигранта, мать которого, к тому же, живет в Манарола. Мигранта звали Дмитрием и, выслушав всю ситуацию молодых людей, он решил им помочь с мотивацией, что сам уже много лет не бывал у матери, а только переписывался с ней письмами, и что для него самого это тоже может стать интересным приключением. Сразу же после знакомства с Димой Женя и Гриша пулей полетели в гостиницу, где остановились, собрали вещи и отправились на корабль. Правда корабль этот шел только до порта в Риомаджоре, так что оттуда пришлось идти пешком. Онегин держался и не подавал виду, что устал уже через пятнадцать минут, как они сошли с корабля. Он точно знал, что сейчас за любое проявление слабости еще неделю будет слушать нотации и подколы Григория. А Димка шел бодрячком, даже время от времени припевал что-то то на итальянском, то на русском, правда с нескрываемым итальянским акцентом. - Как давно я не был в Манарола, уже как… девять лет! Представляете? Вот мама обрадуется, когда увидит меня. Она же наверняка только получила письмо, которое я отправлял неделю назад, еще даже ответ не успеет написать, как я буду у нее! Как же мы вовремя встретили друг-друга, не правда ли? - Действительно, - с легкой одышкой отреагировал Печорин и протер взмокший лоб носовым платком. - А вы не знаете, как долго нам еще идти? - вступил в разговор Онегин, осторожно забрав из руки Григория платок и так же обтерев им лоб. - Так вот уже, видите желтые, красные дома? Там, наверху. Это уже город, - Дмитрий заулыбался и прибавил шагу. Онегин с Печориным в унисон вздохнули и тоже ускорились.***
Манарола - старейший итальянский город с населением всего в 353 человека, не считая редких туристов. Среди всего этого населения, на удивление, есть, как минимум, два русских дома. Один дом - матери Дмитрия, Светланы Поречной, а второй - дом Раневских. Стоит отметить, что дом Раневских также отличался от остальных своим небольшим садом, отличным видом на Лигурийское море и тем, что, по совместительству, был гостиницей для редких иностранцев. Не сказать, что бизнес был очень прибыльным, но тем не менее, семья (в лице матери и двух дочерей) уже успела обжиться в городке и, помимо ведения гостиницы, укрепиться на местном рыбном рынке, как единственные поставщики Байкальского омуля. Именно в этом доме и остановились Гриша с Женей. Конечно, как дорогим землякам, им выделили две замечательные комфортабельные комнаты через стенку друг от друга. - Вы не представляете, как давно тут не было гостей! - все повторяла хозяйка дома, Любовь Андреевна. - Больше трех месяцем, только представьте себе! Нет, у нас сейчас, конечно, есть свои постоянные постояльцы, но как давно не было новых лиц. - Здесь, кроме нас, есть еще гости? - с небольшой ноткой удивления поинтересовался Печорин, когда подходил вместе с Любовью к своей комнате. - Представляете, и тоже русские! Казалось бы, такая итальянская глушь, и даже здесь можно найти земляков. - Да, удивительно, - Григорий уже хотел зайти в комнату, как заметил за плечом старшей Раневской, как кто-то в белом платье, больше похожем на сорочку, быстро сбегает с лестницы. Явно девушка, по виду со спины - чуть старше Онегина. Гриша пару секунд смотрел в сторону лестницы, по которой сбежала незнакомка, после чего поблагодарил Любовь Андреевну и скрылся за дверью новообретенной комнаты.***
Евгений разложил все свои немногочисленные вещи по шкафам, переоделся в свежую рубашку с песочными шортами и вышел из комнаты подышать воздухом. Печорин сразу по заселении завалился спать, так что гулять Евгению пришлось в гордом одиночестве. Ну ничего, побыть одному тоже бывает полезно. Их с Григорием комнаты находились на втором этаже трехэтажного дома прямо на краю горы, так что из окна даже не было видно никакой земли, только чистое небо, море с редкими лодками и силуэты рыбаков. Если честно, Женя думал, что рыбаков здесь будет намного больше, ведь кроме как торговля рыбы способов заработка тут не много, но нет, в основном люди здесь как будто вообще не работали, в городе не было ни одной даже самой элементарной мануфактуры или вроде того. Только школа и огромное количество тележек, на которых продавали морепродукты. В отличие от Рима, Манарола был невероятно спокойным. То, что нужно для небольшого отдыха. Онегин спустился на первый этаж, большую часть которого занимала гостиная с большой домашней библиотекой, камином и несколькими диванами. Дальше были две комнаты: одна - Любови, а другая - ее дочерей, Вари и Ани, которые помогали матери по хозяйству. Юноша прошел к книжным полкам и стал рыться в поисках какого-нибудь занимательного чтива, как вдруг сзади, со стороны лестницы, послышались громкие шаги и несколько женских голосов. В отличие от своего спутника, Евгений не был осведомлен, что в доме есть еще жители, так что он обернулся и замер в недоумении, когда увидел целое сборище незнакомых людей. Первой, кто захватил его внимание, стала высокая взрослая женщина, по обе руки от которой шли две дамы помоложе. Взрослая мадам выглядела очень благородно. Как попугай. Ну, такой белый, с желтым хохолком. По правую руку шла девочка, наверное на несколько лет младше самого Евгения, с аккуратно собранными волосами и белом платье. Достаточно мило, очень скромно, в общем, Жене не понравилось. Слева же шла более заводная на вид девчонка в модной-новомодной шляпе и синей юбке. Она постоянно оборачивалась и с улыбкой разговаривала с кем-то. Собеседника девушке в шляпке Женя увидел только тогда, когда все дамы спустились. Это оказался юноша, совсем молодой, с длинными волосами по плечи и немного усталой улыбкой. Выглядел он в меру задолбавшимся, слегка отстрененным, да и вообще было видно, что беседа ему удовольствия не доставляет. Вся группа умолкла, как только заметила Онегина. Видимо, его присутствие так же поразило их, как их присутствие поразило его. Женя похлопал глазами и когда перестал тупить, поклонился всей группе. - День добрый… - коротко поздоровался Женек, почему-то чувствуя себя максимально неловко. - Здравствуйте, - быстро нашлась дамочка в синей юбке и отвесила незнакомцу быстрый реверанс. - Вы здесь недавно, да? Мы раньше Вас тут не видели. - Да, приехал буквально только что, - Евгений улыбнулся и на его улыбку ответили тем же все, кроме скромной мадемуазель, она лишь опустила взгляд в пол. - Евгений, очень приятно. - Оля, - пока что единственная его собеседница отбежала от матери к Онегину, чтобы пожать ему руку, чем снова ввела его в микро-ступор. - Это моя мама - Полина Андреевна Ларина, и сестра - Татьяна Дмитриевна, тоже Ларина. Они не очень разговорчивые. От бодрости Ольги Евгению стало как-то не по себе, а еще более не по себе ему становилось от контраста между гиперактивной Олей и всей остальной ее семьей. Или не все здесь ее семья, про задолбавшегося юношу она ничего так и не сказала. Женщина-попугай вместе со второй дочкой подошли к Онегину, они обменялись короткими приветствиями, и вот теперь перед Женей стоял оставшийся “загадочный незнакомец”, которого так никто и не представил. - Евгений, - еще раз повторил свое имя молодой человек и протянул руку оставшемуся члену (или не члену, пока не понятно) странной семейки. - Владимир. Вы правильно сделали, что решили задержаться здесь. Поверьте, более спокойного места в мире просто не существует. - Да, я заметил это, - Онегин хотел еще что-то сказать, но его перебила старшая Ларина. - Евгений, откуда вы? Женя отпустил обернулся к женщине, которая внимательно смотрела на него, слегка прищурив свои зеленые глаза. - Ну, родился я на брегах Невы, какое-то время жил в Москве, а сейчас снова вернулся в Петербург. - Небось светская жизнь заставила вас вернуться? - Нет, у меня в столице свое дело. Кафе “Печенин” может быть слышали? - Ни разу, - изумленно ответила дама и покосилась на свою тихую дочурку. Видимо, она совсем не ожидала, что у такого разгульного на вид человека, как Евгений Онегин, может быть собственное дело. - Ну, значит, запомните. Если будете в Петербурге, обязательно загляните, мы сделаем вам скидку. - Обязательно. Евгений, может присядем? - Полина Андреевна указала кистью руки на свободные кресла, и Женя даже не думал отказаться. Такая интеллигентная семья. Да, со своими странностями, но тем не менее, кто сейчас без странностей? Все Ларины вместе с Владимиром заняли длинный темно-красный диван, а Евгений расположился на бежевом кресле-качалке напротив. Хотя на диване и оставалось достаточно места, стеснять соседей не хотелось. Да и на кресле можно было немного развалиться, это определенно было плюсом. - Евгений, а расскажите о себе, - снова вступила в разговор Полина, после чего лицо Жени стало немного серьезнее. Что можно рассказать таким приличным дамам…? Как он стрелялся на дуэли? Или как бежал вместе с Печориным с курорта, потому что тот застрелил друга? Как много вариантов. - Даже не знаю, что сказать, если честно… - Как там в Петербурге, много хорошеньких девушек? - воспользовавшись случаем, спросила Оля, на что получила недовольно-удивленный взгляд от матери и растерянный от Татьяны. - Что? Может мы с Владимиром все же уедем жить в столицу, а там каждая вторая - красивее меня. Сбежит ведь. Из всех шутку оценил только Евгений, а после того, как он дал волю смеху, тихо засмеялся Владимир, а за ним - сама Ольга. - Да, милых дам в Петербурге достаточно, но той, что красивее Вас, я пока не видел, - конечно, ответил так Женек только чтобы разрядить обстановку и сделать комплимент даме. - Ой, что Вы, Вы мне льстите, - смеясь, продолжила Оля, несмотря на укоризненный взгляд матери. - Ну хорошо, теперь я спокойна. - И все же, мне бы хотелось услышать немного о Вас, - снова попыталась взять верх в разговоре Полина Андреевна. - Ох, Полина Андреевна, я все еще не знаю, что сказать. Я родился в Петербурге, выучился, потом, по некоему стечению обстоятельств, жил в Москве вместе с другом. Он, кстати, тоже здесь живет, но сейчас утомился и ушел вздремнуть. В общем, потом мы с этим другом, стоит отметить, что по моей инициативе, решили открыть собственное дело, café "Pechenin"***. - А как Вы здéсь оказались? - заговорил Владимир, который уже пару раз пытался вставить слово, но его все перебивали. - В смысле, в Италии? - И в Италии, и конкретно здесь. - Ну, мы с моим другом давно хотели выбраться из Петербурга отдохнуть, но ни на какие воды нас не пускают, долгая история, так что решили ехать за границу. В Италии мы ни разу не были, так что поплыли в Рим. Там нам обоим не понравилось, и мы поняли, что просто обязаны побывать в горах. Совершенно случайно в тот же час познакомились с человеком, который проводил нас от самого Рима до сюда и вот, мы здесь. Все на диване внимательно слушали рассказ, но больше всех слушала именно старшая Ларина, отчего Онегин чувствовал, будто находится на экзамене или допросе. - И что же теперь вы планируете делать? - после небольшой паузы спросила Ольга. - Ну, вариантов у нас не много, останемся на две-три недели здесь а потом обратно. - Как интересно. Скажите, Евгений, а ваша жена не против, что вы уехали без нее? - поинтересовалась Полина Андреевна, на что Евгений лишь усмехнулся и ответил что-то вроде “учитывая, что ее нет, наверное не против”, чем как будто вызвал еще больший интерес у мадам. - Что же, вы, получается, не женаты? - Никак нет. - И не планируете? Евгений почувствовал, что этот разговор начинает задевать его личные границы, так что решил включить немного дерзкой подход к диалогу. - А вы? Глаза Полины Андреевны широко распахнулись, и она уже хотела что-то сказать, как ее перебила Таня. - Действительно, мама, что это за вопросы? Человек только приехал, устал, а Вы… - Ладно, действительно, простите, Евгений… как Вас по батюшке? - Александрович. - Евгений Александрович… - повторила глава семейства и поднялась с дивана. - Прошу прощения, мне нужно идти на свежий воздух, тут ужасно душно. Таня, Оля, вы останетесь? - Конечно нет, мама, мы пойдем с Вами, - сразу ответила Татьяна, а Оля лишь вздохнула и встала с дивана вслед за сестрой. - Володя, ты останешься? - Да, не люблю морской воздух, - вежливо отказался юноша, проводил взглядом дам и, когда в гостиной остались только они с Женей, облегченно выдохнул. - Евгений, хотите вина? - Владимир, обижаете! К чему такой вопрос? Я похож на человека, который может отказаться?***
Григорий проснулся через три часа после того, как сообщил Евгению о своем дневном сне. Спал как никогда спокойно, видимо их небольшая прогулка все-таки заставила его мотаться. Мужчина нехотя поднялся с постели, с удивлением обнаружив, что даже не успел переодеться перед тем, как крепко уснуть. Комната выглядела достаточно обжито, что заставляло Печорина чувствовать себя так, будто он находится в гостях. Находиться в гостях он не любил. Ему и дома хорошо. Печорин вышел из комнаты, и в глаза ему сразу бросились газовые лампы, привинченные к стенам между комнат. Достаточно обеспечено для семьи, которая держит убыточную гостиницу. Ну ладно, вдруг у них есть подпольный бизнес, кто их знает. Как говорится, один сын - вор, второй - прокурор. Только тут дочери. Так, все! Григорий быстро спустился с лестницы и первое, что увидел - это душевно сидящих на диване Евгения и Владимира с одной бутылкой красного вина на двоих. Печорин услышал, что они говорят о чем-то, причем так, будто не хотят, чтобы их услышали. Мужчина остановился за небольшой деревянной колонной и прислушался. - Ну вот так эта мадам Ларина и решила, что я представляю собой идеального кандидата для ее ненаглядной дочери, - завершил свою, по-видимому, долгую речь Ленский, на что Онегин многозначительно покивал и хлебнул прямо из горла бутылки. - Мда, ситуация… А Ольга сама согласна? - Конечно она согласна! Сами подумайте, какая молодая дама, особенно с такой матерью, откажется от мужа, да еще младше сорока лет. - Ну это да, резонно. А что же Вы, товарищ Ленский, не сказали, что все это ошибка и Ларина все не так поняла. - Да кто бы мне поверил. Молодой человек и дама закрылись одни в комнате и провели там почти час наедине, что тут, в таком положении, можно сказать? - Действительно, - Онегин сделал еще один глоток и поставил бутылку на небольшой столик рядом с диваном. - Слушай, а что если… что если я освобожу вас от этой свадьбы? - Каким это, интересно, образом? - Ну как же, я же уже познакомился с вашей Ольгой, мне не составит труда начать за ней ухаживать. Не всерьез, конечно, просто для вида. Вы это заметите, вызовите меня на дуэль, и я Вас убью. Ленский аж поперхнулся. - Как убьете…? - Как-как, не по настоящему, конечно. Мы соберемся, найдем подставных секундантов, посидим и разойдемся. Вы уедите, а я приду к Лариным и со слезами на глазах расскажу, какой благородной смертью Вы почили. В комнате на пару секунд повисла гробовая тишина. Тут даже Печорин удивился смекалистому плану своего друга. Только ему для секунданта понадобится выбрать верного друга, такого, какой не расскажет об увиденной афере. Друга, с которым он знаком много лет, и дружба с кем прошла огонь воду и медные трубы. Мда, где же он с его характером найдет такого приятеля. Григорий усмехнулся, но тут же улыбка пропала с его лица, когда пришло осознание. Он выдал негромкое “да блять”, поняв, что именно его выберут секундировать в этой “дуэли”. С одной стороны, ничего такого, это не не настоящий поединок, а с другой стороны, тогда он будет тоже втянут в этот “гениальный” план. С недовольным лицом он вошел в гостиную и привлек внимание заговорщиков. - О, Владимир, это тот человек, о котором я Вам рассказывал, - воскликнул Евгений, указывая рукой на Григория, от чего тот закатил глаза. О боже, что этот черт там ему наговорил. - Вечер добрый, - коротко поздоровался Печорин и приземлился на мягкое кресло рядом с диваном. - Добрый, - кивнул Владимир, немного неловко глядя на мужчину. - Григорий, вы даже не представляете, что я хочу Вам предложить. - И не хочу представлять, - устало отреагировал Гриша и потер переносицу двумя пальцами. - Завтра предложишь. - Как угодно. Господи, ты выглядишь отвратительно, тебе срочно надо выпить. Евгений протянул Григорию бутылку вина. Печорин сначала хотел отказаться, но в итоге как бы нехотя взял бутылку и выпил из нее три больших глотка. Вино было не самого лучшего качества, скорее всего привезенное из России, а не местное, да еще и сладкое. Короче, фигня, но за неимением лучшего все пили. Искры в глазах Печорина от этого напитка не появилось, но настроение заметно поднялось. Ну ладно, не очень заметно, но оно поднялось.