Счастливый финал

В комнате было тихо и светло. Никого не было, лишь Вилланель, которая лежала на большой кровати в какой-то зажатой позе. — М… Чëрт, — простонала Вилланель, хватаясь за свою спину. Глаза резанул яркий солнечный свет, а в проходе появилась чья-то тень. — Ты проснулась? — мягкий голос, с нотками взволнованности. — Ева, ты здесь? — она резко повернулась, а в следующую секунду застонала от боли. — Не делай резких движений, швы ещë не зажили, — Поластри прошла в комнату и опустилась на край кровати, где лежала скрючевшаяся Вилланель. — У меня несколько вопросов. — Спрашивай. — Я жива? — Как видишь. — Кто в меня стрелял? — Я пока это не выяснила, но знаю, что этим руководила Кэролин. — Ты меня одела? — Да, чтобы не везти тебя сюда голой. — Как я оказалась здесь? — Тебя прооперировали и я под свою ответственность забрала тебя. Было страшно, но я рискнула, потому что оставаться было нельзя. Тебя еле откачали, Вилланель. Блондинка тяжело вздохнула, а глаза забегали по фигуре рядом. Она не ушла. Не бросила еë в реке, а нашла и осталась рядом. В очередной раз рискнула собой, ради неë. — Я убью того, кто это сделал, — Блондинка покряхтела и села, опираясь на руки. — Я сама их убью, — Ева была злая. Вилланель, пожалуй, впервые видела еë такой. Это вызывало улыбку, но одновременно, боль? Очевидно, что помимо злости Поластри была напугана, разбита и потрясена. Это было дополнительным поводом, чтобы убить виновного, потому что страдания Евы — то, ради чего стоит убивать. — Что ты лыбишься? — Ева хмыкнула, внимательно смотря в глаза Вилланель. — Правда убьешь? — она подвинулась ближе, всë еще смотря в глаза, а дыханием обжигая лицо напротив. — Убью. Потому что… — Поластри резко замолчала, отводя глаза от глаз Вилланель. Блондинка вновь закряхтела, но в итоге села ровно, стараясь не обращать внимания на боль. Она оперлась на подушки за спиной и обмякла. — Потому что так нельзя, — прошептала Ева, не глядя на Вилланель. — Посмотри на меня. — Зачем? — Посмотри. Ева вздохнула и повернулась лицом к Вилланель. В глазах всë плыло, накатившие слезы душили и комом стояли в горле. Дрожащая ладонь легла ей на щëку. — Я… — она вздохнула, стараясь сдержать слëзы, но это было безуспешно. — Ну ты чего, Ева? — мягко сказала Вилланель, большим пальцем ловя крупную слезу. — Всë же хорошо. Поластри шумно вздохнула, прижимаясь щекой к ладони Вилланель. Как же было страшно. — Тебе больно? — Ева шепнула, заглядывая в глаза напротив. — Немного, — она дернула плечом. — Я испугалась, что ты умерла, Вилланель. Я так испугалась. А самое ужасное, что во всем этом виновата я. — Нет, не ты, Ева. — Я виновата. Это мне нужно было убить двенадцать, а я потащила тебя за собой, рискуя твоей жизнью. Ладно моя, но твоя… — Эй, — Вилланель подтянула еë за шею ближе к себе. — Меня не так уж легко потащить за собой, Ева. Я сама этого хотела, слышишь? Я тоже этого хотела. И если кто и должен был умереть, так это я, а не ты. Это не твоя вина, Ева. Ты не виновата. Ева сделала глубокий вдох, а по щекам покатились слëзы. — Ну тише, Ева. Иди сюда, — Вилланель потянула еë на себя. — Я боюсь, Вилланель, — она подвинулась ближе и осторожно уткнулась ей в плечо, боясь сделать больно. — Нечего бояться. Всë будет хорошо, слышишь? Мы убьем тех, кто это сделал и всë будет хорошо. — Мы могли просто ехать дальше по лесу на угнанном фургончике, веселиться, сидеть у костра, путешествовать, целоваться и просто радоваться жизни. Я никогда не чувствовала себя настолько счастливой и живой, как тогда с тобой. — Мы поедем, слышишь? Обязательно, — Вилланель начала нежно гладить темные кудри. — Будем путешествовать, делать фотографии у достопримечательностей, поедем в Рим, в Берлин, будем есть вкусную еду, танцевать в барах. — В Рим? — Ева улыбнулась и шмыгнула носом. — Ну да, поедем на место, где я тебя подстрелила, — блондинка слабо улыбнулась, продолжая гладить пышные волосы. — Да с тобой я поеду куда угодно, лишь бы ты была живая и рядом со мной, — Поластри осторожно заключила девушку в объятия, страясь не сделать больно. Вилланель прижалась к ней, оставляя поцелуй где-то в прядях волос. Она нежно гладила еë спину, волосы, оставляла поцелуи на волосах и висках. Ева тихо всхлипывала, утыкаясь в хрупкое тело Вилланель. — Ева, ну чего ты? — она отстранилась и слабо улыбнулась, держа еë лицо в своих ладонях. — Успокаивайся, — Вилланель нежно стирала слëзы. — Ты не умрешь? — губы задрожали. — Я не умру. Видишь, сколько пуль во мне было? Четыре? Но я все еще живая. — Тебя еле откачали, Вилланель! — если бы Ева могла, то толкнула бы еë. — Но я же жива! — она в очередной раз вымученно улыбнулась. Ева махнула рукой и отвернулась, а затем встала с кровати. — Тебе принести что-то? — Разве что воды и обезболивающее, — Вилланель сползла по стенке и легла на бок, сжимаясь в комок. Ей тоже было страшно. Еë чуть не убили, ещë и могли убить Еву, а это было еще страшнее. Становилось плохо, когда она думала о том, как чувствовала бы себя Ева, если бы она умерла. Что бы с ней было? Как долго она бы плакала? Когда бы пошла убивать всех? Сколько бы ей понадобилось времени, чтобы забыть еë? Как долго она бы думала о ней? Чем больше Вилланель думала, тем больше убеждалась в том, что стоило просто ехать дальше. Смотреть мир, жить как все. Жить, как нормальные возлюбленные. А может, и вовсе пожениться. Она хорошо помнила тот вечер, танцующую Еву, еë речь на свадьбе, их, как казалось на тот момент, последние объятия. Помнила боль от пули, и то, как бежала вперед, закрывая Еву собой. Ради кого она бы еще так сделала? Да, ни для кого. Только ради Евы Поластри. — Держи, — Ева протянула ей стакан и несколько таблеток обезболивающего. — Спасибо, — она привстала, запила таблетки и легла обратно, прижимая ладони к лицу. — Вилланель? — Поластри встала на колени, оказываясь на одном уровне с лицом Вилланель. — Что? — Ви шмыгнула носом, а рукой резко стерла слезу. Ева мягко провела пальцами по еë влажной щеке, а Вилланель резко схватила еë ладонь и прижала к своей щеке. Она смотрела ей в глаза. — Сильно больно? — шепнула Поластри. Вилланель не ответила, лишь моргнула, поглаживая своими пальцами еë пальцы на своей щеке. — Что мне сделать, Вилланель? — Ева нежно гладила еë щеку. — Ничего, Ева. Просто будь со мной и мы со всеми справимся. — Ты главное не умирай. — Не умру, обещаю, — шепнула она. Ева уткнулась лбом в лоб девушки, судорожно выдыхая и вновь всхлипывая. Это было каким-то чудом, что она осталась жива. — За тебя я убью кого угодно, Вилланель, — еле слышно прошептала Ева. Вилланель слабо улыбнулась, а из глаз вновь скатились слëзы. Она крепко сжала еë руку и выдохнула, ощущая еë тепло. С Евой было спокойно и безопасно. И даже эту чертовщину они пережили.