Записки с последней парты

За окном был апрель, но весна не спешила радовать людей своим солнцем. Погода была пасмурная. За последней партой кабинета немецкого языка сидели лучшие друзья Дэйв и Дэвид. Первые пятнадцать минут урока парни старались тщательно конспектировать информацию, Дэвид даже умудрился выйти к доске. Но вскоре это наскучило ребятам, и они пытались занять себя более веселыми вещами. — Эллефсон, а давай кому-то любовное письмо подкинем? — Предложил русоволосому парню друг. — Зачем, поржать? А вдруг это заденет чувства человека? — Обеспокоенно заёрзал на стуле Дэвид. — Специально чтобы такого не случилось подкинем письмо парню. У нас же тут гомиков нет, давай, выбирай жертву, — Предложил Дэйв, и начал крутить головой в поисках своей жертвы. — Ну я даже не знаю, выбирай ты. — Эх ты, я думал, что у нас любовь, а ты вот как меня бросил, — Театрально всплакнула Мастейн. Учительница недобрым взглядом окинула заднюю парту. — Давай Джеймса? — Предложил рыжий, указывая на худощавого парня сидящего через парту от них. — А может лучше Хэммета? Он добрее выглядит. Думаю, он лучше поймет, что это шутка, — Нет, — Отрезал Дэйв, — Хэммет тютя матютя, с ним не интересно. — Произнёс Дэйв, и начал копошиться в своем рюкзаке. Вскоре он достал два конвертика. Один из них в красно-черную расцветку. Второй в зелено-черную. Увидев эти конвертики Эллефсон не смог сделать смеху: — Даже не хочу знать откуда у тебя конвертики Леди Баг и Супер Кот, — Мне сестра дала их вчера, а чё это вообще? — Дэйв тупо посмотрел на своего друга. — Мультик один французский, я уже подумал, что ты по вечерам смотришь, — Я понятия не имею что это за мультфильм, но вот откуда ты знаешь... — Многозначительно задал вопрос Мастейн. Эллефсон лишь зарделся, перестал смеяться. — Давай, я беру красный конверт, ты зеленый. Что писать будем? — Риторический спросил Дэйв. Потом хлопнул себя по лбу и начал писать. Спустя пару минут он отложил ручку, и с гордостью протянул конверт Дэвиду. «Джеймс, кто бы мог подумать, что я буду излагать свои мысли именно таким образом. Мне мучительно от того, что ты так много времени проводишь с Кирком. Каждую ночь я думаю о нас, о том, что было бы если бы я был чуточку смелее. Приходя домой я каждый раз пытаюсь написать тебе письмо, и ни разу не смог дописать его до конца. Слишком много чувств, слишком мало слов. Ты снишься мне каждую ночь, мои сны будто картины Босха, они безумны, потому что там ты. Они реалистичны! Каждый раз просыпаясь я дрожу, и ближайшие несколько часов не могу прийти в себя. Я думаю, думаю, думаю. Мой блокнот переполнен стихами о тебе. Однажды я пожелал найти человека, глаза которого будут напоминать мне картины. Кажется, я нашел его. Я нашел тебя!» После прочтения письма Дэвид протянул небольшую паузу и заговорил: — Ты точно не педик? Как то это слишком романтично, слащаво, и искренне? — Пустым взглядом глядя на доску и учителя спросил Эллефсон. — Да это я просто гениален. Даже шутку превращаю в искусство. Но таким плебеям как ты не понять такого гения как я, — Возмущался Мастейн, а затем выхватил письмо Дэвида. На котором было скупо написано: «Люблю тебя, Джеймс» — Мда... Так я и думал, ну нормально, сойдет. — Констатировал Дэйв, и легонько хлопнул по спине парня сидящего впереди его. — Эй, Менца, передай эти штуки Хэту, — Немного нагло попросил Дэйв. А через пару минут на весь класс прозвучала фраза от Джеймса: — Какого хуя? Сначала класс затих, но затем кабинет наполнился громким смехом одноклассников. — Молодой человек, это что за выражения? Вы на уроке находитесь или на базаре? — Подойдя к парте Хэтфилда произнесла учительница. — А это ещё что? — Поинтересовалась женщина, и немедленно взяла конверт в руки. Принялась читать. — Ну видите, Хэтфилд, вы нравитесь сразу двум мальчикам. Можете собой гордиться. Мальчики, как одного Джеймса делить будете, по очереди на свидание сходите? — Громко сказала учительница. Из-за чего в классе снова засмеялись. Рыжий и шатен покрылись румянцем, застыдились. Но Дэйв попытался оправдаться. — Это просто шутка.