Жизнь в книгах

      — Кто теперь будет читать? — спросила Гермиона.       — Я! — воскликнула Нимфадора, левитируя книгу себе на колени.       Вдруг книга начала падать, но её успел схватить Римус и, улыбнувшись, передать её красной как рак Тонкс.       — Глава 4. Хранитель Ключей.       — Хагрид! — воскликнул кто-то из гриффиндорцев.       БУМ! — снова раздался грохот. Дадли вздрогнул и проснулся.        — Где пушка? — с глупым видом спросил он.       — У него всегда такой вид! — крикнул Фред.       Позади них громко хлопнула дверь, отделявшая одну комнату от другой, и появился тяжело дышавший дядя Вернон. В руках у него было ружье — так что теперь стало ясно, что лежало в том длинном пакете, о содержимом которого он никому не рассказал.       — У него лицензия на оружие вообще есть, или в какой-то подворотне купил? — спросила Гермиона.       — Кто там? — крикнул дядя Вернон. — Предупреждаю, я вооружен!       За дверью все стихло. И вдруг… ТРАХ!       — Дора, зачем так орать? — спросила ахнувшая Андромеда и дала дочери подзатыльник, на что та лишь почесала ушибленное место.       В дверь ударили с такой силой, что она слетела с петель и с оглушительным треском приземлилась посреди комнаты. В дверном проеме стоял великан. Его лицо скрывалось за длинными спутанными прядями волос и огромной клочковатой бородой, но зато были видны его глаза, маленькие и блестящие, как черные жуки. Великан протиснулся в хижину и пригнулся, но голова его все равно касалась потолка—уж слишком он был велик Он наклонился, поднял дверь и легко поставил ее на место.       — Да уж, это было весело, как я тогда испугался…       Грохот урагана, доносившийся снаружи, сразу стал потише. Великан повернулся и внимательно оглядел всех, кто был в хижине.        — Ну чего, может, чайку сделаете, а? Непросто до вас добраться, да… устал я…       Великан шагнул к софе, на которой сидел застывший от страха Дадли.        — Ну-ка подвинься, пузырь, — приказал незнакомец.       — Пришёл и сразу поставил Дадли на место! — восхитился Билл.       Дадли взвизгнул и, соскочив с софы, рванулся к вышедшей из второй комнаты матери и спрятался за нее. Тетя Петунья в свою очередь шагнула за спину дяди Вернона и пугливо пригнулась, словно надеялась, что за мужем ее не будет видно.       — А вот и наш Гарри! — удовлетворенно произнес великан.       Гарри всмотрелся в свирепое, страшное лицо, скрытое волосами, и увидел, что глаза-жуки сузились в улыбке.       — Вот, Хагрид на самом деле очень добрый и хороший человек! — воскликнула добрая половина зала, а Хагрид смущённо улыбнулся.       — Ну эт… Спасибо!        — Когда я видел тебя в последний раз, ты совсем маленьким был, — сообщил великан.—А сейчас вон как вырос — и вылитый отец, ну один в один просто. А глаза материны.       — Мне тогда сказали это первый раз. Но далеко не последний!       Дядя Вернон издал какой-то странный звук, похожий на скрип, и шагнул вперед.       — Я требую, чтобы вы немедленно покинули этот дом, сэр! — заявил он. — Вы взломали дверь и вторглись в чужие владения!       — Что характерно, это владения не Дурсля тоже, — прыснул Артур Уизли.       — Да заткнись ты, Дурсль!       Великан протянул руку и, выдернув ружье из рук дяди Вернона, с легкостью завязал его в узел, словно оно было резиновое, а потом швырнул его в угол.       — Физика умерла, но силы Хагрида…       Дядя Верной пискнул, как мышь, которой наступили на хвост.       — Да… Гарри, — произнес великан, поворачиваясь спиной к Дурслям. — С днем рождения тебя, вот. Я тут тебе принес кой-чего… Может, там помялось слегка, я… э-э… сел на эту штуку по дороге… но вкус-то от этого не испортился, да?       Великан запустил руку во внутренний карман черной куртки и извлек оттуда немного помятую коробку. Гарри взял ее дрожащими от волнения руками и поспешно открыл, хотя пальцы плохо слушались его. Внутри был большой липкий шоколадный торт, на котором зеленым кремом было написано: «С днем рождения, Гарри!»       — Мой первый именинный торт…       Гарри посмотрел на великана. Он хотел поблагодарить его за подарок, но слова благодарности потерялись по пути ко рту, и вместо этого он сказал совсем другое:       — Вы кто?       Великан хохотнул.        — А ведь точно, я и забыл представиться. Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса.       Он протянул огромную ладонь и, обхватив руку Гарри, энергично потряс ее.       — Хагрид, а почему тебе нравится когда тебя зовут по фамилии?       — Потому что привык! — воскликнул великан.       — Ну так чего там с чаем? — спросил он, потирая руки. — Я… э-э… и от чего-нибудь покрепче не отказался бы, если… э-э… у вас есть.       — Не пить на работе!       Взгляд великана упал на пустой камин, в котором тоскливо лежали сморщенные пакетики из-под чипсов. Великан презрительно фыркнул и нагнулся над камином — никто не видел, что он там делает, но когда через секунду великан отодвинулся, в камине полыхал яркий огонь.       — Ему же запрещено колдовать! — воскликнула молчавшая уже третью главу Долорес Амбридж.       — У него было моё разрешение, — твёрдо отрезал Дамблдор.       Мерцающий свет залил сырую хижину, и Гарри сразу почувствовал себя так, словно залез в горячую ванну. Гигант сел обратно на софу, прогнувшуюся под его весом, и начал опорожнять карманы, которых в его куртке было великое множество. На софе появились медный чайник, мятая упаковка сосисок, чайник для заварки, кочерга, несколько кружек с выщербленными краями и бутылка с какой-то янтарной жидкостью, к которой он приложился, прежде чем приступить к работе.       Великан получил неодобрительный взгляд от Минервы.        Вскоре хижина наполнилась запахом жарящихся сосисок, весело шипящих на огне. Никто не двинулся с места и не сказал ни слова, пока великан готовил еду, но как только он снял с кочерги шесть нанизанных на нее сосисок — жирных, сочных, чуть подгоревших сосисок, —Дадли беспокойно завертелся.       — Что бы он ни предложил, Дадли, я запрещаю тебе это брать, — резко произнес дядя Вернон.       Великан мрачно усмехнулся.        — Да ты чего разволновался-то, Дурсль? — насмешливо спросил он. — Да мне бив голову не пришло его кормить — вон он у тебя жирный-то какой.       Он протянул сосиски Гарри, который был так голоден, что проглотил их в мгновение ока, думая о том, что в жизни не ел ничего вкуснее.       — Человеку достаточно простых сосисок для счастья…       Но даже наслаждаясь сосисками, он не сводил глаз с великана. И наконец решился задать вопрос, который, кроме него, кажется, никто задавать не собирался.       — Извините, но я до сих пор не знаю, кто вы такой, — вежливо произнес Гарри.       Великан сделал глоток чая и вытер рукой блестевшие от жира губы.       — Зови меня Хагрид, — просто ответил он. — Меня так все зовут. А вообще я ж тебе уже вроде все про себя рассказал — я хранитель ключей в Хогвартсе. Ты, конечно, знаешь, что это за штука такая, Хогвартс?       — Э-э-э… Вообще-то нет, — робко выдавил из себя Гарри.       — Если бы мне сказали, что Гарри Поттер узнал о Хогвартсе за месяц до прихода туда, я бы не поверила, ещё и сказала, что он сумасшедший! — воскликнула Анджелина Джонсон.        У Хагрида был такой вид, словно его обдали холодной водой.       — Извините, — быстро сказал Гарри.       — Не извиняйся. — сказал Сириус и обнял крестника. — Это они должны извиняться.       — Извините?! — рявкнул Хагрид и повернулся к Дурслям, которые спрятались в тень. — Это им надо извиняться!       — Я же говорил!       Я… э-э… знал, что ты наших писем не получил, но чтобы ты вообще про Хогвартс не слышал? Не любопытный ты, выходит, коль ни разу не спросил, где родители твои всему научились…       — Научились чему? — непонимающе переспросил Гарри.       — ЧЕМУ?! — прогрохотал Хагрид, вскакивая на ноги. — Ну-ка погоди, разберемся сейчас!       — Хагрид очень добрый человек, — сказал Сириус, — Но злить его — не самый безопасный вариант.       Казалось, разъяренный великан стал еще больше и заполнил собой всю хижину. Дурсли съежились от страха у дальней стены.       — Вы мне тут чего хотите сказать? — прорычал он, обращаясь к Дурслям. — Что этот мальчик—этот мальчик! — ничегошеньки и не знает о том, что… Ничего не знает ВООБЩЕ?       Гарри решил, что великан зашел слишком далеко. В конце концов он ходил в школу и не так уж плохо учился.        — Кое-что я знаю, — заявил он. — Математику, например, и всякие другие вещи.       — Гениально, Гарри, как тебе это в голову пришло?       — Но это не то.       Но Хагрид просто отмахнулся от него.       — Я ж не об этом… а о том, что ты о нашем мире ничего не знаешь. О твоем мире. О моем мире. О мире твоих родителей.       — Каком мире? — непонимающе переспросил Гарри.       У Хагрида был такой вид, словно он вот-вот взорвется.       — ДУРСЛЬ! — прогремел он.       Дядя Вернон, побледневший от ужаса, что-то неразборчиво прошептал. Хагрид отвернулся от него и посмотрел на Гарри полубезумным взглядом.        — Но ты же знаешь про своих родителей… ну, кто они были? — с надеждой спросил он.—Да точно знаешь, не можешь ты не знать… к тому же они не абы кто были, а люди известные. И ты… э-э… знаменитость.       — Что? — Гарри не верил своим ушам. — Разве мои мама и папа… разве они были известными людьми?       — Поттер, тебе говорят, что ты знаменитость, но ты спрашиваешь про своих родителей! — сказал Малфой.       — Малфой, когда тебе никогда не говорят о твоих родителях, ты за малейшие знания о них цепляешься. Я не знал как зовут мою мать, а имя отца знал только благодаря собственному. Меня зовут Гарри Джеймс Поттер. А имя моей матери мне рассказал Хагрид!       Все сидели в полном оцепенении — как это, не знать имя матери?       — Значит, ты не знаешь… Ничегошеньки не знаешь… — Хагрид дергал себя за бороду, глядя на Гарри изумленным взором. — Ты чего, не знаешь даже, кто ты такой есть? — наконец спросил он.       Дядя Верной внезапно обрел дар речи.       — Прекратите! — скомандовал он. — Прекратите немедленно, сэр! Я запрещаю вам что-либо рассказывать мальчику!       — Взял и запретил Хагриду разговаривать! Гений!       Хагрид посмотрел на него с такой яростью, что даже куда более храбрый человек, чем дядя Вернон, сжался бы под этим взглядом. А когда Хагрид заговорил, то казалось, что он делает ударение на каждом слоге.       — Вы что, никогда ему ничего не говорили, да? Никогда не говорили, что в том письме было, которое Дамблдор написал? Я ж сам там был, у дома вашего, этими вот глазами видел, как Дамблдор письмо в одеяло положил! А вы, выходит, за столько лет ему так и не рассказали ничего, прятали все от него, да?       — Прятали от меня что? — поспешно поинтересовался Гарри.        — ПРЕКРАТИТЕ! Я ВАМ ЗАПРЕЩАЮ! — нервно заверещал дядя Верной. Тетя Петунья глубоко вдохнула воздух с таким видом, словно ужасно боялась того, что последует за этими словами.       — Правильно, что боится! — воскликнула Помона Стебель.       — Эй, вы, пустые головы, сходите вон проветритесь, может, полегчает, — посоветовал им Хагрид, поворачиваясь к Гарри. — Короче так, Гарри, ты волшебник, понял?       — Коротко и ясно! — усмехнулась Гермиона.       В доме воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь отдаленным шумом моря и приглушенным свистом ветра.       — Я кто? — Гарри почувствовал, что у него отвисла нижняя челюсть.       — Ну, ясное дело кто — волшебник ты. — Хагрид сел обратно на софу, которая протяжно застонала и просела еще ниже. — И еще какой! А будешь еще лучше… когда немного… э-э… подучишься, да. Кем ты еще мог быть, с такими-то родителями? И вообще пора тебе письмо свое прочитать.       — Вот-вот, правильно! — заторопилась миссис Уизли.       Гарри протянул руку и наконец-то, после стольких ожиданий, в ней оказался желтоватый конверт, на котором изумрудными чернилами было написано, что данное письмо адресовано мистеру Поттеру, который живет в хижине, расположенной на скале посреди моря, и спит на полу. Гарри вскрыл конверт, вытащил письмо и прочитал:        ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС» Директор: Альбус Дамблдор       (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации магов)       Дорогой мистер Поттер! Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября.       Ждем вашу сову не позднее 31 июля.       Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора!       — Как у всех… — расстроились близнецы.       Гарри показалось, что у него в голове устроили фейерверк Вопросы, один ярче и жарче другого, взлетали в воздух и падали вниз, а Гарри все никак не мог решить, какой задать первым. Прошло несколько минут, прежде чем он неуверенно выдавил из себя:       — Что это значит: они ждут мою сову?       — Это первое, что тебя заинтересовало? — продолжал удивляться Драко.        — Клянусь Горгоной, ты мне напомнил кое о чем, — произнес Хагрид, хлопнув себя по лбу так сильно, что этим ударом вполне мог бы сбить с ног лошадь.       А затем запустил руку в карман куртки и вытащил оттуда сову — настоящую, живую и немного взъерошенную, — а также длинное перо и свиток пергамента. Хагрид начал писать, высунув язык, а Гарри внимательно читал написанное:       — Подсматривать не хорошо! — сказала промеж слов Тонкс.       Дорогой мистер Дамблдор! Передал Гарри его письмо. Завтра еду с ним, чтобы купить все необходимое. Погода ужасная. Надеюсь, с вами все в порядке. Хагрид!       Хагрид скатал свиток, сунул его сове в клюв, подошел к двери и вышвырнул птицу туда, где бушевал ураган.       — Бедная птичка…       Затем вернулся и сел обратно на софу. При этом вид у него был такой, словно сделал он что-то совершенно обычное, например поговорил по телефону. Гарри вдруг понял, что сидит с открытым ртом, и быстро захлопнул его.       — Так на чем мы с тобой остановились? — спросил Хагрид. В этот момент из тени вышел дядя Вернон.       — Мы уже забыли про них! — воскликнули в унисон близнецы Уизли.       Лицо его все еще было пепельно-серым от страха, но на нем отчетливо читалась злость.        — Он никуда не поедет, — сказал дядя Вернон.       Хагрид хмыкнул.       — Знаешь, хотел бы я посмотреть, как такой храбрый маггл, как ты, его остановит…       — Кто? — с интересом переспросил Гарри.       —Маггл, —пояснил Хагрид—Так мы называем всех неволшебников—магглы. Да, не повезло тебе… ну в том плане, что хуже магглов, чем эти, я в жизни не видал.       — Для меня хуже этих двоих.       — Когда мы взяли его в свой дом, мы поклялись, что положим конец всей этой ерунде, —упрямо продолжил дядя Верной, — что мы вытравим и выбьем из него всю эту чушь!       — Гарри, они тебя били? — абсолютно серьёзно спросил Сириус.       Мальчик побледнел.       — Гарри, я спрашиваю ещё раз, они тебя били? — Сириус был на грани срыва, — отвечай!       — Нууу…       — Да или нет! — рявкнул Сириус.       — Да.       Сириус вскочил. Он схватил Вернона за грудки.       — Дурсль! Слушай меня сюда! Кто ты такой, чтобы бить моего крестника?!       — Кто ты такой?! — крик Сириус казался невыносимым.       — Сириус, тише! — Билл, Чарли, Артур и Римус схватили Сириуса и потащили на диван.       Тоже мне волшебник!       — Так вы знали? — недоверчиво спросил Гарри. — Вы знали, что я… что я волшебник?       — Знали ли мы?! — внезапно взвизгнула тетя Петунья. — Знали ли мы? Да, конечно, знали! Как мы могли не знать, когда мы знали, кем была моя чертова сестрица! О, она в свое время тоже получила такое письмо и исчезла, уехала в эту школу и каждое лето на каникулы приезжала домой, и ее карманы были полны лягушачьей икры, а сама она все время превращала чайные чашки в крыс. Я была единственной, кто знал ей цену, — она была чудовищем, настоящим чудовищем! Но не для наших родителей, они-то с ней сюсюкались — Лили то, Лили это! Они гордились, что в их семье есть своя ведьма!       — Даже я так о своём брате не отзываюсь! — воскликнул Сириус, который всё ещё ненавидел Дурслей.       Она замолчала, чтобы перевести дыхание, и после глубокого вдоха разразилась не менее длинной и гневной тирадой. Казалось, что эти слова копились в ней много лет, и все эти годы она хотела их выкрикнуть, но сдерживалась, и только теперь позволила себе выплеснуть их наружу.        — А потом в школе она встретила этого Поттера, и они уехали вместе и поженились, и у них родился ты. И конечно же я знала, что ты будешь такой же, такой же странный, такой же… ненормальный! А потом она, видите ли, взорвалась, а тебя подсунули нам! Гарри побледнел как полотно. Какое-то время он не мог произнести ни слова, но потом дар речи снова вернулся.        — Взорвалась? — спросил он. — Вы же говорили, что мои родители погибли в автокатастрофе!       —АВТОКАТАСТРОФА?! — прогремел Хагрид и так яростно вскочил с софы, что Дурсли попятились обратно в угол.       — А это опасно для жизни! — сказал Римус.       —Да как могла автокатастрофа погубить Лили и Джеймса Поттеров?       — Очень просто.       Ну и ну, вот дела-то! Вот это да! Да быть такого не может, чтоб Гарри Поттер ничего про себя не знал! Да у нас его историю любой ребенок с пеленок знает! И родителей твоих тоже!       — Но почему? — В голосе Гарри появилась настойчивость. — И что с ними случилось, с мамой и папой?       — Опять ты про родителей! — протянул младший Малфой.       — Драко, будь добр, помолчи. — попросил Люциус, с неодобрением смотря на сына.       Ярость сошла с лица Хагрида. На смену ей вдруг пришла озабоченность.       — Да, не ждал я такого, — произнес он низким, взволнованным голосом.       — Мы тоже! — воскликнул весь зал.       — Дамблдор меня предупреждал, конечно, что непросто будет… ну… забрать тебя у этих… Но я и подумать не мог, что ты вообще ничего не знаешь. Не я, Гарри, должен бы рассказать тебе обо всем… э-э… но кто-то ж должен, так? Ну не можешь ты ехать в Хогвартс, не зная, кто ты такой. — Он мрачно посмотрел на Дурслей. — Что ж, думаю, что будет лучше, если я тебе расскажу., н-ну. то, что могу, конечно, а могу не все, потому как., э-э… загадок много осталось, непонятного всякого…       Он снова сел и уставился на огонь.       — Наверное, начну я… с человека одного, — произнес Хагрид через несколько секунд. — Нет, поверить не могу, что ты про него не знаешь, — его в нашем мире все знают…       — А кто он такой? — спросил Гарри, не дав Хагриду замолчать и уйти в себя.        — Ну. Я вообще-то не люблю его имя произносить. Никто из наших не любит.       — Но почему?       — Гарри, мальчик мой, я этим вопросом задаюсь больше 20 лет… — Дамблдор задумчиво почесал бороду.       — Я тоже, директор… — согласился с ним Поттер.       — Тоже больше 20 лет? — лукаво спросил Альбус, а потом весь зал засмеялся.       — Клянусь драконом, Гарри, люди все еще боятся, вот почему. А, чтоб меня, нелегко все это… Короче, был там один волшебник, который… который стал плохим. Таким плохим, каким только можно стать. Даже хуже. Даже еще хуже, чем просто хуже. Звали его… Хагрид задохнулся от волнения и замолк       — Может быть, вы лучше напишете это имя? — предложил Гарри.       — Нет… не знаю я, как оно пишется. Ну ладно… э-э. Волан-де-Морт, — выдавил наконец Хагрид, пере дернувшись. — И больше не проси меня, ни за что не повторю.       — Страх — то, из-за чего всю прошлую и эту войну с Волан-де-Мортом мы не можем выиграть, — сказал Гарри, блестя зелёными глазами из-под очков.       — Тёмный Лорд мёртв! — воскликнула Амбридж.       — В конце четвёртой книги посмотрим, — Гарри ехидно улыбнулся.       В общем, этот волшебник лет так… э-э. двадцать назад начал себе приспешников искать. И нашел ведь. Одни пошли за ним, потому что испугались, другие подумали, что он властью с ними поделится. А власть у него была ого-го, и чем дальше, тем больше ее становилось. Темные были дни, да. Никому нельзя было верить. Жуткие вещи творились. Побеждал он, понимаешь.       — Жуткое было время, — сказал Билл, — Я помню мало, но помню. Помню, что у нас охранные чары стояли на каждом углу.       — Я взрывы помню недалеко от дома и чёрные метки неподалёку, — добавил Чарли.       Нет, с ним, конечно, боролись, а он противников убивал. Ужасной смертью они умирали. Даже мест безопасных почти не осталось… разве что Хогвартс, да! Я так думаю, что Дамблдор был единственный, кого Ты-Знаешь-Кто боялся. Потому и на школу напасть не решился… э-э… тогда, по крайней мере. А твои мама и папа — они были лучшими волшебниками, которых я в своей жизни знал. Лучшими учениками школы были, первыми в выпуске. Не пойму, правда, чего Ты-Знаешь-Кто их раньше не попытался на свою сторону перетянуть… Знал, наверное, что они близки с Дамблдором, потому на Темную сторону не пойдут. А потом подумал: может, что их убедит… А может, хотел их… э-э… с дороги убрать, чтоб не мешали. В общем, никто не знает.       Северус Снейп знал. Знал, почему тот пошёл на дом Поттеров. Знал, но сверкнув глазами, промолчал.       Знают только, что десять лет назад, в Хэллоуин, он появился в том городке, где вы жили. Тебе всего год был, а он пришел в ваш дом и… и…       Хагрид внезапно вытащил откуда-то грязный, покрытый пятнами носовой платок и высморкался громко, как завывшая сирена.       — Ты меня извини… плохой я рассказчик, Гарри, — виновато произнес Хагрид. — Но так грустно это… я ж твоих маму с папой знал, такие люди хорошие, лучше не найти, а тут…       — Гарри, поверь, они правда были хорошими людьми, — сказал Сириус и начал обильно моргать.       В общем, Ты-Знаешь-Кто их убил. А потом — вот этого вообще никто понять не может— он и тебя попытался убить. Хотел, чтобы следов не осталось, а может, ему просто нравилось людей убивать. Вот и тебя хотел, а не вышло, да! Ты не спрашивал никогда, откуда у тебя этот шрам на лбу? Это не порез никакой. Такое бывает, когда злой и очень сильный волшебник на тебя проклятие насылает. Так вот, родителей твоих он убил, даже дом разрушил, а тебя убить не смог. Поэтому ты и знаменит, Гарри. Он если кого хотел убить, так тот уже не жилец был, да! А с тобой вот не получилось. Он таких сильных волшебников убил — МакКиннонов,       — Марлин… — Сириус улыбнулся тёплым воспоминаниям.       Боунзов,       — Мама и папа… — Сьюзен Боунз прижалась к тёте, которая её воспитала.        Прюиттов, — Долго их долбили, — сказал Аластор Грюм, пока Артур успокаивал жену, — Двоих парней несколько часов.       а ты ребенком был, а выжил.       — И Гарри продолжает говорить, что он просто Гарри! — сказал Рон.       Хагрид замолчал, а Гарри вдруг ощутил резкую головную боль. Перед его глазами отчетливо возникла знакомая картина из прошлого, только теперь ослепительная вспышка зеленого света была гораздо ярче. И заодно он вспомнил кое-что еще, то, что никогда раньше не всплывало в его памяти, — громкий, ледяной, беспощадный смех.       — Весело тебе, Поттер, с твоим шрамом живётся, — тихо подал голос Малфой.       — Ага, уржаться.        Хагрид с грустью наблюдал за ним.       — Я тебя вот этими руками из развалин вынес, Дамблдор меня туда послал. А потом я привез тебя этим…       — Вздор и ерунда! — донесся из угла голос дяди Вернона.       Гарри аж подпрыгнул от неожиданности — он совсем забыл про Дурслей.       — Мы тоже.       Но Дурсли про него не забыли. Особенно дядя Верной, к которому, кажется, вернулась смелость — он сжимал кулаки и яростно смотрел на Хагрида.       — Послушай меня, мальчик, — прорычал дядя Вернон. — Я допускаю, что ты немного странный, хотя, возможно, хорошая порка вылечила бы тебя раз и навсегда.       — Если ты его ударишь… — тихо сказал Сириус.       Что будет после этого, мужчина не сказал, но все поняли, что Дурсля в лучшем случае задушат.       Твои родители действительно были колдунами, но, как мне кажется, без них мир стал спокойнее. Они сами напросились на то, что получили, только и общались что с этими волшебниками, этого следовало ожидать, я знал, что они плохо кончат…       Не успел он договорить, как Хагрид спрыгнул с софы, вытащил из кармана потрепанный розовый зонтик и наставил на дядю Вернона, словно шпагу.       — Я тебя предупреждаю, Дурсль, я тебя в последний раз предупреждаю: еще раз рот откроешь…       Видимо, дядя Вернон представил себе, как этот великан с легкостью нанизывает его на свой зонтик, и его смелость сразу испарилась — он прижался к стене и замолчал.        — Так-то лучше. — Хагрид тяжело вздохнул и сел обратно на софу, которая на этот раз прогнулась до самого пола.       На языке у Гарри вертелись самые разные вопросы. Сотни вопросов.        — А что случилось с Волан… извините, с тем Вы-Знаете-Кем? — Хороший вопрос, Гарри. Исчез он.       — Он мёртв! — воскликнула Долорес.       — А мои родители живы, — продолжил Гарри, поправляя рукав свитера.       Растворился. В ту самую ночь, когда тебя пытался убить. Потому ты и стал еще знаменитее. Я тебе скажу, это самая что ни на есть настоящая загадка… Он все сильнее и сильнее становился и вдруг исчез, и… эта… непонятно почему. Кой-кто говорит, что умер он. А я считаю, чушь все это, да! Думаю, в нем ничего человеческого не осталось уже… а ведь только человек может умереть.       — Хагрид, ты прав. Вы просто не видели того, что видел я, — у Гарри началось дежавю.       А кто-то говорит, что он все еще тут где-то, поблизости, просто прячется… э-э… своего часа ждет, но я так не думаю. Те, кто с ним был, — они на нашу сторону перешли. Раньше ведь они… эта… как заколдованные были, а тут проснулись. Вряд ли бы так вышло, будь он где-то рядом, да! Хотя большинство людей думают: он где-то тут, только силу свою потерял. Слишком слабый стал, чтоб дальше бороться и все завоевать. В тебе было что-то, Гарри, что его… э-э… сломало. Чтой-то приключилось той ночью, чего он не ждал, не знаю что, да и никто не знает… но сломал ты его, это точно.       Во взгляде Хагрида светились тепло и уважение. Но Гарри, вместо того чтобы почувствовать себя польщенным и возгордиться, с ужасом осознавал, что все это ужасная ошибка. Волшебник? Он, Гарри Поттер, волшебник? Всю жизнь его шпынял Дадли и притесняли дядя Верной и тетя Петунья, а если он волшебник, то почему они не превращались в бородавчатых черепах всякий раз, как запирали его в чулане? Если когда-то он смог победить величайшего мага в мире, почему Дадли всегда пинал его и гонял по школе и по всему дому, как футбольный мяч?       — Это немного не так работает.       — Хагрид, — тихо произнес Гарри. — Боюсь, что вы ошибаетесь. Я не думаю, что я волшебник… что я смогу стать волшебником.       — Ага. А мать с отцом для галочки.       К его удивлению, Хагрид рассмеялся.       — Значит, не волшебник? И никогда с тобой ничего такого не было, когда ты злился или огорчался?       Гарри уставился в огонь. Хагрид натолкнул его на важную мысль. Ведь если подумать… Все те странные вещи, происходившие с ним и неизменно приводившие в ярость тетю Петунью и дядю Вернона, все они случались, когда он был огорчен или разозлен. Например, когда за ним гналась банда Дадли, а он смог ускользнуть от них, оказавшись на крыше школьной столовой…       — Умные мысли преследовали его, а он соизволил остановиться.       Или когда тетя Петунья остригла его почти наголо, и он с ужасом думал о том, как завтра появится в школе, — разве ему не удалось заставить волосы отрасти за одну ночь?.. А взять самый последний случай, когда Дадли ударил его в террариуме, а он, сам того не подозревая, напустил на Дадли бразильского удава-Гарри улыбнулся, посмотрел на Хагрида и заметил, что лицо великана просияло.       — Ну что, убедил я тебя теперь, да? А говоришь, что Гарри Поттер не волшебник. Погоди, ты скоро в Хогвартсе самым знаменитым учеником станешь.       — Не очень-то и хотелось, — сказал Гарри и глянул на профессора Амбридж.       И тут снова подал голос дядя Верной — видимо, испуг прошел, и он решил, что не сдастся без боя.       — Разве я не сказал вам, что он никуда не поедет? — прошипел дядя Верной. — Он пойдет в школу «Хай Камероне», и он должен быть благодарен нам за то, что мы его туда определили. Я читал эти ваши письма — про то, что ему нужна целая куча всякой ерунды, вроде книг заклинаний и волшебных палочек.       — Если он захочет там учиться, то даже такому здоровенному магглу как ты, его не остановить, понял? — прорычал Хагрид — Помешать сыну Лили и Джеймса Поттеров учиться в Хогвартсе — да ты свихнулся, что ли?! Он родился только, а его тут же записали в ученики, да! Лучшей школы чародейства и волшебства на свете нет… и он в нее поступит, а через семь лет сам себя не узнает.       — Я уже сам себя не узнаю.       И жить он там будет рядом с такими же, как он, а это уж куда лучше, чем с вами. А директором у него будет самый великий директор, какого только можно представить, сам Альбус Да…        — Я НЕ БУДУ ПЛАТИТЬ ЗА ТО, ЧТОБЫ КАКОЙ-ТО ОПОЛОУМЕВШИЙ СТАРЫЙ ДУРАК УЧИЛ ЕГО ВСЯКИМ ФОКУСАМ! — прокричал дядя Верной. Тут он зашел слишком далеко.       — При Хагриде оскорблять Дамблдора — опасно для жизни, — сказали в унисон Римус и Сириус.       Хагрид схватил свой зонтик, завертел им над головой, а его голос загремел словно гром.       — НИКОГДА… НЕ ОСКОРБЛЯЙ… ПРИ МНЕ… АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА!       Зонтик со свистом опустился и своим острием указал на Дадли. Потом вспыхнул фиолетовый свет, и раздался такой звук, словно взорвалась петарда, затем послышался пронзительный визг, а в следующую секунду Дадли, обхватив обеими руками свой жирный зад, затанцевал на месте, вереща от боли. Когда он повернулся к Гарри спиной, тот заметил, что на штанах Дадли появилась дырка, а сквозь нее торчит поросячий хвостик. — Хагрид, мы любим тебя! — в голос заорал весь зал.       Дядя Верной, с ужасом посмотрев на Хагрида, громко закричал, схватил тетю Петунью и Дадли, втолкнул их во вторую комнату и тут же с силой захлопнул за собой дверь. Хагрид посмотрел на свой зонтик и почесал бороду.       — Зря я так., совсем уж из себя вышел, — сокрушенно произнес он. — И ведь не получилось все равно. Хотел его в свинью превратить, а он, похоже, и так уже почти свинья, вот и не вышло ничего… Хвост только вырос… — Он нахмурил кустистые брови и боязливо покосился на Гарри. — Просьба у меня к тебе: чтоб никто в Хогвартсе об этом не узнал. Я… э-э… нельзя мне чудеса творить, если по правде. Только немного разрешили, чтобы за тобой мог съездить и письмо тебе передать. Мне еще и поэтому такая работа по душе пришлась… ну и из-за тебя, конечно.       — А почему вам нельзя творить чудеса? — поинтересовался Гарри.        — Ну… Я же сам когда-то в школе учился, и меня… э-э… если по правде, выгнали. На третьем курсе я был.       — Мы так и не узнали за что! — крикнул Сириус.       — А мы узнали, — сдержанно улыбнулся Гарри, — а вы узнаете во второй книге!       Волшебную палочку мою… эта… пополам сломали, и все такое. А Дамблдор мне разрешил остаться и работу в школе дал. Великий он человек, Дамблдор.        — А почему вас исключили?       — Не ответит.        — Поздно уже, а у нас делов завтра куча, — уклончиво ответил Хагрид. — В город нам завтра надо, книги тебе купить, и все такое. И эта… давай на «ты», нечего нам с тобой «выкать», мы ж друзья. — Он стащил с себя толстую черную крутку и бросил ее к ногам Гарри. — Под ней теплее будет. А если она… э-э… шевелиться начнет, ты внимания не обращай — я там в одном кармане пару мышей забыл. А в каком — не помню…       — Хагрид, это очень хорошо, что вы отдали мистеру Поттеру свою куртку, — сказала Минерва и взяла у Тонкс книгу, — теперь я.