Быть... Императрицей?

"Хён!" Маленький ребенок прижался к ноге принца, терясь лицом о мягкие хлопчатобумажные штаны. Докчя взъерошил каштановые волосы мальчика и поднял его, неся ребёнка, разговаривая о насекомых. Довольный ребёнок повернулся к более крупной фигуре, которая молча следовала за ними, и высунул язык, прежде чем уткнуться лицом в изгиб шеи старшего принца. Сказать, что Джунхёк ревновал, было бы преуменьшением века. Каким-то образом за последние три недели знакомства с ребёнком ему удалось завоевать расположение Докча, опередив императора на милю. Он, император крупнейшей южной империи, ПРОИГРЫВАЛ РЕБЁНКУ! Все время одиночества, ради которого Император так усердно трудился, было мгновенно отнято ребёнком. Ребёнок привязался к принцу больше, чем даже его настоящие приемные родители. И Докчя, казалось, был так очарован милым поступком ребёнка, что был ослеплен угрозой, которой он на самом деле был. Парень блокировал его член. Целенаправленно. Блокировка члена в эмоциональном смысле, а не физическом. ПОКА. Он не мог поверить, что проигрывает ребёнку, даже младше своей собственной сестры! Во всяком случае, он бы догадался, что ребёнок был связан с Персефоной, а не с Аидом, учитывая то, как собственнически они относились к Докче. —включая его. Их тихие и не совсем романтические прогулки превратились в занятия в детском саду, где ребёнок постоянно находился на руках принца. Их ужины превратились в игру команды Персефона-Гилёнг против Джунхека, который отражал атаки достаточно хорошо, чтобы это можно было считать спортом. Их тихое пребывание в библиотеке превратилось в то, что он работал над административной бумажной работой, в то время как Докчя пыталась уложить ребёнка вздремнуть в соседнем шезлонге. Их послеобеденный чай превратился в семейное мероприятие, на которое время от времени заглядывают даже Персефона и Аид. Он был расстроен. Но не настолько, чтобы злиться на ребёнка. Особенно не тогда, когда Докчя выглядел так хорошо, заботясь о ребёнке. Это заставило императора захотеть одного из их собственных. Докчя не мог (действительно) признай это, он использовал Гильёна в качестве щита. Он любил ребёнка и глубоко заботился о своем приемном брате. Теперь, зная о прошлом ребенка, Докчя вошёл в резонанс с ним. Быть нежеланным. Быть оставленным. Быть тем, кто всегда одинок. Может быть, именно поэтому ребёнок сразу же привязался к нему. Родство было сильным. Это был тот тип, который могут понять только два эмоционально поврежденных человека, пережившие один и тот же опыт. Принц любил ребёнка достаточно сильно, чтобы взять его под свое крыло и заботиться о нём. Даже больше, чем королевская чета и няни, приставленные к новому принцу. Но он знал, что использует ребенка как буфер против Джунхёка. Он всё ещё не мог полностью смириться с тем фактом, что всё больше "привязывался" к императору. И каждый раз, когда они оставались наедине, едва касаясь друг друга, это заставляло его чувствовать себя так, словно у него случился сердечный приступ. Он начинал осознавать свои чувства. На самом деле он этого не хотел. Он хотел притвориться, что их не существует, чтобы они могли поддерживать эти спокойные отношения ... Что бы это ни было. "Почему ты всегда груб с Хёном!" Ребенок топнул ножкой перед стоическим, но сбитым с толку императором. Император уставился на крошечную фигурку, пытающуюся защитить честь своего брата, от чего бы то ни было, что он сделал неправильно. Джунхёк заглотил наживку и буркнул что-то в ответ. Отложив бумажную работу, которую он делал, и поднеся свой стакан к переносице. Это должно было быть хорошо. Менее скучная, чем бумажная работа, которой он занимался. "Перестань быть злым!" Крошечное тельце фыркнуло. "Что я такого сделал?" "Суён-нуна сказала, что ты продолжал дразнить Хёна! Дразнить - это плохо!" "А". Это был единственный ответ, который смог придумать император.(оригинально) Ведьма жестоко вводила мальчика в заблуждение. "Это другой вид поддразнивания". —Это было то, что делают взрослые — осталось недосказанным. В последнее время принц избегал его, как чумы, и это заставило его противостоять принцу. Согласно совету Сольхвы, временами проявляя агрессивность, он мог бы помочь своему делу. Вот почему однажды император зажал принца между своими руками и стеной, пытаясь — и потерпев неудачу — все обсудить с ним. Постоянные оправдания Докча и ограниченный словарный запас императора действительно раздражали императора, который просто прижался лбом ко лбу принца и тихо сказал "Не избегай меня". Это сделало колени принца слишком слабыми для его же блага, и он резко убежал, когда Император отпустил его руку. Этот инцидент вызвал у старшего принца кризис и потенциальную аритмию. "Как это отличается! Ты всегда груб с Хёном!" "Мне нравится твой брат". - Категорично сказал император, как будто это был общепринятый факт. "Тогда почему ты ведешь себя подло?!" "Я не был злым, ты можешь спросить своего Хёна". Джунхёк уже привык к этому ребячеству взад-вперед со своей собственной сестрой. И его позабавило, что другой ребёнок оказался достаточно храбрым, чтобы сделать то же самое. "Но— но Суён-нуна сказала —" "Суён была здесь, когда это случилось?" "Н-нет?" Гильён не был уверен. И он не хотел признавать, что был обманут этим сердито выглядящим взрослым. "Тогда откуда она могла знать, что я издевался над Докча?" "Но ты всегда злишься!" Ребёнок указал на императора. Если бы кто-нибудь наблюдал, они бы катались по полу от того, насколько непосредственным был ребенок. "Это всего лишь моё лицо". Император спокойно ответил: "Но—но!" "Если ты хочешь спросить об этом у своего Хёна, ты можешь подождать здесь". Ребенок издал слышимый "грррр" и неохотно сел рядом с Императором, который продолжил свою работу. Докча собирался убить Суён. Он был одновременно унижен и напуган. Он был подавлен тем фактом, что Суён, его лучший друг и экстраординарная стерва, знала тот факт, что Докчя находил низкий шепчущий голос Джунхёка действительно сексуальным. Объективно жарко. Не то чтобы он лично ХОТЕЛ услышать это снова. И был оскорблен ещё больше, когда Ведьма сказала его младшему брату, что Император "дразнит" его. Теперь он был в ужасе от того, какой будет реакция императора. Он даже не знал, знал ли Император, как работают дети. И был в ужасе от того, что Император мог просто пригрозить убить ребенка, что было более вероятно, чем нет. Но, к удивлению принца, он стал свидетелем неожиданной сцены. Гильён в полусне что-то бормотал, сидя на коленях у императора. Джунхёк бездумно похлопал ребёнкапо спине, пока Гильён мягко погружался в сон, моргая глазами, чтобы не заснуть. "Спи. Я разбужу тебя, когда твой брат будет здесь." Это было больше слов в одном предложении, чем обычно. Вербальные способности Джунхёка, казалось, улучшились с тех пор, как он остался с Докча. "О—ок". Ребенок наполовину ответил, прежде чем прислонить голову к груди Императора, зарываясь в тепло. В конце концов, детям обычно было жарче, чем взрослым. Гильён вцепился в теперь уже помятую рубашку императора. Джунхёк просто тихо продолжил свою работу, он не пошевелил спящего ребенка и приложил усилия, чтобы не разбудить нового юного принца. Это было мило. Докчя думал, что император ненавидел ребёнка. Очевидно, он был неправ. И то, что они сблизились, действительно укрепило место Джунхёка в сознании принца( и сердце ).