Аладдин и потерянный брат

Пока всеобщее внимание было сосредоточено на новобрачных, Мозенрат тем временем накладывал чары на Садиру, заставляя ее забыть все, что было связано с Аладдином. Изначально он намеревался сделать это уже после свадьбы Хель и Рунтара и после расправы над Аладдином, однако затем изменил свое решение. Во-первых, Садира, владеющая песчаной магией, вполне могла внести свою лепту в это возмездие. Во-вторых, Аладдину будет гораздо мучительнее получать удары от своей вчерашней подружки. А в-третьих, Мозенрат счел неправильным то, что Садира пропустит праздник, хоть он и собирался впоследствии организовать куда более роскошное и запоминающееся торжество по случаю бракосочетания с Садирой. За столом было слишком много народу, поэтому на появление там Садиры никто из собравшихся не обратил внимания. Например, Аделлина, сидя за праздничным столом между своими недавно объявившимися единокровными братом и сестрой, вела с ними разговоры. — Аделлина, а как вообще так вышло, что вы с Джафарией не имеете ничего общего? — полюбопытствовала Айгюль. — Мы были разными с самого рождения. Ну, например, я всегда была куда более беспокойной. Сидевший напротив Нефир усмехнулся. Он прекрасно помнил Аделлину практически с самого ее рождения и потому мог подтвердить ее слова. С тех самых пор, когда Джафар посватал свою племянницу за Нефиража, сына Нефира, Нефир зачастил в особняк Ферраджи. Именно поэтому он присутствовал на всех семейных праздниках близнецов, и потому поминки Лейлы не стали исключением. Джафар, скорбя по молодой жене, был сам не свой. — Покажешь гостям своих дочурок-красавиц? — спросила Назира, надеясь хоть немного отвлечь внимание брата от объекта его скорби. Джафар утвердительно кивнул, а затем поманил жестом руки, призывая Нефира, Мираж и их сына идти следом. Подойдя к двери в дальнем конце коридора, Джафар приложил палец к губам, призывая не шуметь, а затем осторожно открыл дверь и зашел в комнату, за ним последовали и приглашенные Хасенафы. В покоях, ранее принадлежавших ныне покойной Лейле, теперь стояли две резные кроватки с замечательными балдахинами. Одна из кроваток походила на ложе сказочной принцессы: стразы и завитки, нежно-розовое шелковое постельное белье с диковинными узорами, обрамленное кружевами цвета вишни, парчовый полупрозрачный балдахин. Там дремала прехорошенькая девочка, одетая в кружевную сорочку, вышитую розами. — Это Джафария. — шепотом представил дочку Джафар. Вторая кроватка была сделана из черного дерева, а простыня и покрывальце были сшиты из черного шелка. Кроватку закрывал плотный черный балдахин, не пропуская даже малой толики солнечного света. Джафар осторожно отдернул край балдахина, приоткрыв взорам гостей еще одну девочку, одетую в черную сорочку. На глаза ее был надвинут черный чепец с пышными кружевами. — А это Аделлина. — А зачем две колыбели? — озадачился Нефир, как только вместе с Джафаром покинул комнату малышек. — Могли бы близняшек в одну сложить — ты говорил, что вы с сестрой так и спали! — Если их в одну положить, то тогда они сразу начинают орать и драться. — Ясно. А зачем вы одну из девочек одели и положили во все черное? Да еще и глаза ей закрыли... — Малышка Аделлина очень беспокойная по сравнению с сестренкой. Так она думает, будто сейчас ночь, и потому реже просыпается. — Хитро ты это придумал... — заметила Мираж. — А это на ней никак случайно в будущем не отразится? — Нет, не думаю... — пожал плечами Джафар.

****

Когда пышное празднество по случаю их бракосочетания подошло к концу, Хель и Рунтар попрощались со всеми родственниками, пообещав не терять с ними связь, после чего отправились в Хельхейм, предварительно увеличившись до размеров гор. — Госпожа Хель, вот этот выбраться пытался. — доложила, указав на Анкутму, Модгуд, как только ее повелительница возвратилась. — Мы с Гарм его не пускали. — Сколько возни с этими варварами, которые не могут спокойно принять факт своей кончины... Мои старшие братья — чудовища, новодящие ужас на людей и богов, а я тут нянчусь с почившими варварами из нескольких королевств... — недовольно пробормотала себе под нос Хель, а затем сухо похвалила свою подчиненную: — Молодцы. Затем, жестом указав на Рунтара, Хель обратилась ко всему своему темному воинству: — Прошу любить и жаловать — Рунтар, мой супруг. Повинуйтесь ему, как повинуетесь мне. Пока Хель разглагольствовала перед своими пешками, Рунтар успел отыскать среди бесчисленных почивших варваров, томившихся в ее владениях, Анкутму, после чего схватил его, зацепив плащ краем ногтя. Швырнув Анкутму на гигантскую ладонь другой своей руки, не утруждая себя быть слишком нежным в процессе, Рунтар затем гнусавым громоподобным голосом, заставившим содрогнуться весь Хельхейм, обратился к нему: — О, кто же это? Да это же Анкутма, черт меня подери! Я всегда рад старому другу... Ну, и кто же из нас двоих теперь чахлый? — К такому меня жизнь не готовила... — растерянно пробормотал дух Анкутмы. — Она тебя вообще готовила к чему-то еще помимо обжорства и безделья? Ах, ах, наконец-то я могу отомстить тебе — человеку, которого больше всех ненавижу с ранних лет — за все! — Ты ненавидишь меня? Почему? — Серьезно? Ты сейчас задаешь мне этот вопрос, совершенно не думая? — Я все детство, отрочество и юность подкармливал тебя, заботился, от мальчишек защищал, которые тебя били! — с горечью воскликнул дух Анкутмы. — А ты меня после этого убить хотел! Я пытался тебя найти, потому что не держал на тебя зла и надеялся наладить отношения, и даже погиб в результате этого, а ты даже после смерти надо мной глумишься! — Ага, вот только ты ко всему этому забыл добавить, что вечно издевался сам — обзывал, дразнил и синяки мне вечно ставил! Затем Рунтар неожиданно запел: — Не ожидал ты встречи тут со мной, Скажи, мой дружочек? Держу пари — уж точно не такой! Ну что ж, вот шанс тебе побить меня Картой козырной. Ну же, ты, ну сыграй со мной! Местами поменялись мы теперь. Отныне кролик ты, а я же — хищный зверь. Чего застыл? Забыл ты все слова, Ты вечный номер два! Давай-ка взглянем, что имеешь ты! А есть ли что-то, кроме пустоты? Пуста и никчемна твоя голова, Ты вечный номер два! Ужасен и опасен... мой мизинчик, Большой мой палец всех кидает в дрожь, Но если ты не веришь, испытай меня, Коль силы ты найдешь, Тогда ты, может, кое-что поймешь! Если хочешь сделать мне большой сюрприз, То излови меня и брось с вершины вниз! Не в силах ты?! Пусть вновь звучат слова — Ты вечный номер два! Отныне ты, придурок, для меня смешон. Я долго жаждал мести, и это все-таки не сон! Я снова, чтоб ты понял, повторю слова — Ты вечный номер два! В Хельхейме ты, и ты попал в капкан — Теперь ты карлик, а отнюдь не великан! Не делай вид, что ты так смел, Считай, что я тебя совсем раздел, Тебя отправлю я, куда глаза глядят, Такой посылке вряд ли кто-то будет рад! Лишив тебя мозгов, судьба была права — Ты только номер два!

****

Остальные собравшиеся потихоньку разошлись — приглашенные боги смерти и чудовища возвратились в свои владения, хозяева особняка и гостившие у них сообщники постепенно разбрелись по спальням и гостевым комнатам. Мозенрат хотел было провести время в компании Садиры, побеседовать, а после уснуть вместе с ней. Однако Садира, не зная своей нормы, выпила слишком много вина и потому провалилась в сон тут же, едва ее голова коснулась подушки. Мозенрат встал с постели и вышел из спальни. Он не для того приехал к семье, чтобы спать в одиночестве. — Можно с вами лечь? — попросил Мозенрат, после стука заглянув в спальню близнецов. — Хорошо, что ты зашел, у меня к тебе есть пара вопросов, Мозенрат. — произнес, повернувшись в сторону племянника, Джафар суровым, с металлическим оттенком, голосом. — Хотел задать их тебе еще на самом торжестве, но не хотел портить настроение молодоженам и гостям, которые, к счастью, не в курсе, кто такая Садира. — Обьясни мне, почему эта дрянь, Садира, сидела с тобой все это время за праздничным столом? — продолжила мысль брата Назира. Не ощущающий за собой никакой вины Мозенрат, непринужденно пожав плечами, пересказал близнецам свои недавние замыслы и обьяснил, как и что он сделал с Садирой. — Вот так я решил эту проблему — и не пришлось расставаться с Садирой из-за моего желания уничтожить Аладдина и ее к нему дружеских чувств, и не пришлось мириться с этим крысенышем ради Садиры. — подытожил свой рассказ Мозенрат. — Это ты хорошо придумал, мой мальчик. — моментально смягчился Джафар. Удобно устроившись между близнецами на их огромной кровати, Мозенрат прижался к ним и отправился в царство Морфея.

****

Наконец хорошо выспавшись и отойдя от действия спиртного, злодеи продолжили атаковать Аладдина, который на время свадьбы был заморожен и возвращен в исходное состояние только сейчас, чтобы получить новую порцию мук и издевательств со стороны всех тех, кому он однажды перешел дорогу. Возможно, это у них бы удалось, если бы не находящийся здесь Фазир. — Ты еще здесь? — визгливо выкрикнули Мираж и Назира в один голос. — Я обязан поддерживать гармонию в мире. — заметил Фазир и принялся читать Мозенрату морали — на этот раз из-за того, что тот вторгся в разум Садиры. — Моя сестренка Аделлина натолкнула меня на замечательную мысль — зачем мне мириться с тем, кого я хочу расщепить на атомы, в угоду любимой девушке, если я мог заставить ее забыть об Аладдине! — пожал плечами Мозенрат. — И как ты дальше собираешься жить и строить семейную жизнь с этой ложью? — Очень легко и просто. — процедил сквозь зубы Мозенрат. — Я намерен строить семейную жизнь с Садирой, Аладдину в ней нет места и никогда не будет. — Кто ты такой, Фазир, чтобы указывать моему племяннику, как ему следует жить? — встрял Джафар. — Удивлен, что слышу это от того, кто хотел вычеркнуть из своей семьи и из наследства этого самого племянника только потому, что ему не нравилось незнатное происхождение невесты этого племянника. — невозмутимо ответил Фазир. — Я — его родной дядя, а ты ему никто! Фазир вознамерился вступиться за Аладдина, и не успел он предпринять хоть какие-то действия, как его немедленно остановили, да не кто-нибудь, а Айла. Его дочь была ясновидящей и потому мигом поняла, что у ее отца на уме. — А ну стоять! — остановила его Айла, атаковав своей магией и повалив на землю. — Хоть ты и мой отец, я не позволю тебе вредить моему дяде, свекру, свекрови и брату, которым Аладдин и его компашка перешла дорогу и которые должны спросить с него за все хорошее! — Я не собираюсь вредить им, Айла. — промолвил в ответ Фазир. — Я лишь намерен помешать им всем вредить Аладдину, ни в чем не повинному человеку, и восстановить справедливость. А теперь отпусти меня и позволь мне сделать это. — Ах, ты жаждешь справедливости? — вскипела Айла. — Отец Аладдина, того самого, за которого, по рассказам моей свекрови, ты постоянно впрягался — король сорока разбойников. Чем он лучше моего дяди? Айла оказалась единственной из собравшихся, кто мог противостоять Фазиру. Она объединяла в себе и могущество Фазира, и полученные по праву рождения и по женской линии магические способности матери. Это было очень на руку всем врагам Аладдина, и больше всего — его бывшим. — Кто дал тебе основание считать, будто Аладдин и его папаша более благородны, чем мой дядя? — продолжала Айла, чувствуя, как кровь в ее жилах закипает. — Этот оборвыш Аладдин систематически обкрадывал честных людей, воруя у них хлеб, который они честным трудом испекли. Чем он лучше моего дяди, который обкрадывал только зажравшегося султана, который даже и не замечал пропажу сундука или двух из своей громадной сокровищницы? — Я бы даже сказала, что Аладдин гораздо хуже! — присоединилась к разговору Айгюль, продолжив мысль кузины. — Он — молодой и здоровый юноша, мог на нормальную работу устроиться, а что могла сделать я, сирота и дочь проститутки? Я продавала свои рукоделия, чтобы заработать на жизнь, а не опускалась до воровства на базаре! У него было гораздо больше возможностей устроиться в жизни, чем у меня, но я почему-то схватилась за свою практически единственную возможность, а этот воришка — нет! — Его папаша, Кассим, был главой разбойников и представлял угрозу для всех вокруг, мой дядя же перешел дорогу только Аладдину, да и то только потому, что у них произошел конфликт интересов! — вновь вступилась за Джафара гораздо более красноречивая Айла. — Не лучше ли тебе будет вступить на нашу сторону?