Импрессионизм

Сяоши слышит как хлопает входная дверь и, послав нахуй законы физики, убирает остатки неприятного опыта над собой со скоростью света. Порезы прячет под кофтой, лезвие — обратно в бритву. Ничего сложного. Главное, чтобы кровавые разводы не остались. – Сяоши! – Я наверху! — брюнет нарочито громко спускается по лестнице, — Ты долго, что купил? — и нагло суëт нос в пакеты. Слишком наигранные эмоции — это защитная реакция, которую Лу Гуан сразу замечает, но не подаëт виду. Просто достаëт молоко и ставит в холодильник. Чэн Сяоши — омега — не был в восторге, что будет жить в одной комнате с Лу — альфой. Ему вполне хватало и одного альфы в целом доме (впрочем, Цяо Лин больше интересовалась девушками), находиться во время течки было особенно некомфортно. Чэн принял решение тоннами пить блокаторы, чтобы избежать всех нюансов. И теперь это решение больно напоминает о себе последствиями. Очень больно. Но в одной комнате...с альфой-парнем...Сяоши почти откинулся и приложил все свои усилия, чтобы предотвратить это. Не получилось. Однако Лу Гуан оказался адекватным. Чэн на это очень надеется, потому что течки без блокаторов у него не было. И брюнет хотел бы, чтобы так продолжалось, пока его состояние не стало опасным: – Сяоши, — зовёт Цяо и заходит на кухню. Брюнет сразу напрягается, видя девушку злой. Нет, просто неебически злой. Еë пассивная агрессия хуже летящих в твою сторону стульев, — Я же просила перестать их принимать! Она бросает на стол пустую упаковку блокаторов, и Сяоши жалобно стонет, понимая, что завтра будут справлять его похороны. Даже Лу Гуан отвлекается от книги и медленно переводит взгляд на стол. – Ты не понимаешь, Цяо... – Я понимаю, что ты сдохнешь, если продолжишь это употреблять! Даже если тебе просто неприятна течка как физическое состояние, прошу, принимай более слабые блокаторы, — и они снова возвращаются на несколько месяцев назад. Цяо Лин волнуется, Сяоши это понимает, но продолжает глотать таблетки в запрещённом количестве. Просто так легче. Так надо. – Ты в праве попросить нас уехать на момент течки, — впервые говорит о этой теме Лу, и девушка уверено кивает, соглашаясь. – Я разберусь сам, — тихо шепчет Чэн, прожигая взглядом упаковку, линия его челюсти становится отчëтливо видна, — вам не стоит лезть. – Мы просто боимся за тебя! Я...я просто прошу перестать, — Цяо Лин смотрит с надеждой, нежно и почти жалостливо. От этого тошно, — пожалуйста. Сяоши тревожит мысль о течке, он пережил всего одну. Да и тогда ему было так хреново, что он заглотил пачку несильных блокаторов, чтобы хоть как-то унять возбуждение по телу и свободно гуляющие феромоны. С блокаторами почти всë хорошо. * * * Из-за того что Чэн единственный омега, феромоны своих друзей он чувствует прекрасно, они безвольно летают по дому и совсем немного мешают жить. Цяо Лин, к примеру, всегда оставляет после себя приятный и мягкий аромат чайной розы. Совершенно несвойственный альфам, но зато идеально подходящий ей. Во время гона роза смешивается с более сильными запахами, но девушка привыкла в такое время гулять по клубам. А вот с Лу Гуаном дела обстоят сложнее. Его феромоны слишком сильно притягивают, а оттого, что они наполнили всю комнату, становится только хуже. Мягкий, еле заметный аромат мелиссы с нотками успокаивающего розмарина. Когда Гуан перестаëт сдерживать феромоны во время гона блокаторами, у Сяоши есть возможность насладиться тихим ароматом лаванды — это волшебно. И Чэн с ужасом для себя понимает, что засыпать без аромата Лу стало невозможно. Брюнет рассыпается в собственных кошмарах, пока до него не доносится мягкость лаванды. Сложно посчитать, сколько раз Гуан, сам того не зная, спасал Сяоши от панических атак или истерики одним лишь запахом. Иногда хочется молча обнять Лу Гуана и уткнуться в его шею, вдохнуть успокаивающий аромат мелиссы и привести наконец свои нервы в покой. Но из чувства достоинства и совсем немного страха Чэн Сяоши каждый раз отталкивает себя от этой мысли. И рушится. В его мире не хватает чувств, красок, положительных эмоций. * * * Сяоши, сам того не понимая, на ходу забирает с кровати Гуана подушку и падает к себе, укладывая еë рядом. Подушка ужасно сильно пропахла розмарином и мятой, но именно от этого так приятно еë обнимать. Чэн вдыхает поглубже, чтобы умереть к хуям от этого запаха и, чувствуя непривычную сонливость, засыпает. – М-м-м-м, — тянет Цяо, заходя домой, — что это? Сяоши купил апельсины? Лу Гуан тоже замечает этот запах. Он невероятно сильный и заполняет лëгкие до краëв. Становится сложно дышать. – Апельсины? Это больше похоже на магнолию, — на выдохе говорит Лу. – А сейчас сезон? — девушка подходит к окну, собираясь его прикрыть, но резко останавливается, поняв, что оно плотно закрыто. Однако мягкий фоновый аромат холодного моря и свежести явно не кажется. Гуан понимает раньше и быстро идëт в спальню. Сяоши спит поверхностно, зарывшись носом в мягкую игрушку из комнаты Цяо. Девушка даже не успевает возмутиться, видя своë любимое чудо рядом с парнем, когда взгляд скользит по трëм одеялам, большой кучей подушек, мягкого свитера. – Это у него ПТС? — интересуется Лин, и Гуан лишь кивает, замечая свою кофту на кровати брюнета. – Он послушал тебя и перестал употреблять блокаторы. От этого у двоих теплеет на душе. – Было бы очень хорошо, если бы он провëл первую полноценную течку правильно, — Цяо многозначительно смотрит на альфу, — Брось, я же всë вижу. – Предскажешь будущее? — хмыкает Лу, Сяоши ëрзает. Тонкая пелена его сна соскальзывает и омега просыпается, сонно трëт глаза и не сразу воспринимает этот мир. – Предскажу, — шепчет Лин и, уже выходя из комнаты, добавляет, — ты с ним переспишь. «Хотелось бы» — застревает в горле. Гуан лишь подходит к Сяоши, молча потрепав по волосам. – Вы заполнили документы? — Чэн с трудом вспоминает, зачем уходили альфы, и морщится от движений Лу. Словно кот. – Да, — коротко отвечает Гуан и убирает руку с мягких волос, — Ты как? – Просто спать захотел, совсем скучно без заказов, — брюнет зевает и только сейчас замечает хлам на своей кровати. Тут же в глаза бросаются вещи Лу Гуана. Становится стыдно и неловко, — Ой. – Ты начинаешь гнездиться, — как факт выводит блондин. – Это...— Сяоши немного в замешательстве. Во-первых, он совершенно не помнит, как всë сюда притащил и откуда взял. Во-вторых, блять, его это просто пугает, — ...симптомы предтечного синдрома? Ах, но я только недавно перестал пить блокаторы. Сяоши резко вылезает из кровати и путается в одеялах, едва не падая. Однако всë ещё спешит на поиски заветной таблетки. – Разве ты не перестал их употреблять? — Гуан придерживает омегу за предплечье, не позволяя метаться по комнате. – Я хотел! — пылко отзывается Чэн и слегка морщится от вспышки боли. Порезы напомнили о своём существовании, — Но я...боюсь, Лу Гуан. Блондин слегка поднимает одну бровь и, всë так же придерживая парня за руку, ведëт на кухню. Ставит чайник, достаëт кружки и пачку сладких печенек. Чэн даже не сопротивляется, просто тихо сидит на стуле. – Сяоши, — медленно начинается Лу, — это важно в первую очередь для тебя, твоë здоровое, физическое и моральное состояние. Но просто знай, что ни Цяо Лин, ни... – Я не беспокоюсь за Лин, — тихо перебивает Чэн, теребя в руке фантик конфеты. Гуан сразу понимает. – Я никогда не сделаю что-то против твоей воли и буду рядом, если понадобится помощь. Сяоши сложно воспринимать такого Лу Гуана — открытого, искреннего и нежного. Он ловит себя на мысли, что хотел бы видеть этот взгляд чаще. Возможно, всегда. Возможно, он хочет поцеловать Лу. Дверь снова открывается и Цяо Лин входит на кухню с тортиком в руках и ненавязчивым ароматом чайной розы. – Я уже начал надеяться, что ты не придёшь, — пытается отшутиться Чэн и привести себя в прежнее состояние, — неужели ты рада до такой степени, что мы будем праздновать мою течку? – Почти, — Цяо передаëт торт Лу Гуану и тот крупно разрезает его, — тебе нужно много сладкого. Вот, — девушка передаëт самый большой кусочек на тарелочке. И Сяоши понимает, что правда нуждается в сладком. Ещё нуждается в объятиях Гуана, но это потом. Возможно, никогда. * * * Друзья Сяоши подходят к его первой полноценной течке весьма серьёзно — даже сам брюнет не столь суетиться. Они пытаются восстановить его цикл на календаре, закупаются едой и подушками. Для себя же бронируют номер в отеле — Чэн сам понимает, что это необходимо. Но ему всë ещё страшно...Сяоши уже не так ярко помнит возбуждение и желание потрахаться с абсолютно любым человеком, однако неприятный осадок остался. Брюнету сложно даются представления о том, как другие переживают течку одни — почти все его друзья-омеги имеют альфу... К тому же в этот раз всë будет хуже — Сяоши хочет потрахаться только с одним единственным и феромоны этого альфы уже витают не только в комнате, а, кажется, в голове. И брюнету необходимо стойко выдержать этот напор. Состояние Сяоши с каждым днëм становилось неустойчивее, друзья это видели. Брюнет мало контролировал свои слова или действия, а сладкие феромоны притягивали даже Цяо. Однажды вечером, когда Сяоши менял футболку на спальную, он впервые сделал это в одной комнате с Лу Гуаном, а не в ванне. День выдался тяжëлым, мыслить совершенно не хотелось, лишь спать и спать. У блондина не было цели рассматривать омегу или что-то вроде того. Он лишь, заходя в комнату, бросил взгляд на почти голого Сяоши и сразу же заметил дорожку порезов. Его больно ударило куда-то в грудь. В область сердца...оно заныло и Гуан ничего не смог поделать с фантомной болью. Он подошëл к Чэну, который уже успел натянуть футболку и серьёзно заглянул в его карамельные, до невозможности красивые глаза. Сяоши напрягся, сон отошëл на задний план, времени, чтобы сообразить ситуацию понадобилось немного. Он спешно отвëл руки за спину. – Сяоши, — Лу коснулся плеча тонкими бледными пальцами, призывая показать руку. Брюнет, продолжая с болью смотреть на альфу, повиновался. Гуан аккуратно провëл по шрамам, не зажившим порезам, новым, старым, сделанным разными способами, в разных моральных состояниях и по разным причинам. Так аккуратно, почти невесомо. Сяоши ожидал выговор. В гневном виде, с криками. Это позвало бы Цяо Лин, и ему влетело бы дважды. Но Гуан ничего не говорил. Он молча обнял Чэна, боясь, что за тканью футболки скрыты ещё порезы, волнами украшая его тело. Бледные руки невесомо легли на спину, нос зарылся в чëрные вьющиеся волосы. Сяоши не смел двинуться, давясь любимым запахом лаванды и розмарина. Он зажмурился до слëз, боясь потерять момент. Боясь, что это лишь сон его дурного воображения. Но Лу Гуан не исчезал, его прикосновения были реальны. * * * Сяоши нервно выдохнул, когда убедился, что Лу не собирается рассказывать о порезах Цяо Лин. Вспышку злости и беспокойства от девушки брюнет не пережил бы. Однако стало пугать совершенно другое — течка приближалась слишком быстро. – Позвонишь, когда будешь чувствовать себя стабильно, — в какой раз повторила Лин и, взяв рюкзак с вещами, открыла входную дверь. – Помню, — Чэн следил, как Лу Гуан обувается и боролся с собой внутри. Все слова казались неправильными, неподходящими. Так хотелось, чтобы Лу просто умел читать мысли. Альфа, наконец зашнуровав кеды, оглянулся на брюнета. Он чувствовал, что Сяоши надо что-то сказать, поэтому ждал. Ради него можно ждать вечно, — Лу Гуан, я...ты можешь остаться? Блондин нахмурился. – Ты хочешь, чтобы я остался на момент течки? Сяоши отвëл взгляд, сам не понимая цепочку своих мыслей. – Да...я хочу, чтобы ты помог мне. – Ты хочешь секса со мной? —напрямую спросил Гуан. Чэн оторопел от таких откровений и, жмурясь, кивнул, — Нет, скажи. – Аргх, я просто попросил! Нет, так нет, к чему мучить? — Сяоши отмахнулся и отвернулся, пройдя два шага до лестницы второго этажа. Ему просто снова хотелось этих объятий и совершенно не хотелось, чтобы аромат мелиссы покидал его... – Прости, — Гуан поставил свой рюкзак на пол, — я предупрежу Цяо Лин. И он вышел. А Чэн не двигался и не дышал. Боялся, что бредит. Гуана не пришлось долго уговаривать или объяснять, он просто обещал быть рядом и помочь...Сяоши не просил большего. * * * На следующий день Лу Гуан проснулся от тихих стонов и нарастающего запаха акации. Солнце только появлялось на горизонте, пробиваясь в комнату. Долго соображать не пришлось, блондин быстро спустился со второго этажа кровати и застыл. Сяоши, полностью раздетый, сжимал простынь и извивался в собственной смазке. Слишком красиво, слишком желанно... – Гуан...пожалуйста, — Чэн томно посмотрел на Лу, издавая до невозможности непристойные звуки. Альфа, впервые так торопясь, быстро нашëл противозачаточные и бутылку воды. Казалось, залить таблетку в Сяоши было самым сложным испытанием в мире — тот изгибался, прося войти и почти ничего не видя. Однако дело было сделано, и Лу Гуан, больше не желая оставлять омегу в таком состоянии, приблизился в плотную, опустил руку и обхватил их члены — провëл верх-вниз. Сяоши застонал, прося, словно в бреду, о большем. Гуан в спешке скидывал с себя остатки одежды. Тело омеги, ещё не испытавшее настоящей, полноценной течки, желало удовлетворение — смазку можно было черпать чашками. Блондин аккуратно провëл по колечку мышц, ввëл один палец, намереваясь растянуть как положено, но Чэн дотронулся до локтя альфы дрожащими пальцами. – Гуан...войди, пожалуйста, — Лу готов был кончить прямо сейчас. Он хотел — очень сильно — его, его одного. Его милого, ранимого и гиперактивного Сяоши, — я хочу тебя, Гуан... Лу Гуан сделает всë ради своей омеги, примет любую просьбу. Едва головка проникла внутрь, как Сяоши громко застонал и закрыл глаза, выгибаясь в спине, отдаваясь ощущению заполненности. Он был уверен, что Гуан знает, что делает, поэтому доверял и не думал. Вообще не думал. Запах лаванды закрывал от всего мира, он нуждался в этом и сейчас наконец-то вдоволь захлëбывался. Блондин сходил с ума — влажное, тугое и любимое тело наконец-то стало его. Он чувствовал каждой клеточкой дыхание Чэна, его прекрасный запах магнолии, его мягкую кожу под пальцами и аккуратно, почти невесомо проводил по порезам. Он желал именного этого омегу. Его. И только его. Гуан напряг бедра и вошел полностью с довольным тихим стоном. Сяоши открыл рот, крик застрял на половине пути. Новые ощущения накрыли верх макушки, перед глазами заплясали звëздочки. Всë на свете показалось таким бесполезным. Всë, кроме любимого Лу Гуана. Чэн водил по простыне руками, несчастно сжимая, пытаясь ухватиться...удержать себя от накатившего удовольствия. — Хватайся за меня, — тихо попросил Гуан и наклонился, чтобы его можно было схватить за шею. Брюнета упрашивать не надо было, он прильнул к тëплому телу, желая слиться в одно единое и пошевелил бëдрами. Лу принял это как положительный знак и начал двигаться, постепенно наращивая темп — чтобы Сяоши привык. Толчки стали быстрее и грубее, именно так, как необходимо было сейчас им обоим. Гуан бился в порыве прикусить шею омеги, оставить метку, сделать так, чтобы Сяоши принадлежал ему. Но блондин вовремя остановился. Нет, Чэну это может не понравиться. Сяоши тонул в каждом его движении, в каждом толчке, в каждом стоне, бешеном ударе сердца и рваном вдохе. Он просил больше, хватаясь, как за спасательный круг, и царапая спину. В ответ Лу оставил парочку засосов на шее и целыми букетами украсил грудь, ключицы. Но на шрамах подарил лишь невинные поцелуи. Стоны стали громче, дыхание сбивчивее, пульс быстрее. Они оба кончили одновременно — Гуан позволил себе излиться прямо в Сяоши, входя по самые яйца, с громким стоном, больше напоминающим рык. – Всë хорошо? — ещё не отдышавшись, спросил Лу, заглядывая в тëмные глаза и поглаживая волосы цвета вороньего крыла. Чэн слабо улыбнулся и потянулся за поцелуем, сминая губы альфы, позволяя проникнуть языком в свой рот, позволяя овладеть снова. * * * – К следующей течке надо успеть вас выселить, — строгим тоном сказала Цяо, наливая себе чай. — я не собираюсь каждый раз бегать в отель. – Почему бы не бегать к Шань-Шань? — почти не намекая, спрашивает Сяоши. Руки до сих пор немного трясутся, хотя с последнего секса прошло больше суток. Кажется, они перетрахались неимоверное количество раз за последние три дня. Это слишком. Гуан замечает тремор и нежно берëт за руку под столом, поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони. – У нас...сложные отношения и она ещё не всë решила с Дон И...это сложная тема для нас обеих, — слегка смущает Лин, но ненадолго, — и, эй, Сяоши, не уходи от темы! Вы оба мне ещё обязаны рассказ про свою первую жаркую ночь!Или день, что у вас там было...и про вторую тоже. – Пф, буду я тебе ещё что-то говорить, — Чэн закатывает глаза, — эта наша личная жизнь. – В следущий раз своей личной жизнью будете заниматься в отеле, а не у меня дома! Мир казался реальным, таким красочным, ярким и живым, когда сидишь рядом с Лу Гуаном и споришь с Цяо. Но аромат мелиссы, перебивающий чайную розу, холодные пальцы, мягкие светлые волосы — всë равно важнее, чем споры с Цяо.