***
Если «чувство времени» и вправду существовало, то оно непременно существовало где-то в недосягаемом для Лиён пространстве. Возвращаться домой под вечер успело войти в привычку. Наружность лица у неё была чрезмерная. Заспанная, с осыпавшимся макияжем, размазанной по щеке краской и по неосторожности разбитой губой. Им со вселенской усталостью сбросила с ног пыльные кроссовки, нестройно подпевая короткой мелодии кодового замка. За семнадцать лет жизни она умудрилась поменять по меньшей мере десять хобби. Фигурное катание закончилось спустя год усердных тренировок разочарованными причитаниями матери и потерявшей всякое рвение Лиён. Следом шло тхэквондо, однако с тех степей деятельности девочку погнали собственноручно. Причина оказалась проста как мир — много говорила и спустя месяц умышленно подставила тренеру подножку за оскорбления. Пусть и поделом, но чистота намерений никого заведомо не трогала. Макраме сменялось рисованием, рисование шитьём, шитьё бальными танцами, бальные танцы актёрским мастерством. Как назло, Им нигде не соизволила задержаться, за исключением бальных танцев. На них ушли рекордные шесть лет. До тех пор, пока на последнем году средней школы ей не предложили присоединиться в клуб по интересам. И вот с того злополучного — по мнению матери — дня квартира оказалась пристанищем для разномастных изваяний, церопластики и пыли. — Ну что за бестолочь! На кой ты притащила этот срам домой? — возопила Хон Хёнсук, пытаясь угнаться за дочерью. Женщина замахнулась мокрой тряпкой. — Лучше бы на дополнительные по математике записалась, а не на свою эту лепнину убогую. Убери уже эту задницу с глаз моих долой! Лиён окинула бесстрастным взглядом белый гипс, тяготящий руки. Выверенно проинформировала: — Не, ма. Это станковая скульптура. — Станковая скульптура мужской задницы! — Станковая скульптура задницы. Но, вроде бы, не мужской. Я половой признак не обозначила пока что… На морщинистом лбу Хёнсук вздулась вена. Курносый нос покраснел, подобно полным щекам. Родительница разгневанным грубым движением затянула потуже чёрный хвост на затылке. Шумно задышав, не глядя запустила в сторону дочери тряпку. Им так же лениво увернулась. Смятая ткань шмякнулась о стену за спиной. — Вы все решили надо мной поиздеваться сегодня, да? Довести мать до инфаркта?! — Брось, Хёнсук, скульптура же хорошая, — заботливо встрял с неловкой улыбкой отец семейства. Он в примирительном жесте развёл характерно дрожащими руками в растянутой синей рубахе. — Между прочим, те, кто выставляются в музеях — неплохие деньги на этом зашибают. Я вот дораму недавно смотрел… Ауч! — Деньги? Ты захотел поговорить о деньгах? Ты?! Протрузия в моих финансах? Лиён утомлённо возвела глаза к натяжному потолку, так и застыв посреди коридора. Сощурилась от яркого белого света спотов. На фоне что-то с оглушительным свистом рухнуло. — Дорогая, больно! — Твоими стараниями мне пришлось вымаливать коллекторов дать нам ещё день! — грохотал отчаянием голос матери. Девушка хмуро прислушалась, понимая, что совсем не в курсе последних новостей, ставших поводом для скандала. — Твоими стараниями, Им Джепиль, нам придётся продать по органу с каждого или добровольно отдаться в рабство кредитам! Лиён присвистнула и поморщилась. Чудные прогнозы на ближайшее будущее вырисовывались. Огибая мягкую синюю софу посреди гостиной, перепрыгивая через журнальный столик, чудом не запнувшись о край ворсистого белого ковра и не распластавшись на тёмном ламинате, отец запищал в полёте: — Я ведь уже извинился! — А я ведь уже сказала, что мне от твоих извинений не легче! Им Джепиль пораженно побледнел, стоило жене с характерным звуком разбить тарелку в миллиметре от его головы. Одинокий переспевший персик словно в замедленной съёмке сполз по занавеске, оставляя за собой мокрый грязный след. — Что у вас здесь приключилось? — раздался сонный голос, а следом из коридора показалась старшая дочь семейства. Хигён, облачённая в домашний спортивный костюм с укороченными оранжевыми шортами, вымученно растрепала короткие волосы на затылке. Чёрная непослушная прядь упала на отекшее, но при этом не теряющее своей изящной красоты лицо. Девушка медленно помассировала высокую переносицу. С измученным прищуром в круглых светло-карих глазах переводила взгляд с уныло застывшей в коридоре сестры на представшую в гостиной анархию. Бесшумно вздохнула. Им Джепиль между тем заверещал особенно отчаянно. Впопыхах отступив, дочери наблюдали, как отец, преисполнившись неподдельного ужаса, демонстрирует кривое сальто. Удивительным образом не пропахав носом путь ровно до балкона, Им приземлился на левую пятку для того, чтобы отставить правую назад. Хон Хёнсук пыталась огреть изворотливого мужа первым попавшимся под руку предметом. — Талант к дзюдо, что ли, проснулся?.. — риторически изрёк тихо подоспевший на вечерние разборки младший ребёнок. Им Джуён невпечатлённо пожал плечами и хотел было продолжить путь на кухню, как пробирающие до костей вопли отца оглушительным эхом разлетелись по комнате. — Срань господня, — одними губами прошептал парень. — Пома-о-о-а-огите! Детишки! Будда!.. — Никакой Будда тебе не поможет, подлец! Пятьдесят тысяч долларов! Верни мне мои деньги! Шнур от зарядки сомкнулся на смуглой шее трепыхавшегося отца. Тот рухнул безвольным мешком на пол. — Мама, мама! — спохватилась Хигён. — Мам, успокойся! У меня нет знакомых в суде! Девушка, уперев ноги в умилительных тапках-бананах по обе стороны от разбушевавшейся родительницы, перехватила её колотящиеся бешенством предплечья. — Мама, хватит! — взмолился Джуён, нервно наворачивая круги поблизости. — У меня от вас уже мозг пухнет, честное слово. Лиён всё с тем же монашеским спокойствием перехватила скульптуру и водрузила в глубины школьного рюкзака. Не хватало ещё, чтобы мать, завидев нетронутое орудие, всадила голову отца промеж гипсовых ягодиц. — Этот идиот, — обессиленно просипела запыхавшаяся Хёнсук. — Он спустил пятьдесят тысяч долларов на игровые автоматы и прочий азартный мусор… давайте убьём его, а? Нет, давайте умрём все вместе! Мать, не сдерживаясь, зарыдала. Надрывно всхлипнула, пока Джепиль лепетал, норовя огрести новую порцию оплеух: — Родная, воспринимай это как удар веслом судьбинушки. Возможность начать жизнь заново. — Удар?! — взревела Хёнсук. — Исторически доказано, что корабль затонул в тех местах, я поставил деньги на доказанные факты… — Да плевала я на твой дирижабль! Моя жизнь тонет из-за тебя! — женщина попыталась замахнуться на мужа коленом. — Зачем ты вложил туда деньги?! Тебе пятьдесят лет и сдался тебе этот корабль?! Убью! — Мама! — в один голос закричали Хигён и Джуён. Удерживая женщину сразу от неотвратимых последствий, дети между собой шокировано переглянулись. Отец окончательно приклеился к двери, ведущей на балкон, судорожно пытаясь ту отворить. Хигён силилась переорать мать: — Папа, извинись быстрее! — Па, ты лох, — сорвалось с губ рухнувшей на диван Лиён. — Джуён из-за тебя скоро станет завидным заводчанином. Младший брат не успел толком возмутиться, лишь округлил глаза да недовольно запыхтел. Хигён попыталась сгладить ситуацию ростком благоразумия: — Давайте все успокоимся и на свежую голову подумаем, как решить проблему. Попытка не увенчалась успехом. — Нет, я просто убью его! — гаркнула родительница. — Нет, мам, ты не убьёшь его, — настоятельно процедила старшая дочка. — Да, мам, ты не убьёшь меня, — подхватил Джепиль и тут же безутешно захныкал, вновь падая на колени. — Хёнсук, прости. Прости меня. Прости разочек. Я не хотел. — Идиот! — не унималась женщина. — Мои деньги от этого не вернуться! Лиён отрешенно проследила за тем, как отец, набегу подтягивая сползшие клетчатые шорты, переворачивает сушилку. На пол трагично посыпались трусы Джуёна. Так начался второй дубль клятвенных обещаний распять Им Джепиля на бумеранге. Семья хаотично заметалась по гостиной. Хёнсук замахнулась тапком, но промахнулась. Лиён удручённо отлепила от лица подошву, чей памятный полёт — справедливости ради — предназначался отцу. Необходимость в фейспалме на том исчерпала себя. Истерично орудующий ковриком для йоги мужчина уворачивался от ряда запущенных в него снарядов под видов подушек. Когда и их наличие подошло к концу, в обиход пошёл смартфон родительницы. Вместе с тем, как гладь экрана хлопнулась о ламинат, в гостиной застыла вязкая тишина. Им Джепиль неверующе раскрыл рот во всю ширь и, пользуясь коротким замешательством жены, быстрее ртути помчался в коридор. Входная дверь оглушительно хлопнула. Хон Хёнсук осела возле дивана. Уронив лицо на ладони и сгорбившись, прерывисто заплакала. Совсем тихо прошептала: — Что же нам теперь делать… Так или иначе, дело нашлось каждому. Кто-то безотрадно пускал сопли пузырём, кто-то эти сопли утирал, а кто-то был единогласно выбран козлом отпущения, вынужденным наводить порядки. Спустя ещё полчаса, когда за окном сгустились тучи и на Сеул окончательно опустился вечерний мрак, со стороны входа в квартиру послышались торопливые копошения. Хон Хёнсук уже основательно готовилась разыграть сектор-приз с неприкосновенностью мужа, как на глаза явилась Джугён. Вся в слезах и с порога умоляющая мать простить её непонятно за что, секундно застыла на месте. Представшая перед заплаканными очами картина оказалась наименьшим, что ожидала увидеть Им по прибытию домой. Её мать нервно покачивалась из стороны в сторону, приговаривая что-то о смерти и жизненной несправедливости. Хигён утешительно поглаживала спину родительницы, Джуён пристроился под боком, а Лиён была вынуждена собирать нижнее бельё брата, беспорядочно разбросанное по всей комнате. — Мама-а, — слезливо проблеяла Джугён, расценив ситуацию по своему, одним только ей понятным образом. Она рухнула напротив. — Мама, я не хотела, я больше так не буду! — Лучше я умру! Лиён покосилась на командный вой. Про себя отметила отсутствие очков младшей сестры и новоприобретённые дыры на колготках в районе разбитых колен. Всё же, во что-то вляпалась. — Мамочка! Что ты такое говоришь? Джугён зарыдала в унисон с матерью. Хигён с литеральной усталостью фыркнула: — Пришла наконец. — Нет… разве я могу оставить вас?! — вдруг охнула женщина, утягивая в объятия дочерей, пока Джуён с видом страстоносца подавал ей сухую салфетку за салфеткой. — Мама, я больше никогда такого не скажу, мама, только не плачь! — Разве я могу не плакать? — Хёнсук преувеличенно испуганно схватилась за сердце. — Как же тяжело… Как же жить дальше… Им шмыгнула красным носом. Лиён попеременно втыкала на полку под потолком. Мысленно прикидывая, каким образом можно достать братские труса-паруса, непонятным способом туда заброшенные, слушала слезливый спич сестры: — Тогда родила бы меня красивой! Хигён, Джуён и даже Лиён похожи на папу, а я нет. Совсем не похожа! Мать непонятливо вскинула брови, враз растеряв весь запал для слёз. В воздухе пролетели многоточия. — Что?.. — Да, всё верно. Я уродина, потому что пошла в тебя! — Что ты несёшь? — вопросила Хигён под нестройное завывание младшей сестры. Лиён со стопкой братских панталонов наперевес застыла посреди комнаты, вполголоса бубня: — Моя жизнь — это просто какая-то беспросветная ебанистика… — Им Джубаль, реально, лучше помолчи, — добавил тихо Джуён. — Я не умру, так что просто разреши сделать пластическую операцию, — заверила в слезах да соплях Им. — Это всё решит! В тот же миг по хребту Джугён прилетела закономерно ожидаемая оплеуха. Их мать всё ещё их мать. — Тоже захотела уйти из дому, да?! — Конечно, красивая дочь лучше уродливой! — резонно отметила школьница, вздёрнув подбородок и задрожав. — Конечно! Хон Хёнсук протяжно взвыла. — Не усложняй, Боже, прочь с глаз моих! Топай! Иди! Надрывающую голосовые связки Джугён подхватили под руки. Не предпринимая попыток, чтобы подняться, она продолжила несвязно бормотать: — Ну разреши пластику, разреши, пожалуйста, разреши!.. — Да замолчи ты уже! Мольбы эхом отлетали от высоких аквамариновых стен до тех пор, пока Хигён и Джуён не оттащили извозившуюся в пыли, скулящую помешанным припадком сестру в её комнату. Хон Хёнсук стянула с головы обруч с цветочным узором, беспрерывно шепча что-то, издали походящее на молитву. Лиён неловко пристроила стопку нижнего белья в углу дивана. Отбуцнула одинокий отцовский тапок. Абсурд всей ситуации лобзиками валил лес её размышлений. И она даже не знала, какое зло будет меньшим: причитающая агрессивная мать или голосившая навзрыд сестра. Дурдом.***
Им Лиён родилась на две минуты раньше Им Джугён. Двойняшки с кардинально разными характерами. Порой Джугён казалось, что между ней и сестрой простилалась незримая разница на добрые десять лет. Лиён никогда не волновалась по поводу оценок, не тратила настроение на пустые переживания и стоически игнорировала любой стресс извне. Остающаяся спокойной при любой ситуации, почти нереально для понимания младшей сестры расслабленная. Она умудрялась плыть по течению и вместе с тем руководствовалась ежесекундной готовностью оказать помощь. Лиён ненавидела планировку, терпеть не могла дедлайны и как итог прослыла ленивой, но способной ученицей. Подстраиваться под рамки и загонять себя в них собственноручно — сущий кошмар для такой свободолюбивой раздолбайки. Джугён была от и до другой: тревожная, робкая, стеснительная и с не к чёрту концентрацией. То и дело витала в облаках, пропуская материал мимо ушей, но при этом умудрялась загоняться по своей успеваемости. Иногда ей казалось, что и это творилось в голове совершенно непроизвольным образом — по привычке самокопания. Разность характеров отображалась даже в обстановке спальни, что делили средние дети семейства. Однако, что уж их определённо точно объединяло, так это тёплые чувства к хламу и неумение ценить минимализм. Половину пространства занимали полки с коллекциями хоррор-комиксов, горячо любимыми Джугён. Мягкость натуры младшей Им непривычно сочеталась с не совсем типичными для такого человека увлечениями. И всё же, порой в глаза бросался также и умилительный декор под видом розового ночника-розочки, мягких игрушек, и девчачьих новелл. Другая часть комнаты не могла выделиться особой аккуратностью в расстановке вещей: хаотично разбросанные книги по истории искусств, серый плед смятым комом посреди кровати, набор шпателей прямо под ногами. С каждым днём места становилось всё меньше и любительские скульптуры потихоньку начинали копиться у письменного стола Джугён. Сколько бы не порывалась Хон Хёнсук выкинуть добротную половину «пылесборников» двойняшек, по итогу лишь махала рукой. Лиён из вредности поддевала мать одним простым фактом — скульптуры ведь для начала надо сдвинуть с места. Так или иначе, переезд подкрался незаметно. Наилучшим выходом из ситуации стремительного удушья долгов была продажа квартиры. Как итог, семейство ожидало возвращение в старый дом, ненавистный Хон Хёнсук и воспринимаемый не иначе, как за казематы. Счастливая Джугён не могла найти себе места. Известие о возможности перевода в другую школу перекрывало любое неудовольствие из-за вынужденного переезда. Копилка пала смертью храбрых, а годами накопленные сбережения ушли на покупку косметики. Вместо того, чтобы упаковывать и собирать вещи, Джугён коротала часы напротив зеркала. Искусство макияжа упрямо не хотело поддаваться старательной девушке, но когда видео на Ютубе вызывали затруднения, на помощь приходила Лиён. Таким образом, сёстрами был обнаружен удивительный талант Джугён в рисовании стрелок. Не иначе, как врождённый. Во всём остальном юный профан делала медленные успехи лишь благодаря практике. Экстремально яркую косметику, которой располагала Лиён, Джугён обходила десятой дорогой. Материнской недрогнувшей рукой был подписан пакт о перемирии с мужем. Исключительно из-за того, что в переезде требовалась рабочая сила — настолько бесплатная, насколько только возможно. Им Джепиль, в свою очередь, не единожды успел пожалеть, что добродушно поддерживал увлечения детей. Килограммы ужасающего чтива пополам с хрупкими, но кошмарно тяжелыми ваяниями, не единожды успели стать причиной пота, слёз и, по словам самого мужчины, крови. Всю дорогу до старого дома Лиён имела честь выслушивать материнские спичи, предпочтительно посвящённые проклятьям в адрес мужа. Ни для кого не секрет, что Хон Хёнсук на протяжении всей жизни мечтала купить квартиру в центре города и расставание с тем, во что ты вкладывал все ресурсы не покладая рук, ощущается сплошной издёвкой. По скромному — и от того явно никому не упершемуся — мнению Лиён, её родителя за такое можно было бы послать в пешие искания и смело подавать на развод. Быть может, мыслила она слишком категорично, однако каким бы хорошим отцом Им Джепиль ни был, муж из него отвратительный. Пятьдесят тысяч долларов, пущенных в пустоту, тому громкое подтверждение. Выходные были отданы генеральной уборке. В корягу уставшие с дороги, дети принялись драить поверхности под строгим надзором матери, взявшей на себя второй этаж. Не исключено, что вместо половой тряпки она использовала нерадивого муженька. — Может, отдохнём? — пропыхтела Лиён, отдышавшись. Стоя на карачках около увешенного завесой паутины окна, девушка утёрла лоб, чем лишь больше размазала грязь по лицу. — Мы тут без продыху и перекура битые восемь часов лобзаем грязь. — Вы поглядите на неё. Дочь своего отца! Лишь бы перекур устроить! — своевременно прорезал уши вопль недовольной Хон Хёнсук со второго этажа. Им поморщилась и передёрнула плечами. И чего им с головой не дружится? Под сочувствующим взглядом Джуёна, что был при параде элитного чистоплюя — то есть, в резиновых перчатках чуть ли не до горла и растянутых трениках — Лиён вернулась к работе. Леви Аккерман доморощенный. Нос свербел от векового слоя пыли. Скорее всего, после этого умопомрачительного квеста она добровольно прыгнет в костёр, в котором будет тлеть рабочая одежда младшего брата. Пришлось попридержать разумные предложения о перерыве, ведь стать тем самым избранным, которому перепадёт честь разгребать завидные виды чулана под лестницей, хотелось в последнюю очередь. Что-то подсказывало Лиён, что Гарри Поттер там не завалялся.***
Пусть прежняя комната двойняшек Им и была просторнее, ремонт в ней был не в пример хуже. Старые обои в розово-белую полоску пришлось подклеить в углах над потолком, скрипящую дубовую дверь с трещиной у ручки смазать, а забытый ковёр с цветочным узором на ворсе отстирывать вручную на заднем дворе. Сестёр радовало, что им великодушно не пришлось возвращаться на древнюю двухъярусную кровать. Ходили легенды, что сей экспонат передавался из поколения в поколение. Джугён и Лиён до последнего верили, что тот железобетонный матрас навсегда остался в прошлом. И, как выяснилось, не зря. Облюбованные кровати вернулись к своим законным хозяевам. По новой обустроить пустующую пыльную обитель не составило труда. Старые деревянные полки над потолком подкрутили, удостоверившись в их надёжности, мебель из квартиры с горем-пополам затащили совместными усилиями. Джугён воодушевлённо обставляла общее резное трюмо косметикой. Из целого древесного рисунка выбивалась фея с красными глазами, на крыло которой младшая Им нацепила повязку. Творца в лице Лиён не могли не радовать просторы, открывшиеся взору. Стеллаж в углу комнаты благоразумно был отдан в её распоряжение. Никому из домочадцев наконец не придётся нагромождать скульптуры друг на друга и спросонья вступать в огрызки глины. Разномастные краски, начиная акрилом и заканчивая полупустыми баллончиками, заняли верхнюю полку. Банка с кистями и малярный валик отправились туда же. Более мелкие ваяния расположились на оставшихся трёх полках. Джугён, неловко оглянувшись, водрузила туда старый кактус. Лиён с видом довольного критика отсалютовала сестре шпателем. Выходные подошли к своему долгожданному для обоих Им концу. И если для Джугён вся причина крылась в приближающихся школьных буднях, где она собиралась предстать красоткой, то в случае Лиён всё было куда тривиальнее. Аллергические приступы больше не терзали красные зенки, нос не хлюпал при попытке вздохнуть, а затхлый воздух сменился на чистый. И, что не менее весомо, жестокий блюститель дисциплины Хон Хёнсук больше не летала коршуном над головами чада. Что ещё нужно для счастья? Прелести переезда с намёком на хоррор в трёх актах остались позади. — Вставай, Ён, ты же опоздаешь! — негодовала Джугён, всеми силами норовя стянуть со старшей сестры плед. Вещь, как назло, будто бы подлым образом приклеилась к Лиён. Вне зависимости от места жительства, она намеренно тащила свою кровать в самый дальний угол подальше от окна. — Да не страшно, — пробормотала лениво та. — Это первый день в новой школе! — резонно отметила младшая Им. Молчание. Лиён вновь начала засыпать. Параллельно мирному сопению и надрывающемуся будильнику, Джугён повысила голос: — Вставай, говорю! Если вот так с порога начнёшь прогуливать, будут проблемы. Опухшие глаза медленно распахнулись. Джугён нервно улыбнулась при виде траурной гримасы сестры. С секунду понаблюдав за неестественно бодрой родственницей, Лиён пожала плечами: — Тоже мне, секрет Полишинеля. И как ни в чём не бывало завернулась в одеяло с головой. Уложенные брови идеальной формы поползли на лоб. Джугён хлопнула подкрашенными ресницами. Наконец её старания в мастерстве макияжа увенчались успехом и девушка могла почувствовать себя красивой. Не сдерживаясь, пихнула сестру в бок. Односпальная белая кровать скрипнула. — Лиён, хотя бы матери побойся! Если не придёшь, у нас обоих будут проблемы. Несколько секунд ничего не происходило. Будильник умолк. С характерным кряхтением безвольная туша под пледом зашевелилась. С видом Фараона, чью гробницу моментом ранее безбожно обворовали, Лиён оторвала голову от подушки. Отбросила одеяло под взглядом стыдливо растерявшейся Джугён. — Ты так красиво рисуешь стрелки, — сделала внезапный комплимент старшая Им, поднявшись на локтях и не переставая мрачно взирать исподлобья. Джугён просияла, растянув пухлые губы в улыбке. — Красивее только переводишь их на меня. Улыбка на лице младшей сестры дрогнула. Тем не менее, она затянула, не теряя былой весёлости: — Не заговаривай мне зубы и иди умываться. Глаза слипались. Лиён поплелась в крохотную ванную комнату на втором этаже, возрадовавшись, что младший брат додумался не попадаться на глаза. Ждать полчаса под дверью, пока Джуён закончит сольный концерт в душе, успело заделаться обыденностью. Впрочем, более приятным от того его вопли не стали. Водные процедуры придали недостающей бодрости. Спросонья чудом не выбив передний зуб щёткой, Им взялась за макияж. Проблем с самооценкой, к огромному счастью, сёстры не разделяли. Даже несмотря на нос с небольшой горбинкой и странно изогнутые уголки глаз Лиён. Она никогда не видела смысла в постоянной маске на лице, однако попросту любила такой способ самовыражения. Как человек творческий, никогда не упускала возможности подвести глаза ярким оттенком. Сегодня выбор пал на розовые тени. Такие порывы искусства порой не оставались без внимания школьного руководства. Но сталкиваясь со стеной непрошибаемого безразличия, учителя сдавались, переключаясь на других старшеклассников. Короткое прямое каре с выкрашенными в желтый цвет концами приходилось постоянно расчесывать. Прямая челка то и дело теряла свой презентабельный вид: уж сильно Лиён увлекалась процессом создания скульптур, отчего завершала сие действо с грязным лицом и растрёпанной причёской. Как итог, каждый вечер от первоначального внешнего вида не оставалось толком ничего. — Ну, наконец-то проснулись, я уже думала бить в гонг! — покачала головой Хон Хёнсук, завидев дочерей, спускавшихся по узкой скрипящей лестнице. — Так понимаю, папа в роли гонга? — предположила сквозь зевок Лиён. Она размяла шею и одёрнула воротник чёрной рубашки под новой формой. Стоит отдать должное старшей школе Сэбом, их форма отличалась красивым бордовым цветом пиджака и жилетки. В явную выигрышную сторону. Однако серая юбка в складку едва сошлась в замке. Видимо, с размером всё же прогадали. Хигён прыснула, одобрительно хлопнув сестру по спине. — Размалевались как куклы, — недовольно вздёрнула подбородок мать, кивнув в сторону двойняшек. Джуён, оторвавшись от телефона, неверующе округлил глаза. — Кто ты и что сделала с моей сестрой?! Джугён вопросительно хмыкнула. — О чём это ты? — Правда, Джугён, тебе очень идёт такой макияж, — поддержала Хигён. — Подчёркивает всё, что нужно подчеркнуть. Хон Хёнсук громче обычного поставила чашку на стол. Недовольно насупилась. Почуяв неладное, Джугён улыбнулась и поспешила на выход из дома, набегу запрыгивая в белые шнурованные туфли. Лиён быстро зажевала шоколадное пирожное под строгим взглядом матери, готовой разразиться лекцией касательно вреда макияжа. Махнув всем на прощание, поплелась вслед за сестрой. — Хёнсук, так вся молодёжь сейчас красится… Попытка отца сгладить острые углы прошла мимо то и дело взвинченной матери. Впрочем, недовольные причитания ни одна из двойняшек больше не слышала. Входная дверь хлопнула.***
Стоптанные чёрные кроссовки на массивной подошве лениво шоркали по брусчатке. Лиён издалека поглядывала на школу, впечатляющую своей архитектурой. Четырёхэтажное здание продолговатой формы возвышалось над зеленеющим садом. Стены из коричневого кирпича местами оплетало буйство алых роз, удивительным образом доходящих до двускатной крыши. На террасе с белоснежными колоннами пестрили толпы старшеклассников. Приторный запах цветов, окруживших местность, бил по носу. Лиён всем сердцем надеялась, что аллергик в ней удавиться и впредь не проявит себя. Дорога до учительской прошла в компании восхищенных блеяний со стороны зевак. Блеяли предпочтительно в адрес Джугён. Обеих сестёр радовало, что в кой-то веке интерес людей был вызван положительными эмоциями, а не скотским желанием лишний раз поиздеваться. Один из особо впечатлительных обывателей школы пытался слиться с цветочным узором желтых обоев за стеной, но вместо этого подавился йогуртом. Прайд в новом дискавери был действительно что надо. — Вам наверняка может понадобится время, чтобы привыкнуть к новой школе, — любезно улыбнулся учитель литературы Хан Чону и по совместительству классный руководитель. Лиён устало переминалась с ноги на ногу. Если бы не Джугён, пред которой пачками падали парни, дорогу до эпицентра школьной богадельни они бы вряд ли нашли так быстро. — Всё в порядке, мы жили тут до десяти лет, — заверила доброжелательно младшая Им. Учитель поправил овальные очки в тонкой оправе и кивнул. — Рад слышать. Возьмите ваши пропуски и добро пожаловать в старшую школу Сэбом. Лиён склонила голову к плечу, уставившись на куратора. Тот неловко потупил взгляд и откашлялся. Мужчина средних лет в идеально выглаженной белой рубашке и с тёплой улыбкой на щетинистом лице был явно во вкусе их старшей сестры Хигён. Джугён зачаровано уставилась на свой пропуск. — Спасибо большое! Я буду прилежно учиться и… — Новые ученики! — прокряхтел дедовский довольный голос на фоне. — Я слышал, среди них и лучший в своём прошлом классе ученик есть. Кто же это, ну? Джуён, стоящий чуть поодаль сестёр, весь подобрался. Приосанился. И не успел он толком пафосно сгримасничать, как коренастый директор школы скорой походкой проплыл мимо него. Лиён едва слышимо прыснула. Им прошипел: — Не тебе с твоей репутацией нарушителя школьного спокойствия смеяться. Девушка со свойственной ей невозмутимостью пожала плечами. Ещё один секрет Полишинеля. — Должно быть, это она! — хлопнул в ладоши счастливый мужчина, пружинистой походкой подобравшись к Джугён. Он пригладил седые усы. — Покажите же скорее мне бумагу о её успеваемости! На лице Джугён отразился весь спектр испытуемого ею ужаса. Куратор с короткой запинкой протянул директору документ. Комично вытянувшееся при виде оценок лицо говорило обо всём даже лучше сконфуженных покашливаний. Он хлопнул маленькими глазами и захохотал чересчур картинно. — Значит, это она! — с новой волной энтузиазма и неугасаемой веры в лучшее затянул мужчина, оборачиваясь к старшей Им. Губы Лиён украсила ангельская улыбка, а указательный и средний пальцы левой руки продемонстрировали знак пис. Где-то на фоне подчёркнуто-громко вздыхал и цокал Джуён. До него всё ещё никому не было дела. Взгляд пробежался по аттестату. Лиён продолжала взирать перед собой с завидными для каждого в помещении спокойствием и миролюбивой улыбкой. Директор раздосадовано полу-выдохнул-полу-прохныкал. Окончательно растерял былой запал. — Ладно, и не она… Лиён помахала на прощание удаляющейся спине полного директора, обтянутой вязаным джемпером. Джуён наконец дождался тёплых ванн в лучах славы. Джугён покосилась на сестру. При всей её напускной легкомысленности, старшая Им оставалась тем человеком, ум которого характеризуют не оценки. Впрочем, это не мешало ей чересчур беспечно относится к учёбе. Вот и оценивали, по большему счёту, именно поведение. Контрольные работы, как главный итог, она при любом исходе писала на средний или высший балл. В своё время это становилось костью в горле учителей: попробуй объясни руководству, почему среди семестра ученика оценивают в разы хуже, чем в конце. — Да это же наш лучший ученик! — заохал директор, стоило Джуёну покинуть учительскую вслед за классным руководителем. — Вот почему здесь вдруг стало так светло. В проходе застыл высокий парень крепкого телосложения с опрятно заправленным в серый джемпер галстуком и аккуратно уложенной чёлкой. Таких обычно принято величать Красавцами с большой буквы. Бледная аристократичная кожа, точеная линия подбородка и челюсти, пухлые губы и высокая ровная переносица наводили на мысли, что он не простой ученик, а востребованная селебрити. Сёстры между собой переглянулись и в один голос выдали. — Вау… — Рассадник моделей. Джугён прикусила язык, а Лиён невозмутимо пожала плечами. Он наградил их в ответ коротким безразличным взглядом и остановился возле учительского стола, вручив куратору бумаги. — Вот, возьмите. В следующий раз просите об этом старосту. — Спасибо, Ли Сухо. Этих двух девушек перевели в наш класс, будь добр проводить их до кабинета. — Я? А должен? — Ага. Должен, — по-простецки заявил учитель. Сухо с подавленной капризностью нахмурился. И молча двинулся на выход из помещения. Сёстры поспешили за ним. Джугён отчего-то волнительно заломила пальцы, поглядывая на парня. — Не трясись так, ты заведомо фаворитка этой школы, — прошептала ободрительно Лиён. — Видела, как перед тобой стелились мальчики в коридоре? Почти что сюжет из бульварщины… если бы они ещё при этом не давились слюной с блаженной улыбкой на лице. — Это было мило. — Больше походило на наркотический приход. Младшая Им смущенно насупилась. — Нет! — Да-да, — отмахнулась Лиён. — Ты теперь тут локальная эйфория. — Как в сериале? — Не, как в приёмной врачей неотложки. Одноклассник искоса взглянул на сестёр, но тут же вынужденно отвлекся на созерцание подоспевшей девушки. Джугён по неосторожности впечаталась в спину Сухо. Низкорослая школьница принялась торопливо вещать что-то о своих самых тёплых чувствах, обнимая Ли за плечо. На лице Всея Красавца цвело напряжение. Джугён застыла как вкопанная, тут же ошарашенно охая. Пиджак одноклассника был испачкан в тональном креме. — Разве мы близки? Почему позволяешь себе такое поведение? Девочка опешила, но продолжила: — Сухо… я… извини, у тебя есть время? — Нет. — Всего на минутку. — Нет. Паникующая Джугён между тем шла в наступление, наивно пытаясь сдуть косметику с одежды. — У тебя три секунды. — Что?.. А дальше сёстры Им стали вынужденными свидетелями разбитого девичьего сердца. Не успела девочка договорить фразу, начав лишь со стеснительного «ты мне нравишься», как её подарок был холодным резким движением отброшен в сторону. Коробка с печеньями-фото Ли Сухо с оглушительным звуком приземлилась о напольную плитку. Лиён прозаично помалкивала, думая, что она на съёмках сериала, а не в скучном понедельнике. «Я в дораме? Если так, то надеюсь, что это «Наследники». Ким Убин, я иду», — подумалось Им. Однако глубоко в груди трепыхался гнев. В чём проблема просто отказать человеку, для чего вести себя как последняя тварь, показательно выбрасывая подарки? — Смотри не споткнись на повороте, пока будешь важно задирать подбородок до стратосферы. Брошенная Лиён фраза осталась без внимания одноклассника. Впрочем, он наверняка услышал, но не счёл нужным оборачиваться. Джугён, не зная куда себя деть, пристроилась около окна, судорожно поправляя макияж. — Ты как? — осторожно поинтересовалась Лиён у сжавшейся школьницы. Подруги принялись успокаивать девчушку. — Знаешь, может, это и не особо правильно, но зато впредь будешь знать, что парень ещё должен заслужить подобное внимание. Кому нужен хмурый идиот, не ценящий подарки от чистого сердца? Девочка плаксиво пробубнила: — Мне нужен… я так люблю его! — Как тебя зовут? — Сон Михо… — Михо. Стой здесь и никуда не уходи, сейчас вернусь. Им по памяти поспешила вернуться на коридор раньше, так как успела приметить там автомат с шоколадками и напитками. Весело блестящий неоном автомат пиликнул, а в руки Лиён приземлилось клубничное пирожное и яблочный сок. Быть может, это было не совсем разумно — тратить деньги на поддержку малознакомых отвергнутых школьниц — но принципиальная Им попросту не умела иначе. Звонок прозвенел, но уже порядком заплаканная девушка продолжала стоять на месте. Лиён, слегка запыхавшись, вручила бедняге купленные сладости. — Подумай над тем, что я тебе сказала. Правильные ценности — это очень круто. И чем быстрее ты начнёшь уважать себя и не давать в обиду, тем быстрее найдёшь человека, достойного твоей любви. Как минимум потому, что впредь тебе не придётся бегать за всякими лишёнными эмпатии чурбанами. Сон утёрла глаза, внимательно слушая речь Им. Подруги ободрительно хлопали Михо по спине. — Это мне?.. — Это тебе, Михо. Подарок. Приятного аппетита. В дрожащие ладони приземлился десерт из автомата. И не успела Сон как следует опомниться, как её внеучебная спасительница поспешила отыскать свой класс, напоследок помахав ладонью. Им оглядывалась по сторонам, вчитываясь в таблички на дверях. Пару раз зашла не туда. Отсутствующее среди толпы лицо Джугён было тому подтверждением. Нужный кабинет нашёлся лишь спустя семь попыток. Лиён задушено прокряхтела приветствие учителю, оказавшемуся классным руководителем из учительской. Про себя расстроилась. А ведь она успела понадеяться, что смелым шагом уйдёт домой… договор с совестью треснул под гнётом обстоятельств. — Здравствуйте, можно? — начала с порога. Преподаватель стоял за кафедрой вскинул брови, доброжелательно улыбнувшись. — Извините, я помогала одной девушке, поэтому отбилась от Джугён. — Нет причин для переживаний, — радушно кивнул. — Мы не успели начать. Однако впредь постарайся не допускать опозданий, договорились? Им кивнула, подтягивая сползший с колена чулок и проходя к учителю. На неё уставился с десяток любопытных глаз. — Что ж… вот мы и дождались Им Лиён — нашу вторую новенькую. Представься, пожалуйста, классу и расскажи о себе. — Привет. Меня зовут Им Лиён. Люблю скульптуру, собираюсь связать с этим свое будущее. Не люблю кимчи, буду отдавать вам на обеде. Буду рада со всеми познакомиться. По классу прошлись невпопад приветственные рукоплескания. Парень за последней партой, поправляя круглые очки, шутливо отсалютовал: — У новенькой красавицы есть сестра! Кто старше? — Я, — отвесила Лиён. Про себя усмехнулась. «Сестра новенькой красавицы». Ну, всяко уж лучше, чем «невменяемая-старшая-сестра-уродины-Джугён». — Думай, что говоришь! Она тоже симпатичная! — шикнула на него девушка, сидящая за второй партой на среднем ряду. Она изящным движением поправила прядь уложенного каре. — Несомненно, вы все безумно красивые молодые люди. Была бы моя воля, каждого бы сделал амбассадором брендов, — класс смешливо фыркнул на слова учителя. — Лиён… место рядом с Сухо пустует. Можешь присаживаться туда. У тебя ведь проблем со зрением нет? Им невозмутимо покачала головой и прошла к новому рабочему месту. Плюхнулась на стул под внимательные взгляды одноклассников, вытягивая ноги под партой и выудив из потрёпанного рюкзака тетрадь. — Что ж, раз все в сборе… можем начинать. Примерного школяра из Лиён не вышло. Впрочем, откровенно наплевать на получение знаний она не собиралась. Спасительный бастион книги по литературе скрыл от глаза учителя зевок. Сонные глаза быстро пробежались по иллюстрированной странице. — Итак, культурно-просветительское движение «Кемонги ундон». Лозунг «Совершенствоваться внутренне, учиться внешнему». Наши с вами предки горели стремлением преобразования общества, говорили о ценности национальных традиций и при этом внедряли в массы понимание о необходимости европейского просвещения. Кто-нибудь мне скажет, кто стал первым европейским писателем, с которым познакомилась Корея? Класс затих, как по команде втянув голову в плечи. Один лишь Сухо и девушка, сидящая впереди него, гордо держали осанку. Наверняка знали ответ. — Джон Баньян, — пробубнила себе под нос Им. Учитель, услышавший копошения новенькой ученицы, уточнил: — Лиён? Знаешь ответ? — Джон Баньян, — повторила Им, повысив голос. — Роман «Путь паломника» стал одним из самых первых. — Верно! — обрадованный верным ответом, учитель улыбнулся. — Откуда знаешь? — Литература и искусство скульптуры, в целом, как и любое другое искусство, тесно переплетены, вот и знаю… — заговорщицки начала Им. Не удержавшись, зевнула: — а вообще, тут в книге написано. Класс синхронно захихикал. Преподаватель, не сдерживаясь, прыснул: — Находчиво, Лиён. Та с чувством выполненного долга расслабилась. Подпёрла щеку рукой. Урок продолжился. Им сверлила взглядом проплывающие за окном облака. Ли Сухо искоса — Лиён начинало казаться, что иначе этот громоздкий булыжник, лишённый чувства такта, не умеет — взглянул в её сторону. По чём-то задумчиво хмыкнул. Им хотелось верить, что на этом коммуникации с местным Светилом моделинга и плохих манер пресекаются на корню. Мыслями Лиён была далеко от истории литературы, впрочем, моментами машинально записывала термины под диктовку учителя. Близилась выставка, в котором её внеучебный клуб по интересам принимал непосредственное участие. Не то чтобы Им когда-либо волновала оценка её творчества со стороны, однако это ни умаляло необходимости хорошего балла. Как следствие, плюса при поступлении. Решение связать свою жизнь с тяжелейшим изобразительным искусством томилось в ожидании оглашения уже давно. Однако возможности поставить в известность родительницу, при этом не отхватив по носу, так и не представилось. Та на отказ противилась посещать выставки средней дочери, называя увлечение «пустой тратой времени» и усердно пытаясь перевести внимание чада на что-то более «достойное». Посему Лиён давно уяснила одну простую истину: мать будет уведомлена лишь скупым фактом поступления на скульптора. Выгонят из дома?.. Им нелепо оскалилась. Скорее всего так и будет. По окончанию занятия около парты Джугён столпилось сразу несколько одноклассниц. Те, что поскромнее, лишь неловко поглядывали издалека. Однако Кан Суа — та самая девушка с третьей парты — явно была не из робкого десятка. — Я видела сегодня у ворот школы тебя и… — Суа заозиралась по сторонам. — Твою сестру. Джугён и Лиён, верно? Младшая Им, сбитая с толку и непривыкшая к такому вниманию со стороны, задушено кивала, панически улыбаясь. Лиён быстро оценила обстановку и со вздохом осознала необходимость своего присутствия рядом с разнервничавшейся сестрой. — Верно, — в голос ответили двойняшки. Джугён с облегчением откинулась на спинку стула. Присутствие сестры её всегда успокаивало. Старшая Им оперлась бедром о спинку стула Джугён. Суа приветливо подмигнула, вдруг протягивая им свой смартфон. — Дайте мне свои номера телефонов. Подведённые глаза младшей Им полезли на лоб, а счастливая улыбка украсила лицо. — Конечно! Спустя пару секунд телефон перешёл в руки Лиён, а ещё через минуту — к своей законной хозяйке. Джугён, разнервничавшись, случайно наступила на ногу сестры. Последняя лишь утомлённо поморщилась. На доселе чистой ткани кроссовок теперь красовалось пыльное пятно. — Прошлась по всему святому как Имджинская война, — беззлобно улыбнулась, ткнув Джугён вбок. Та сконфуженно рассмеялась, под нос пробухтев извинения. — Про войну тоже в книге прочитала? — иронично фыркнула Кан, переводя внимание на старшую Им. Чего греха таить, она выглядела всяко раскованное своей двойняшки, с нечитаемым выражением лица отмахнувшись: — Нет, на заборе. Секундно в новообразовавшейся компании мелькнула смута тишины. Впрочем, почти сразу собеседницы Лиён разразились хохотом. — У вас есть инстаграм? — Ага. — Нет. — Нет?! — неподдельно возмутилась Кан. — Пытаешься казаться загадочной? Смущение Джугён было расценено Суа по своему. Подвернув рукава обтягивающей красно-белой кофты, она надула губы: — Это, чтоб ты знала, упущение! Тебе обязательно нужно зарегистрироваться. — Да! С твоей то внешностью — фолловеров наберёшь в два счёта, — присоединилась к их разговору полнощёкая одноклассница с милейшим каскадом медных волос. — Тебе бы в инста-модели… Младшая Им не успевала отнекиваться и благодарить за комплименты, зардевшись пуще прежнего. Тем временем заинтересованная Суа решила подписаться на аккаунт Лиён, приговаривая под нос: — Так-так-так… что тут у нас… ничего себе! Вот эта эстетика! Как там это принято называть… Дарк Академия, да? — проговорила с явным акцентом, щёлкая наманикюренным пальцами. — Очень красиво. У тебя тут столько фотографий со скульптурами. Все твои? — Спасибо, — возрадовавшись столь высокой оценке со стороны, Лиён положила руку на сердце: — Душа творца трепещет и вот-вот готова вознестись. По поводу скульптур: нет, не все. Лишь некоторые. Я в музеях часто бываю, учитель бесплатные билеты доставать умудряется. — Бесплатно?! Круто! — впечатлилась Кан. — Скульптуры — это ведь так мощно. Руки какие сильные должны быть! Вот ты станешь популярной, и это я смогу вся такая важная козырять тем, что знавала тебя до известности? Прелесть. У нас прямо не класс, а кладезь будущих достояний искусства. Джугён позабавилась очаровательной открытости новой одноклассницы. Лиён, рьяно отреагировав на слово «искусство», как и подобает любому его обывателю, вопросила завлечённо: — Есть кто-то ещё? — Есть. Хан Соджун. Он музыкой занимается, если мне не изменяет память, проходил пару прослушиваний. Хотел стать айдолом. Им перевела задумчивый взгляд на единственную пустующую парту в конце кабинета. Нахмурилась. В своё время её прошлые одноклассницы в один голос твердили, что станут легендами корейской музыкальной индустрии, вне этих речей умудряясь портить жизнь кому-то менее успешному. Хотелось бы верить, что местный претендент в ряды именитых айдолов презентует себя как действительно интересную личность, а не проплешину между благом и напастью. Им Лиён, вспоминая эти мысли, смеётся надрывно и почти истерично. Если бы кто только знал, как ошибалась бравада её предположений, свойственных защитнице с синдромом старшей сестры.