Одна большая ошибка

— А-га. Да, так я и думал. Рука девушки дрогнула от испуга, едва не выронив свою драгоценную ношу, но в последний момент холёные пальчики цепче впились в толстое стекло, сумев-таки удержать бутылку. Страх быть замеченной сошёл на нет, сменившись обыкновенной скукой, едва Маки Сидзё, с облегчением убедившись, что опасность лишиться той соломинки, за которую отчаянно хватался рассудок в попытках не провалиться в пучину бесконечной депрессии, миновала, подняла слегка мутный от уже выпитого взгляд на того, кто посмел так грубо нарушить её уединение. С её губ будто само собой сорвалось пренебрежительное фырканье, когда Микадо прикрыл дверь её комнаты, подошёл ближе и уселся на колени через столик, выжидательно глядя Маки в глаза. Впрочем, сейчас и от него могла быть польза. Кое-как нашарив второй бокал, девушка выставила его на столик и наполнила оба, толкнув второй в скрещенные на столешнице руки младшего брата. — И что же мы отмечаем? - спокойно поинтересовался Микадо, слегка наклонив голову набок. — А какая разница? - с наигранной весёлостью ответила Маки, разводя руками; бутылка при этом опасно накренилась. — Мир — такое весёлое место, тут что ни день, то праздник. Загляни в Интернет и только успевай открывать бутылки. День памяти какого-нибудь борца за независимость, или всемирный день ковыряния в носу, или ещё чего-нибудь в этом духе. Так что хватит трепать языком и давай лучше выпьем. — Ты, я смотрю, и так уже… - начал было Микадо, но старшая сестра перебила его: — Тем более, что сегодня в меню настоящее произведение искусства. Погляди-ка! И она с гордостью продемонстрировала брату этикетку на бутылке, изображавшую несущийся на всех парах двухмоторный самолёт. Микадо удивлённо приподнял одну бровь: — «Maximum Overdrive?» Ну и ну. Даже спрашивать не буду, откуда. — Ну и правильно, там всё равно уже нету, - фыркнула Маки, поднимая свой бокал. — За что пьём? — За что? М-м-м...не знаю, за всё на свете! За счастье, богатство, удачу… — И за любовь? - вставил Микадо, заставив сестру замереть на мгновение, вцепившись в бокал так, что пальцы побелели и едва не раздавили его, но она довольно быстро нашлась: — И за любовь тоже! Кампай! Бокалы со звоном соприкоснулись. Маки отправила содержимое своего в рот едва ли не залпом, снисходительно глядя, как Микадо долго и усердно старается осилить свой. Жар от этой разъедающей вместе с мозгами все беды и проблемы жидкости, чем бы там ни разбавлял авиационный керосин (а на вкус «Maximum Overdrive» и правда напоминал разбавленный керосин) производитель, распространился по телу, собираясь в груди, ударяя в нос и зажигая глаза. Уголки рта сами собой растянулись в насмешливую ухмылку: этот неумёха всё никак не научится пить! — Гх...тьфу, Боже, ну и дрянь… — Сла-абак, - констатировала Маки, отточенным движением опрокидывая бутылку над своим бокалом и наполняя его снова, а затем повторяя то же с бокалом Микадо — надо же как-то учить младшего братца уму-разуму! Из бутылки на дно бокала упало лишь несколько капель — Маки не рассчитала дозу и всё вылила в свой, а бутылка была последняя. Но едва она осознала свою ошибку и уже занесла руку, чтобы исправить её, как этот наглец позволил себе такое, за что ему стоило бы наступить на хребет, вывернув за спину руки: резким движением присвоив бокал сестры, Микадо значительно быстрее, чем пару минут назад, расправился с его содержимым, весь передёрнувшись от жжения в глотке, как вылезший из воды пёс. — Эй! Ты совсем совесть потерял?! — Между прочим...у индейцев...считается данью уважения выпить из чаши собрата, - выдавил из себя в качестве оправдания Микадо. Маки, закатив глаза, сквозь зубы наградила его не самым благозвучным прозвищем и по инерции пошарила рукой возле столика, наткнувшись лишь на вторую пустую бутылку. Спиртного больше не было, но «семейное чаепитие», похоже, только начиналось. Кое-как отплевавшись от «овердрайва», Микадо, худо-бедно ставший похожим на нормального человека, хотя два бокала — это вообще почти ничего, снова уложил руки на столешницу и устремил свой взгляд сестре в глаза. Маки встретила его со всем насмешливым пофигизмом, который только нашёлся в полутора выпитых бутылках: давай, мол, начни читать мне нотации — я тебя научу уважать старших! — Уже больше полугода прошло, Маки. Неужели ты всё никак не можешь забыть его? ...сука. Просто-напросто сука. Конечно же он ударил в самое больное место, наследник семьи Сидзё. Это даже не пахнет политическим талантом, это просто...просто подло, вот так заявиться к ней без спросу, сидеть за одним столом, пить из одной бутылки...а потом взять и ударить в спину. Предатель. Всё веселье куда-то исчезло, но Маки всё равно усмехнулась, опустив глаза и медленно качая головой. Вот куда ты лезешь? Думаешь, я не смогу справиться сама? Похоже, будто мне нужна помощь? Всего пара слов — и тщательно залечиваемые спиртным раны открылись и начали кровоточить снова. Подняв на терпеливо ждущего ответ брата взгляд, Маки растянула губы в дрожащую улыбку, тихим голосом сознаваясь: — Она на девятом месяце. Каждый раз, когда вижу это...это брюхо, я всё надеюсь, что у неё случится выкидыш. Это...наверное, нехорошо, да? — Очень нехорошо, - кивнул Микадо. — Разве ты так сильно ненавидишь Нагису? — Нет...да...я уже и не знаю больше, братец. Я обещала себе, что забуду. Я говорила ей, что не упаду, что буду счастлива. А, а в итоге что? Где оно, счастье моё? В религии его нет, в выпивке его тоже нет… Может, и мне ребёнка завести? — Такой способ мне нравится, - одобрил Микадо. — Но для того, чтобы завести ребёнка, нужно сначала…ну, знаешь, обзавестись его будущим отцом? Из хорошей семьи, но для нас это не проблема. В конце концов, и в нашем выпуске из академии осталось несколько перспективных женихов… — Это риторический вопрос был, и-ди-от! - покраснев, хлопнула ладонями по столешнице Маки, невольно повышая голос. — Ты...как ты...да как тебе вообще могло в голову взбрести, что я могу променять любовь на...на договорной брак! Это же, это...ТЬФУ! — Хорошо, ладно, - примирительно выставил ладони Микадо. — Но оставлять всё как есть тоже ведь нельзя, Маки. Посмотри, во что ты превращаешься… — Ещё нотации мне читать удумал, с...сопляк! - зашипела девушка, силясь дать братцу оплеуху, но его отточенные спортом рефлексы уберегли Микадо от справедливого возмездия. — Маки, прошу тебя, послушай! Ты ведь и сама понимаешь, что так больше нельзя. — А как, как можно?! Ты...ты вообще чего лезешь-то?! Ходишь за мной по пятам, сисконщиком заделался?! В веру мне, видишь ли, обернуться нельзя… — «В веру»?! - не выдержав, взорвался Микадо. — Хороша вера! Секта чокнутых самоубийц, выжимающих из послушников все их деньги, а потом отправляющая их на жертвенный алтарь! — А ну не смей так про них, бестолочь! Ты ничего не понял правильно! — А как я должен был понять, когда мою сестру пытаются при всём народе утопить в корыте с водой?! Да если бы не тот лысый психопат со штрих-кодом на затылке и не его взрывающиеся утки — я бы тебя живой оттуда не вытащил, понимаешь ты это?! — Ничего не желаю слышать! - замотала головой Маки, пустив пространство кружиться из-за обилия выпитого и получив несколько хлёстких пощёчин от своих хвостиков — чтобы привести её в чувство, этого, увы, не хватило. — Пить мне теперь тоже, смотри ты, нельзя… — Теперь, когда подозрения Май-сан подтвердились — нельзя, - решительно кивнул Микадо. — Если ты не можешь контролировать себя сама, это буду делать за тебя я, Маки. Таскать выпивку с этого дня ты не сможешь. — ...Май? Вот кто меня сдал, - надулась Маки. — Ув...уволю нахрен! — Возьму её обратно и удвою жалование, - парировал Микадо, заставив сестру покраснеть и задрожать от злости. — Да и пожалуйста! Ну а мне, МНЕ-то что делать?! Белым порошочком подышать, как Кобаяши?! А что, звучит, как отличный план! Прямо сейчас и приступим, говорят, в смеси с выпивкой отлично прочищает мозги! Тебе достать, братец?! Микадо, вскочив на ноги и пошатнувшись от того, как резко алкоголь ударил в голову, пинком убрал столик с дороги, заставив сестру в ужасе замереть, схватил её за плечи и поднял с пола, заглядывая Маки в глаза. — ...ты употребляешь наркотики? Девушка, тихо икнув, горько рассмеялась ему в лицо. — А, а по мне что, не видно, что ли?! Смотри, вон, вся постоянно радостная, на позитиве, и… Микадо встряхнул её за плечи, заставив умолкнуть и недовольно сфокусировать плывущий взгляд на его лице, и тихо, угрожающе прорычал: — Да или нет, Маки? — Д…да не употребляю я ничего! Хоть комнату мою с собаками обыщи, нет у меня нигде заначки! И...и вообще, отстань, отвали от меня! - совладав с секундным шоком, вырвалась из рук брата Маки. Горячие слёзы боли и обиды, собравшись в уголках глаз, прочертили по её щекам обжигающие дорожки, лишая зрения. — От...отстаньте от меня все! Оставьте в покое! Убирайтесь из моей головы, из моей жизни, из моего сердца! Цубаса...сволочь, Цубаса… Маки, всхлипнув, грохнулась на пол, заставив пустые бутылки со звоном откатиться в сторону, и дала волю рыданиям. Долгих шесть месяцев она лгала сама себе. Лгала, что отпустила и забыла. Лгала, что вид счастья молодой пары делает её саму счастливой. А в итоге… До чего она дошла, до чего докатилась? Дочь не последнего по уровню влияния клана, блестящая выпускница академии...медленно спивается, давясь ревностью, обидой и выпивкой. Теперь ещё и собственный брат начал подозревать чёрт разберёт в чём… Громкий, болезненный всхлип сотряс тело Маки, почти заглушив ощущение от поглаживаний ладонью по волосам. Микадо не говорил ни слова, просто сидел рядом и гладил старшую сестру. Он, конечно же, идиот. Видит, как ей плохо, и всё равно пытается лезть с нравоучениями, словно он тут старший! Никто, буквально никто не просил его об этом! Как не просил и таскаться за ней повсюду, куда бы она ни пошла. Всё из-за этого остолопа! Взял и сорвал обряд её посвящения месяц назад, едва ей стоило найти внутренний покой! По убеждениям культа Освобождения, в который Маки хотела вступить, человек с рождения испытывает муки — о, как точно они это описали! А раз прекратить муки может только смерть, то всего и нужно, что почти позволить ей умереть, и в самый последний момент выдернуть у смерти из зубов! Перерождение было так близко, но Микадо конечно же не мог не влезть посреди ритуального омовения. Ну и что, что чуть не захлебнулась?! Так и было задумано! Мало того, что этот идиот разогнал паству, так ещё и умудрился взорвать половину гостиницы, а потом выдумал историю про лысого сумасшедшего и взрывающихся резиновых уточек для ванны — да кто в здравом уме в это поверит?! А теперь явился сюда, несёт чёрт знает что, и просто смотрит, как она обливается слезами, этот, ЭТОТ..!!! Вскочив и скинув с себя руку брата, Маки пошатнулась от очередного удара выпитого алкоголя по мозгам. Сумев собрать глаза в кучу, сморгнув с них мешающие видеть слёзы и увидев наконец лицо Микадо, она в ярости замахнулась, чтобы влепить ему затрещину, но рука, не пролетев и половины пути, бессильно шлёпнулась на пол. До чего она дошла? Поднять руку на собственного брата. На человека, который всего-то и хочет, что быть с ней рядом. Поддержать. Не дать ей утонуть, как тогда. Зрение снова изменило ей — слёзы разъедали его, как кислота. Маки уткнулась младшему брату в плечо, тихо давясь своими рыданиями. Больно. Ото всех и от всего больно. Каждый шаг — как по битому стеклу. Что она такого сделала этому миру, за что он с ней так?! За что?! — За что-о-о… — Маки… Руки брата заботливо обнимают трясущуюся от плача спину, поглаживая, стараясь отогнать боль прочь. Не получится. Она уже убедилась в этом — не получится. Сейчас ей просто...просто надо остаться в одиночестве. Хотя бы ненадолго. Маки оторвалась от плеча Микадо, изрядно вымокшего от её слёз, и утёрла глаза ладонью, всхлипывая. — Ты…спасибо, и…всё такое. Я...не надо тебе этого видеть. Просто...уйди, ладно? Я… — Маки, - не дослушав, уложил свои ладони ей на плечи Микадо, заставив посмотреть себе в глаза. — Пожалуйста, услышь то, что я хочу тебе сказать, сестрица. У меня нет никого ближе тебя. И я не позволю тебе вот так себя гробить. На Цубасе свет клином не сошёлся, понимаешь ты? Никому не станет лучше, если ты утонешь из-за него в своих слезах, в пойле или в корыте. Маки Сидзё, которая всё детство выламывала мне руки, не сдастся вот так запросто. Она встанет, задерёт свой нос и покажет всем, что тоже может быть счастлива. Потому, что она может. Скажи: ты — Маки Сидзё, моя старшая сестра, или просто кучка грязи с помойки? — Вот сейчас вмажу тебе разок, узнаешь, - розовея, буркнула Маки. Проникновенная речь ей недалёкого братца, между тем...заставила давно считавшуюся покойной надежду дрыгнуть ногой. Микадо, улыбнувшись, легонько хлопнул её по плечам: — Вот это — ответ, который дала бы мне моя сестра. А раз так, то и поступать тебе следует так, как она бы поступила. Что Маки Сидзё бы сделала — превращалась бы в уличную пьянь или добивалась бы своего? — Да легко тебе сказать — «добивалась бы своего», - обиженно насупилась Маки. — Мне бы понять ещё, чего - «своего»! — Для начала — избавиться от тянущего тебя на дно груза прошлого, - назидательно поднял палец Микадо. — Вот как мы сделаем: завтра же идём к тому храму...как его? Я всё равно сейчас не выговорю. Того, где молятся на счастье в любви. — Предлагаешь в эту веру мне обратиться? — Во-первых, не предлагаю, а настаиваю, а во-вторых — не в веру обратиться, а помолиться за счастье Цубасы и Нагисы и крепость их грядущего брака. После тех ужасных вещей, что ты тут наговорила, это меньшее, что ты можешь сделать. Так? — Так, - стыдливо опустила голову Маки. — Значит, решено. Вознесёшь за них молитву, а я, так уж и быть, за тебя помолюсь. Вдруг звёзды сойдутся, и ты прямо в очереди к алтарю встретишь того самого. Завтра с утра и пойдём. — Завтра с утра ещё встать надо, - буркнула Маки, попытавшись подняться. То ли в ней открылся пророческий дар, то ли «Maximum Overdrive» начал действовать только сейчас — девушка пошатнулась и хлопнулась на коленки, вцепившись в одеяло в отчаянной попытке заставить комнату перестать крутиться. Та же участь постигла и её брата, смешно плюхнувшегося на зад при попытке встать с полу. — ...ой, ё… — Сла-абак, - ухмыльнулась Маки, кое-как переползая на кровать и утыкаясь взглядом в крутящийся потолок. Микадо, явно обидевшись, собрал волю в кулак и поднялся на ноги: — Кого ты назвала слабаком?! Смотри, вот! Стою, даже не шатаюсь! В это можно было бы даже поверить, если бы он тут же не запнулся о собственную ногу, едва не брякнувшись опять на пол. Маки, едва не смеясь, решила проучить братца за такое наглое враньё: — Ну, раз даже не шатаешься — спрячь куда-нибудь бутылки, и стаканы тоже. — Фигня вопрос, суну под толстовку — никто и не увидит, - отмахнулся Микадо. — Ух ты, надо же! Мой младший братец, оказывается, ещё тот тусовщик — сразу выкрутился! — Не недооценивай наследника клана Сидзё! — Ладно-ладно, вот тебе задачка посложнее — раз ты такой трезвый, а я надралась, как свинья — позаботься о старшей сестре и помоги ей раздеться, - возясь на постели и тщетно пытаясь вспомнить, как расстёгивается её кардиган, потребовала Маки. Микадо, закатив глаза, только фыркнул и кое-как сумел подойти к ней ближе. Почему-то только сейчас стало заметно, что за окном давно ночь — проклятые пуговки так и выворачивались из пальцев, ускользая от взгляда и прячась каким-то немыслимым образом в полутьме. — Ну, пошевеливайся! Хочешь, чтобы я умерла от теплового удара, пока ты возишься? — Надо было просто открыть… - начал было Микадо, повернувшись к окну и обнаруживая, что оно открыто настежь. — ...форточку. Мда. — Пф, - прокомментировала Маки, сбрасывая наконец расстёгнутый руками брата кардиган. — Остальное тоже. — Сейчас, только достану твою пижаму… — Да какую пижаму, и без неё жарко! - страдальчески захныкала Маки, пытаясь выползти из водолазки. — Помоги мне уже, дубина ты стале...строе...столи… — Стоеросовая, - подсказал Микадо, закатывая глаза и вытаскивая застрявшую в водолазке сестру. Вид её обнажённого живота и лифчика, охватывающего небольшую, прекрасную грудь, словно оглушил ненадолго. «Болван этот Цубаса», - ковырнул мозги Микадо выпитый «Maximum Overdrive». «Что такого есть в этой Кашиваги, чего в Маки нет?». — Чего встал, как придурок? - с рычанием пытаясь одолеть пуговицу на джинсах, окликнула его старшая сестра. — Не видишь, не получается?! — А? Да, ладно… - вынырнув из полудрёмы, в которую неосознанно провалился, разглядывая Маки, её младший брат. Пуговица на поясе расстегнулась не сказать, что легко, но расстегнулась всё-таки. — Вот, пожалуйста. — И чего ты всё бросил на полпути?! - осталась недовольна Маки, тычась в пояс джинсов большими пальцами обеих рук, но они всё не желали сниматься. — Если ты так представляешь себе раздевание девушки — не удивительно, что ты в девственниках ходишь до сих пор! Заявление больно ударило по самому уязвимому — по самолюбию. Грозно нахмурившись, Микадо потянул обе штанины Маки вниз, а затем взялся-таки за пояс её джинсов: — Если ты не перестанешь нести чушь, я не посмотрю, что ты моя старшая сестра — так цапну, не обрадуешься. Пальцы коснулись кожи на её поясе и бёдрах, стягивая джинсы. По-хорошему, Микадо полагалось бы закрыть при этом глаза и извиниться, как подобает младшему брату, но… «Maximum Overdrive» решительно заявил, что это плохая идея. Джинсы упали на пол перед кроватью, открыв на обозрение длинные, стройные ножки Маки. «Цубаса и правда болван. Предпочёл упасть к ногам Нагисы, а не к этим! Ну и сам дурак. С таким-то телом у сестрицы с поисками жениха проблем быть не должно...» — Всё? Теперь довольна? Могу я уже пойти спать наконец? - стараясь оторвать от тела сестры взгляд, поинтересовался Микадо. — Не-ет, - капризно ответила Маки. — А пожелать спокойной ночи и поцеловать? Родные мы друг другу, в конце концов, или как?! Давай, быстро! Микадо, закатив глаза, неловко подогнул колени, опускаясь перед кроватью. Две пары аметистовых глаз смотрели друг в друга. Рука будто сама собой погладила Маки по щеке. «Какой же ты болван, Цубаса! Ну, что ты нашёл в своей Нагисе, что по доброй воле оставил за бортом такую красавицу?! Протереть бы тебе глаза спиртом, чтобы лучше видел...» Тряхнув головой, отгоняя вызванные выпитым мысли, Микадо наклонился ниже и коротко, нежно клюнул сестру в переносицу, заставив зажмуриться. Маки, помедлив немного, поцеловала брата в ответ. — Ну теперь-то всё? — Надо три раза, на счастье, - уверенно заявила Маки, заставив Микадо цокнуть языком. — Раздражаешь… Второй поцелуй лёг ей на носик. Девушка, сморщившись, как кошка, в ответ чмокнула братцу подбородок. Для третьего Микадо выбрал целью как раз подбородок Маки, но то ли она в последний момент дёрнулась, то ли он немного не рассчитал, да только угодил ей прямо в губы. Лёгкий шок ударил плывущее от выпитого сознание, заставив замереть. «А это не слишком? Не странно ли, вот так свою сестру..? Ох и двинет мне Маки сейчас...» «Не парься», - отвечал «Maximum Overdrive». «Она сама попросила. И потом — ты же не нарочно, просто так получилось...». Оправдание было удобным, разомлевшему сознанию было хорошо, но всё же...поцелуй как-то слишком уж затягивался. На проявление братской любви это давно перестало быть похоже, они с Маки целовались почти как любовники. «А если ещё вспомнить, что она почти голая...» Микадо, вспыхнув от стыда, разорвал поцелуй, боясь смотреть старшей сестре в глаза, и поспешно принялся шарить по полу в поисках бутылок, которые ему предстояло незаметно вынести из комнаты. — Л-ладно, спо...спокойной ночи, Маки...я, пойду я, а то завтра и правда не встану… Выпивка предательски пихнула Микадо в бок, заставив, едва поднявшись, снова хлопнуться на колени. Маки, удивлённо хлопнув несколько раз ресницами, беззлобно рассмеялась над его попытками: — Братец, да ты просто в стельку надрался! Куда ты пойдёшь в таком состоянии, позорище?! Ещё попадёшься кому-нибудь на глаза, что отец скажет?! Ну-ка, ложись… Не слушая возражений Микадо, Маки на удивление сильными руками втащила его рядом с собой на постель и обняла, чтобы не возился. — Эй, эй! Пусти! — Да не дёргайся ты, спать мешаешь! — Спать я ей мешаю, не липни ко мне тогда! Сама же жаловалась, что жарко! — О-ой, бестолочь… Маки, цокнув языком, приподнялась на постели и стащила с брата через голову толстовку, обнажив его торс и нависнув над Микадо, блестя из полутьмы своими яркими глазами. — Лучше, пьяница проклятый? — У...угу-у… — То-то же. Кто ещё о тебе позаботится, как не старшая сестра. Я теперь буду внимательно за тобой поглядывать, Микадо. — Это с чего вдруг? — А с того, братец, что ты слишком много о себе возомнил. Учишь меня в любви не сдаваться, а сам целуешься...просто ужасно! — Скажите пожалуйста! - обиделся Микадо. — А как тогда надо? Может, ты ещё курсы какие-нибудь откроешь? — Зачем курсы? Мне по секрету рассказала тётушка...да-да, твоя ледяная принцесса Кагуя...так вот, она мне по секрету рассказала, как надо. — И как же надо? — Один раз показываю, неумёха, - осклабилась Маки. — Проморгаешь — твои проблемы… Микадо до последнего момента ждал от неё оплеухи. Тычка, болевого приёма, или ещё чего-нибудь в духе Маки, которую вконец достал её младший брат. Но вместо этого, склонившись над ним, опалив дыханием его губы, сестра и правда поцеловала его снова, заставив сознание поплыть, отключаясь. Будто выпил ещё бокал, а затем ещё и ещё, только в бокалах той дряни, что они пили, не было столько крепости, сколько в её поцелуе. «Всё в порядке. Ничего ненормального тут нет — Маки просто покажет, и всё. Она сама так сказала...». Руки инстинктивно приобняли старшую сестру за плечи, как вдруг всё тело будто пробило током, заставив прогнуться Маки навстречу. Но...почему? Что же изменилось? Ведь она по-прежнему прижимается, неловко касаясь пальчиками его ключицы, и целует Микадо, лаская его язык своим… Вот оно. Язык. Он упустил момент, когда демонстрация переросла в нечто большее, когда поцелуй брата и сестры и правда превратился в поцелуй любовников. Нужно остановить её. Сейчас. Утром всё забудется, выветрившись с парами спиртного, но до утра ещё далеко, а Маки не собирается прекращать. Жмётся к нему, трётся о голый торс младшего брата, почти что стонет ему в губы… Нет, нет, хватит! Прекратить это, пока всё не скатилось к одной большой, очень большой ошибке… Маки разорвала поцелуй сама, азартно блестя своими глазами и тяжело дыша от нехватки воздуха. Её спинка уже успела покрыться испариной от ощущений и усердия, с которым она целовала своего родного брата, а животы, которыми они соприкасались, и подавно были мокрыми от пота, от жара их тел. — Теперь...теперь всё понял? — Д...да...хватит, Маки… — Что, не понравилось? Я плохо целуюсь, хочешь сказать? — Чт… Н...нет, я...я не это… — Да ты просто не распробовал, дурачина! Вот, смотри! Маки набросилась на губы брата снова, целуя его, заставляя сознание отключиться. Его язык будто сам собой изловил язычок сестры, скручиваясь с ним, лаская… Микадо чувствовал, как сквозь пальцы утекает самоконтроль. Руки, не подчиняясь здравому смыслу, ласкали тело Маки, так и норовя пройтись по её талии, плечам, бёдрам, зацепив большими пальцами то лямку лифчика, то поясок трусиков. Воображение услужливо расписало во всех красках, как должно быть горячо и мокро у сестрёнки сейчас между ножек, если у самого Микадо эрекция едва не разрывает ширинку. Как всё к этому пришло? Да, они любят друг друга, но ведь как брат и сестра! Они ведь и есть брат и сестра! Нет...так нельзя...это же неправильно… Задыхаясь от ощущений, разорвав поцелуй, Микадо сделал последнюю отчаянную попытку воззвать к на глазах растворяющемуся рассудку: — Маки… — Что...такое, братик? — Маки, нет...надо перестать… — Зачем? Тебе же нравится… — Если сейчас не прекратим, я...я не смогу сдержаться… Маки в ответ фыркнула и тихо, издевательски рассмеялась, приподнимаясь на младшем брате, дразняще поглаживая кончиками пальцев своё тело. — И-и? Что тогда будет, Микадо? Что ты сделаешь? — Я...я… — Трахнешь меня? - продолжала давить Маки. — ...д...да. Я тебя трахну. — Трахнешь свою родную сестру?! — ДА! Да...трахну...свою сестру… - задыхаясь, сознался наконец Микадо. Секунда тишины. Вторая. «Дай мне пощёчину и выстави прочь. Сделай так, пока ещё не поздно, пока ещё есть шанс остаться...просто братом и сестрой, Маки...». Её руки скользнули за спину. Щелчок — и Маки стащила с себя лифчик, освободив чудесные груди, от вида которых замирало и без того сбитое дыхание. «Нет...что же ты творишь...» — Нравится, что видишь? - тихо шипит Маки, расстёгивая ширинку на штанах брата. — Нравится, братец? Давай...выполняй, раз обещал… — Маки… Желание противиться вожделению окончательно рассыпается в пыль, когда Микадо резко распрямляется на постели, прижимаясь к сестре и впиваясь в один из её сосков чем-то средним между поцелуем и укусом, выбив из груди Маки громкий визг. Направляемый желанием язык безжалостно обвивает, сдавливает свою добычу, заставляя девушку прикусить губу, тихо хныча от ощущений. Пальцы нежно мнут и ласкают её вторую грудь, обводя отвердевший сосочек, заставляя слепо шарящие по телу брата руки дрожать — так ей мало, так ей нужно ещё. — Мхм...н-нет, братик...тебе же...а-ах...т-тебе же нравились большие… — У тебя прекрасная грудь, Маки, - оторвавшись от сосков старшей сестры, глядя ей в глаза, полубезумно шепчет Микадо. От его голоса окончательно ломается реальность происходящего. Маки больше не хочет. Ей это нужно. Отпихнув братца от себя, стащив с него штаны и брифы, Маки снова поднимается, с довольной ухмылкой покачивая бёдрами, чуть наклоняясь вперёд и выпорхнув из своих влажных трусиков, издевательски потрясая ими перед Микадо: — Хочешь, подарю? — Хватит уже...дразнить, Маки! - едва удержавшись от того, чтобы не выкрикнуть «да», тихо рычит её брат, поднимаясь на постели и заключая Маки в объятия. Трусики оказываются на полу, когда брат и сестра снова сливаются в долгом, жарком поцелуе, обнимая и лаская друг друга. Если и безумие — то только такое. Чтобы забыть обо всём и обо всех и наслаждаться самой большой в их жизни ошибкой… Прикусив губу и зажмурив один глаз, Маки сосредоточенно вслушивается в ощущения своего тела, когда младший брат, держа её на руках, аккуратно касается влажных половых губ головкой своего члена. Мышцы тонких, но таких сильных ножек сокращаются, и Маки, с тихим скулением вцепившись ноготками в бока Микадо, одним плавным движением седлает братца, загоняя пульсирующий ствол глубоко в себя и с выдохом выпуская из себя стон удовольствия, когда член полностью входит в неё. Ни боли. Ни крови. Только чистый кайф от того, как Микадо растягивает её изнутри. — Мхм...братик… — М...Маки...тебе...тебе не больно? — Ни капельки… — Ты...раньше с кем-то..? Стыд жаркой волной заливает её щёчки, вынуждая потупить глаза. Сидеть насаженной на член родного брата, и стыдиться того, как и на что придётся ответить...безумие… — Я сама...огурцом… — Огурцом? - оглушённо повторяет Микадо, очень стараясь не сжимать сестру руками так же сильно, как она сжимает его стенками своего лона. — Боже, сестрица...какая же ты извращенка… Ах, он ещё дразнит? Маки, не выдержав напряжения, резко пихнула братца ладонями в грудь, заставив повалиться на постель и выбив из его груди удивлённый выдох. Не давая ему опомниться, она сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее принимается работать ножками, двигаясь, насаживаясь на член. Ещё. Мало, им обоим мало. Забыв о приличиях, о причинах происходящего, родные брат и сестра трахаются, шепча имена друг друга. Маки не знает, как, не помнит, когда её тело этому научилось, но она каждый сантиметр члена Микадо, каждую венку на нём ласкает и нежит своими внутренними мышцами. Плевать, что это не должно принадлежать ему, балбесу. Не имеет значения, что это пошло, низко; что их могут застукать за этим — всё, что важно, это то, как им обоим хорошо. Так хорошо, что упирающиеся в грудь Микадо руки дрожат от смеси напряжения и удовольствия. — Маки… Маки, сестрёнка… — Я...сейчас упаду, братец...АХ! Толчок бёдрами — и Маки падает брату на грудь, оказываясь в его объятиях. Теперь инициатива принадлежит ему. Осыпая пылающее от смущения личико старшей сестры поцелуями, Микадо сжимает её тело руками, мнёт упругую попку и безжалостно загоняет подёргивающийся от наслаждения член всё глубже. Всё быстрее. Счёт времени давно потерян. Как потеряна логика и попытки хоть немного сдерживать громкость стонов. Слишком хорошо. Слишком хорошо, чтобы прекращать, пусть тело и умоляет об отдыхе. — Нет...братик, нет… - хрипя от ощущений, истекая слюной умоляет Маки; её глаза сами собой закатываются от приближающегося оргазма. — Я же, я так...Я ТВОЙ ЧЛЕН РАЗДАВЛЮ КО ВСЕМ...А-А-А-АХ!!! За секунду до её экстаза Микадо...этот паршивец...успел-таки сбежать из сладкой ловушки, в которую превратилась киска его сестры. Мало того — он ещё и цапнул её зубами за шейку и шлёпнул, добавляя в сносящий к дьяволу крышу коктейль из чувств ещё и немного боли… Так хорошо, что приходится часто моргать, чтобы хоть что-то перед собой видеть. Кажется, Маки разодрала от ощущений простынь…. Она не знает, сколько ей понадобилось, чтобы прийти в себя — может, минута, а может, и час. Всё ещё слабые руки, дрожа, выпрямляются, когда она приподнимается на них над братом: — Ты...ведь не кончил..? — Н...нет… Прикусив игриво губу, тихо хихикая от пришедшей в голову шальной мысли, Маки сползает с Микадо на кровать рядом, заставив теперь его нависнуть над ней. Согнув свои длинные, стройные ножки, растопырив пальчики на них, она прижимает их к себе, отводя чуть в бок, прикрывая свой плоский, покрытый потом животик, и выставляя напоказ влажную от пережитого промежность. Микадо, тихо рыкнув, ловит стопы своей сестры и осыпает их поцелуями, заставляя её задрожать от щекотки и захихикать: — Извращенец! Фетишист! — Ты сейчас допросишься, сестрица! — А что ты сделаешь? Вместо ответа Микадо медленно проводит головкой покрытого густой смазкой сестры члена по колечку ануса Маки, заставив её тихо пискнуть. Вспыхнув от стеснения, она в ответ тихо выстанывает, глядя младшему брату в глаза, с головой выдавая своё изначальное желание: — А я не против… Весь воздух из груди разом куда-то исчезает. Задыхаясь от волнения, Микадо медленно надавливает членом на попку сестрицы, отступая на секунду, когда из её груди вырывается тихий стон. Всё повторяется ещё раз, и снова, пока Маки наконец не впускает его, прогнувшись от новых ощущений. — Да-а… Это несравнимо лучше. Нежнее, туже. Движения плавные, неторопливые. Маки прижимает братца к себе за плечи, уложив ножки ему на бок, и вся отдаётся чувствам. Темп нарастает медленно, позволяя ей ощутить каждое движение. Губы брата и сестры снова сливаются в долгом поцелуе. Руки Микадо, согнутые в локтях, неловко сминают грудь Маки, добавляя ей удовольствия. Будто его мало от ощущения наполненности, приятной растянутости, которое дарит его потрясный член… — Маки… — Что...такое, братец? Уже...мхм...уже кончаешь? — Д...да...кажется… — Н...ну-у, слабак...потерпи ещё...ну хоть немножечко… — Н...не могу...не могу больше, Маки! Её ножки, до этого лишь мирно покоившиеся на спине брата, вдруг напрягаются, вминая Микадо в тело старшей сестры. Коготки впиваются в его плечи, когда Маки с полубезумной ухмылкой шипит братцу в губы: — Давай же...в меня...прямо мне в задницу! — ОХ, МАКИ!!! Это становится последней каплей. Попытка вырваться, вывернуться из её захвата — лишь приближает неизбежное. Сжимаемый её руками, ногами и сфинктером, Микадо с рычанием извергается в свою старшую сестру, добавляя к так недавно оставленному ей разрыву на простыни свой собственный. Встать с неё уже нет сил. Он осторожно переваливается набок, тщетно стараясь сосчитать все вспыхнувшие перед глазами звёзды, позволив Маки аккуратно соскользнуть с его члена. Вот и всё. Самая большая ошибка в их жизни — случилась, оставив последние крохи удовольствия стремительно таять, испаряясь с остатками выпитого. Родные брат и сестра, близнецы, наследники именитого клана...трахались, как животные, причём не так уж и много выпив. Как всё до этого дошло? Этим вопросом, похоже, задаётся и Маки, обнимая младшего брата, глядя ему в глаза и нежно поглаживая ладонью по щеке: — Ну, что вот мы натворили? — ...прости… - только сейчас осознавая сделанное, с мольбой в голосе шепчет в ответ Микадо. — ...прости меня, Маки...я не хотел, я… — Чш-ш… - прерывает его старшая сестра, аккуратно уложив палец на губы. — Завтра. Завтра, Микадо. Я спать хочу, а не выслушивать моего дурака-братца. Ты ведь любишь меня? — Да...конечно же, да! — Ну и всё. Останься со мной, а? — Да, Маки… Их губы коротко встречаются в поцелуе. Снова. Две пары аметистовых глаз закрываются почти одновременно. — ...спасибо, братик. Я тоже тебя люблю… Ночь давно заявила свои права на город, оставив брата и сестру нежиться в объятиях друг друга. Одно маленькое горе вот так привело к одной большой глупости. Что им двоим делать теперь, как смотреть друг другу в глаза? Ответы принесёт лишь утро, до которого ещё ой как нескоро. Здесь и сейчас — оба счастливы. Маки — от того, что получила решение своей проблемы; что смогла наконец почувствовать себя любимой, нужной. Микадо счастлив потому, что сумел наконец нащупать путь, которым можно вывести сестру из того тупика, в который она загнала себя. И если для этого понадобится вытворять подобное...пусть будет так.