неограниченная любовь.

      Антон выходит из университета с мыслью о том, что ему настал явный пиздец. Совсем скоро нужно сдавать три картины, а у него не нарисована ни одна. И это не потому, что он ленивый, а потому, что его фантазия и вдохновение в один момент решили покинуть. Если с фантазией Антон был давно не в ладах, то насчёт вдохновения есть некие вопросы. Потому что какого чёрта? Разве можно так бессовестно уходить от творческого человека (а Антон мог себя таковым назвать) под конец семестра? Ну где вообще такое видано было? Шастун тяжело вздохнул и, наконец, дойдя до остановки, стал ждать свой автобус, потому что идти пешком домой настроения не было, а автобус он вполне себе мог позволить. Всё-таки стипендия. И мама всё ещё умудряется давать ему деньги.       Прошло пять минут, а Антон всё ещё стоит на остановке. Почему нет нужного автобуса? Кажется, Антон сейчас взорвется и явно что-то разрушит. Правой рукой он достал телефон из кармана. И насколько же смешным и злобным его лицо казалось, когда он увидел, что автобус был десять минут назад, и он зря стоял на остановке целых пять минут. Тихо выругавшись, Антон положил телефон обратно в карман и всё-таки пошёл пешком. Из-за длинных конечностей дорога занимала всего-навсего тридцать минут. Кажется, это единственный факт, который успокаивал Антона в данный момент. Чтобы идти было не так скучно, пришлось включить музыку. Не то, чтобы Антон был против, даже наоборот. Он был всем своим нутром «за». Но вот только его беспроводные наушники сломались, поэтому ему пришлось возиться с запутавшимися проводами. Это разозлило его ещё больше. И действительно начало казаться, что этот день — сплошная чёрная полоса. Музыка в наушниках неожиданно прекратила играть, и только тогда Антон вспомнил, что у него на телефоне было пять процентов. Даже странно, как он так долго протянул. Вот только кроме разрядившегося телефона была ещё одна проблема. Почему-то Антон не заметил, как из нужной ему питерской улицы он зашёл в парк, который вообще-то был совсем неблизко к его дому. И по всем правилам Шастуну нужно сделать вид, как будто он что-то забыл и развернуться в другую сторону, а потом нахуй забыть дорогу в этот чёртов парк. Но когда он услышал знакомую мелодию, резко перехотелось возвращаться. Он пошёл на звук, что доносился не очень далековато от него. Один взгляд и Антон в буквальном смысле застыл на месте. Перед ним стоял высокий голубоглазый парень с тёмными, почти чёрными волосами и с гитарой такого же цвета в руках. Инструмент был явно покоцан жизнью, ибо были видны маленькие царапины в некоторых местах. Но также были наклейки с какими-то надписями, в которые Антон не особо вчитывался. Но одну всё же он прочитал. «Не попробуешь — не попробуешь». Одновременно глупо, смешно и правдиво. Шастун невольно улыбнулся, а потом, когда почувствовал на себе взгляд голубых глаз, пришлось быстренько уйти. Потому что мало ли что про него могут подумать. Отойдя на несколько метров, в голове у Антона, как ему тогда казалось, возникла замечательная идея. Он сел на ближайшую скамью и достал свой скетчбук и карандаши, один из которых был стандартный, а второй — синий, из шоппера.       Длинные и худые пальцы взяли простой карандаш и начали что-то выводить на обычном белом листе бумаги. Тонкая кисть двигалась в такт музыке, что играла на фоне. Антон иногда поглядывал на музыканта, чтобы не упустить какую-то важную деталь, а иногда даже, в процессе рисования, тихонько подпевал, но чтобы слышал только он. Наконец, когда оставалось всего несколько штрихов до завершения картины, и Антон уже совсем перестал обращать внимание на людей вокруг, даже на музыканта. Он просто плавно водил кистью по уже вполне себе завершённой работе. И вот, дорисовав глаза кстати, на них он потратил больше всего времени, что не очень-то и удивительно, ведь у музыканта они были такими необычными. Антон отложил скетчбук с готовым рисунком и положил карандаши в шоппер. Посмотрел в уже привычную сторону и увидел, что там уже никого нет. Зеленоглазый ещё несколько раз осмотрелся по сторонам в надежде найти то самое заприметившее лицо, но, на жалость, всё это было тщетно. Музыкант как будто сквозь землю провалился. Запустив пятерню в кудрявые русоволосые волосы, Шастун сделал глубокий вдох и только после этого направился домой.       Уже дома его повстречала мама с ласковой, доброй и такой уютной улыбкой на лице. Она, как обычно, предложила ужин, но Шастун, сказав, что он поест позже, пошёл в свою комнату. Конечно, Майя не была довольна таким ответом, но перечить не стала, ведь знала, что бесполезно. Оказавшись в комнате, первым делом Антон поставил телефон на зарядку, а потом принялся разгружать свои вещи. Последней вещью, оставшейся в шоппере, был скетчбук. Парень достал его и раскрыл на той страничке, где сегодня появился тот голубоглазый музыкант из парка. Антон наслаждался своим творением, при этом обращая особое внимание на глаза. Наверное, это была одна из немногих деталей рисунка, на которой молодой художник потратил больше всего времени. И которая была проработана до мелочей. — Всё-таки у него необыкновенные глаза... Будто магические. Он одним своим взглядом дал мне такую большую волну вдохновения, которая накрыла меня с головой и заставила нарисовать его, да ещё и так красиво! Жаль, что меня так накрыло один раз... Подобный прилив вдохновения будет явно не скоро, если вообще будет. — подумал Шаст и, закрыв блокнот, сел за стол придумывать сюжет хотя бы для одной из картин.