Я хочу быть твоим

Всё началось очень невинно, как любой настоящий апокалипсис или кошмар. Клаус даже не понял, когда Наталья Петрова, или Натали, как теперь она себя называет, украла его сердце. Да. Она украла его. Клаус поверить не мог, что добровольно отдаёт ей скудные остатки своей человечности. Он легко мог веками скрывать свое нежелательное желание. Случайных встреч с Петровой младшей, их сексуально напряженных свиданий раз в столетие на одну ночь было вполне достаточно, чтобы утолить его жажду этой дьявольской, опасной женщины. Но сейчас, в Мистик Фоллс, когда они оба были в поисках лекарства от вампиризма, Клаусу захотелось большего. Он отчаянно добивался ее малейшего внимания, следовал за ней по городу, как тень. Он оставался с ней столько, сколько мог, даже давая ей доступ к информации, которую он нарыл о лекарстве, рассказывал ей всё, что он знал, а потом сам себя же и корил за легкомысленность. В таком важном деле он не мог доверять сестре дьявола. И тем не менее все, что он делал с тех пор, как она приехала, было только для того, чтобы Натали снова нашла дорогу к его кровати. Ему нужно было излить свою страсть на этой девушке. Он был уверен, что как и раньше, после одной ночи, проведенной вместе, он вернется к своим убийственным привычкам и продолжит свою безжалостную борьбу за лекарство без восхитительно красивых отвлекающих факторов вокруг него. Он был не прав. Её тепло, прикосновение, запах, мягкость её кожи, чудесные стоны, что будоражили его сознание, блаженный взгляд на её лице, когда она лежала под ним, и успокаивающая тяжесть её тела на нем, когда она мирно засыпала, были подобны наркотику для Клауса. Ему нужно было больше. Он нуждался в ней, хотел, чтобы она всегда была рядом, чтобы в любом состоянии она приходила к нему. Если даже она будет в гневе, разочаровании или ей просто захочется выпустить пар на ком-то, он всегда будет её ждать. Натали вела его к падению. И теперь, лежа с ней на руках, нежно расчесывая ей волосы после страстной ночи, Клаус не мог выкинуть из головы одну глупую мысль, что часто не давало ему покоя. Он хотел бы стать её, только её. Майклсон вспомнил тот день, когда их взаимный интерес друг к другу перерос в нечто большее. По крайней мере, с его стороны так уж точно. Наталья и Катерина прятались от Первородных в Венеции. Клаус и его брат, благодаря своим вампирам, нашли там сестер. Так, под покровом ночи, с масками на лицах, они смешались с празднующей толпой. Клаус почувствовал её раньше, чем увидел. Запах её сладких духов ударил ему в ноздри, укрепив его решимость найти убегающую девушку. Он должен был найти ее. Сейчас. Он пробирался сквозь толпу людей, выискивая среди масок и тел ту единственную девушку, которая, несмотря на вопиющее предательство, могла легко укротить гнев Первородного одним банальным поцелуем. Он хорошо помнил, как однажды подшучивал на Элайджей, когда тот начинал проявлять заботу к Катерине. Он и не подозревал тогда, что младшая Петрова уже прокладывает дорогу к его холодному мертвому сердцу. Клаус горько рассмеялся, вспомнив свои слова, что он говорил брату. «У нас не может быть никаких чувств, Элайджа. Особенно для Петровых». Что подумает старый Клаус, когда увидит, как он гоняется за малейшим следом женщины, которая помешала его планам стать гибридом? Что бы он сказал, если бы выяснилось, что все, что Клаус хочет сделать сейчас с младшей Петровой — это жадно поцеловать её и навсегда заключить в свои объятия? И когда он увидел её около венецианской гребной лодки, когда её черная, как ночь, маска скрывала прекрасное лицо и глаза, сверкавшие в свете факелов и фонарей, он почувствовал то, чего не чувствовал очень давно. То, в чем боялся признаться даже себе. Он уверен, что из-за этих глаз многие мужчины сошли с ума. Внезапно она посмотрела в его сторону, подсознательно почувствовав, что за ней наблюдают. И в этот момент, когда их взгляды встретились, Клаус понял, что, как и те несчастные дураки до него, он тоже потерян в её омутах навсегда. Ей достаточно одного взгляда, чтобы заставить его забыть о своей главной цели. Через секунду он уже был в нескольких футах от неё. — Здравствуй, любовь, — сказал он, протягивая руку. С невероятной грацией она приблизилась к нему, полностью игнорируя его жест. Он улыбнулся. Вот что он любил в ней. Упрямая, непоколебимая непокорность. — Клаус. Я так понимаю, ты здесь не из-за праздника? — он невольно улыбнулся, игнорируя её притворно-враждебный тон. — Ты права, моя главная цель была не в том, чтобы насладиться фестивалем. У меня были... совсем другие планы. — Уж не с моей ли сестрой связаны твои планы? Уверяю тебя, в моей компании гораздо лучше, чем с Катериной. У нас может сложиться... другая игра, совместная. Гораздо приятнее, — сказала она с соблазнительной улыбкой, невинно моргая ресницами, играя рукой с рукавом его пальто, изредка прикасаясь мягкими кончиками пальцев к коже его шероховатой ладони. Ещё одно напоминание о том, насколько они отличались друг от друга. — Ты пытаешься отвлечь меня, чтобы твоя милая сестра снова сбежала? — Это ты скажи мне... — Наталья сделала шаг к нему, прижавшись грудью к его. Она облизала губы, привлекая его тяжелый, настороженный взгляд. — Я хорошо отвлекаю вас, милорд? — прошептала она, наклоняясь ближе к нему, так, что их носы соприкасались. Клаус никогда не был так близко к ее губам... но он не мог позволить себе потакать своим самым темным желаниям. — Ты играешь в очень опасную игру, дорогая... — тихо ответил он, запустив руки ей в волосы. И когда их губы, наконец, встретились после столетия погони, он оттолкнул ее на приличное расстояние от себя. Наталья ахнула от возмущения, чуть не упав. — Ты должна быть осторожна, а то когда-нибудь обожжешься из-за этого. И тебе нужно уяснить, с кем ты можешь играть. Твои милые глаза могут действовать, действительно оказывают влияние, но только на людишек, а не на кровожадного Первородного. Не дожидаясь её ответа, он направился в противоположном направлении, оставив молодую вампиршу позади, но Наталья так просто его не отпустит. — Ты меня не обманешь, Клаус Майклсон. Уж точно не в этом! — он повернулся к ней, вопросительно приподняв бровь. Клаус изо всех сил старался скрыть от стоявшей перед ним девушкой свою глупую привязанность к ней. Он был Первородным вампиром, гибридом и самым могущественным и грозным существом на этой земле. У него не могло быть слабости, тем более к простой женщине, которая обманула его, сбежала и разрушила его планы. Но все, что он мог сделать, — это стоять и зачарованно смотреть на нее, как она с яростным видом приближалась к нему. — Я вижу желание в твоих глазах каждый раз, когда ты смотришь на меня. Ты хочешь меня, и поэтому ты играешь в эти кошки-мышки, но знаешь что? Я устала выполнять приказы других, которые лучше всех знают, что мне делать. — И что же ты собираешься делать, любимая? — спросил он, вызывающе улыбаясь. Ему было искренне любопытно посмотреть, к чему сегодня могут привести разочарование и ярость Натальи Петровой. Должно быть, она сильно поссорилась со своей сестрой, прежде чем он пришел сюда. Наталья использовала свою вампирскую скорость и прижала его к стене одного из зданий. Они смотрели друг другу в глаза, создавая напряжение в предвкушении того, чего они оба хотели с тех пор, как встретились. Бегство Натальи и убийство Клаусом её семьи не способствовали развитию романа. Но сейчас, когда прошло некоторое время и похоже, что младшая Петрова все еще борется с обострением эмоций вампира, что же может произойти? Они поддались наслаждению запретного романа, наконец, соединив свои губы в их первом похотливом, страстном поцелуе. — Который сейчас час? — мягкое угрюмое бормотание девушки в его шею вырвало Клауса из его воспоминаний. Он взглянул на будильник. Девять утра. — Шесть утра, дорогая, — солгал он ей, крепче сжимая её полусонное тело. Он еще не был готов отпустить её. — Тогда перестань глазеть на меня и спи, полуволк, — пробормотала она, извиваясь в его руках, пока не нашла удобное положение, положив голову прямо на его сердце. — Полуволк? Она приподнялась, бросив на него гневный взгляд. — Ты бы предпочел, чтобы я называла тебя гибридом? Спи, или я займу другую спальню в этом огромном доме, — простонала она, снова кладя голову ему на грудь. — Как пожелаешь, любимая, — произнес он, целуя ее в макушку и позволяя себе снова заснуть, обнимая единственную женщину, которую он никогда не мог иметь по-настоящему. Потому что независимо от того, сколько ночей они проведут вместе или сколько времени посвящают друг другу в течение дня, они будут лишь любовниками на ночь, скрывающими свои отношения. Они стояли по разные стороны баррикады. Натали никогда не бросит Катерину, а Клаус не бросит семью ради младшей Петровой. Мир и судьба были против них. К тому же в их недопаре только Клаус был готов сразиться с этим миром, лишь бы навсегда остаться в её объятиях. Проблема, которая преследовала Клауса целую вечность, заключается в том, что он и Натали никогда не могли по-настоящему принадлежать друг другу. Он не мог предъявить ей никаких претензий, когда видел её флирт с другими мужчинами, и каждый раз, когда Майклсон пытался перевести их пастельные отношения на что-то большее, Натали затыкала ему рот своим сладким поцелуем. Он никогда не предавал этому значению. Он считал, что Натали нужно время, чтобы понять её чувства к нему. Однако один разговор, который он подслушал, поставил под большие сомнения его надежды стать её. — Что происходит между тобой и Клаусом? — после свого вопроса Катерина громко расхохоталась, явно чем-то искренне забавляясь. — Не делай такое лицо. Я слышала, как говорил Кол о том, как часто ты появляешься в их особняке по ночам и на самом деле не ходишь посплетничать с Ребеккой или Элайджей. Вы вместе? — Я не знаю, о чем ты говоришь, — она отмахнулась, пытаясь уйти от темы. — Да ладно, проболтайся! Неужто влюбилась в него? — Клаус бессознательно затаил дыхание. Его сердце бешено билось, ожидая ответа, который мог изменить все между ними, исполнить его самые сокровенные мечты. — Если хочешь знать, Катерина, я его не люблю. Это просто секс. Очень хороший и приятный секс. Никаких чувств, кроме чистого, животного желания и страсти, — Клаус грустно усмехнулся. На что он рассчитывал? Прав был Майкл... Никто не сможет полюбить такого монстра, как он. Искренняя любовь не предназначалась для него... — Ладно, избавь меня от подробностей, я не хочу, чтобы меня стошнило. Но я действительно подумала, что ты... — Любовь — величайшая слабость вампира, Катерина. А мы не слабы, — его дыхание участилось после этих слов. Каким-то образом она повторила в точности его фразу, которую он сказал Элайдже много лет назад. Ещё тогда, когда он не верил в истинную силу такой вещи, как любовь. — А как же тогда я? — Ты моя сестра. Это нечто другое. А теперь мне пора идти. Увидимся завтра. — Он спрятался в тени, ожидая, пока две женщины пройдут мимо него, и оставался там некоторое время. Несмотря на то, что сердце Клауса было разбито на тысячу маленьких кусочков, он знал, что не сможет сопротивляться любви к Натали. Он готов даже смириться с одноразовым сексом, о котором он так часто мечтал и ненавидел одновременно. Он не мог поверить, что вот так просто влюбился, когда прекрасно знал, что отношения между ними могут быть только физическими, но вскоре он понял, что любовь приходит неожиданно. Клаус не собирался показывать это ей. Это должна была быть тайна, которую он не откроет никогда. Однако любопытство Натали вкупе с отсутствием у него внимания в последние дни составило очень плохую, разрушительную комбинацию. Ему наконец удалось сосредоточиться на чем-то другом, кроме девушки, которая отвлекала его на протяжении веков, и на мгновение невнимательности, черт возьми, все снова пошло наперекосяк. Он не закрыл свою чертову художественную комнату. Кол будет чертовски смеяться, когда узнает, что его старший брат потерял любовь всей своей жизни, потому что она была напугана миллионами картин с её изображением. Она наверняка подумает, что он свехнулся. Клаус стоял в дверях, глядя на ничего не выражающее лицо Натали. Он восхищался и одновременно ненавидел её способность скрывать свои эмоции. У него сложилось впечатление, что она всегда читала его, как открытую книгу, а он ничего не мог скрыть от нее. Она же легко могла спрятаться от кого угодно за своей маской. Это было и страшно, и завораживающе одновременно. — Ты собираешься что-то сказать? — наконец спросил он после долгого ожидания какой-либо реакции от нее. Она перевела взгляд с картин на него. Клаус почувствовал, как по его телу пробежали мурашки. Он не мог вспомнить, когда в последний раз испытывал такой сильный страх. — Ну, это... это мило. Но ты неправильно нарисовал мне нос. — Что? Нет, я сейчас пере.... — он остановился, услышав, как она звонко рассмеялась после доблестных попыток сдержаться. Улыбка невольно появилась на его лице, когда он услышал этот красивый и редкий звук. — Ты не злишься... или не напугана? — С чего бы это? Из-за того, что ты не нарисовал мне нормальный нос или из-за того, что ты изобразил на мне желтое платье, хотя знаешь, что я ненавижу этот цвет? — Это не желтый, а оранжевый, смешанный с... Тебе действительно нужно так издеваться надо мной? Перестань смеяться. — Извини, ты просто корчишь смешное лицо, когда защищаешь свои произведения искусства. Честно говоря, это так мило, — она хохотала так громко, что пришлось наклониться. — Опасно издеваться над очень могущественным и злым гибридом, любовь моя, — буркнул он в гневе. Натали, видя, каким угрюмым он стал, подошла к нему с милой улыбкой. Клаус внутренне застонал. Он не знал, что хуже. То, что она убегает от него или что насмехается над ним по этому поводу. — Ты действительно думаешь, что после того, как я увидела все эти картины, ты можешь угрожать мне? Я знаю, что ты одержим мной, так что я самый безопасный человек на планете, — похвасталась она, обняв его за плечи. — Не успокаивай себя. В твоих милых чертах нет ничего особого. За свою долгую жизнь я повидал немало красавиц, — проворчал он, сбрасывая с себя ее руки. — И все же я единственная, у кого есть частная коллекция портретов, написанных могучим гибридом. — Ты не успокоишься, не так ли? — вздохнул он, глядя на очень удивленную Натали и пытаясь игнорировать растущее тепло в груди. Как так вышло, что, только услышав eё cмеx, он почувствовал себя счастливым? — Не-а, — протянула она, снова кладя руки ему на плечи, притягивая ближе, играя с его волосами. — Но это довольно приятное чувство... знаешь, быть твоей единственной любимой музой. — Кто-то здесь ужасно доволен собой. Думаю, я должен напомнить тебе о твоем месте, — злобно рыкнул он, схватив ее за талию. — Я бы хотела посмотреть, как ты это сделаешь. Внезапно Клаус перекинул ее через плечо и шлепнул по ягодицам, неся смеющуюся женщину в свою спальню. Да... он определенно был влюблен в нее. Клаус начал извиваться на кровати, пытаясь притянуть к себе теплое тело девушки. И которое он каким-то образом потерял во сне. Он застыл на месте, чувствуя пустоту по другую сторону кровати. Знакомая горечь и разочарование охватили его. Он уж было подумал, что она, как обычно, оставит его, но услышал ее приглушенный голос, доносящийся из ванной. Она с кем-то разговаривала. На этот раз она не оставила его, она даже осталась с ним на всю ночь! Волнение и надежда невольно поднялись в нем. Может быть, в этот раз все будет иначе? — Кэтрин, я тоже не знаю, как так проспала. Я знаю, что веду себя безответственно и разрушаю наши планы. Нет, я не наслаждаюсь этой ситуацией. Моей вины нет в том, что ты опоздала на самолет, и не смей вымещать на мне свою злость только потому, что ты поссорилась с Элайджей. — Поговори со мной, когда успокоишься. Я не собираюсь быть твоей боксерской грушей. Пока. — Услышав, как Натали дернула дверную ручку в ванной, Клаус быстро закрыл глаза, притворившись спящим. Натали вошла в комнату и вздохнула, опуская телефон в сумочку. Она нервно провела рукой по волосам и повернулась к гибриду. — Я знаю, что ты проснулся. Ты перестал храпеть. — Клаус возмущенно фыркнул, открывая глаза и оценивая её тело в нижнем белье. Он хотел просыпаться с этим видом каждый день. — Я кастрирую твоего брата, как только увижу его. Тебе повезло, что ты хорош в постели, иначе тебя бы постигла та же участь за то, что ты обманул меня сегодня утром. — Очень смело для обычного вампира планировать нападение на Первородного. Кроме того, я не храплю. — Мой опыт ночей с тобой говорит об обратном. И, пожалуйста, мы оба знаем, что я не просто обычный вампир. Тебе лучше придумать, как хорошо загладить свою вину, пока я не обиделась и не стала искать чью-то компанию. Я слышала, что Кол очень... Клаус прервал её, прижав к стене. Её кружевной лифчик дразнил его обнаженную кожу. Она подняла бровь, совершенно не впечатленная. Клаус зарычал, обнажая ею шею и выпуская клыки, чтобы дразняще провести ими по её самым чувствительным местам. — Ты не будешь говорить о другом мужчине в моей спальне. Эти губы... — сказал он, прижимая большой палец к её мягкой розовой губе, заставляя девушку приоткрыть рот, — могут только шептать, кричать и стонать мое имя. Должно быть, я был слишком нежен с тобой вчера, если ты сейчас имеешь наглость так вести себя. Может, мне стоит убедиться, что ты знаешь, кому ты принадлежишь? — Я никому не принадлежу. — Неверный ответ, дорогуша, — гортанно зарычал он, притягивая ее к себе, прижимая к кровати. — Что ты собираешься делать? Затрахать меня до смерти? — Я собираюсь сделать что-то совершенно другое, дорогая. — Натали вопросительно подняла бровь, бросая ему вызов. Внезапно страх промелькнул в её глазах, когда она поняла его истинные намерения. — Нет, Ник. Мы договорились никогда... — Это было много лет назад, любовь моя, — сказал он с ухмылкой, когда начал выводить узоры по её обнаженной чувствительной коже живота, который был выставлен напоказ. — Нет, Ник! Ахахахха! — закричала она, пытаясь избежать его пальцев. — Мне очень жаль. Нет пощады для тебя, по крайней мере, пока ты не извинишься. — Я... АХАХХАХА! ИЗВИНЯЮСЬ! ПОЖАЛУЙСТА, АХХААХ, ПРЕКРАТИ! Клаус сжалился над ней, остановился, внимательно изучая ее раскрасневшееся от смеха лицо, когда она быстро и коротко дышала. — Я тебя ненавижу, — выдохнула она, тяжело дыша. Клаус сделал вдох, чтобы ответить ей, но крик сестры остановил его. — Ник! Кол в опасности! Он отправился в дом Гилбертов, чтобы убить Джереми, а у них еще остался кол из белого дуба! Какого черта?! Натали?! — закричала она, повернувшись к ним спиной, как только вошла в комнату и увидела... это. Два вампира в шоке переглянулись. — Привет, Ребекка. Это не то, на что это похоже. — Значит, ты не трахаешься с моим братом? — Ну, я уже сделала это вчера, но сейчас, Клаус, не мог бы ты отстать от меня? Это уже достаточно неловко. — И оденься! — добавила Ребекка, все еще стоя к ним спиной. Как только они оба оказались одеты, Ребекка посмотрела на них с недоверием. — Вы двое... Как? Когда?! — Около четырёхсот лет назад. Итак, Кол... — Что!? Но вы ненавидите друг друга! Ну, может быть, он смотрит на тебя влюбленными щенячьими глазами, но ты его ненавидишь, — произнесла она, указывая пальцем на сварливого брата. Клаус закатил глаза. Его совершенно не заботило, в каком положении их застала Ребекка. У его братьев и сестры была необыкновенная склонность заходить к нему в спальню и в более... жаркие моменты. Честно говоря, его больше удивило, что Ребекка узнала об их маленьком секрете только сейчас Кстати, говоря о секрете. Гибрид перевел свой любопытный взгляд на Натали. Опять же, их будущее было в её руках. Но Петрова никоим образом не стремилась изменить их отношения. Уж точно не в том виде, о котором Клаус так долго мечтал... — Ты сказала, что Кол в опасности, не нужно отвлекаться на другие моменты. Что Кол сделал на этот раз? — её внимание отвлек проницательный взгляд мужчины, сидящего рядом с ней. Натали вздохнула с облегчением, когда брат и сестра погрузились в разговор. Однако по тому взгляду, который бросил на нее Клаус, она знала, что в ближайшие несколько дней между ними все кардинально изменится. Она больше не могла избегать его страстных взглядов и отвергать его попытки установить партнерские отношения, вместо того, чтобы остановить всё как есть. Но хотела ли она что-то изменить? — Холодная ночь, — сказал он, подкрадываясь к ней сзади и набрасывая плащ ей на плечи. — Не думаю, что короткое платье поможет согреться. — Даже не начинай. Я просто жду момента, когда смогу носить штаны, не получая осуждающих, убийственных взглядов от других женщин. — Ребекка говорит то же самое... — он заправил прядь волос ей за ухо и застегнул пуговицы плаща. Натали хихикнула, снова возвращая голубые глаза Клауса к своему лицу. Только тогда мужчина понял, что делает, и отпустил пуговицы, оставив ее полузастегнутой с озорной ухмылкой на губах. — Что ты здесь делаешь? — Кэтрин забавляется с людьми поблизости. Я подумала, что загляну в гости и сама увижу великое королевство, которое ты построил, — ответила она, снова прислонившись к перилам его балкона и глядя на оживленные танцующие улицы Нового Орлеана. Свет уличного фонаря освещал ее лицо. Клаус впитал в себя все изменения, произошедшие в ее внешности, придя к выводу, что она стала еще красивее, чем при их последней встрече. Куда ещё красивее? — Моя слава настигла тебя? — Натали мотрела на него с дразнящей улыбкой, играя с браслетом на его запястье. Тот же, что она дала ему век назад. Она не думала, что Клаус так сентиментален. — Ты на устах у всех сверхъестественных существ в мире, — наконец ответила она, переводя взгляд на его глаза, блестевшие в свете уличного фонаря. — Ну, я предпочел, чтобы моё имя срывалось с соблазнительных губ только одной, прекрасной сверхъестественной. — А кто это мог быть, милорд? — ответила она таким же кокетливым тоном, когда её рука начала путешествовать по его руке и мышцам. — Эти завораживающие глаза и нахальные губы когда-нибудь доставят тебе большие неприятности, Натали. — Я всегда в опасности и всегда из неё выбираюсь. И еще... — она поцеловала его, медленно расстегивая пуговицы на его рубашке. Клаус застонал, одной рукой притягивая её ближе, а другой обхватив её теплую щеку. Боже, он скучал по её ощущению в своих объятиях. Она отстранилась от него, приложив палец к его губам и уставившись в его расширенные зрачки от похоти, когда они оба тяжело дышали. Она провела одной рукой по обнаженной коже его груди, внезапно схватив за ворот рубашки и изо всех сил притянув к себе, так, что их носы соприкоснулись. — Я тебя не боюсь. — И это твоя большая ошибка. — Вероятно, — прошептала она, облизывая губы в предвкушении. Она улыбнулась, как только увидела, что его взгляд следует за движением её языка. — Определенно, — ответил он, схватив её за талию, приподняв и унеся вампиром в свою спальню, где они могли быть такими громкими и обнаженными, как хотели. Та ночь была потрясающей. Она впервые посетила его в этом городе, который стал для его семьи домом, и он надеялся, что он станет их общим домом в будущем, где он для Натали нечто большее, чем ночное запретное удовольствие. Однако боль отказа, когда Клаус проснулся утром среди холодных простыней без прощальной записки, эффективно вырвала его из детской фантазии. Она не была никогда по-настоящему его, и Натали каждый раз напоминала ему об этом. — О чем ты думала?! Ты могла там умереть! — крикнул Клаус, пока Ребекка вытаскивала последние кусочки древесины из раны Натали. Она была допущена к Петровой только потому, что руки Клауса слишком дрожали. Кол с чувством вины наблюдал, как Натали корчилась от боли… — Если бы на моём месте был Кол, то Ребекке было бы нечего исправлять, Клаус. Кроме того, то же самое я могу сказать и о тебе. Ты сам чуть не потерял сознание от боли, а побежал меня спать. Что, если бы у них было больше кольев? Ты тоже мог бы умереть, — он проигнорировал её, мечась по комнате в гневе. Девушка фыркнула, падая на диван, чтобы устроиться поудобнее, пока Ребекка вытаскивала последнюю занозу. — Я сожгу их адский дом, как только положу моего дорогого младшего брата обратно в гроб. Кол в ужасе вскочил с дивана. — Что?! Но, Ник, я... — Первородный попытался обьясниться, но остановился, когда Клаус бросил в него бутылку. — Ты пошел туда, хотя прекрасно знал, что они могут убить нас! Ты подверг опасности не только себя и Натали, но и нас, показывая им, насколько мы слабы и легко убиваемы. Ты не помнишь, что, черт возьми, случилось с Финном?! Ты хочешь разделить его кровавую судьбу?! — крикнул он, подходя к брату. Натали вскочила со своего места и встала между братьями, положив руку на бешено бьющееся сердце гибрида. — Клаус, тебе нужно успокоиться. — Уходи, Наталья. Это касается только меня и Кола. Ребекка, отведи ее в безопасное место, пока я не разберусь с этим беспорядком, который устроил наш брат, — зарычал он на сестру, не бросив на стоящую перед ним женщину ни единого взгляда. — Нет. — Что ты сказала? — он, наконец, взглянул на нее впервые с тех пор, как увидел, как маленький Гилберт ранил её. — Я сказала нет, Никлаус. Ты не будешь указывать мне, что делать. Если захочу, я даже защищу его от твоих тупых кинжалов, и ты не можешь изменить это. — Ребекка и Кoл переглянулись, а затем кивнули, оба согласившись покинуть комнату. Они ушли незамеченными, пока Натали и Клаус смотрели друг на друга. Петрова с невероятным спокойствием, а Клаус с невероятной яростью. Почему она так беспокоится за Кола? Что он такого сделал, что Натали, ни секунды не колеблясь, бросилась перед ним, чтобы защитить его от белого дуба? Что он сказал ей, чтобы вызвать у нее такие чувства? Неужели она... она.. — Что случилось, что ты вдруг так сильно привязалась к Колу? Я думал, ты боишься обязательств, Наталья, — спросил он горько, с явным негодованием в голоce. — Не преплетай сейчас «нас». — Ты делаешь всё, чтобы «нас» не было! — закричал он, устав скрывать свои эмоции. Особенно после того, как менее пятнадцати минут назад ей грозила опасность умереть у него на руках. С него было достаточно. Он был уставшим. И объект его единственного желания делал все, что было в её силах, чтобы ему было трудно. И все же он не мог злиться на нее. Хорошо, что Кол ушел отсюда, иначе Клаус, не раздумывая, вонзил бы в него кинжал. — Клаус, нет времени на... — Ты его любишь? — спросил он, перебивая ее. Паника поднялась в его груди, ожидая её ответа, готовясь к тому, что Натали разорвёт его едва бьющееся сердце и уничтожит всю оставшуюся в нем надежду. — Что?! — Ты меня слышала. Ты любишь моего брата? — Да! И именно поэтому я трахалась с тобой последние четыреста чертовых лет! Боже мой, ты настолько ослеплен своей яростью на Кола, что она атакует твои последние клетки мозга, что ты готов наброситься на всех, как бешеная собака?! — закричала она, бессознательно подходя к нему так, что кричала прямо в лицо. — Мною руководит не гнев, — прорычал он сквозь зубы, со злостью сжимая кулаки. — Тогда что это?! — Ты действительно хочешь, чтобы я сказал это вслух, Натали? — прошептал он, мягко глядя на нее. Девушка сразу успокоилась. Атмосфера в комнате сменилась с взволнованной на ужасающе спокойную. Они оба слышали, как бешено бьются их сердца в гнетущей тишине между ними. — Я... — Никлаус! — крик Элайджи и его быстрые шаги прервали их разговор. Натали поблагодарила всех богов, которые в этот момент прислали Элайджу. Клаус прошел мимо нее, оставив наедине с собой. Натали задумалась, тяжело дыша после их ссоры. Неужели она действительно хотела услышать это от Клауса? Была ли она готова к таким большим переменам в их жизни? — Мисс Мистик Фоллс? Ты что, шутишь? Знаешь, когда ты прислал мне платье с местом для посещения, я ожидала большего, чем какая-то глупая, чопорная вечеринка для девочек-подростков и их богатых родителей, — заскулила она, прогуливаясь около пруда со смеющимся гибридом. — Потише, дорогая. У этих девушек довольно острые ноготки. — А у меня есть клыки, когти и ты. Я чертовски вооружена, — перечислила она, сгибая пальцы, хитро ухмыляясь. — Я должен воспринять это как комплимент или как оскорбление? Ну, раз уж мы на свидании... — Свидание? Во-первых, с каких это пор ты вообще ходишь по свиданиям? Во-вторых, мы не на нём. И в-третьих, красивое платье не принесет тебе вдруг мою благосклонность. И ещё я должна спросить, кто вы и что сделали с Клаусом Майклсоном?! — Клаус начал громко смеяться, привлекая внимание банды Мистик Фоллс. Они не ожидали увидеть гибрида в хорошем настроении, когда он ещё никого не убил. — Серьезно, что с тобой случилось? Ты ведёшь себя мило и ни разу не угрожал убить мою сестру. Я почти не узнала тебя в этом костюме. Ты пытаешься быть Элайджей? — Может, Клаус в отпуске. Они сделали круг и вернулись на вечеринку. Заиграла медленная мелодия. — Ты порадуешь меня, любимая? Натали слегка покраснела, принимая его протянутую руку. Клаус повел их на танцпол, из-за чего девушка проклинала его мысленно. После столь долгой разлуки все, чего она хотела, — это чувствовать его кожу на своей. Зачем он заставляет чувствовать всё это, продлевая их интрижку? Глупое предательское сердце бешено билось с каждой минутой, которую она проводила рядом с гибридом, который беззастенчиво флиртовал с ней. Она не знала, на сколько долго сможет продержаться. — В отпуске? У тебя раздвоение личности или ты просто не участвуешь в этой борьбе за лекарство? Я думала, ты хочешь превратить своего двойника в человека, — наконец она нарушила молчание, вернувшись к их разговору. — Мне не так уж нужны гибриды. Это оказалось... не совсем хорошей идеей. — Дай угадаю. Они наследуют твой характер, и теперь ты больше не можешь их терпеть? Добро пожаловать в мой мир! Мне приходится иметь дело с твоим ужасным характерном каждый раз, когда мы встречались. — О, это действительно больно, — он наклонился ближе, ожидая, что она будет делать дальше. Она наклонилась еще ближе, пытаясь сосредоточиться на чем угодно, но не на том, как его руки были на её талии. Натали скучала по нему в этот большой перерыв, который у них был. Но она не будет первой, кто признается в этом. — И все же ты возвращаешься ко мне, как потерянный щенок. Неужели я такой удивительный человек, что могучий гибрид просто не представляет своей жизни без меня? — Клаус улыбнулся, крепко сжимая в своих объятиях, словно она могла исчезнуть в любую секунду. Они смотрели глубоко друг другу в глаза, очарованные моментом и совершенно забывая об окружающем мире. Их губы были так близко... — Может быть, — прошептал он, мягко касаясь её носа своим. Натали затаила дыхание, ожидая его следующего шага, поскольку они все еще не могли оторвать глаз друг от друга. — Кто знает, может, я просто хочу быть твоим? — Клаус наклонился ближе к ней, желая преодолеть последний миллиметр между ними, но чье-то громкое ворчание испортило момент. Если бы взгляды могли убивать, Деймон Сальваторе был бы уже мертв. — Мне совершенно плевать, кем ты собирался перекусить, но нам нужна твоя помощь... Натали? Какого черта ты здесь делаешь?! — Давно не виделись, Деймон. Ты скучал по мне? Или, может быть, ты потратил столько лет, пытаясь найти и спасти мою сестру. О, подожди... ты ведь действительно это делал. — Сальваторе шагнул к ней, рыча, но Клаус встал перед девушкой, предостерегающе смотря на молодого вампира. Натали зловеще улыбалась, довольная удивленным выражением лица черноволосого вампира. — Я не думал, что ты будешь ошиваться около Первородных. Особенно после того, что Клаус сделал с твоей семьей. — И я не думала, что после того, что Кэтрин сделала с тобой и милым Стефаном, ты будешь бороться за любовь её двойника. — Видишь, как нелеп мир, Деймон? — Ты не знаешь, во что ввязываешься, Клаус. Честно говоря, я думал, что ты не так глуп, чем влюбиться в нее, но, похоже, я ошибался. — Следи за своим языком, Сальваторе. Он Первородный гибрид. Ты не захочешь узнать, на что он способен, — гневно бросила Натали, выходя из-за спины Клауса и лицом к лицу с молодым вампиром. — Вы действительно стоите друг друга, — ядовито выплюнул и начал уходить от них. — И раз уж ты заговорил о честности, то так и знай, что мы оба в команде «Стелены!» — крикнула она мужчине вслед, улыбнувшись, увидев, как он напрягся от гнева. Она повернулась к гибриду, нахмурившись, когда Клаус посмотрел на нее с поднятой бровью и самодовольной ухмылкой. — Что? — Ничего. Ты сэкономила мне несколько часов борьбы с этой кучкой молодых вампиров, отпугнув Деймона. Назови свою награду, любовь моя. — Я притворюсь, что ты не назвал меня любовью, и скажу, что хочу одну вещь из твоей огромной коллекции антикварных украшений. — Всего лишь это? — Ну, если ты найдешь мне что-нибудь действительно раскошное, то я могу позвонить Кэтрин и сказать ей, что сегодня вечером не приду домой. — Только вечером? — поддразнил он с ухмылкой. — Мы можем договориться об этом позже. — Хорошо, — он взял её руку и поцеловал в лоб. — Пойдем отсюда, скорее. Клаус играл с кончиками волос Натали, когда они вместе лежали в постели. После напряженных недель, в течение которых ему и его семье удалось вырваться из рук Эстер и Майкла, неожиданный визит Петровой стал для него приятным сюрпризом. Но теперь, когда они оба лежали измученными после... очень приятных занятий, наступил момент, который Клаус ненавидел больше всего. Натали, вероятно, собиралась уйти. Он надеялся, что она заснет в его объятиях, чтобы он мог провести еще несколько часов в её присутствии, но этого не произошло. Она частично лежала на нем, рисуя узоры на его груди. Клаус зарылся носом в женские волосы, наслаждаясь близостью тела, пока еще мог. — Ты совсем не похож на Майкла, — прошептала она, останавливая мужчину, который сейчас смотрел на нее в шоке. — Что? — Я слышала, как ты спорил с Колом об этом... Я просто хочу убедиться, что ты знаешь об этом. Сначала ты казался таким... задумчивым и немного грустным. Я поняла, что это из-за чепухи, которую он сказал. — Что, если это правда? Если я действительно превращусь в него? Натали нахмурилась, повернувшись в его руках так, чтобы она оказалась на животе и могла смотреть ему в глаза. — Ну, он не твой настоящий отец, поэтому я не думаю, что ты мог бы унаследовать его психогены. Кроме того, если бы это было правдой, ты бы убил меня, вместо того, чтобы трахнуть до звёздочек в глазах. — Клаус усмехнулся, притягивая её ближе к себе. — Так ты видишь звезды, да? — спросил он с самодовольной ухмылкой. — Ты и так это знаешь, в ином случае я бы к тебе не вернулась. — И я бы не позволил тебе лечь в эту постель, если бы ты не была такой соблазнительной. — Я вижу, что ты пытаешься перевести тему, но тебе действительно нужно это услышать, Клаус. Ты не чудовище. Ты просто пытаешься обезопасить свою семью. — Я чистое зло, любовь моя. Я убил твою семью... Ты не должна быть здесь. — Но я здесь. И я думаю, что мы уже говорили о том, что мне не нравится, когда мне указывают. Я знаю, что делаю, Клаус. Если я решила, что ты стоишь моего времени, значит, ты стоишь. Так что заткнись и дай мне закончить, — она поцеловала его, не давая ему ответить. Прежде чем Клаус потребовал от нее большего, она отстранилась, приложив указательный палец к его губам, пока он наблюдал за ней в полной тишине. — Мои родители были ужасными, бессердечными людьми. И честно? Я рада, что они мертвы. Ты не чудовище. Ты не всегда можешь принимать правильные решения, но никто из нас не совершенен. И я сожалею о некоторых вещах в своей жизни, но я никогда не пожалею о встрече с тобой. Клаус непонимающе смотрел на нее. Он не ожидал, что она увидет что-то, кроме его смертоносной и опасный стороны. Его сердце начало биться быстрее, и он надеялся, что она не слышит этого. Вместо того, чтобы позволить себе снять маску впервые с тех пор, как он стал вампиром, он решил скрыть свои настоящие чувства, чтобы Натали не узнала, что его мягкость по отношению к ней была вызвана не только желанием, но также и тем, в чем он не мог признаться себе прямо сейчас. — Не жалей меня, — прорычал он, сбрасывая ее с себя и подходя к окну. — Не жалею. Ты же знаешь, я бы не сказал это, если бы не думала так. Клаус яростно развернулся, изо всех сил пытаясь скрыть свой страх гневом. — И что еще ты узнала о моей личности, пока мы просто трахаемся по углам под покровом ночи? — Натали тоже встала. — Эта попытка разозлить меня ничего не даст. Ты пытаешься оттолкнуть меня, пока я не зашла слишком далеко, но уже поздно. Я знаю тебя, Клаус, и знаю, чего ты больше всего боишься. — И чего же? — Одиночество. — Клаус застыл на месте, наблюдая за ней без малейших эмоций на лице. — Ты не хочешь быть один, поэтому ты собираешь вокруг себя так много людей. Хотя ты никогда не позволяешь никому подойти достаточно близко к тому, чтобы узнать: кто ты на самом деле. Но знаешь, ты никогда не преодолеешь это чувство, если никого не впускать. Или если ты будешь продолжать запирать своих братьев и сестру в гробах или принуждать других к повиновению. Сколько людей действительно готовы последовать за тобой по собственной воле? Король, правящий вампирами, оборотнями и ведьмами, который не может справиться со своим страхом, ничего не добьется. Клаус молча стоял, пристально наблюдая за ней. Натали разочарованно покачала головой, отвернулась от него и начала собирать свои вещи, разбросанные по комнате. Когда она уже собиралась надеть платье, Клаус подбежал к ней и осторожно схватил за руку, поворачивая лицом к себе. Она вопросительно подняла бровь. — Останься. — Она фыркнула, качая головой с горьким смехом, и стряхнула с себя его руку. Но Клаус не сдавался. Он обхватил обе ее щеки, заставляя ее смотреть ему в глаза. Впервые он смотрел на кого-то с таким чистым отчаянием. — Пожалуйста. Ее оборонительная поза упала. Платье выпало из ее рук, когда она схватила его за руку и потащила обратно к кровати. Не говоря ни слова, она снова прижалась к нему, пока они пытались заснуть. Сегодня они оба рискнули, показав друг другу свои лица, которые они никогда не показывали никому, кроме своих семей. Они видели заблудших, борющихся в своей тьме, людей, нуждавшихся в близости друг к другу. Они оба позволили себе погрузиться в свои собственные мечты, где они любили друг друга безоговорочно. Но тогда оба они были слишком напуганы, недоверчивы и обижены судьбой, чтобы полностью довериться другому. Но на этот раз Натали осталась с ним, пока он не проснулся. И Клаус впервые за свою жизнь почувствовал надежду. Натали никогда не была так напугана за всю свою жизнь. Она бежала так быстро, как только могла, в школу Мистик Фоллс, надеясь, что Кэтрин либо выиграла дуэль с Еленой, либо пришла в себя и сбежала, как только поняла, что у Гилберт есть лекарство. У нее не было ни плана, ни экстренного побега, ни секретного оружия. У нее ничего не было. Но она знала, что должна помочь Кэтрин, даже если ей самой придется стать человеком в процессе спасения сестры. Она была всем, что осталось у Натали в этом мире. И она прекрасно знала, что Катерина сделает для нее то же самое. Даже если люди не верили в нее. Она выбежала в один из коридоров, откуда доносились звуки. Ее сердце бешено колотилось, когда она толкнула Елену к дальней стене, краем глаза поглядывая на лежащую на полу брюнетку без сознания. Она вздохнула с облегчением, когда увидела, что Елена все еще держит в руке лекарство. — Всё закончится здесь. Кэтрин скоро поправится. Тебе не победить нас обеих. — Сомневаюсь, что ты будешь более сильным противником. — Тогда ты глупее, чем я думала. Елена бросилась на нее, пытаясь сломать ей шею, но Натали увернулась, просматривая свое окружение в поисках оружия. Но Гилберт не дала ей достаточно времени подумать. Она продолжала атаковать Натали, нанося маленькие бессмысленные раны. Натали должна была что-то придумать, и быстро, пока Елена каким-то образом не одержала над ней верх. Младшая Петрова споткнулась, когда Елена толкнула ее к противоположной стене. Она застонала, когда кровь потекла по её позвоночнику. Как только Гилберт приблизилась к ней, она размахнулась, в результате чего брюнетка упала рядом с ней на пол. Какое-то время они боролись, пока Елена неожиданно не укусила ее за шею. Обе тут же вонзили свободные руки друг другу в грудь, крепко сжимая сердца друг друга. По решительному взгляду Елены Натали понимала, что вот-вот одна из них останется без сердца. Другого пути не было. — Отпусти ее! Или твой дорогой Деймон умрет, — голос Клауса, доносившийся из-за ее спины, заставил её сердце биться еще сильнее в крепкой хватке Елены. Как, черт возьми, он сюда попал?! После той ссоры в его доме и нашего прощания он должен был быть в Новом Орлеане, восстанавливая свои отношения с братьями и сестрой и своим королевством, а не в Мистик Фоллс, спасая мою задницу, как обычно. — Откуда мне знать, что он выживет, если я отпущу ее? — Даю тебе слово, Елена, — Элайджа вышел из другого конца коридора. Выход Элайджи сделал меня одновременно счастливой и кровожадной. Хотя... может быть, он все еще заботится о ней, раз уж пришел сюда, чтобы спасти меня. — Будь осторожна, двойник, я тоже держу твое сердце. Не забывай об этом, — напомнила она ей, крепче сжимая сердце Елены, и та застонала от боли. — Наталья, — предупреждающее рычание Клауса не вызвало у нее никакой реакции. Она вызывающе посмотрела на двойника. — Я же говорила тебе. Все закончится здесь, Елена. Просто отпусти, — ее нежный тон голоса ослабил бдительность стоявшей перед ней на коленях брюнетки. Натали воспользовалась этим и со скоростью света ослабила хватку двойника на ее сердце, и с криком оторвала руку от груди. Она тут же отпустила свое сердце и вылила лекарство в горло Елене, толкнув ее на пол. Клаус немедленно оказался рядом с Натали, взял ее на руки и наблюдал, как двойник потеряла сознание после падения. Он вздохнул с облегчением, услышав биение вампирского сердца. Опоздал бы он на секунду, и все могло закончиться совсем по-другому. Он притянул живого вампира ближе к себе, пытаясь прогнать темные мысли. — Никлаус! — ее повышенный голос вернул его в мир. Его брат стоял рядом с ними, держа в руках бессознательную Кэтрин, внимательно наблюдая за ним. Он перевел взгляд на усталую женщину в своих руках. — Пожалуйста, пойдем отсюда. Клаус кивнул, вставая с ней, держа ее на руках так, чтобы Натали могла положить свою голову на его грудь. Оба Первородных покинули школу и пошли к своим машинам. Каждый из них в конце концов забрал свою девушку домой. — О чем ты думаешь? — Клаус подкрался к ней сзади, пока она смотрела на улицы Нового Орлеана. Невольно он вспомнил, как они встретились здесь. Ту ночь, которая заставила его осознать, как он на самом деле к ней относился. Она выглядела намного лучше сейчас, чем после отдыха в их особняке. Клаус уже привык к тому, что она была так близко к нему, как и вся его семья. — Если хочешь так знать, то я думала о тебе. — Обо мне? Что же такого ты думала обо мне? — спросил он, радуясь, что он не единственный из двоих, кто думает о другом, когда они врозь. — Я сбилась со счета, сколько раз ты был рядом со мной и со всеми, кто тебе дорог. Но сегодня ты спасаешь кого-то, кто ничего для тебя не значит. Ты мог бы просто забрать меня оттуда и позволить Елене вылить лекарство моей сестре в горло, не сказав Элайдже, что она в опасности. Но ты этого не сделал. Ты спас жизнь Кэтрин вместе со мной. Почему? — Клаус избегал испытующего взгляда Натали, притворяясь, что ему очень интересно смотреть на город. — Оставь это, Натали. Я просто сделал это. Тогда я не подумал. Оглядываясь назад, я должен был убедиться, что она сама превратилась в человека, и убить ее. Я все еще могу это сделать, так что для ее же блага, не вкладывай мне в голову никаких идей. — Клаус, просто ответь. — Я ответил. — Никлаус. — Он повернулся к ней, встретившись с ее выжидающим взглядом. Клаус сглотнул. Он столько раз мечтал об этом моменте, даже в том самом месте, где они стояли... но смог ли он преодолеть страх быть отвергнутым? — Я не знаю, готова ли ты к правде, дорогая. — Если не попробуешь, то и не узнаешь. Может быть, ты удивишься. — Клаус вздохнул, отводя взгляд. Готовы ли они оба пересечь ту безопасную черту, которую установили много лет назад? Он не знал. Но он решил, что лучшего момента ему уже не найти... — Я спас Кэтрин, потому что ты этого хотела... Потому что то, что важно для тебя, важно и для меня. То, что заставляет тебя смеяться, заставляет меня хотеть сохранить это. Что тебя пугает, я хочу разорвать на части. Ты для меня самое важное. Я не могу провести ни дня, спать, есть или делать что-либо, не думая о тебе. Ты владеешь мной. Моим телом, разумом и душой. Я твой с того дня, как встретил тебя. И я всегда буду хотеть быть только твоим, даже если ты совсем не хочешь быть моей. Клаус набрался смелости, чтобы снова взглянуть на ее лицо. Ни единой эмоции на лице. Он почувствовал, как по его телу пробежала холодная дрожь и боль отверженности так его парализовала, что он не мог пошевелиться. Гибрид откашлялся, сдерживая дрожь в голосе и подступающие слезы. — Теперь можешь убегать. Я не буду преследовать тебя, Наталья. Эти слова вывели ее из транса. Клаус опустил голову, не желая видеть, как любовь его жизни навсегда уходит от него. Если бы он этого не сделал, он бы увидел, какие эмоции отразились на её лице. Натали подошла к нему, шокировав его, почувствовав ее нежные руки на своём лице, и ошеломив его, когда она прижалась губами к его губам в нежном мягком поцелуе. Они не могли уйти друг от друга. Они цеплялись друг за друга, как будто они были единственным якорем, удерживающим их в этом мире, обнимались и целовались так сильно, что ни один из них не мог спутать этот момент со сном. Только нехватка воздуха заставляла их значительно отдаляться друг от друга, упираясь лбами друг в друга, вдыхая знакомый умиротворяющий запах своих вторых половинок. — Я устала бегать, — прошептала Натали, осыпая поцелуями его лицо, дразня его и намеренно избегая его ищущих губ. — И я не хочу, чтобы ты меня отпускал. Никогда. Вы надолго со мной, милорд. — Как и ты со мной, моя королева. Она улыбнулась, вовлекая его в еще один из их многочисленных поцелуев, после которого они моментально оказались в доме, точнее, в спальне. Она осталась с ним в ту ночь. И в следующую, и следующую. И больше никогда не уходила от него. Он был ее. Она была его. Они принадлежат друг другу. И Клаус был на седьмом небе от счастья.