Сгорающий в подсолнухах

— Разве не замечательно, что Саске вернулся обратно? А, Какаши-сенсей? - голос Наруто раздражающе громкий, немного режет по ушам, но слушать его всё равно приятно. По крайней мере, уж лучше слушать вопли Узумаки, нежели сидеть в напряжённой, излишне холодной тишине, которую приносила с собой Сакура, когда приходила перевязывать его руку. То, что осталось от руки. Ками, Сакура что, на что-то надеялась все эти годы? Какаши, задумавшись, кивает и старается не смотреть на Учиху-младшего. Саске понимает, что единственный, кто в самом деле рад его возвращению, так это Наруто. Плечи Хатаке устало опущены, Саске знает, что его клон сейчас в кабинете хокаге, разгребает документы и последствия войны, пока сам хокагэ сидит здесь, подле двух своих бывших учеников. Учиха понимает, что Какаши не имеет права откладывать дела государственной важности ради двух подростков, хоть и героев. А ещё он понимает, что пришёл сюда бывший сенсей явно не к нему. Но Какаши всё равно сидит здесь. Вряд ли бы он вылез из кабинета раньше, чем через неделю, но, стоит признать, Узумаки иногда бывает до чёртиков настойчивым. Учиха сам знает это, поэтому не удивляется приходу Хатаке. Наруто попросил, а Какаши был не а силах отказать ему. Как и всегда. Глаза его, всё ещё наивные и большие (стоит ли Саске врать, что ему они не нравятся?) полны надежды и радости, и, кажется, все потери теперь совсем ему не важны на фоне нового приобретения. Саске полностью уходит под власть Узумаки, ох, Ками, он даже не против. Сакура смотрит на него болезненно. Взгляд раздражает, Саске делает вид, будто не замечает этого. Вряд ли он мог бы скрыть это от Наруто, но Узумаки, хвала небесам, делает вид, будто ничего не видит. Понимает, что Саске сам разберётся. С чем тут разбираться, если всё ясно? Что тогда, что сейчас, надоедливая Харуно не вызывает в нём ровным счётом ничего, и её любовь, безграничная и, конечно же, искренняя, ему никогда не была нужна. Возможно, не её любовь, а чья-нибудь другая...? Саске не хочет об этом думать. Наруто добился, того, чтобы их переселили в одну палату. Перед героем войны и будущим хокаге (никто не сомневается в этом сейчас, Наруто станет им) трудно устоять, поэтому Сакура даёт молчаливое согласие на то, чтобы Узумаки мог переселиться. Саске недовольно зыркает на него из-под выросшей чёлки, всем видом показывает, что обществу его не рад, но Наруто не обращает внимания и лишь улыбается ему в ответ. Ещё шире и ещё раздражительней. Понимает, что Саске на самом деле совсем не против. За госпиталем ведётся непрерывное наблюдение, лучшие АНБУ приставлены к их палате, дабы Саске не сбежал вновь. Все понимают, что даже сотня солдат не чета последнему Учихе, и единственный, кто мог бы остановить его - это Наруто. Но Саске не собирается сбегать. Ему незачем. Он сам понимает - стоит ему ступить за пределы Конохи - Узумаки за ним не последует. Отпустит и не посмеет держать. Саске читает это по его не совсем ловким движениям, по открытым, но всё равно осторожным и внимательным, задумчивым, долгим взглядам. Он хочет сказать: «Прекрати думать об этом, я никогда больше не сбегу, я, больше тебя не оставлю» Но вместо этого с губ срывается грубое: — Умолкни, уссаратонкачи. Наруто давно не обижается. Столько времени прошло, и, кажется, между ними двумя совсем ничего не изменилось. Только нить, связывающая их, стала тугим канатом, покрытым шипами. Отойди немного - начнёт резать тело, оставляя кривые кровоточащие раны. Саске знает, что больше никогда не оставит их на душе Узумаки. Узумаки чувствует это, хоть и не сразу, и на дне голубых глаз огненными всполохами мелькает благодарность. Саске хочет, чтобы там было ещё что-то. Учиха отказывается выращивать руку. Не хочет забывать, не хочет отказываться от этой памяти, от своего личного наказания. Боится, что со временем забудет обо всём и вновь вступит на кривую линию, в рознь линии Узумаки. Он не сомневается, что будет жить спокойно и вполне комфортно и без руки, слабее он не станет. Наруто тоже понимает это, поэтому и не настаивает. Принимает предложение Цунаде, готовится к операции. Учиха жаждет его выздоровления намного больше чем своего. Ждёт так, как обычно десятками лет астрономы ждут комету, чтобы на минуту увидеть её огненный хвост в мутное стекло телескопа и навсегда запомнить. Учиха ждёт, когда Наруто засияет вновь. Засияет так ярко, что скроет в своей тени Саске, укроет вакуумом из тепла и безопасности. Саске пустит ему в спину жёсткие корни благодарности и безграничной преданности. Они срастутся, как одно целое, никто не будет в силах разорвать их. Они уже срослись, Саске чувствует. Последние лучи заката теряются в пшеничных волосах Наруто, искрами скачут между прядями, стекают в глаза. Наруто в его глазах как подсолнух. Тянется к солнцу на толстом крепком стебле, впитывает солнце в себя и со временем заменяет его собой. Искры в его волосах сгорают, и Саске кажется, что он горит вместе с ними. Разве гореть приятно? Ему нравится. Наруто выписывают почти на неделю раньше, чем его - спасибо Кураме, лечение быстрее и легче. Наруто мог бы попросить лиса подлечить и Учиху, но понимает, что Саске скорее отгрызет руку, предлагающую помощь, нежели примет её, поэтому помощь не предлагает. Саске молча благодарит его за это. Наруто приходит к нему каждый день, несколько часов сидит в его палате, болтает без умолку. Вся палата прованивает приправами от рамена - Узумаки заваривал его прямо здесь, чем неимоверно бесил Саске - но Учиха уже не злится. Ворчит, как обычно, больше по привычке, чем из необходимости, и Наруто улыбается ему. Учиха понимает, что каждая улыбка, которую Наруто посылает ему, должна стоить минимум половину Конохи. Саске жутко задолжал, он никогда не выберется из долгов. Слава богам, улыбки бесплатны, но, стоит признать, Учиха работал бы как проклятый, чтобы купить хотя бы одну. В левом подреберье горит целый костёр и горит так долго, что Саске сомневается в том, что он хоть когда-нибудь закончится. Саске хочет, чтобы он горел вечно. Понимает - если костёр потухнет, то он задохнётся от серого липкого пепла, сам покроется им, как обугленный, забытый всеми на братской могиле труп, порастет плесенью и кровавой коростой боли и умрёт. Он читает в глазах Наруто, что это никогда не произойдёт. Костёр разгорается, лижет сердце, лёгкие, согревает вечно холодное тело. В глазах у Саске море благодарности и три океана щенячьей преданности. Заходит Сакура, Учиха смаргивает, глаза вновь покрываются мутной пеленой холодной отрешённости. Когда он выходит из больницы, за ним следует незримый конвой АНБУ. Саске знает - это бесполезно, и понимает, что Какаши тоже знает это, но подобные меры скорее формальность, нежели необходимость. Наруто чувствует их присутствие, но делает вид, что ничего не знает. Не хочет усложнять им работу. Не хочет напоминать Саске. Сможет ли Учиха когда-нибудь отблагодарить его? Если ему скажут, что в благодарность можно умереть за Наруто, то Саске с радостью сделает это прямо сейчас. Была бы возможность - он умер бы за Узумаки дважды.