За тёмным занавесом

      В большом кабинете с бордовым стенами в удобном чёрном кожаном кресле сидел мужчина важного вида лет семидесяти. Бороду он не носил — лицо было гладко выбрито, седые волосы — короткие, а на носу сидели миндалевидные очки, за стёклами которых скрывались задумчивые глаза цвета морской волны. Напротив старика, отделяемый от него столом, на котором царил идеальный порядок, напряжённо сидел русоволосый мужчина лет сорока. Оба были одеты в мантии изумрудного цвета — форма невыразимцев. Мантия старшего мужчины отличалась золотыми вставками — он был главой отдела тайн.       — Драко Малфой? Вы хотите мне сказать, что он уже знает? Нотт, вы хотите мне сказать, что нарушили основной закон невыразимцев?       — Да, мистер Крокер, но ведь это всё и так ради Д... Ради науки! Драко силён в создании артефактов, он мне помогал, сам бы я не справился, — сказал Теодор Нотт.       — После инцидента с маховиком времени вы должны были быть уволены и подвергнуться заклинанию забвения, однако я дал вам шанс, — глава отдела тайн, Сол Крокер, был очень зол. — А теперь вы заявляете мне это!       — Да, мистер Крокер, я заявляю вам это, ведь созданные нами с Малфоем артефакты помогут нам приблизиться к разгадке тайн мироздания, вы разве считаете это бессмысленным? В любом случае, зачем нам нужна Арка Смерти, если мы её не исследуем? — Нотт спешно подбирал аргументы.       — Потому что от этой дементоровой штуковины невозможно избавиться, — вздохнул Крокер.       — Я вам говорю, мистер Крокер, если у нас есть такая уникальная штуковина, как, насколько мы все понимаем, вход в загробный мир, мы не можем упустить возможность его исследовать. Хотя бы попробовать!       — Попробовать! — Крокер рассмеялся. — Нотт, вы понимаете, какую чушь несёте? Тот студент по обмену, тоже возомнил себя всесильным перед лицом Смерти в девяносто третьем. У него был защитный амулет от тётушки, видите ли! Ну не смешно ли? Плевать Смерти на тётушкины артефакты.       — Как вы можете быть уверены в этом? Насколько я знаю, никто не знает точно, что случилось с тем парнем. Конечно, судя по найденным его записям, он действительно вошёл в Арку Смерти. Однако почему мы можем быть уверенны в том, что он мёртв? Быть может, он всё ещё исследует загробный мир, быть может, у него были какие-то причины по своей воле остаться там.        — Нотт, прекращайте это! — чуть ли не свирепо глянул на мужчину Крокер.       — Но мистер Крокер, прошу вас! — умоляющими глазами смотрел на главу отдела тайн Нотт. — Я могу заверить вас, что изготовленными нами мантии способны защитить от любого рода нечисти...       — Мальчишка вы, Нотт, мальчишка. Не понимаете, что говорите. Как вы можете быть уверены в том, что ваши мантии защитят вас от того, природа чего нам неизвестна?       — Как вам уже известно из предоставленных мною характеристик, мистер Крокер, эти мантии сшиты из кожи патронуса...       — Даже не хочу знать, каким образом вам удалось снять кожу с патронуса, но я более чем уверен, что это незаконно.       — Закона об использовании патронусов не существует, в любом случае, они не относятся к разумным магическим расам или хотя бы просто существами. Патронусы являются сгустками светлой энергии, внутренней энергии волшебника, способной защитить его от дементоров и прочих тёмных сущностей. Я сомневаюсь, что использование своей же энергии в любых целях, не нарушающих магическую конституцию Великобритании, способно являться незаконным, — Теодор Нотт продемонстрировал глубокую осведомлённость в данном вопросе.       — Ладно, ладно, в любом случае, забудьте об этом, Нотт, я не возьму на себя ответственность за исследование, исход которого очевидно летален, — заявил Крокер. — Да и ни один невыразимец не пойдёт на это.       — Во-первых, я и не прошу вас об этом, во-вторых, Энтони Гольдштайн...       — Гольдштайн? — удивлённо выпучив глаза, спросил Крокер. — Вы и его посветили в свою расчудеснейшую затею?       — Да, он тоже нам помогал в некоторой степени. Его патронус был необходим для создания его защитной мантии, и он так же принимал участие в испытаниях, — пояснил Нотт.       — Точно, испытания, — хлопнул себя по лбу Крокер. — Каким образом вы, мистер Нотт, испытывали своё изобретение, что получили полную уверенность в его эффективности?       — Разумеется, проводить испытания в полевых условиях нам не доводилось, но мы испробовали их на разных видах сущностей...       — Сущностей! — рассмеялся Крокер. — Где сущности и где сама Смерть?       — И всё же, мистер Крокер, мы втроём — я, Гольдштайн и Малфой — уверены в эффективности нашего изобретения, поэтому просим вас выдать нам разрешение на исследование Арки Смерти, — настаивал Нотт.       — Я не выдам никакое разрешение! — Крокер чуть ли не перешёл на крик.       — Хорошо, тогда вы можете организовать подотдел, главой которого буду я, соответственно я и буду нести ответственность за это всё, — предложил Нотт.       — Я не могу этого сделать без согласования с министром магии, а миссис Грейнджер этого не одобрит, тем более после вашей истории с маховиком.       — Вы не обязаны сообщать министру магии об учреждении небольшого, то есть включающего до пяти человек включительно, подотдела для исследования конкретного артефакта, — Нотт оказался юридически подкован.       — Ладно, я подумаю, — сказал Крокер. — Только сперва приведите ко мне Гольдштайна и Малфоя... Стоп-стоп-стоп!       — Извините, что, мистер Крокер? — не понял Нотт этого неожиданного "стоп-стоп-стоп". — Когда вы желаете видеть Гольдштейна и Малфоя?       — Нотт, жена Малфоя скончалась менее двух лет назад, — Крокер прищурил глаза.       — К чему вы ведёте? — Нотт напрягся.       — К тому, что заинтересованность Малфоя в вашем исследовании может быть далеко не научной, — пояснил Крокер. — Со смертями наших любимых людей нужно смириться, а не пытаться их вернуть. Бороться со Смертью — противоестественно.       — Мистер Крокер, вы Малфою не психолог, он сам разберётся, — сказал Нотт. — У всех людей есть "не научный" повод интересоваться загробным миром. Моя мать погибла, когда мне было семь лет, отец — когда мне было семнадцать.       — Да-да, конечно, — вскинул руки Крокер. — Я просто говорю, может, вам глаза раскрою, Нотт. Что ж, приведите своих коллег сюда, обсудим с вами все условия, например, запрет на попытки возвращения усопших.       — Хорошо, — Нотт вздохнул. — Когда вы желаете их видеть?       — Прямо сейчас.       — Хорошо, тогда до скорой встречи, мистер Крокер?       — До встречи, мистер Нотт.       Теодор Нотт поднялся, придвинул стул к столу, и покинув кабинет главы отдела тайн, принялся преодолевать лабиринт коридоров, поворачивая то направо, то налево. Тут не было ни души — шаги мужчины эхом разносились по помещениям. Наконец он добрался до золотых ворот, за которыми находился лифт. Ворота открылись, пропуская Нотта внутрь, затем поспешно закрылись и лифт рванул вверх. Поездка не занимала много времени — нужно было лишь подняться с девятого уровня на восьмой.       Выйдя из лифта, Нотт оказался в просторном атриуме министрества магии — помещение, от величественности которого дух захватывает. Тут, разумеется, было не пустынно — волшебники и волшебники сновали туда сюда, также, как и стаи служебных записок. Обойдя золотой фонтан, Нотт подошёл к каминам и стал в очередь, оказавшись в ней четвёртым. После того, как стоящий перед ним неопрятного вида волшебник осыпал себя летучим порохом со словами "Кабанья голова" — наверняка хотел отдохнуть после тяжёлого рабочего дня за кружкой сливочного пива — и исчез в зелёном пламени, Теодор Нотт ступил в камин, и сказав "Поместье Малфоев, графство Уилтшир", осыпал себя летучим порохом и испарился также, как и его предшественник.       Нотт вышел из камина в большой зал в поместье Малфоев. Сидевшие до этого в креслах Драко и Энтони Гольдштейн устремились ему навстречу.       — Ну что? — нетерпеливо спросил Малфой. — Получилось?       — Получилось, — заверил друзей Нотт. — Правда Крокер желает, чтобы мы втроём явились к нему как можно быстрее.       — Так пойдёмте! — взбудоражено воскликнул Драко.       — Так поздно? — неудовлетворённо протянул Гольдштейн. — Уже почти девять вечера.       — Я еле его уломал, так что нам стоит быть максимально благосклонными, — сказал Нотт.       — Да ладно, конечно идём, вот Мерлин же взбредёт в голову старику, — продолжал бубнеть Энтони, тем временем Драко уже вбежал в камин, оставив за собой лишь зелёное пламя. Теодор и Энтони последовали его примеру и буквально через минуту трое мужчин уже шагали по атриуму министерства магии прямиком к лифтам, а через три минуты стояли перед дубовой дверью, ведущей в кабинет Сола Крокера в отделе тайн.       — Войдите! — послышалось оттуда. Дверь отворилась и троица вошла в кабинет, их взглядам предстал вальяжно развалившийся в своём кожаном кресле глава отдела тайн, покуривающий трубку. Исходивший из неё дымок заставлял комнату пахнуть какими-то цветами. Кажется, колокольчиками и фиалками.       — Добрый вечер, — сказал Крокер, затушив трубку и положив её на стол. — Присаживайтесь, — пригласил он, рядом со стоящим перед ним стулом появились два идентичных первому. Малфой, Нотт и Гольдштейн уселись на них.       — Перед тем, как будет сказано хоть слово о сами-знаете-чём, вы должны подписать соглашения о неразглашении, — сказал Сол Крокер.       — Все трое? — удивился Гольдштейн. — Почему? Я же подписывал всякие договора и соглашения перед принятием на работу, полагаю, мистер Нотт тоже.       — Ага, и вы нарушили их, вовлеча в свой эксперимент Малфоя. Так что не задавайте лишних и глупых вопросов, — Крокер взмахнул палочкой и на столе появились три листа бумаги в компании трёх перьев. — Вы подпишете данные соглашения о неразглашении своей кровью.       — Кровью? — испуганно спросил Драко.       — Да, кровью, — пожал плечами Крокер.       — Таким образом будет заключён магический договор, нарушение которого приведёт к неприятным последствиям, не так ли? — предположил Нотт.       — Всё верно, — сказал Крокер.       — Это что, как у Амбридж? — Гольдштайн нахмурился.       — А что было у Амбридж? — поинтересовался Крокер.       — Чёрное перо, которым она заставляла провинившихся учеников писать некоторые слова по много раз. В принципе, обычное школьное наказание, не считая того, что пером Амбридж ты пишешь не чернилами, а своей кровью, а также написанное вырезается у тебя на руке. У некоторых даже шрамы остались, благо, я только однажды получил такое наказание — за то, что к девочкам приближался, видите ли. То есть просто сидел на лавочке с одной, там же было правило не приближаться к противоположному полу ближе, чем на сколько-то там дюймов, — рассказал Гольдштайн.       — Стоп, а когда это Амбридж в Хогвартсе работала? Не припомню, — задумался Крокер.       — Когда мы все на пятом курсе были, это, кажется, 95/96 учебный год, — сказал Драко.       — Ах, точно, её же тогда назначили на пост генерального инспектора Хогвартса, когда Фадж вёл себя как конченый эльф и пытался всячески дискредитировать Дамблдора, вот я старый болван! — хлопнул себя по лбу Крокер. — Нет-нет, это совсем не так, как описал мистер Гольдштейн наказание у Амбридж. То, что вы сейчас сделаете — обыкновенный ритуал подписания магического договора кровью. Вам необходимо уколоть ваши указательные пальцы левых рук, выдавить каплю крови на пергамент и расписаться. Всё очень просто.       — Превосходно, Мерлин, — Драко закатил глаза и с помощью палочки и заклинания для заострения конца оной намеревался уколоть тот палец, который было необходимо по словам Крокера.       — Мистер Малфой, подождите! — прервал его пожилой волшебник. — Вы собираетесь подписать собственной кровью документ, который даже не прочитали?       — Ой, — только и промолвил Драко.       — Я сейчас прочитаю, — сказал Крокер. Это было обычное соглашение о неразглашении конфиденциальной информации, прочтение которого заняло у главы отдела тайн около семи долгих и нудных минут.       — Всё ясно? Вопросов нет? — спросил он после этого.       Трое мужчин перед ним покачали головами.       — Тогда приступайте, — сказал Крокер.       По капле алой крови падает на каждый из трёх листов пергамента. Малфой, Нотт и Гольдштайн старательно выводят свои подписи, пока та не засохла. Из-за подписания документа кровью факт его подписания кажется тревожным, однако в этих бумажках страшного ничего нет.       — Отлично, — Крокер собрал договора, засунул их в один из ящиков своего стола и приступил к объяснениям: — Так как я не собираюсь брать на себя ответственность за затеянную вами экспедицию, в отделе тайн будет учереждён подотдел на особых правах, главой которого станет Теодор Нотт. Вам лишь необходимо поставить тут свою подпись, документы уже готовы, мистер Нотт, — Крокер достал листок пергамента из воздуха и положил перед Теодором.       — Опять кровью? — спросил тот.       — Нет-нет, обыкновенными чернилами, — успокоил его Крокер и заставил перо с чернильницей появиться на столе.       Нотт поставил подпись.       — Под особыми правами имеется ввиду во-первых то, что подотдел не будет находиться под моей ответственностью ни на грамулечку, а также то, что я сделаю очень неправильную вещь — позволю не невыразимцу формально работать в отделе тайн, — продолжил свою речь Крокер. — Однако так как Арка Смерти всё равно находится в моей юрисдикции, для вашего организации будут действовать такие правила, как скажу я.       Гольдштайн и Нотт глубоко вздохнули. Кажется, Сол Крокер хочет серьёзно ограничить их исследования. Драко Малфой же не особо понимал, что всё это значило. Тем временем глава отдела тайн вытащил из воздуха новый документ и принялся его читать вслух. Кроме уже сказанного прежде и прочих формальностей, там содержались такие пункты, как "не вступать в спор со Смертью" и "не пытаться вернуть к жизни почивших".       — А что, так можно было? — спросил Драко.       — Понятия не имею, — сказал Крокер.       После того, как всё нужное было подписано, Крокер извлёк три ключа и после небрежных слов "это от комнаты смерти" хлопнул в ладоши и подытожил: — Вот и всё.       — Мы можем идти? — с опаской спросил Нотт.       — Именно. И приходить на ваше рабочее место в любое время дня и ночи, — сказал Крокер.