О похождениях Зевса

      Темное небо расстилается над Нью-Йорком. Свинцовые тучи наливаются чернотой, гремят раскаты вездесущего грома, сверкают слепящие всполохи молний. Зевс негодует, оторванный от царствования на Олимпе. Громогласно шумит свод, следуя воле властителя над небом и землей. Вторит ему ветер, подгоняющий тучи. — Похоже, сегодня будет серьезный ливень, — доставая телефон из кармана хмурится девушка. Она поднимает голову, вглядываясь в серую мглу поднебесья. Собеседница сидящая напротив, в небольшом придорожном кафе, щурится отвлекаясь на звук приходящего сообщения. — Вон как облака стягиваются! — Да, а еще федералы по управлению в чрезвычайных ситуациях сообщили, что будет как минимум шестибалльный шторм. — вторит другая, размазывая по крану капли от дождя, стекающего через козырек кафешки. — Ой, кажется полило! Пойдем скорее внутрь, вызывай такси!       Девушки шумно сгребая свои пожитки в небольшие сумочки, заспешили скрыться за надежными дверями кафе…

На Олимпе

      Зевс величественно восседает на троне, окруженный призраками слуг, что будто в легкой дымке отошли на покой. Царствие его велико, да обветшало за долгие годы беспробудного сна. Отошли боги на покой, забирая с собой контроль да дары свои людям. Врата заросли, зачернели от времени, хотя если приглядеться — все также блестят золотом из-под замшелых листьев, выглядывая сияющим металлом. Громовержец щурит широкие брови, приподнимается на локтях. Тело его всё так же велико и красиво, будто слепленное из мрамора. Густая борода закрывает подбородок, длинные светлые волосы свободно свисают с могучих плечей. Всё стражи, с закрытыми глазами, замерли в одном положении.       Не стерегут врата Олимпа богини Горы, не стоят по стойке смирно Куреты, прикрытые выкованными щитами, даже верный орел, сидящий подле него, прикрыл свои зоркие глаза, чуть припустив голову.       Разгневался бог. Вскинул молнии, танцующие под ладонями, да закричал во все горло, желая пробудить ото сна весь Олимп. Не сработал призыв Зевса. Еще пуще рассвирепев, махнул он рукой, выпуская молнии, что тут же, в странной пляске затрещали в облаках, почерневших в один миг.       Зевс выдохнул, пытаясь отрезвить разум. Повернув голову, наткнулся взглядом на жену свою — Геру. Как и всегда, сидела богиня подле мужа. Белолицая, румяная и совсем юная. Кудри её волнами Леты струились по худеньким плечам, пухлые губы были сладко приоткрыты в одурманенном сне. Восхитился Зевс своей ревностной супругой — настолько беззащитна и мила была она в непробудном сне. Словно позабыв о всех выходках, он замер, теряясь в низменных желаниях, что одолевали его всякий раз, как влюблялся он в земных дев и богинь. Как было раньше и с Герой.       Сморгнул наваждение громовержец, пытаясь унять треск в груди. Встал с трона, потирая сильные руки. Прошелся по своим владениям, оглядывая каждого застывшего статуей.       Не найдя и одного, кто бы мог ответить на вопросы, Зевс тяжело вздохнул. Грудь его грузно колыхнулась, тучи завибрировали, чуя отголоски ярости своего повелителя. Не оставалось иного у громовержца, как спуститься к брату, дабы проверить что твориться в подземном мире и узреть наконец ответы. В царствии Аида и впрямь было поживее. Души сновали по темным гранитам, забивались в холодные углы своих вечных камер, однако единственным, что мучило их всех было забвение и… скука. Мучители их застыли подобно нимфам, окружавшим Олимп. Так же замер и Аид, взирая в пустоту, с сидящей около него Персефоной. Замер и Зевс, не ожидавший такого исхода. Тени потянулись к богу. Мертвые души шаркали в его сторону, корячились от исходящей от него жизни, от бурлящей божественной крови в его венах, костлявыми пальцами стараясь зацепиться за подолы его хитона. Одним ударом оглушил их громовержец, брезгливо отряхивая золотые шелка.       Решив перестраховаться, бог медленно спустился еще глубже, в Тартар. Тройной мрак сгущался там, опоясывая запертых великанов. Картина повторилась. Титаны спали, словно младенцы и Зевс выдохнул со спокойствием. Это явно было не их рук дело и как поистине обстоят дела никто не знает. Кивнув своим мыслям, громовержец вернулся на Олимп, потирая мужественное лицо. Застывшая жена мозолила глаза, вызывая одновременно необузданное вожделение, тяжелую печаль, связанную с её сном и радость, по той же причине. Гера молчала и её немота выглядела столь завораживающе, столь лавского и непринужденно, что Зевс скупо пожелал чтобы дражайшая супруга оставалась в таком положении как можно дольше.       Спускаться к смертным бог не посчитал нужным в данный момент. Слишком высоко было его волнение. Слишком тяжела ноша незнания и слишком обострились все его чувства за время, которое он провел в царствии Морфея.       Кровь забурлила под тугой кожей, натянулись жилы вен. Зес вытянул шею, звериными глазами ловя каждый вздох жены. Он смотрел на её трепыхающуюся грудь, с проступающим силуэтом сосков сквозь тонкий хитин. На изнеженные руки, тонкие пальцы со множеством золотых колец, что дарил ей муж. Видел, как её моложавое лицо, без единой складочки мерно лежало на плече, откинутое на спинку трона.       Его пальцы до хруста сжали золотые подлокотники, что с треском переломились от силы бога грома. Зевс поднялся, нетерпеливо уменьшая расстояние меж ними. Одним движением развернув трон, он поднял жену на руки, утыкаясь носом в основание её шеи. На миг, Зевсу почудилось, что на аккуратном лице Геры выступила улыбка, однако спустя мгновение он уже был уверен, что ему почудилось.       Окидывая ревностным взором помещение забитое спящими богами и полубогами, громовержец подавил волну возбуждения требующую взять женщину здесь и сейчас. Пусть никто и слова бы не сказал, Зевс всё равно понимал, что не пристало главной среди богинь придаваться разврату у всех на глазах. Слишком очеловечивает, загрязняет образ Геры. Это он, Зевс может показываться в любом виде, не боясь ни осуждений, ни насмешек. Он, но не Гера.       Прошло не больше минуты, прежде чем громовержец наконец донес супругу до ложе, однако для него это было подобно вечности. Грубости всегда нравились богине в постели и сейчас это было как нельзя кстати. Резким рывком стянув тонкий шелк, Зевс припал губами к мягкому телу. Впиваясь губами до посинения, он заново проводил уже известные дорожки из поцелуев по выпирающим ключицам, скулам, вискам, ложбинке между грудей. Женщина неожиданно заворочалась, податливо выгибаясь телом навстречу его ласкам. Зевс прикусил её шею, тут же одаривая место покраснения трепетным вниманием. Руки Геры обвились вокруг его шеи, сжимая в тугие тиски. Громовержец обдал богиню жарким, тяжелым дыханием, заставляя поежиться от нарастающего возбуждения.       Её красивые, ореховые глаза резко раскрылись. Длинные изогнутые ресницы затрепетали, когда Зевс грубо оказался внутри. Впившись пальцами ему в спину, богиня охнула, чувствуя жар внутри себя. Огонь в момент их соединения словно распоясывал обоих, заставляя Зевса стискивать светлую кожу на бедрах жены, оставляя на месте пальцев темнеющие синяки, а Геру шумно двигаться в такт громовержцу, заглушая собственные, надорванные стоны в широкой груди супруга. — Как же долго я этого ждала… — тихо просипела богиня, поднимая влажные глаза на лицо Зевса. Он застыл, всего на миг, но этого хватило, чтобы Гера отвернулась, украдкой смахнула слезу и вновь застонала, когда муж сильно двинулся внутри нее, заставляя притупленные годами бабочки в животе вспархивать, волнуя бессмертную душу.       Уже много позже, лежа на белоснежным простынях, Зевс медленно гладил голову Геры, пропуская сквозь пальцы её темные волосы, заставляя морщиться красивое лицо каждый раз, как он задевал еще чувствительную кожу на шее. Бог чувствовал как мягкие груди богини трутся о его тело, ощущал длинные руки, обернутые вокруг его живота, такие тонкие запястья, что казалось их можно переломить малейшим движением. Гера подняла голову, натыкаясь на нежный взгляд мужа. — Я не помню когда ты в последний раз смотрел на меня таким взглядом. Лет триста назад? — хмыкнула Гера, опускаясь обратно на плечо мужа. Зевс нахмурился, рука застыла в мягких волосах. — Продолжай, — бог почувствовал улыбку жены, когда она щекотно уткнулась носом в ложбинку у его плеча. — мне нравится когда сам громовержец пропускает пряди волос через пальцы. Выглядишь краше Аполлона.       Зевс недовольно выдохнул, но просьбу, а скорее требование супруги выполнил. Так и лежали. — Что ты имела ввиду, когда говорила, что долго этого ждала? — нарушил тишину громовержец, чувствуя как дыхание Геры становится ровным. Она тут же вскинулась, прогоняя зачатки сна. — А что это может значить? — дерзко изогнула губы в подобии злой улыбки богиня.       Зевс приподнялся, беря супругу за шею. Та удивленно пискнула, но в следующее же мгновение высокомерно задрала подбородок. — Может то, что после всех клятв, что ты преподносил мне до и во время свадьбы, ты спокойно спускался и крутил романы со смертными? — сощурилась Гера. — Или то, что после каждой измены, ты приходил обратно, как ни в чем не бывало, ложился рядом, пока я пыталась подавить всхлипы и рвущиеся из груди слезы? О, или может, что ты не прикасался ко мне после рождения Гебы? — Что ты хочешь этим добиться? — Зевс начинал злиться и всё сильнее стискивал податливые волосы супруги в кулак, однако казалось это ее ни чуть не волновало. — Я хочу, чтобы ты знал, что мне больно, Зевс! — она пихнула его в грудь, но он не шелохнулся. Богиня вновь ударила его кулачком, потом вновь и вновь… Пока громовержец не перехватил её запястья, сжимая их в одной руке и заводя жене за голову. Он быстро склонился, припадая к её губам, скользя в жарком поцелуе. — Чем я всё это заслужила?       Богиня плакала, а Зевс сухими губами ловил каждую её слезу, бережно поддерживая голову жены свободной рукой. Они никогда не говорили на эту тему. Зевс не хотел поднимать шторм, а Гера увязшая в ревности могла лишь мстить многочисленным любовницам к которым проявил внимание бог грома и молний. Сейчас, в этот самый момент, словно пробка, все невысказанные претензии, обиды и боль, вылетали из Геры подобно шампанскому. Зевс молча слушал её, сжимая в железных объятиях. — Почему? Почему! Почему?! — кричала богиня, словно змея выгибаясь в крепких руках мужа. — Чего тебе не доставало? Я могу дать тебе, что угодно! Только скажи… только скажи… — Ты сама всё знаешь, Гера. — склонил голову Зевс, не решаясь заглянуть в заплаканное лицо. — Мойры предсказали… — Я помню всё, что они предсказывали! — перебила мужа богиня. — Я помню и про полубогов и про героев, но почему именно ты должен быть отцом каждому из предсказаний?       Зевс не знал, что можно на это ответить. Сказать правду? Что он изменяет Гере лишь из собственных желаний? Сказать, что женское тело вызывает в нем такие бури, что стихии и не снились? Что они имеют над ним непозволительный контроль? Нет. Это разобьет ей сердце и пусть Гера и имеет свои недостатки, так поступить с собственной женой было выше сил верховного бога. — Я больше не забуду о тебе. — твердо говорит Зевс, теряясь в болезненных глазах супруги. Она не верит, яростно мотая головой. — Клянусь водами Стикс. Не забуду…       Он отпускает её руки, что тут же притягивают его ближе, заставляя сгибаться почти пополам чтобы обнять хрупкое тело жены. Гера содрогается от всхлипов, а Зевс молчит, вспоминая когда в последний раз видел и видел ли вообще как плакала богиня. Что ж, отныне он не оставит её без внимания, уж слишком дорого это обходится. Но кто говорил, что соития с другими женщинами останутся в прошлом? Зевс целует её мокрую щеку, щетина колит кожу и женщина грустно улыбается. Громовержец ложится обратно, укладывая богиню на свое плечо. — А нужно было всего лишь поговорить… — рассеяно шепчет бог, находя ладонь супруги под простынёй. — Я всё еще хочу убить тебя за тех смертных, — дерзко заявила царица Олимпа, целуя мужа в грудь. — Знаешь, ты тоже не образец покорности и кротости, дорогая, — сдавлено улыбнулся Зевс, припоминая случай с восстанием, где роль главного зачинщика занимала никто иная как Гера. — Забудем всё, что было до, — смилостивилась богиня, даря очередной жаркий поцелуй мужу. — Прямо таки всё? — игриво засмеялся громовержец. — Это будет не просто, учитывая количество наследников. — Гера нахмурилась при упоминании бастардов, но смолчала. — А теперь, если ты успокоилась, предлагаю обсудить ситуацию в коей мы оказались.       Гера вопросительно подняла бровь и Зевс пустился в увлекательный рассказ о странном сне подданных и братьев с сестрами.       Пожевав губами, Гера задумчиво забарабанила пальчиками по груди супруга. Зевс молчал, глядя на красивое лицо жены, что украшалось флером раздумий. Громовержец тоже пустился в размышления, однако ничего дельного на ум не пришло. — Значит, ты еще не посещал землю? — вопрошала богиня, принимая серьезный вид. Зевс отрицательно покачал головой, крепче прижимаясь к теплому телу супруги. — Тогда, на повестке у нас вопрос о посещении смертных. Нужно узнать являются ли они заложниками Морфея, связанны они с этим, или ничего не знают. Так же, следует узнать что и сколько мы пропустили. — Так и поступим, — прикрыл веки царь Олимпа, расслабляя мышцы в теле. Глубокая складка залегшая под бровями разгладилась, голова коснулась мягких перин и Зевс уже будучи на гране сна прошептал. — только завтра…