#OnlyYou

      Первое, что услышал Драко, когда вернулся с работы домой, — смех. Переливающийся по комнатам его необъятного дома. Далёкий — доносящийся из кухни вместе с запахом горячего ужина — но такой звонкий и искренний, что его губы сами собой растянулись в мягкой улыбке. Настолько яркий, что его свет заставил забыть об опустившейся на плечи усталости рабочих будней.       Лира.       Юная принцесса, подарившая Драко самое невероятное счастье. Смысл жизни, заключённый в годовалой малышке со стальными глазами и не менее стальным характером. Напоминание, ради кого он готов перевернуть весь чёртов мир. И не раз уже переворачивал.       Небрежно скинув бумаги на кресло в прихожей, Драко прошёл по коридорам — услужливо подчинился навигатору смеха и тихого голоса. Её голоса.       — Лира, съешь ещё чуть-чуть, а потом получишь печенье. Скоро придёт папа…       — Нет… папа! — Лира вскинула крошечную ладошку, выронив при этом ложку с ужином и обрызгав им поверхность мраморного стола и сидящую рядом девушку, когда в дверном проёме появился вышеупомянутый глава семьи.       — Да, папа. — Она улыбнулась, вернула столовый прибор в руку девочки и принялась вытирать капли супа-пюре. Драко пытался думать о том, что причиной скопившейся во рту слюны стал именно его пряный аромат, но врать самому себе — всё равно, что гнаться за собственной тенью. Бессмысленно. Как бессмысленно и отрицать то, как сильно он влюблён в няню дочери.       — Нет, папа! — Лира снова замахала ложкой и указала куда-то за её спину. Ещё секунда, и карие глаза наконец встретились с его взглядом. Пухлые губы приоткрылись в нежной улыбке, а веснушки на юном лице приветливо сверкнули.       Гермиона Грейнджер.       Какие звёзды стоило благодарить или проклинать за тот день, когда она появилась на пороге его дома и навсегда забрала его покой? Кому продать душу за то, чтобы это никогда не заканчивалось?       — Мистер Малфой. — Она проследила за тем, как Драко пересёк кухню и подошёл к дочери. Он подхватил её на руки и под неугомонный смех осыпал поцелуями её щеки и серебряные волосы, собранные в пучок на макушке. — Вы сегодня рано.       — Да, решил провести побольше времени с… — Он опустил глаза на Гермиону и замер. Только сейчас Драко понял причину веселья Лиры. Простая белая футболка девушки промокла на груди и прилипла к коже, и сквозь ткань проступили контуры кружевного лифа и затвердевшие от прохлады соски. Он шумно выдохнул через нос — вместе с углекислым газом попытался вытянуть из головы мысли о ней под розовым светом. Всегда таким мягким и невинным. Скрывающим лицо, но не изгибы, которые он бы никогда не перепутал ни с какими другими.       Когда Гермиона проследила за его взглядом, её щёки вспыхнули пунцовым смущением, а руки вскинулись вверх в попытке спрятать реакцию тела от глаз работодателя.       — Простите, — она поднялась из-за стола, — Лире сегодня доставляло особенное удовольствие брызгаться в меня за ужином. Мистер Малфой, я не ожидала вас так рано, поэтому даже не успела…       — Гермиона, всё в порядке, тебе не за что оправдываться. — Драко несколько раз кивнул головой и вновь вернул своё внимание к дочери на руках. — И мы ведь договорились, что ты будешь называть меня Драко.       Их разделяли всего — целых? — девять лет. Можно подумать, небольшая разница, но, видимо, Гермионе в двадцать один год тридцатилетний Драко казался совсем стариком. Ещё одна причина, по которой ему стоило забыть о своих чувствах: юным девушкам интересны парни их возраста, а не отцы-одиночки, чьи жёны после рождения ребёнка сбежали и устроили новую жизнь, не вспоминая о прошлой семье и по самую макушку окунаясь в новые отношения с нищим художником-самоучкой. Драко редко вспоминал об Астории и уважал её выбор, ведь останься она, он никогда бы не познакомился с Гермионой и не влюбился по-настоящему. И бесповоротно. И безответно.       Когда она поднялась наверх, чтобы сменить промокшую одежду, он вернул Лиру на стульчик и под её недовольные возгласы принялся накрывать на стол. Готовка не входила в обязанности Гермионы, но дом каждый раз радушно встречал его ароматом горячего ужина.       «Мне совсем не трудно, — объясняла она, когда Драко в сотый раз просил её оставить это дело доставке. — Мама всегда говорила, что нет ничего лучше домашней еды», — добавляла Гермиона резко потускневшим голосом. Её родители погибли, когда девушке едва исполнилось семнадцать, и с тех пор она осталась предоставленной самой себе. Сама поступила в Лондонский колледж экономики, получив грант, покрывающий половину стоимости обучения. Сама снимала крохотную квартирку в Элтеме, которую делила с рыжим котом. Сама откликнулась на вакансию няни и каждый день после учёбы приходила в его дом, сменяла дневную няню Молли, которая в своё время вырастила и его самого. Сама отказывалась принимать премии, которые Драко пытался ей всучить. Сама возвращалась домой, открывала OnlyFans — платформу с платной подпиской для продажи эротического контента — и обнажала перед дюжиной подписчиков своё тело. Всегда сама. Он не понимал, злило его или восхищало её безудержное желание наотмашь ударить по руке помощи и самой всего добиться в этой жизни. Даже таким путём. Особенно таким путём.       Поток сознания прервали едва слышные шаги на лестнице. Гермиона всегда двигалась тихо — уже выработанная привычка, чтобы не прервать обеденный сон Лиры или важный телефонный звонок Драко. В кухню она вошла уже в сухой (к его сожалению, но он в этом никогда не признается) футболке и с распущенными волосами. Эти буйные каштановые кудри с первых дней её появления в доме стали любимым развлечением его дочери. Гермиона вошла в их жизнь, когда Лире едва исполнилось четыре месяца, и с тех самых пор стала полноценным членом семьи: у неё хранилась собственная связка ключей, ей принадлежало парковочное место в большом гараже и отдельная комната на случай непредвиденных ситуаций — она оставалась в ней всего пару раз, когда Драко, повинуясь воле матери, отправлялся на свидание с очередной охотницей за деньгами, — Гермиона знала коды от всех сейфов и даже его кредитных карт. Никаких секретов от юной девушки, хранившей так много тайн, владельцем одной из которых волею случая стал он сам.       — Как дела у Живоглота? Что говорят ветеринары? — спросил Драко, когда она вернулась к ужину и опустилась на стул слева от Лиры, в то время как он сам сидел справа. Так его малышка служила проводником между ними. Она по-прежнему угрюмо ковыряла овощи и мечтательным взглядом смотрела на островок, где прятались её драгоценные сладости. Иногда Драко радовался тому, что она ещё не умела говорить связными предложениями, потому что в недалёком будущем это грозило обернуться бесконечными тирадами и требованиями предоставить ей желаемое печенье.       — Говорят, что он просто очень любит есть, — с улыбкой ответила Гермиона. — Его посадили на диету, и теперь меня каждый раз встречает пара голодных, жалобных глаз.       — Вот таких? — Драко кивнул головой в сторону малышки. Она театрально вздыхала и по очереди смотрела то на отца, то на няню, ожидая, что кто-то из них обязательно растает. Когда никто не поддался на провокации, девочка снова горестно опустила ложку в суп и поморщилась. — А с колледжем всё хорошо?       При упоминании учёбы глаза Гермионы загорелись ярким светом — он никогда прежде не встречал человека настолько преданного своему делу. Любому. За совместным ужином, ставшим уже традицией, она восхищённо делилась подробностями последних лекций и полученных там знаний, попутно следя за тем, чтобы Лира не окунула руки в кашу или суп. Чуть позже, перед самым уходом, они по обыкновению долго обсуждали внутреннюю экономику разных стран — его дочь в это время цеплялась ей за ноги и невнятно просила остаться. Иногда, когда крики девочки грозились просочиться за забор к соседям, Драко сам отвозил Гермиону домой, и они рассуждали о машинах и выхлопах газа в атмосферу, пока Лира рассматривала проносившиеся мимо деревья и бродячих кошек и собак.       Каждый раз он забывал о разнице в возрасте и каждый раз ловил себя на мысли о том, как сильно не хотел высаживать её у лестницы потрёпанного здания, где на балконе второго этажа мужчина снова и снова прятался от надоедливой семьи с сигаретой в руках.       — Вы ведь помните, как я рассказывала вам о мистере Снейпе? Сегодня он провёл сложный внеплановый тест, но тот был таким увлекательным, что я уже записалась на его предмет в следующем семестре. Хоть этот профессор и недоволен чем-то большую часть времени, знания он даёт просто потрясающие.       Драко не смог сдержать смех.       — Ты так воодушевлённо говоришь о колледже, что мне самому захотелось там учиться. — Он поймал её мягкую улыбку и продолжил: — Уверен, тебе должны отправлять донаты за то, что ты так ярко их рекламируешь.       Чёрт. Донаты. Драко осознал сказанное, только когда Гермиона едва заметно дёрнулась и опустила взгляд на тарелку.       Он всё чаще размышлял о том, что привело её к подобному образу жизни — обнажать тело на камеру за деньги. Был ли это лишь интерес, хобби или то, что она делала от безысходности? Ему всегда казалось, что он платил достаточно, — больше, чем предлагали любые другие семьи, — но неужели ей настолько не хватало на жизнь? И каждый раз Драко порывался ненароком раскопать правду, но вовремя останавливал себя. Гермиона не оценит вмешательства в её жизнь. И точно не будет счастлива узнать о том, насколько глубоко он уже вмешался.       Едва она открыла рот, чтобы ответить, её перебил звон металла по полу. Они оба перевели взгляд на Лиру, которая радостно смотрела в ответ, ничуть не смущённая столь пристальным вниманием к своей персоне. Виновная во всех грехах, а вернее, в столь нежеланном ужине, ложка лежала у ножки стула — Драко отодвинул его и наклонился только для того, чтобы в этот же момент Гермиона тоже резко опустилась и громко ударилась своим лбом об его. Вскинув руку к лицу, она подняла голову, и ему показалось, что его снова связали и бросили на дно, — так сильно Драко пленили карие радужки. Каждый раз одно и то же — он смотрел ей в глаза и добровольно тонул. Только на этот раз всё ощущалось совсем иначе, гораздо глубже, интимнее, словно весь внешний мир растворился и остался лишь её взгляд, едва растянутые в улыбке губы и… проклятый звонок её телефона.       Быстро отведя глаза, Гермиона нажала на кнопку ответа и поднесла телефон к уху. Магия рухнула, где-то на периферии зрения недовольно завозилась в детском стульчике Лира. Столь резкое прекращение развернувшейся перед ней пьесы заставило её вновь вернуться к грёзам о заветном сладком.       — Алло… Здравствуйте! Да, мне удобно говорить, не переживайте… — Гермиона звучала неуверенно, даже слишком, что заставило его напрячься. Очевидно, на другом конце линии находился кто-то важный. — Да, десять тысяч фунтов. Постойте, но вы же говорили, что я могу оплатить в конце мая, а сейчас только начало апреля… Да, я понимаю… Новые правила…       С каждым произнесённым словом она становилась всё тише, голос дрожал — Драко шумно сглотнул. Он с трудом заставил себя оставаться на месте, не сорваться, не подлететь к ней и не разобраться со всеми выпавшими на её плечи трудностями.       — Да, я всё оплачу в понедельник… Нет-нет, всё хорошо…       Не хорошо. Даже Лира, услышав расстроенный тон Гермионы, притихла и хмуро смотрела то на отца, то на няню. Его дочь тонко чувствовала, как же нехорошо в тот момент чувствовала себя Гермиона.       Первое, что заметил Драко, когда девушка вернула телефон на стол, — влагу в её глазах. Таких ослепительных, что было трудно дышать, таких глубоких, что утонуть в них казалось благословением, таких полных боли, что кололо сердце. Она быстро накинула на лицо приветливую маску и встряхнула пружинистыми локонами.       — Неожиданный поворот. — Губы Гермионы растянулись в совсем невесёлой улыбке. Поймав взгляд Драко, она покачала головой и добавила: — Всё хорошо, ничего такого, с чем я бы не справилась. Я, пожалуй, поеду домой. — Она отодвинула тарелку и под возмущённые вопли Лиры начала медленно подниматься из-за стола. Затем потрепала девочку по пучку на макушке и наклонилась на прощание обнять её. — Не обижайся, завтра мы будем играть весь день, обещаю.       — Если у тебя проблемы с деньгами, я могу помочь. — Драко протянул к ней руку, словно хотел погладить ладонь, но вовремя передумал и вернулся к изучению содержимого тарелки Лиры. Он давно понял, что любые финансовые предложения она будет отвергать снова и снова. Только не так. Только не ставить её в неловкое положение. Только не показывать ей свою власть и возможности.       — Всё хорошо. Увидимся завтра.       Когда в коридоре едва слышно хлопнула входная дверь, Лира, которая обычно закатывала истерики, задумчиво изучала лицо отца. А он не прекращал размышлять.       Драко дождётся ночи. Ночью всегда становилось проще. В розовом свете она принимала протянутую руку помощи, хоть и несколько раз писала, что не заслужила донаты подобной суммы. Будь его воля, он отдал бы ей всё. Всё, вплоть до сердца. Или его в первую очередь.

***

      23:30       Убаюкав Лиру сказкой о волшебнице, на драконе улетевшей из опасного замка, Драко решил рабочие вопросы его строительной компании и на экране ноутбука кликнул на уже знакомый сайт в сохранённых вкладках.       Логин: draconisater       Словно по будильнику, он каждый раз заходил на её аккаунт в одно и то же время. Как раз к самому началу, когда Гермиона только скользнула на подушки, развела ноги в стороны и затанцевала пальцами по бёдрам — чёрт, как же он хотел, чтобы это были его пальцы, — поднималась выше, по животу, по рёбрам с инициалами родителей, навсегда запечатанных на её коже, и достигала пояса кружевного бра. Того самого, чьи контуры просвечивали сквозь промокшую футболку. Ярко-розовый, в свете её лампы казавшийся почти чёрным, похожий на многие другие её наряды. Она явно отдавала предпочтение кружевам, идеально подчёркивающим её достоинства: небольшую, но упругую грудь и лоно, в которое Драко с удовольствием бы проник глубоко и надолго.       В домашних брюках сразу стало тесно. Он лениво положил руку под резинку и приспустил её, освобождая наполовину затвердевший член. Если Драко так реагировал на неё в режиме онлайн, что случилось бы, если бы он только смог увидеть всё это вживую… Мечты об этом заставили его смочить слюной ладонь и несколько раз провести ею по всей длине. Затем скрутить пальцы в полукольцо и сжать уже напряжённую плоть — с его губ сорвался тихий стон. По ту сторону экрана Гермиона спустила по плечам лямки бюстгальтера и обнажила верхушки грудей, так плавно танцуя в ритме едва слышной музыки на заднем плане.       К счастью, на трансляции обычно находился он и больше никого. Драко каждый раз благодарил небеса за то, что за её аккаунтом следило чуть больше десятка человек, которые довольствовались одними лишь фотографиями в довольно скромных кружевных комбинациях и невинных позах. Видимо, в такой поздний час все они уже давно спали в своих постелях рядом с жёнами. Самое сладкое доставалось только его глазам, рукам и жаждущему члену. Казалось, и Гермиону наличие лишь одного зрителя полностью устраивало — она чувствовала себя комфортно и очень-очень-чертовски раскованно. Её пальцы опустились на ткань трусиков и сдвинули их в сторону, явив его взгляду идеальную влажную киску. Когда она раздвинула половые губы, его ладонь принялась двигаться чуть быстрее, дыхание сбилось, а на висках выступили первые бисеринки пота.       Господикаконапрекрасна.       После долгих минут мягкого поглаживания возбуждённого лона и скольжения по клитору, она отняла ладонь, которая в следующий миг скрылась над экраном — Гермиона никогда не показывала лица, но он всё мог додумать сам: пухлые губы обхватывают пальцы, ловкий язык слизывает с них влагу, тонкая ниточка слюны тянется в след за отведённой рукой, когда она задумчиво выбирает, чем порадует себя — его — сегодня. Гермиона остановилась на розовом дилдо в цвет её белья и мягкого света лампы. Покружила им по соскам и поднесла ко рту. Его ладонь задвигалась ещё быстрее, челюсть опустилась, чтобы втянуть больше воздуха, которого стало так мало, так недостаточно.       Секс-игрушка проследила путь от груди к клитору, несколько раз обвела его и опустилась ниже, к половым губам, которые она уже раздвинула свободной ладонью. Ещё секунда, и розовый кончик погрузился в её жаркое влагалище, громкий стон сопроводил гладкое проникновение. Вернее, стоны. Драко откинул голову назад и грязно выругался, не прекращая скольжения. Эта девушка просто сведёт его с ума, а он лишь скажет ей за это спасибо.       Гермиона принялась быстрее двигать рукой — он ни на секунду не отставал от её ритма. Чертовски подходящего ему ритма. Они идеально совпадали, Драко понял это уже давно. Оба предпочитали долгие прелюдии, оба выводили узоры на коже, оба не скрывали стонов возбуждения. Даже кончали в одно и то же время.       Прямо сейчас.       В последний раз проведя пальцами по длине, Драко почувствовал, как на живот ему выплеснулось накопленное освобождение. Густое и горячее, обильное и лишающее способности мыслить. Ему оставалось лишь хватать ртом воздух и слушать её стоны. Внезапно — Драко сначала подумал, что ему это показалось, — с губ Гермионы сорвалось только одно слово, которое перевернуло весь его мир с ног на голову. «Драко», — задыхаясь, прошептала она и в последний раз содрогнулась, а затем, словно осознав сказанное, вскинула ладонь к лицу. Он представил, как она заткнула рот, словно боялась выпустить ещё хоть что-то.       Драко никогда не забудет этот шёпот, никогда. Вытащит его из головы, опустит в прозрачный флакон и будет доставать, чтобы вновь и вновь пересматривать момент, когда Гермиона Грейнджер впервые назвала его по имени. Не в обыденной жизни, нарезая овощи для ужина или собирая Лиру на прогулку, не после того, когда он попросил-потребовал не называть его «мистером Малфоем», а в такой интимный момент её освобождения и его полной капитуляции перед ней.       В голове так много мыслей и одновременно пусто, что Драко даже не успел осознать, как нажал на кнопку «Отправить донат» и перевёл ей десять тысяч фунтов — ту самую сумму за семестр в Школе Экономики. И тут же мысленно — а затем и физически — ударил себя кулаком по лбу.       Чёрт возьми.       Только бы она не догада… Он поднял голову как раз в тот момент, когда на её ноутбуке прозвучал звук зачисления средств, и в след ему резко поднялась её грудь.       Три, два, один.       Гермиона резко выдохнула и покинула трансляцию.       Блядь.

***

      В тот момент, когда, стоя утром на кухне в одних спортивных штанах, Драко наконец принял тот факт, что чертовски облажался и уже придумал достойное объяснение всему случившемуся, в замочной скважине входной двери прокрутился ключ. Он благодарил бы небеса, если бы это оказались обычные грабители, но именно в этот день удача повернулась к нему широкой спиной и в придачу показала неприличный жест.       В коридоре сначала послышался шорох — Гермиона никогда не ходила по дому в обуви, только в нелепых, но в то же время милых носках, — а затем приближающиеся шаги. Она уверенно двигалась к нему, словно чувствовала его присутствие в одной из тускло освещённых светом восходящего солнца комнат.       Когда мозг Драко в экстренном режиме принялся генерировать отговорки и контраргументы, а он сам попытался принять непринуждённую позу, на пороге появилась её маленькая фигура. С растрёпанными прядями, напоминавшими буйные лианы. Такими же, как и обычно. Всё в ней не отличалось от прежней Гермионы Грейнджер, только под глазами притаились тёмные круги. Увидев его обнажённый торс, она немного смутилась, но не остановилась.       — Доброе утро… Драко. — Гермиона приблизилась к островку и опустила на него сумку со сменной одеждой и парой книг, которые читала во время обеденного сна малышки. — Лира ещё спит?       Драко нахмурился. Какого чёрта? Может, она пришла, чтобы уволиться? Может, Гермиона готовилась к тому, чтобы закатить скандал? Может, вот сейчас она заявит, что он не имел никакого права вламываться в её личную жизнь за пределами оговорённой работы?       Но она принялась за обычную рутину: вытащила из шкафа пачку каши, затем небольшой сотейник и поставила его на плиту. Привычная Гермиона за привычными делами. Неужели она ничего не поняла? Ни о чём не догадалась? Неужели просто удивилась полученным средствам и поспешила вывести их на банковский счёт? Неужели и её «Драко» оказалось лишь его больной фантазией?       — Вы в порядке? — заметив, что он по-прежнему хранил молчание, она повернулась и подарила ему мягкую улыбку, одну из тех, которой встречала его с работы. — Кажетесь очень напряжённым.       — Всё… отлично, — наконец выдавил Драко, оттолкнулся от стола, к которому за последние пару минут почти прилип, и накинул на лицо самую обыденную маску вежливости. — Лира несколько раз просыпалась ночью, я не выспался. А ты? Вчера ты ушла в подавленном настроении. Удалось решить проблему?       Вот он и ступил на опасную тропу. Сам того не осознавая, Драко пришёл к тому, от чего так старательно сбегал. Лис, убегающий от охотников в расставленные по лесу капканы. Но она снова удивила его своей непринуждённостью.       — Всё… отлично. — Когда он наигранно удивлённо изогнул бровь, Гермиона добавила: — Кстати, о проблеме.       Одним шагом она пересекла расстояние от плиты до островка и открыла сумку. Если в его голове уже были выстроены все исходы произошедшего, то такого он точно не ожидал. Покопавшись в глубине вещей, Гермиона по очереди достала несколько пачек купюр.       — Кажется, вы не досчитались нескольких тысяч фунтов, — произнесла она, протягивая их Драко. — Платформа забирает пять процентов комиссией, но вы можете вычесть их из моей зарплаты.       Когда он продолжил стоять неподвижно и не подавать признаков жизни, девушка опустила деньги на стол за ним и снова улыбнулась.       — Надеюсь, ночное происшествие — это не проблема? Вы ведь говорили мне, что происходящее за пределами работы, вас совсем не касается, помните… Драко? — Именно этим утром она, чёрт возьми, решила выполнить его просьбу. Почему сейчас? И почему это полностью выбивало почву из-под ног?       Наконец, он вернулся из мыслей в свою человеческую форму и оттаял.       — Помню, а ещё, — Драко сделал крошечный шаг к ней, — согласно этому правилу, то, куда я не досчитываюсь нескольких тысяч фунтов, тоже не относится к нашим профессиональным отношениям. — Он подтолкнул купюры ближе к Гермионе. — Забери деньги.       — Нет. — Она посмотрела на плиту, где в сотейнике уже начинала закипать вода.       — Забери.       — Нет.       — Гермиона. — В голосе сквозило зарождающееся раздражение. — Тогда с этой секунды я повышаю тебе зарплату.       — Драко, — парировала она, возвращаясь к утренним делам, но не сводя с него глаз. — Тогда с этой секунды я увольняюсь.       Словно услышав угрозу Гермионы, в детской заплакала проснувшаяся Лира. Пропустив через пальцы серебряные пряди, Драко вздохнул и вышел из кухни.

***

      Утро выдалось напряжённым, но вполне спокойным. Когда он с уже умытой и одетой дочерью на руках вошёл в комнату — не забыв при этом прикрыть торс футболкой — адреналин, движущий Гермионой, испарился, и она снова вернулась к прежнему невинному состоянию. Видимо, перед приходом на работу она долго настраивала себя на этот разговор, но после пробуждения Лиры возведённые стены уверенности пали, и девушка вновь стала самой собой.       Они молча завтракали и следили за тем, как Лира с присущим ей по утрам энтузиазмом ловко орудовала ложкой и улыбалась во все восемь молочных зубов. Затем молча прошли в гостиную и расположились на мягком ковре, где также молча выстраивали башни из кубиков, которые уже в следующую секунду уничтожались управляемым малышкой драконом. Периодически оба — конечно, молча — обменивались «случайными» взглядами и сталкивались руками, когда тянулись к одной и той же игрушке.       Драко всегда любил выходные. Не потому, что мог отвлечься от бесконечных проектов и документов, а потому, что ему давалась возможность провести время вот так: на ковре гостиной в окружении сортеров, кукол и машинок, со счастливым ребёнком и не менее счастливой Гермионой, которая на четвереньках ползала за Лирой и позволяла ей дёргать себя за волосы. Обычно он расслабленно облокачивался на диван и наблюдал за тем, как две самые важные девочки в его жизни уводили его от забот и тягот рабочих будней.       Иногда Драко думал о том, что отдал бы всё — деньги, время, статус и связи — за возможность навсегда продлить этот момент, остаться втроём в этой просторной комнате, пока Живоглот будет мирно спать в своей лежанке в прихожей. Возможно, он даже позволил бы коту присоединиться к ним, но только при условии, что этот комок шерсти не будет линять в присутствии его дочери.       Порой в мысли прокрадывалась бывшая жена, которую однажды навязали ему родители. Он был молодым и глупым и повёлся на их искусные провокации. И вот итог: пять лет равнодушного брака с любящей его деньги женщиной, долгожданная — для него, потому что Астория не хотела портить фигуру, — беременность и не менее долгожданный развод с единоличной опекой над малышкой. Гринграсс ни капли не противилась этому решению, скорее напротив, сразу после подписания всех бумаг покинула страну и с тех пор в их жизни не появлялась.       Сейчас, обыденно прислонившись к дивану, он разглядывал Гермиону, делающую вид, будто совсем не замечает его взгляды. Под звонкий смех Лиры она руководила фигуркой принцессы и с высоты единственной уцелевшей башни звала принца её спасти. Драко не был принцем, но пересёк бы бескрайний океан, угрюмые горы и бесплодные пустыни, если бы она только позволила себе помочь. Гермиона не была принцессой, но её глубокими корнями уходящая под землю гордость навсегда удерживала её в той самой уцелевшей башне.

***

      После обеда, когда дочь отправилась на дневной сон, Драко нашёл Гермиону на крытом заднем дворе. Там, в бассейне с всегда тёплой водой, она неторопливо огибала его борта. Одежда, полотенце и радионяня ютились на одном из шезлонгов. Там же лежала перевёрнутая «Исповедь экономического убийцы» — днём девушка никогда не упускала случая вместить в себя ещё больше знаний, в то время как ночью в неё помещалось кое-что другое. Он несколько раз моргнул, отгоняя непрошеные мысли.              — Как вы узнали? — спросила Гермиона, когда Драко подошёл к кромке бассейна, опустился на колени и проверил исправность водяного подогрева. Она подплыла ближе и, ухватившись за края, подтянула себя выше и опустилась локтями на прохладный гранит. Теперь её глаза находились в тридцати сантиметрах от уровня его паха. Чертовски нехорошо. Влага стекала с волос по вырезу слитного чёрного купальника и пряталась в ложбинке между грудей. Ничего неприличного, но чертовски-умножить-на-два нехорошо.              — Твой Инстаграм. — Когда ответ её не впечатлил, он продолжил: — Рекомендации подбросили мне твою личную страницу, где в одной из историй находилась ссылка. Я не искал тебя целенаправленно, просто так вышло.              Гермиона несколько раз кивнула.              — А ты? — Драко решительно сел на каменное покрытие в позе лотоса и обратил всё своё внимание на неё. — Как ты узнала?              — Я догадывалась и прежде. — Он нахмурился. — Однажды я случайно упомянула, что мне скоро платить за аренду квартиры, а уже на следующий день мне на счёт зачислилась нужная сумма. Тогда я решила, что это лишь совпадение, и не обратила внимание на логин пользователя. — Послышался смешок. — «Чёрный дракон». Вы себе не изменяете. И только вчера всё встало на свои места. Оплата за семестр, ваше предложение, сумма, точная до последнего фунта.              — Я не учёл комиссию.              — Не учли…              Драко тоже несколько раз кивнул. Возможно, он и правда действовал крайне глупо, но, по крайней мере, Гермиона на него не злилась. Казалось, она приняла ситуацию. Ему стоило поступить так же.              — И что вы обо всём этом думаете? — Нет, ещё не приняла. В её глазах по-прежнему горел огонь опаски, словно она ждала от него подвоха, резкого взрыва эмоций и скандала.              — Как ты уже сказала, то, чем ты занимаешься во внерабочее время — не моё дело. — Драко и правда так думал. Ни секунды с того дня, как он нашёл её «особенный» аккаунт, у него не возникало мысли, что Гермиона не подходила для этой работы. С первого месяца она стала намного большим, чем просто няней Лиры, большим, чем человеком, который входил в его дом, чтобы выполнить то, ради чего её наняли. И новая информация о ней ничего не изменила. Но он всегда знал, что она способна на великие достижения. Девушка, глаза которой сияли от новых знаний, которая готова была часами рассуждать о принципах автаркии и о том, кому выгодна дефляция, которая каждую свободную минуту посвящала выбранной для изучения сфере, не могла уйти в торговлю телом, если только у неё не было другого выбора. Поэтому Драко не смог не задать мучающий его вопрос: — Тебе нравится заниматься… этим?              Она наклонила голову и задумалась, затем неуверенно пожала плечами.              — Если честно, я несколько раз хотела всё бросить, — Гермиона тускло усмехнулась, — но не все из нас родились с серебряной ложкой в одном месте, некоторым иногда приходится засовывать туда… разные вещи, чтобы прокормить себя. — Когда он ничего не ответил, лишь молча сверлил её взглядом, она, уставившись в точку перед собой, решила продолжить: — Я не буду заниматься этим вечно, хоть и не могу сказать, что ненавижу это. Вряд ли кто-то вообще ненавидит мастурбировать. Нужно лишь дождаться окончания учёбы, но сейчас у меня нет времени на другие подработки в течение дня, а донаты здорово перекрывают почти треть моих бытовых расходов и внеплановых трат. Хотя теперь, когда я знаю, что большую часть средств перечисляли мне вы, думаю, придётся искать другие варианты.              Драко подумал о том, как каждый раз переводил ей крупные суммы, чем в итоге стимулировал её продолжать это дело. Это порождало полярные мысли: с одной стороны, как иначе он смог бы финансово поддерживать Гермиону, ведь денег свыше зарплаты она никогда не принимала, а с другой — таким образом он сам останавливал её от возможности решиться на что-то достойное.              Понимающе кивнув, Драко сорвал травинку с газона и, словно мазком кисти, провёл ею по плечу Гермионы. Когда девушка вернулась в реальность, карие глаза принялись снова разглядывать его.              — Я могу найти тебе оплачиваемую стажировку на выходные, — предложил он. — Что-то, что поможет применять знания.              — Но тогда вам придётся найти третью няню, ведь Молли не сможет выходить на полный день, — парировала она, и Драко понял, что этот момент он совсем не учёл. Подработка урежет её рабочие часы в его доме — следовательно, и зарплату — и возможность видеть её чаще. Он подумал о Лире, которая с нетерпением и слезами будет ждать няню, о новых мужчинах, которые буду окружать Гермиону, и о себе, которого будет сжирать ревность и желание спрятать её и никому не отдавать. Драко пытался уговорить разум, что ему стоит перестать заботиться о своём благополучии, ведь речь шла о её будущем, о её счастье и комфорте, но эгоизм в итоге взял верх.              — Или я мог бы платить тебе за дополнительные занятия с Лирой. Скоро ей нужно будет учиться правильно говорить, называть животных, цвета или что там ещё требует от ребёнка общество. Я уже забыл.              Гермиона засмеялась, и Драко не смог не ответить на её внезапный прилив радости. Его губы растянулись в улыбке, но глаза продолжали серьёзно смотреть на мокрую девушку перед ним. До окончания колледжа оставалось всего два года — вряд ли она потом сможет разрываться между построением карьеры и нынешней работой.              — Я и так всё это делаю, но в игре.              Чёрт возьми, ни единого шанса остаться рядом с ней. Надолго. Навсегда.              Тогда Драко устроился поудобнее и решил вытащить последнюю карту из рукава. Пошлую карту. Развратную и способную прямо сейчас либо разрубить связывающую их нить, либо сделать её ещё крепче.              — Ты могла бы продолжить заниматься тем, чем занимаешься сейчас, — от услышанного глаза Гермионы мгновенно округлились, — но я стану твоим единственным подписчиком. Не хочу делить ни твою душу, ни тело с теми одиннадцатью извращенцами. Хотя меня тоже можно так назвать.              Вот и всё. Он это сказал. Теперь оставалось лишь ждать пощёчины или поцелуя. Вероятнее всего, первого варианта.              К его удивлению, её щёки вспыхнули розовыми лепестками, а зубы прикусили нижнюю губу — боги, как же он хотел впиться в неё — словно Гермиона пыталась запретить уголкам рта растянуться в улыбке. Она переместила локти и подалась вперёд, ближе к нему.              — Мистер Малфой, похоже, вы уже всё продумали. — В голосе ни намёка на злость или недовольство, лишь… интерес.              — Я очень не хочу тебя отпускать. — Признание сорвалось так же легко, как и травинка, которую Драко по-прежнему крутил между пальцами. Слова, прячущиеся в горле всё это время, наконец вырвались и снежинками опустились на её лицо и плечи. Она могла смахнуть их или поймать кончиком языка. Но Гермиона застыла между двумя вариантами, словно оценивала все за и против.              — Почему? — прошептала она.              — Потому что я люблю тебя.              — Вы любите не меня, а моё тело. — Казалось, его ответ её не впечатлил.              Ему стоило попытаться лучше. Драко обхватил руками колени и притянул их к груди, словно создавая защитную ограду от её выпадов, которые не имели ничего общего с реальностью.              — Не буду скрывать, я считаю, что ты выглядишь просто великолепно. — Он обвёл взглядом застывшие на её коже капли и напрягшиеся сквозь ткань купальника соски, — Но я влюбился в другую тебя. В тех кислотных жёлтых носках, — его перебило негромкое «Эй, это ведь Губка Боб», — и с растрёпанным пучком на макушке. Я влюбился в твою доброту, в твой непомерно большой ум и огоньки в глазах. Они пленили меня мгновенно. — Когда Гермиона смущённо отвела взгляд, Драко наклонился и подхватил её подбородок, заставив вновь посмотреть на него. — Я счастлив каждой минуте, что провожу с тобой и Лирой. Для меня нет никого важнее вас. И да, твоё тело сводит меня с ума, но по-настоящему я теряю голову от наших разговоров, совместных поездок и времени, проведённом в гостиной на ковре.              Гермиона не говорила ни слова, лишь её глаза перебегали с его глаз на губы, словно она не могла решить сложную задачу, в которой не доставало ещё одного знаменателя.              — Тебя может смущать мой возраст, прошлое или ребёнок. — Когда она попыталась возразить, большим пальцем Драко мягко заставил её остановиться. — Не отрицай, быть няней Лиры и стать её, если можно так выразиться, мачехой — две разные вещи. Может, мне всего лишь показалось, и ты вовсе во мне не заинтересована, но я бы очень хотел, чтобы ты дала мне шанс, и мы бы посмотрели, что из этого получится.              Никакого ответа. Прошло уже больше минуты, а Гермиона по-прежнему молчала — Драко следовал её примеру и ждал.              Ещё через десяток секунд она оттолкнулась от борта бассейна, подплыла к поручням и подтянула тело вверх. Ступив на гранит, она направилась к шезлонгу, где первым делом проверила радионяню. Всё тихо. Лира унаследовала привычку долго спать от матери и редко открывала глаза раньше четырёх вечера. У них оставалось по меньшей мере два с половиной часа. Подхватив полотенце, Гермиона повернулась к Драко и снова прикусила нижнюю губу.              — Я хочу принять душ. Вы со мной, Драко?       

***

      В одно мгновение Драко сидел у борта бассейна, а в другое — прижимал Гермиону к прохладной стене и впивался в её губы. Их вещи, словно хлебные крошки из детской сказки, прослеживали путь от бассейна до ближайшей душевой, где они оба оказались уже обнажёнными и до чёртиков разгорячёнными. И далеко не от воды, что каскадом обрушивалась на их соединённые тела без единого дюйма пространства между ними.              — Ты уверена? — спросил Драко, казалось, в сотый раз. Он должен был знать наверняка, что это не уступка, не порыв души, не его настойчивость заставили Гермиону затащить его под душ и прижать к себе. Вместо ответа он получил лишь слабый шлепок ладонью в грудь — она явно устала от его неверия. Её руки исследовали его торс, очертили старые шрамы, полученные из-за падения с дерева. Сейчас Драко тоже падал. С огромной высоты в самую пропасть сбывшихся мечт о её отзывчивом теле, о мокрых волосах, намотанных на его кулак, и негромких стонов, прорывающихся сквозь жаркие поцелуи.              — Пожалуйста. — Гермиона едва не хныкала от желания, когда унисон горячей воды и холодного мрамора стены умножил на миллион чувствительность каждой её клеточки. Она сильнее потянула Драко на себя и потёрлась о его твёрдый как сталь член. — Я так хочу тебя.              Он мог бы кончить в тот самый момент. Момент, когда последняя преграда между ними обрушилась, и истинные чувства вспыли на поверхность океана их обоюдной страсти. Но Драко не мог себе позволить поддаться этой слабости, не мог предаться оргазму, оставив Гермиону крепко сжимать бёдра в отчаянной потребности разрядки.              Оторвавшись от её пухлых губ, он отпустил её прежде кудрявую копну, сделал шаг назад и обвёл взглядом каждый дюйм её кожи — от макушки до кончиков пальцев на ногах она была совершенством.              — Ты прекрасна, — благоговейно произнёс Драко, на что девушка одними губами прошептала «Пожалуйста». — Я так мечтал о тебе. — Его пальцы коснулись груди, которую он видел уже десятки раз, но ничто и никогда не сравнится с возможностью по-настоящему прикоснуться к ней, ощутить её упругость и тепло под струями горячей воды. — Каждую ночь я засыпал с мыслями о тебе и просыпался с желанием поскорее закончить рабочий день и вернуться к вам. Домой.              С каждым словом его ладонь опускалась всё ниже, пока не достигла клитора — Гермиона содрогнулась, но, будучи зажатой между ним и стеной, в ответ смогла лишь вцепиться в его плечи и откинуть голову назад. Драко воспользовался открывшейся возможностью и впился поцелуем ей в шею, затем провёл языком по ключице и яремной впадине, что так призывно манили его рот. Пальцы тем временем уже двигались по пучку нервов: обводили его, сжимали и гладили, отрывались на долю секунду и возвращались с очередной порцией сладких терзаний.              — Расскажи, как ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? — шептал Драко в перерывах между поклонением её соскам. Рот двигался в тандеме с рукой: скользил языком, покусывал зубами и зализывал едва заметные отметины, затем втягивал глубже и с влажным звуком отпускал. И так по мучительному кругу. — Скажи мне, детка.              Гермиона выпустила очередной стон — на этот раз громкий и совсем несдержанный — и впилась ногтями в его кожу. Казалось, она была неспособна ни на что большее, но он хотел убедиться, что она полностью отдаёт отчёт действиям и поступкам.              — Я не смогу продолжить, если ты будешь молчать. — Пальцы отпустили клитор и скользнули ниже, к жаркому и требовательному центру. Ещё мгновение, и он проник внутрь неё и губами перехватил очередной полустон-полукрик. — Боги, как же в тебе тесно.              Свободная рука всё это время поддерживала её талию, не давая осесть на пол или завалиться набок, ведь ноги Гермионы подрагивали и грозились полностью выйти из строя. В голову Драко внезапно и совершенно неожиданно пришла мысль о том, что она, скорее всего, ни с кем не спала, по крайней мере, с тех пор, как устроилась к нему на работу. Он никогда не видел, чтобы за ней приезжал поклонник или что она с кем-то переписывалась, когда проводила время с ним и Лирой.              Чёртвозьминужнобытьмягче.              — Я хочу… — едва слышно начала Гермиона, — хочу, чтобы вы взяли меня сзади. — Когда Драко оторвался и пристально посмотрел ей в глаза, она изогнула губы в пьяной улыбке и добавила: — Пожалуйста, сэр…              Драко никогда не думал, что одно слово сможет подвести его к пропасти оргазма. Он напрягся, чтобы не кончить раньше времени, раньше неё, и одним движением руки перевернул девушку лицом к стене. Теперь он видел, как на её спине перемешивались кудри и горячая вода, как капли падали с кончиков прядей на идеальные ягодицы и наперегонки мчались к полу. Она прижала ладони к мрамору и вжалась в него грудью, вызывающе вильнув бёдрами к его напряжённой длине.              Он поблагодарил всех богов за то, что в шкафчике душевой до сих пор хранились презервативы, — не сказать, что за последний год Драко хоть раз пользовался ими — потянулся за ними и зубами разорвал упаковку. Узнав звуки позади себя, Гермиона благодарно выдохнула и снова придвинулась к нему.              — Какая же ты нетерпеливая, — протянул он и подвёл кончик члена к её влажным от душа и естественной смазки половым губам. Ещё один её выдох, и Драко принялся погружаться во влагалище, которое мерно, но в то же время жадно растягивалось вокруг него. — Чёрт возьми, Гермиона, как же ты великолепна. Я долго не продержусь…              Он словно оказался частью симфонического оркестра из партий потоков воды, стонов и влажных шлепков, эхом разлетающихся по всей душевой. И упивался этим совершенным ритмом и тем, как невероятно они подходили друг другу. Опустив ладонь на спину Гермионы, он заставил её выгнуться и позволить ему войти под другим углом. Глубже. Быстрее. Так, как в перерывах между тяжёлыми вздохами умоляла Драко девушка. Бёдра двигались в неумолимом темпе, стоны переросли в откровенные крики и просьбы не останавливаться. Продолжать эту сладостную пытку. Дать ей необходимую разрядку.              Его пальцы соскользнули с её позвоночника и вернулись на клитор — с попеременным надавливанием они играли собственную мелодию, которая вот-вот подведёт Гермиону к оргазму. Но сначала ему нужно услышать нечто другое.              — Скажи это, — задыхался Драко, вновь схватив её за волосы и потянув к себе. Когда она лишь вновь застонала, она наклонил голову к её уху. — Скажи, детка, и ты сможешь кончить.              — Я… Я не понимаю.              Драко ухмыльнулся. Ночью он решил, что ему всего лишь показалось, что она не шептала его имя, но теперь не сомневался в том, что это была вовсе не фантазия, не коварные игры разума.              — Моё имя. — Толчки начали замедляться, скатившись до ленивого движения бёдер. — Повтори то, что шептала, когда трахала себя на камеру. — Когда Гермиона всхлипнула и покачала головой, Драко сильнее сжал в кулаке её пряди. — Ты не кончишь, пока не произнесёшь это вновь.              Член молил о разрядке, поэтому он вернулся в прежний ритм и с усиленным напором принялся кружить по клитору. Она скажет. Обязательно скажет. Прямо сей…              — Драко, — закричала Гермиона, откинув голову назад и задрожав. Вот он. Ещё один момент, который он никогда не сможет забыть. Девушка мечты, кончающая на его длину и едва стоящая на ногах. Произведение искусства, вызывающее зависть у каждого, кому хоть раз удастся это увидеть.              В последний раз толкнувшись бёдрами, Драко отпустил себя. Горячая сперма хлынула в презерватив и забрала с собой последние силы, которые удерживали его в реальности. Их стоны слились в один, душ смывал пот с уставших тел, руки дрожали, а во рту пересохло. Он лениво покинул её жаркое влагалище и осел на пол, потянув Гермиону за собой.              Под звуки льющейся воды Драко посадил девушку к себе на колени и крепко обнял. Она бессильно опустила голову ему на плечо и втянула носом воздух.              — Я согласна, — прошептала Гермиона, лениво поглаживая шрамы на его груди. — Согласна на ваш третий вариант.              Наконец-то, подумал Драко, но ничего не сказал. Лишь поцеловал её в висок и расслабленно улыбнулся.              — Но при условии, — она остановила движение пальцев и подняла голову, встретившись с ним взглядом, — я тоже стану вашей единственной подписчицей.              Это подходит. Это идеально.       

***

      Эпилог.

      

      Год спустя.

             Делегировав все послеобеденные дела своему помощнику, Драко открыл входную дверь дома и ладонью похлопал по карману пиджака. Всё на месте.              Он прошёл по непривычно тихому первому этажу, заглянул в кухню и поднялся вверх по лестнице. Там в одной из спален он услышал негромкие голоса.              — Кто такой тролль, мамочка?              Губы Драко автоматически растянулись в улыбке, грудь снова сжалась — каждый раз одна и та же реакция. Лира начала называть Гермиону мамой ещё полгода назад, но у него это по-прежнему вызывало буйство чувств. Смесь восторга и бесконечного счастья, окутанного любовью к двум его девочкам в ближайшей спальне. Поначалу он не знал, как себя вести, — однажды утром его дочь за завтраком попросила девушку дать ей печенье, добавив «Пожалуйста, мама». И Гермиона, и Драко тогда застыли от неожиданности, глаза обоих заблестели от нахлынувших эмоций, а сердца забились испуганными пташками. Его возлюбленная оттаяла первой: она подскочила к малышке, подхватила её на руки и осыпала её щёки и нос поцелуями. Протянув крошечные ладошки, Лира вытерла Гермионе слёзы и крепко обняла за шею. Тогда, с нежностью глядя на самых важных людей в его жизни, Драко поднялся из-за стола и прижал их к себе.              Так они и стояли посреди кухни — три сердца, три человека, которые в то утро стали ещё ближе.              Сегодня он готов сделать последний шаг. Тот, что навсегда сделает их настоящей семьёй. Глубоко вздохнув, Драко вытащил из кармана кольцо и опустил пальцы на ручку двери.              Три.              Два.              Один.              И жили они долго и счастливо.