Таким, как она, не нравятся такие, как он

На улицах Хоукинса давно похолодало, и снег застелил ярко желтый газон около домов. Сегодня было особенно холодно, но несмотря на это Оди весь день вызывала Майка по подаренной мальчишками рации и звала гулять. Слыша ее голос из рации, мальчишка несся в радостном чувстве к аппарату. Улыбка расползалась по его лицу, а в груди плескалось теплое чувство, так похожее на счастье. Счастье, что жизнь подарила ему возможность встретить Оди. Сегодня девочка сообщила ему, что Хоппер уходит к маме Уилла, и позвала к себе, с затаившейся надеждой в голосе. Хоть Майк никогда не отказывал ей, она всегда тревожилась услышать отказ. Как и всегда, Майк радостно воскликнул: — «Круто! Я скоро приду, конец связи». Оди в предвкушении раскинулась на кровати, и с нетерпением подбегала, глядела в окно, выслеживая родную фигуру. Ей очень нравилось, как Майк одевался. Яркая интересная одежда, сразу цепляющая взгляд. Заметив вдали яркую оранжевую куртку, она схватила с вешалки шарф с шапкой и, наскоро одевшись, выбежала на встречу другу. Майк пришел, укутанный как капуста, Оди набросилась на него и атаковала снежками со всех сторон, не дав даже приблизиться к двери дома Хоппера. Мальчик опешил — бой начался быстро и неожиданно, но он собрался и подхватил дух игры. Оди быстро комкала снег в небольшие кругляши и отправляла в сторону друга. Майк пытался уворачиваться и лепить снежки для ответного удара, но Оди быстро пряталась от летящих комков, лишь пару раз получив снежком по куртке. Майк сразу заметил, как легко одета подруга, но не успевал даже приблизиться, чтобы заставить ее одеться теплее — сразу прилетало в лицо комком мокрого снега под негромкие смешки и победные возгласы Оди. Улыбка на лице девочки грела не хуже теплого камина, и он сам широко улыбался, замечая ее настроение. Наконец, девочка порядком устала, и Майк тут же воспользовался возможностью подобраться по ближе. Оди пряталась за широким деревом, окруженным множеством таких же деревьев поблизости. Майк тихо подкрался к ее укрытию. А что дальше? Плана захвата у него не возникло, придется импровизировать. Внезапно возникла фигура Оди, замахиваясь очередным снежком в Уиллера. Мальчик успел увернуться и ринулся в сторону подруги. Заключая девочку в круг из рук, Майк повалил ее на снег, падая рядом. Их взгляды встретились, и он залюбовался теплыми карими глазами Оди. Она открыто смотрела в глаза Майку, и вдруг друзья громко засмеялись. Они лежали на снегу, пытаясь отдышаться от снежного боя, и громко смеялись. Оди взяла его за руку и приблизилась. — Да ты вся холодная, — громко воскликнул Майк и потащил ее в сторону дома, вскочив на ноги. Девочка не сопротивлялась, и только крепче сжала его руку, которая была такой же холодной, как и ее собственная. Оди очень любила его касания. Майк стал первым человеком в жизни, кому она по-настоящему доверилась. В его объятьях девочка чувствовала себя как в самом уютном и спокойном месте на свете. Он давал ей самое дорогое чувство — спокойствия и защищенности, которое больше не в силах дать кто-то другой. Уиллер часто говорил ей, что Оди всех их защищает и спасает. Но даже она не могла защитить себя от темноты. Друзья приближались к дому, и Оди думала, как же ей хочется, чтобы Майк поцеловал ее и обнял лицо руками, как он всегда делал. Целуя его, она чувствовала знакомый, ставший родным, запах Майка. От него сразу становилось радостно и одновременно спокойно. В последнее время Майк часто приходил к Оди — Хоппер проводил очень много времени с Джойс, задерживаясь до поздна. Приходил такой довольный и расслабленный, что забывал про порцию нотаций и угроз для Майка. В последний раз мужчина довольно развалился на диване, забыв про уговор с Оди оставлять зазор в двери. Сегодня был очередной такой вечер — участников все полностью устраивало: Джойс и Джимм наслаждались временем вместе, а Майку и Оди никто не мешал. — Уже поздно, — она резко развернулась и посмотрела на Майка, когда они вошли в дом. Иногда голос девочки звучал немного отдаленно, выдавая ее долгое нахождение вдали от людей. — Он ведь всегда приходит поздно, да? — заметил Майк, глядя на настенные часы. — Кажется вчера он пришел после десяти. — Сейчас особенно поздно. — Тем же тоном ответила девочка и стала внимательно следить за часами. Как делала несколько лет назад. У Майка все сжалось внутри от щемящего волнения за нее. Хотелось уберечь ее — каждый раз опоздания Хоппера в собственный дом сопровождались страшными воспоминаниями изнанки. Майк видел, как тревога захлестывает Оди огромной волной, из которой та не может выбраться. Как же он хотел помочь ей выбраться, но только терялся каждый раз, видя на ее лице тревогу. Майк помнил, какой зажатой и напуганной была Оди в их первую встречу. Каким враждебным казался мир в ее голове. Весь мир, кроме Майка, которому она доверилась почти сразу. Поэтому он обнял ее за плечи, аккуратно целуя в щеку, давая понять, что она не одна, он рядом. В голове девочки пролетело — двадцать три двадцать. Оди с щемящим ощущением вспомнила времена, когда они только начали жить вместе с Джиммом. В Хеллуинскую ночь Хоппер пообещал прийти в двадцать пятнадцать. Но не пришел. Воспоминания об изнанке режущей вспышкой врезались в сознание. Тревога брала верх над теплым моментом, не позволяя девочке улыбнуться. Она с силой сжимала кулаки, впиваясь короткими ногтями в ладонь, сама того не замечая. Каждый раз, когда Джимм задерживался, ей словно казалось, что его снова затянуло в изнанку, грозящую страшной опасностью. При взгляде на нее, Майк чувствовал, как любовь переполняет его. Вся нежность и забота в его сердце принадлежит только ей. Он понял это в тот день, когда впервые встретил ее. Майк никогда не думал, что сможет первым подойти и сказать о своих чувствах. Он был уверен, что даже если сильно захочет, не сможет набраться достаточной смелости. Уиллер был из тех, кого клеймили лузером. Тех, кто даже не мечтал о девчонках — все равно такие как он, никогда не нравятся таким, как она. Оди потрясающая. Это вечно звучало в его голове, как мантра. Она крутая, у нее есть ошеломительные сверхспособности. Эта та самая девчонка, которая может спасти мир. Та самая Оди, которой, как Майк думал, никогда не понравится такой как он. — Оди, я думаю все в порядке. Он с Джойс, — Майк бережно коснулся ее руки. Оди посмотрела на него с благодарностью. Мальчик знал — несмотря на роль защитницы, она сама нуждалась в ней не меньше. Оди чувствовала, что чуть ли не благополучие всего мира лежит на ее плечах. Хуже того — она всегда считала себя виноватой в том, что этот самый мир неблагополучен. В ее глазах стояли едва сдерживаемые слезы. Оди плакала очень редко. Можно было пересчитать по пальцам одной руки. Ситуаций, в которых многие не сдержали бы слез на ее месте — пересчитать не хватило бы и десяти пар рук. Девочка посмотрела вверх стеклянным взглядом. Она скинула вещи, выжидающе посмотрела пока Майк разденется, чтобы увести в свою комнату. Зайдя, она уселась на кровать и схватила с полки повязку. Майк всегда вспоминал их первую встречу, когда встречался с таким взглядом подруги: напуганным, уязвимым, ищущим поддержки. Он старался не создавать отвлекающих звуков. Но ему казалось, что мысли, крутившиеся в голове, были слишком громкими. Она выглядела почти всемогущей. Оди всегда была их защитой. Для всех. Обычно защищала она — не ее. Но однажды Майк пообещал ей быть рядом. В голове часто стоял ее крик: — «Майк? Майк! Майк!». Крик, переходящий в отчаянный вопль о помощи. Оди вторила его имя до беспамятства, хватаясь за него, в надежде укрыться от тьмы. Он рвался защитить ее даже когда остальные отворачивались. Несмотря на образ всемогущей защитницы, Майк замечал как нервно она перебирает волосы, как трясутся ее руки, и как она прячет эти чувства, скорее по привычке, чем умышленно. Иногда мальчику становилось страшно, когда он задумывался, какой была ее жизнь в лаборатории. В такие моменты в памяти всплывало, как он впервые встретил ее — испуганну, в одной футболке посреди леса, пока на улице громыхала гроза с ливнем. — Майк, — девочка стянула повязку и озадаченно посмотрела на него. Майк заметил, как она замешательство на ее лице сменяется смущением, как она старательно пытается подобрать слова, но тщетно. Тревога полностью покинула ее тело, на смену пришло напряжение и растерянность. Зазвонил телефон, прежде чем Оди заговорила. Девочка подскочила, напряженно схватив трубку телефона. Звонил Хоппер. Лицо Оди приняло отсутствующее выражение, будто приемный отец видел смесь эмоций на ее лице и тут же бы понял, что дочь следила за ним. Хоппер пытался звучать непринужденно, но Оди была уверена, что сейчас отец выглядит как подросток, которого за непристойным застали родители. Хоппер будто увидел Оди, пока она следила за ним, и пытался напустить в голос больше повседневного тонна, с проскальзывающими оправданиями. — Он с Джойс, — сообщила Оди, когда повесила трубку. В ее голосе слышалось облегчение смешанное со смущением. Они сидели на ее кровати, из открытого окна доносился звук гуляющего ветра. Девочка присела на край кровати, приблизившись к Майку. — Соврал, что они в кино. Сказал, будет поздно. — Соврал? — переспросил Майк, хотя прекрасно услышал с первого раза. — Они у мамы Уилла, — мальчик заметил, как подруга старается напустить в голос побольше спокойствия. Майк многозначительно посмотрел на девочку, ожидая продолжения. Он уверен — оно было. Уиллер давал Оди столько времени, сколько было нужно. Он понимал, что для нее этот мир выглядел совсем иначе, чем для него. — Я не очень много знаю об этом, — смущаясь, застенчиво призналась Оди. — Мне рассказывала Макс. Что это происходит между парнем и девушкой, когда они сильно любят друг друга. Майк растерянно молчал, подмечая, как тяжело дались эти слова Оди. Они едва слезали с ее языка, словно проклятье. Мальчик подумал, что формулировка девочки звучит будто она цитирует рассказ родителей, когда они впервые заговаривают о сексе. Он с друзьями обсуждал это, в момент их 13-летия секс был темой для обсуждения на первой полосе. Тогда Майку казалось, что он был готов на все сто, и знал ответ на любой вопрос. Однако сейчас он чувствовал себя десятилеткой. — У них… они занимаются этим? — мылсей в его голове было не много, слов, подходящих для ответа — еще меньше. Майк не знал, нужно ли ему еще что-то сказать, или девушка только хотела уведомить его: их отношения перешли на новую взрослую ступень! Поздравим Хоппера как вернется. Майк заерзал на кровати, поймав напуганный взгляд девочки. — Останешься? — она тут же схватила его за рукав кофты, будто боясь побега друга. Вместо ответа мальчик развернулся, крепко прижал Оди к себе и нежно поцеловал, накрывая холодные губы девочки своими. Оди прильнула к нему, и Майк обнял ее за талию, углубляя поцелуй. Он гладил ее по спине, мягко целуя. Уиллер чувствовал, как Оди расслабляется в его объятьях, как тянется ближе за желаемым поцелуем и касаниями. Ресницы девочки едва подрагивали от шквала ярких эмоций. Она не знала, как назвать свои чувства. Что-то очень очень приятное каждый раз, когда Майк так близко рядом. Хотелось шептать его имя до бесконечности, прижимаясь к нему, чувствовать. Между ними много чего не произносилось вслух, они понимали друг друга. По крайней мере, так думал Майк. Но Майк никогда не задумывался хорошо ли это и есть ли что-то, что он не произносил вслух, а надо бы? Было ли что-то, что Оди хотела услышать и ждала каждый раз, надеясь что он вот-вот скажет это? На самом деле, Уиллер многое хотел сказать. Хотел сказать, как он восхищен ей до глубины души. Не из-за ее способностей. Вовсе нет. Он восхищен ей. Со способностями или нет. Каждый раз, когда в мыслях Оди как пластинка заедала мелодия «Я монстр», ему так хотелось сказать ей, что она самая настоящая героиня. Храбрая, отважная и добрая. Он никогда и никому не позволит назвать ее монстром. Но как быть, когда подруга так говорит о себе? Майк постоянно винил себя — в такие моменты его словно заковывали цепями, не позволяя и слово произнести. Растерянность и тревога парализовали его, когда он хотел рассказать, какая она. Когда хотел сказать ей о своих чувствах и том, какой невероятной она всегда будет для него. И всех слов мира не хватит, чтобы показать, насколько она интересная, добрая, хорошая, невероятная в его глазах. Так хотелось помочь ей и как-то показать, разубедить ее, спасти от гнетущих мыслей и картин, в которых она уничтожительница мира. Но он сам не знал как. Кроме желания помочь, у него ничего не было. — Ты всегда хорошенькая, — сказал Майк самый первый комплимент Оди, улыбнувшись, и провел рукой по ее ноге. Она улыбнулась. Майк почувствовал, как девочка уткнулась в его плечо, и обнял Оди за спину. Может и стоило больше говорить о своих чувствах? Может, Оди вовсе и не понимает, что он чувствует к ней? Может именно поэтому она считает себя монстром — думает, что Майк видит ее монстром? Но говорить о чувствах было тяжело. Вроде бы Майк знал, что это взаимно, ничего страшного не произойдет. Но ощущение, что таким как Оди, не нравятся такие, как Майк, не покидало его. Въелось в голову, и все тут. — Оди, — нежно начал он, толком не понимая, что именно хочет сказать. С чего правильно начать? Оди с интересом посмотрела на него, ожидая, что Майк скажет дальше. Она немного отстранилась, чтобы видеть его. Руки девочки легли поверх ладони Майка, успокаивающе сжимая. Это действительно немного расслабило его, и он понял, что чувствует себя словно доклад перед классом прочесть собирается: нервничает, что аж сердце стучит, ладошки вспотели, а тело сжалось в маленький клубок. А ведь он не на докладе. Перед ним Оди, которую Майк любит больше жизни. Перед ним его, наверное, самый дорогой и близкий человек. — Я тут подумал… — В голове у него пронеслось «Главное начать, главное начать». — Я очень мало говорю о том, что чувствую. Что чувствую к тебе. Договорив, он замер и пытался понять реакцию Оди. Девочка с интересом смотрела на нее, ничего необычного в ее глазах не скользнуло. Она с такой же теплотой смотрела на него, внимательно слушая. — А может, и не говорил вообще, — застеснялся Майк, и спрятал взгляд, упираясь глазами в правое плечо. — Если честно, мне очень тяжело сказать о своих чувствах. Майк прервал изливание души, которое давалось тяжело. Он вобрал в легкие больше воздуха и посмотрел на Оди. — Я понимаю, — произнесла она ободряюще и улыбнулась краешком рта. — Мне тоже тяжело. Оди смотрела на него снизу вверх, прижавшись плечом к груди мальчика. Он обнял ее, погладив по руке. И снова стало спокойно и уютно, как дома. И Майк вдруг понял. — Ты мой дом, — тихо произнес он, обнимая Оди крепче. Отчасти потому что боялся встретиться с ней взглядом и залиться краской, как помидор. Оди молчала, ожидая ответа, но Майк тянул. — Как это? — с любопытством спросила она, не понимая, что друг имеет ввиду. От этого вопроса у мальчика в голове завертелся ураган мыслей, в котором он сам запутался. — Ну, мне с тобой хорошо и спокойно, как будто я дома. Где бы мы ни были, если ты есть рядом, мне уютно и хорошо. Как дома, понимаешь? — спросил он, почувствовав себя кретином. В его голове звучало куда романтичнее. А на деле как смысл шутки объяснять — даже самая крутая в миг станет шлаком. — А мне с тобой… я не чувствую опасности, когда ты рядом. Я чувствую, что могу верить тебе, — произнесла Оди, улыбаясь и глядя ему в глаза. Она не считала признание Майка глупым. Он выглядел очень мило. Для нее много значило признание. В груди словно бабочки затанцевали, вырываясь радостным криком наружу, но девочка сдержалась, улыбнувшись Майку. Сначала Уиллер пожалел о решении завести разговор в реку позора и глупости. Но после признания Оди, он вдруг почувствовал, как много она значит для него. Как важно для него было узнать, что и он значит для Оди что-то. Майк посмотрел на нее. На лице Оди плясала счастливая улыбка, которую девочка пыталась безуспешно прятать. Он и сам широко улыбался от ее признания. Они смотрели друг на друга с трепетной заботой, нежностью и будто пытались сказать что-то глазами, не решаясь произнести вслух. — Я люблю тебя, Оди, — первым решился Майк. Слова сами сорвались, с тем заветным чувством, что он испытывал каждый раз, подбегая к рации, услышав голос Оди. С тем чувством, когда он увидел ее в лесу под проливным дождем в одной футболке. С любовью. Самой трепетной и нежной. — И я люблю тебя, Майк, — она прошептала его имя нежно, целуя его в губы. Мальчик поцеловал Оди в ответ, прижимая ее к себе как можно ближе. Майк расслабился, почувствовав как в груди будто разливаются солнечные лучи. Где бы они ни были, с Оди он всегда дома. Оди и есть его дом.