***
Если со спортом не сложилось, значит, Сохо повезло в учёбе? Ну, не особо. Он скучающе ковыряет царапины на парте, периодически переходя от одной к другой, и то и дело поглядывает на часы. В тетрадке пусто, рядом тоже – Гонхи, к глубочайшему сожалению, геометрическим шарам предпочитает футбольные, – только в голове эта бесконечная движуха: свежий весенний запах дождя, подготовка к экзаменам, утренняя ухмылка, площадь поверхности сферы, напряжённые мышцы чужих ног, контрольная на следующей неделе, Хванун, химия, Хванун, Хванун... Да, тот самый, который на год старше, смеётся со своих же шуток и обожает футбол. Тренер пророчит ему светлое будущее в спорте, и Ё активно движется в этом направлении, совсем не появляясь в школе – только по чётным дням и только в конце месяца. Сохо это не особо расстраивает – Хвануна можно и в районном магазине встретить, и в окно заметить, пока тот без остановки скачет от одних ворот к другим, и возле мусорки застукать с сигаретой в зубах. В общем, Ё такое существо, которое живёт по соседству и лишних страданий по себе не требует, так что Ли просто старается как можно чаще выглядывать на улицу и изредка тихонько вздыхает от неразделённой подростковой любви. — Ну как ты тут без меня? Сколько раз уже из-за Нуна вздохнул? – сзади подбегает Гонхи, закидывая руку на плечо, и заставляет Сохо тут же покривиться и скинуть с себя чужую конечность. — Предатель. — Эй, я не так часто в футбик гоняю, чтобы ты вешал на меня такие ярлыки! — Отстань. В коридоре удивительно мало людей для перемены, и Сохо предполагает, что дождь прекратился, уступив место всеми любимому солнцу. Ли ясная погода не волнует, поэтому он продолжает бороздить просторы школы в сопровождении гиперактивного Гонхи, тянущего его к выходу. Днём наступает совсем уж солнцепёк, Сохо не понимает, что за весеннее обострение у природы и нервно стягивает с себя бомбер, оставаясь в одной футболке. Так тоже не идёт – ветер ещё присутствует, к тому же достаточно прохладный, – и Ли про себя очень громко матерится, покрываясь мурашками и стирая испарину со лба. До дома приходится добираться пешком ввиду сильной занятости матери на работе и отсутствия денег на автобус, а у Гонхи занимает только сумасшедший. Поле пусто, трава влажная и вся в грязи, людей нет, будто и не было утра, будто Сохо проживает два разных дня и две разные жизни – с Хвануном и без. Сверху сначала приятно, потом раздражающе доносятся птичьи присвистывания, листва ещё не шелестит – почки только-только начали набираться сил – и под ногами хлюпает редкая лужица. Ли чувствует себя одновременно очень хорошо и очень плохо, смято. Сзади рюкзак тянет, спереди носки кроссовок заляпаны, макушку припекает, но что радует – пустота в голове. Ни единой мысли, отравляющей существование Сохо в этом мире. Неизвестный номер приветик :) может выйдешь наконец сам поиграть вместо подглядывания? Сообщение от неизвестного номера; написано ещё утром, но Сохо мучается с плохой связью уже который день, и что-то ему подсказывает, что это не Гонхи пранкует с телефона своих дружков. Пальцы Ли на автопилоте печатают ответ, мобильник летит обратно в карман, скрипит подъездная дверь, и Сохо сталкивается лицом к лицу с предположительным автором сообщений. Вы кто это? "Дед пихто, блин," – думает Ли, глубоко вздыхая и глядя на широко улыбающегося Хвануна. Тонкие губы, ровный ряд зубов, эти бесстыдные глаза с игривой искринкой и мяч под боком. Сохо и сосчитать не сможет, сколько раз видел этот образ в своих фантазиях и снах, сколько раз пытался представить Ё в мягком свитере цвета капучино на своей кровати, держащего его в мягких объятиях и перебирающего волосы. Сердце болезненно сжимается, а Хванун аккуратно выталкивает Ли обратно на улицу. — Погода хорошая сегодня, правда? Самое то для разминки, – Ё без лишних промедлений хватает Сохо за запястье и прогулочным шагом ведёт к полю, ярко-зелёному, блестящему на солнце. Они, на самом деле, разговаривали несколько раз до этого – общий знакомый в лице Гонхи подарил им такую возможность. Вся проблема в Сохо и его закрытости от людского мира: он привык сам с собой, друг всего один, да и на фенечках далеко не уедешь. Его как-то пытались приобщить к кружкам по интересам, звали даже в школьную футбольную сборную, но Сохо не сдаётся, гнёт свою линию и мучается от неспособности просто заговорить с крашем, а время неумолимо утекает сквозь пальцы, вгоняя в ещё большую панику. — Давай на ворота, а я буду пенальти пробивать, – командует Хванун, стягивая портфель с Сохо и подталкивая того дальше по полю. Ли, конечно, и такое представлял, но никогда не надеялся испытать вживую, особенно так резко и в защищающейся позиции. Тем не менее он повинуется и на дрожащих ногах ковыляет до ворот. Ё бьёт много и долго, так что у Сохо силы на исходе и одежда вся в зелёных пятнах, но эстетическое наслаждение присутствует: никогда он ещё не видел такое сосредоточенное лицо и работающие мышцы так близко. Солнце начинает садиться часов в семь – сейчас же около четырёх, и темноты нагоняют вновь образовавшиеся тучи. Сохо отвлекается, засматриваясь на дождевые облака, выглядывающие из-за соседнего дома, и пропускает мяч. Испуганный вскрик футболиста, "слава богу, что не в голову" в мыслях и раскат грома. Слишком много всего и сразу. — Эй! – Хванун подбегает к чуть-не-пострадавшему и внимательно оглядывает с ног до головы. – Всё в порядке? – рассеянный кивок. – Фух, хорошо. Пошли мяч искать. Этот ненавистный Сохо резиновый шар перелетел не только вратаря, но и ворота, и мог оказаться где угодно. Они обходят поле несколько раз по кругу, в это же время начинает накрапывать, и Ли мысленно застреливается. Неважно, что это Хванун, неважно, что ему скоро выпускаться, надо было оттолкнуть его и уйти домой – плевал он на все эти памятные моменты. Засохшие пятна от травы на футболке, грязь на кроссах, портфель мокрый да и всё остальное тоже – хуже быть не может. Но почему-то где-то на дне души плещется спокойствие, диссонирующее с раздражённым лицом и колотящимся от злости и любви сердцем. — Нашёл! – кричит Ё в пяти метрах от Сохо, где строительный ров никак не могут закопать. – Он в яму упал. Ли осторожно, перепрыгивая по небольшим земляным островкам среди луж, добирается до Хвануна, который наклонился, опершись на колени, и разглядывал масштабы проблемы. Сейчас не время, конечно, но взгляд цепляется за вымокшую футболку, привлекательно облепившую мускулистую спину спортсмена, и Сохо дико неловко, до неприятно разливающегося внутри тепла и покрасневшего лица. — Как думаешь, лучше самому слазить вниз или... – Ё резко выпрямляется, сталкиваясь нос к носу с алым Ли, и чуть запинается, – лучше палкой? Положение максимально невыгодное, Сохо смущается только больше, не знает, куда себя деть или как увеличить расстояние между ними, а Хвануну, кажется, всё равно. Он усмехается, глядит так всезнающе, снисходительно, как на ребёнка, до скрипа зубов раздражающе. Целует. В уголок губ только, но этого достаточно, чтобы Сохо оцепенел, пару раз моргнул и позорно сбежал, оставляя Ё стоять под ливнем, как в сопливой драме.***
Сохо плачет много и долго на выпускном Хвануна, но подойти не решается. Боится, что это всё было шуткой, боится стать посмешищем, боится показаться трусом или просто каким-то странным. Жалеет, жутко жалеет, что не обладает достаточной храбростью, чтобы попытать удачу и, возможно, стать счастливее. Гонхи сочувствующе сжимает его плечо, прижимая к себе сбоку, и надеется, что Хванун не останется болезненным клеймом-напоминанием на сердце друга.Эту весну Сохо запомнит надолго.