Условно безусловно

Нандор слышит, что кто то тяжело шагает по лестнице, вдруг хлопает дверь. Честно, смело, неприлично прямо. — Я люблю тебя пятнадцать лет. — Фраза которая выбивает почву из-под ног. Нандор приоткрыв рот смотрит на взъерошенного Гильермо и едва может вздохнуть. — Почему ты в крови? — Единственное, что выпадает с губ Нандора не в силах осознать происходящее. Гильермо мягко стирает остатки крови с губ рукавом белой рубашки в ярко красных пятнах. — Я вампир. — Его лёгкая улыбка теперь была украшена двумя белыми клыками, на немного открытой груди виден ожог от распятия, он явно забыл снять его во время обращения. — О, мой мальчик. — Нандор вдруг встаёт и обнимает Гильермо спереди, непривычно ласковое обращение и то, что буквально только что сказал Гильермо тревожно застывает над ними в этом теплом объятии. Нандор отстраняется и сверху вниз рассматривает зубы чуть приподняв губу Гильермо. Так чертовски странно, Нандор будто просто оценивающе смотрел на что то само разумеющееся. Он всё-таки переспрашивает. — Так… Тебя обратили, а ещё… Гильермо не сможет такое повторить, так что срывает с губ этот немой вопрос. — Ты сам всё слышал. Прости, наверное, теперь мне стоит уехать. Нандор крепко сжал ладонь Гильермо. — Ты всё ещё мой шафер. Наверное, это последнее, что ожидал услышать Гильермо. — Не думаю, что это так… — Ноги были ватными и хотелось поскорее отмыться от этого позора, в голове застрял вопрос «чего я ждал?». Вдруг Нандор поднёс мягкую руку Гильермо к своему рту и мягко лизнул подушечку его пальца. Так делала Надя, когда после долгой разлуки встречала Лазло и почему то Нандор в этом жесте всегда видел большую сокральность и любовь. — Что ты делаешь? — Кхм… — Нандор тяжело выходнул стараясь ради приличия смотреть в глаза. — Ты не можешь так просто уволиться и уйти. — Я вот стою вроде. — Если бы съёмочная группа была рядом, Гильермо бы наверняка многозначительно посмотрел бы в камеру и поджал губы. Так мог ответить только Нандор. — Останься в доме до завтра… Я… — Нандор отошёл будто ошпарился. — Мне нужно в гроб! Не сгори в первый же день на солнце! Нандор спешно спустился по лестнице оставив Гильермо в растерянности рядом с небрежно брошенной книгой. Гильермо сёл в кресло и впервые в жизни захотел закурить. Крышка гроба тяжело и громко закрылась, Нандор лежал в родной темноте и чувствовал себя трусом. Не может такого быть, странный сон, наверное, сейчас он проснётся, но ничего не происходило. Теперь Гильермо вампир, он любит его и Боже, как обидно, что его укусил не Нандор. Кто то совершенно чужой, кого он, наверняка, знал совсем недолго. Незнакомец впился в его нежную шею и лишил человеческого сердца. Думал ли он когда нибудь о Гильермо в таком ключе? Да, но каждый раз это было кто то глупо. Иногда они мило сидели вдвоем в гостиной на одном диване и Нандор, почему то, хотел его поцеловать, был будто красивый момент для этого, всё вокруг мерцало от неспокойного пламяни свечей. Сейчас нужно медленно приблизиться к его лицу и чуть царапая клыками его мягкие губы, целовать. В любой другой ситуации, с кем угодно, Нандор бы сразу же это сделал, но Гильермо другой. Он не пах девственником, но целовать его всегда было ни к месту, он вечно немного невротично убирался, напяливал на себя практически одинаковые скучные свитера, в Гильермо будто не было ни капельки секса, страсти к чему то, кроме желания по скорее стать упырем. И наверняка, сбежать из этого противного ему дома. В те редкие моменты, когда Гильермо вдруг вспыхивал, например, когда появился Фредди, когда вдруг доставал откуда то красивые рубашки и яркие украшения, Нандор мог поклясться, что влюблялся взглядом, но Гильермо сразу убегал куда то, с кем то. Искренний интерес к Нандору у него проявлялся только тогда, когда тот обещал его обратить. Конечно, Гильермо был хорошим фамильяром и другом в тяжёлые моменты, но всегда немного чопорным. И Нандор даже не мог предположить, что Гильермо тихо воздыхает, жмётся в постели, прикрывает глаза от любви, безответной, долгой, тайной. Нужно поговорить с ним, сказать Гильермо правду, которую он заслужил за пятнадцать лет верной службы. Нандор пока сам не понимает, что это за такая правда, он любит Гильермо, который с ним дерётся, любит Гильермо, который вдруг нарядился в D&G, любит, по своему, даже Гильермо в дурацком свитере под лестницей. Но Гильермо, который постоянно просит и вызывает чувство вины, когда вдруг ведёт себя чертовски жалко, раздражает его. Наверное, любить нужно безусловно, но Нандор так не умеет, каким бы наивным он иногда ни был. Не важно, на конечный вопрос любит ли он Гильермо, Нандор точно ответит «да», пусть сейчас в нём нет никакой уверенности, что этот роман не станет очередным стыдным и глупым воспоминанием из вечной жизни. Затаив дыхание он открывает гроб и понимает, что пролежал так до рассвета, к счастью, окна хорошо заклеены. Ждать пока стемнеет он боялся, вдруг Гильермо, наконец вспыхнувший снова исчезнет. Медленно, словно из засады он спустился вниз и заглянул под лестницу. Шторы закрыты, скорее всего Гильермо там. — Гизмо? — Нандор слегка отодвинул штору и увидел Гильермо в домашней мечке, наверняка он только что вышел из душа и пялил в телефон. Гильермо сразу отвлёкся и внимательно посмотрел на Нандора. — Да. Нандор сел на кровать рядом с ним. — Милый Гильермо. — Сказал он, почти торжественным, но тихим тоном. —Ты правда любишь меня? Гильермо потупил взгляд об пол. — Да, я люблю тебя. — Его вдруг стало подташнивать от волнения и он побледнел ещё сильнее, чем положено вампиру. Нандор немного двинулся к нему. — Почему ты не признавался мне? — Почему ты просто не можешь мне ответить? Нандор прикусил губу. — Я тоже тебя люблю. Гильермо промолчал. — Почему ты не рад? Почему ты никогда не выглядел влюблённым рядом со мной? — Нандора смущало молчание. — Я… Моим нервам конец, прости, ты оставил меня на пять часов в этом ужасном ожидании… — Извини. Гильермо немного пришёл в себя, но не понимал, как теперь ему быть, как себя вести и может ли он сейчас вдруг поцеловать его? Нандор вдруг горячо обнял торс полулежащего Гильермо. — Как хорошо, что ты теперь вампир. • • • Пробудить давно забытую радость ночи и показать её Гильермо! — Давай! Мышь! — Крикнул Нандор и обратился. Затем Гильермо, восторженно. — Мышь! Гильермо очень нравилось обращаться. В нос сразу ударяли яркие запахи сладкой крови, дорожного бензина и человеческой еды. В облике мыши он чувствовал себя особенно диким и свободным. Потихоньку Гильермо пытался догнать Нандора, поднимаясь всё выше и выше. К счастью, дома он уже немного пробовал летать. Так высоко он был разве что на самолёте, адреналин немного туманил голову. Наконец, Нандор обратился в человека на одной из крыш и Гильермо развоплотился рядом немного повиснув на его плече и праздно хихикая. Такой раскрасневшийся и восторженный он каждый раз вызвал в Нандоре резкую тягу к нежности. Мягкий поцелую украсил лоб Гильермо и он тихонько сказал. — Никогда не взлетал так высоко. — Разве? Зачем и к чему это сказал Нандор Гильермо не понял и решил оставить это недосказанным. — Зачем мы тут? Внизу шумела оживлённая улица, выходные, люди полу пьяной гурьбой шатались у баров. — В следущий раз мы попробуем девственников, а сейчас, пьяная кровь! — Мы напьёмся? — В последний раз сильно Гильермо напивался в колледже, если не считать пол бутылочки вина в тяжёлые дни. — И наедимся за одно. За мной. — Нандор спрыгнул в подворотню, Гильермо мягко посмотрел в низ и решив не рисковать, слетел мышью. — Где мы будем их?.. Гильермо не убивал людей ещё ни разу, был голоден и весел. Было так приятно, что Нандор вызвался пойти с ним на первую настоящую охоту. — Нужно просто дождаться, когда кто нибудь зайдёт в переулок, только не будь трусом и сразу кусай в шею, ты очень сильный. Нандор не успел охнуть, как вдруг Гильермо метнулся в сторону и уже вгрызся в шею молодой девушки. Он может поклясться на чем угодно, но в этот момент он точно понимал, что влюблён в этого вампира. Его милый и нежный Гильермо может вот так просто взять и без колебаний загрызть. Нандор сразу прикинул, как бы звучало Нандор и Гильермо Безжалостные. Может быть, он хорошо знал Гильермо человека, но каким он стал вампиром, было немного удивительно. В нём открылось, будто, больше инстинктивной свободы и чувства. — Лиззи! Нандор услышал сзади чей то голос и понял, что вот и его завтрак. Он повалил парня рядом с немного звереющим Гильермо и они оба отняли жизнь у парочки примерно одновременно. Гильермо отпрянул от трупа весь в крови и засмеялся, возможно, с нервной ноткой. — О, черт! Я только что выпил кровь человека! Нандор усмехнулся с ним. — Теперь ты один из нас. Это торкнуло что то в сердце Гильермо и он немного засмущался. Нандор вдруг сблизился с ним и быстро, но достаточно глубоко поцеловал. Кто то из них должен был это начать, и Нандор решил, что Гильермо уже и так сделал чертовски много первых шагов. Гильермо его не отпустил и уже на уходящий поцелуй снова впился в губы. Ох, как он хотел, что бы хотя бы одно Божье творение испытало то, что он чувствовал. Какими сладкими и желанными были губы Нандора, какой вкусной была кровь, и как же удовольствие мягкой пульсацией отдавало ему куда то под лопатки и в низ живота. Как он хотел большего. Они оторвались друг от друга. — Просто хотел попробовать, что ты ел. — Взаимно, я просто долго пытался распробовать. — Вкусно? — Хорошее свидание. — Ты что, научился флиртовать? Гильермо улыбнулся. — У меня было вкуснее.