Yule Ball

— Почему я даже не сомневался, что это будешь ты? — еще до того как стало известно кто станет победителем этой сомнительной затеи директора, Гарри уже знал, чье имя он услышит. То, как Риддл ухмыльнулся опуская пергамент в шкатулку, не оставляло сомнений, что паршивец нашел способ обернуть всю ситуацию в свою пользу. — Вы тоже верите в судьбу, профессор? — в глазах юноши блеснули смешинки, он прекрасно знал о том, что Гарри было известно, что это не простое совпадение. — Уверен, судьба здесь не причем, — Гарри нахмурился, откровенная наглость Риддла раздражала. — Как хорошо, что мы друг друга понимаем, — слизеринец выжидающе протянул ему руку и, как только Гарри нехотя принял ее, резко притянул его к себе, опуская вторую руку ему на талию. Его лицо озарила победная улыбка, буквально все в нем излучало самодовольство и уверенность в себе. Риддл был неисправим. Про себя Гарри мстительно усмехнулся. Он еще заставит его пожалеть о своем недальновидном решении подтасовать результаты этого глупого конкурса. В конце концов Гарри так и не научился танцевать, так что ему даже не придется притворяться, что он случайно отдавил Риддлу ноги. Идея провести этот дурацкий розыгрыш первого танца с каждым из учителей, конечно же, принадлежала директору. Эта мысль заметно развеселила Гарри — было ли создание сомнительных идей обязательным пунктом при утверждении кандидатуры на пост директора? Это бы многое объясняло. Диппет конечно не был настолько экстравагантной личностью как Дамблдор, но в такие моменты как сейчас Гарри становилось понятно, откуда старый директор черпал свое вдохновение в свое время. Это был уже третий по счету Святочный бал во времени, в котором он оказался не по своей воле, но Гарри все еще не мог до конца привыкнуть к тому, насколько все здесь отличается от Хогвартса его времени, взять хотя бы балы. Их проводили каждый год, а посещение было обязательным для всех преподавателей. Не то, чтобы Гарри был против, как раз таки наоборот, это добавляло какой-то особенной новогодней атмосферы перед долгожданными праздниками, но когда директор предлагал очередную нелепую идею как эта, он начинал отчаянно скучать по скромным Рождественским ужинам без пышных нарядов и лоска. Шансы вернуться домой были настолько ничтожны, что Гарри уже давно оставил попытки активных поисков хоть какой-то информации о путешествиях во времени, все реже и реже возвращаясь в Запретную секцию. Но иногда тоска становилась особенно непреодолимой. Он безумно скучал по друзьям, ведь тут не было никого, с кем он мог бы поделиться тем, что его на самом деле беспокоит, да и просто поговорить без утаиваний своих секретов. Зато здесь был Риддл, который в последнее время стал просто невыносим. — Как вам наш первый танец, профессор? — голос слизеринца вырвал Гарри из размышлений, возвращая в суровую реальность. Он скептически перевел взгляд на лицо Риддла, на губах которого играла лукавая улыбка. — Ты думаешь у нас когда-нибудь будет второй? — Я в этом уверен, — его улыбка стала еще шире, а лицо просто засветилось самодовольством. Гарри лишь хмыкнул, решив никак не комментировать его ответ. В конце концов если проблему игнорировать достаточно долго, она исчезнет сама собой. Очевидно у слизеринца были на это свои взгляды, потому что с каждым их кругом по залу его взгляд становился все пронзительнее и пронзительнее, настолько, что Гарри всерьез начал опасаться, что тот решил применить к нему легиллименцию. Проверив щиты и убедившись, что все в порядке, он хмуро спросил: — У меня что-то с лицом, Риддл? — Почему вы спрашиваете, сэр? — весело ответил брюнет, крутанув его вокруг себя. Гарри тихо выругался, посылая глазами молнии. — Пытаюсь понять почему ты все это время на меня пялишься, — процедил он сквозь зубы. — Я любуюсь вами, конечно. Сегодня вы особенно очаровательны, — слизеринец оценивающе прошелся по его фигуре глазами сверху вниз и обратно, оставшись, очевидно, довольным увиденным. Гарри аж задохнулся от такой наглости и, сбившись с ритма, споткнулся о свои ноги. В этот момент тот ловко придержал его за талию, не дав упасть. — Это уже переходит все границы, Риддл, — прошипел Гарри, — мне уже надоели эти игры. Выражение лица слизеринца резко потеряло все признаки веселья. — Так может хватит играть, профессор? Мы с вами оба знаем, чем это все закончится, так зачем сопротивляться? — он придвинулся так близко, что их щеки почти соприкасались, и сердце Гарри пропустило удар. В следующий момент он ощутил горячее дыхание возле самого уха, а Большой зал сжался только до них двоих. — Мы с вами созданы друг для друга, — последние слова Риддл прошептал так тихо, что Гарри невольно подался вперед, чтобы их расслышать и тут же залился румянцем. Слизеринец не впервые открыто говорил с ним об их ‘отношениях’, но каждый раз Гарри смущался такого откровенного флирта. Заметив его реакцию, Риддл еще крепче сжал руки на талии, словно заявляя на него свои права. Гарри тут же захотелось стереть с его лица эту самодовольную ухмылку. Он с мстительным смешком как следует наступил ему на ногу, стараясь отдавить его пальцы как можно сильнее. От неожиданности Риддл вскрикнул, а нахальное выражение лица быстро сменилось праведным гневом с нотками обиды. — Личное пространство, Риддл. Был рад вас с ним познакомить, — широко улыбнулся Гарри. Тот скривился, но все же отодвинулся на расстояние, которое можно было считать допустимым в приличном обществе. — В самом деле, грубость здесь совершенно неуместна, сэр. Я знаю, что вы получаете от этого такое же удовольствие, как и я. — Понятия не имею, откуда у тебя взялись подобные фантазии, — Гарри снова перевел взгляд на танцующие вокруг пары. Совсем рядом прокружили Слизнорт с какой-то семикурсницей. — Что вы, мои фантазии куда более красочные, уж поверьте. В них для вас отведена особая роль… — мечтательно протянул он. Гарри до боли сжал челюсти, чтобы не выругаться на весь зал. Вряд ли директор одобрил бы подобное представление. — Последний раз предупреждаю, Риддл, не выводи меня из себя. Иначе ты очень сильно пожалеешь, — он постарался вложить в свой голос как можно больше яда. — Что же вы сделаете, сэр? Назначите мне отработку? Они тоже довольно часто фигурируют в моих фантазиях, знаете ли… Гарри на секунду прикрыл глаза, пытаясь дышать ровно и не задушить проклятого Риддла в порыве бешенства. Он мысленно начал считать до десяти, но слизеринец не стал дожидаться его ответа, продолжив рассуждать вслух. — А впрочем, у меня есть идея получше. Я прекращу вас смущать, если вы так этого хотите, но за это вы сходите со мной в Хогсмид на этих выходных. Гарри не смог сдержать смеха. — Мы, кажется, это уже проходили. Я не пойду с тобой на свидание, ни в Хогсмид, ни куда-либо еще. — Это потому что я ваш студент? — его, казалось, совершенно не смутил отказ. Он, скорее наоборот, ожидал подобного ответа. — Это потому что ты — это ты, — ровно ответил Гарри. — Вы раните меня прямо в сердце. — Какое счастье, что у тебя его нет. Лицо Риддла приняло странное выражение, а на смену игривости пришел волчий оскал. — Вы так уверены в своей правоте, что даже не допускаете мысли о том, что можете ошибаться, не так ли? Что дает вам право говорить о том, чего вы не знаете? То, как вы играете на моих чувствах, говорит больше о вашем отсутствии сердца, чем о моем, — он прямо таки шипел, выплевывая эти слова. Гарри опешил. — Играю? Что, Мерлин подери, ты такое говоришь? Все, что я делал, это пытался донести до тебя, что твои попытки забраться ко мне в штаны ни к чему не приведут, но ты как будто меня не слышишь! — он был вне себя от наглости несправедливых обвинений. Риддл не имел на них никакого права. — Я всегда получаю то, что хочу, это только вопрос времени. И не нужно делать вид, что вам неприятно мое внимание. Ваше лицо и тело говорят об обратном, и хочу напомнить, вы не были против проводить время в моей компании по вечерам в своих личных комнатах, — рука, в которой лежала рука Гарри, больно сжалась. Он задохнулся. — Если бы я знал, что является твоей настоящей целью моей компании, то не пустил бы тебя и на порог, — понизив голос, прошипел он, опасаясь, чтобы их случайно не услышали. Если эта информация станет кому-то известна, у него точно появятся проблемы. — Но вы знали. Вам были нужны эти встречи так же, как и мне, не отрицайте. Во всех смыслах. Мы слишком с вами похожи, но вы почему-то боитесь это признать. Гарри покачал головой. — Ты неисправим. Не вижу смысла продолжать этот разговор. — Согласен, давайте просто насладимся моментом, — он сильнее прижал Гарри к себе и продолжил кружить их в такт музыке. Гарри же целенаправленно смотрел поверх его правого плеча, игнорируя пристальный взгляд и все слова, сказанные Риддлом, которые все еще раздавались эхом у него в голове. Может ли быть, что все, что говорит Риддл — правда? Может ли он действительно испытывать к нему такие сильные чувства? Конечно он давно заметил нездоровое внимание слизеринца, но всегда находил ему новые оправдания. Может ли быть, что Гарри просто не хотел замечать очевидного, ведь тогда ему пришлось бы признать неприглядную правду и о своем непонятном влечении к мальчишке? Нет, Риддл есть Риддл. Пусть Гарри уже многое изменил и тот вроде как не ставил себе сейчас цели выпускать василиска и захватывать мир, но он не мог до конца знать этого. Как и истинных причин нездорового интереса ученика к своему учителю. Вполне возможно, что Гарри сам того не замечая, угодил в так ловко расставленные сети коварного слизеринца. Ведь самому себе можно было не врать — его действительно влекло к своему врагу, хоть и бывшему, и порой больше всего хотелось плюнуть на все и поддаться этим красивым словам и сладким улыбкам. Но в такие моменты он заставлял себя вспоминать, кто перед ним и насколько опасна для него самого может быть минутная слабость. Нет, этого нельзя было допустить. Мелодия плавно сменилась, и Гарри поспешил разорвать объятия и сделать шаг назад. Прежде чем он успел покинуть танцпол, его запястье оказалось в крепкой мертвой хватке. Не отрывая горящего взгляда от его глаз, Риддл поднес его руку к губам и прижался к тыльной стороне его ладони губами. Как и в прошлый раз для Гарри окружающий мир сузился до них двоих. Очнувшись через несколько секунд, он с силой отдернул руку, словно обжегшись о раскаленное железо. На лице темноволосого старосты отобразилась победная улыбка. — Спасибо за танец, профессор. Надеюсь, вы получили такое же удовольствие, как и я. Гарри ничего не ответил. Он развернулся и отправился прочь к столу преподавателей, где-то там профессор Бири говорил, было хорошее вино. *** — Гарри, мальчик мой, как проходит твой вечер? — Профессор Слизнорт, — он кивнул в знак приветствия, — я оценил вашу винную коллекцию, должен признать, вот это, — он покрутил золотистую жидкость в бокале и та заиграла янтарными искрами, — мое самое любимое. — Да у вас неплохой вкус, мой мальчик! Эту бутылку мне передала дражайшая подруга — бывший Президент Магического Конгресса Управления Франции. Моя ученица между прочим, — на последних словах он расправил плечи, приосаниваясь, — Шато д’Икем урожая 1874 года — одно из лучших украшений моей коллекции! Было удивительно, что Слизнорт мог по своей воле расстаться с таким, по всей видимости, дорогим подарком, но Гарри пришел к выводу, что любовь профессора к хвастовству в этот раз пересилила любовь к такому ценному приобретению. Юноша сделал еще один маленький глоток, наслаждаясь перекатами ноток дыни и марципана на языке. Да, он еще никогда не пробовал ничего подобного, это был и в самом деле стоящий напиток. — Ваша подруга знает толк в винах, Гораций. Оно поистине волшебно, — он склонил голову в знак признания. Лицо профессора Зельеварения засияло неприкрытой гордостью. — Полностью с вами согласен, мой дорогой. Я никогда не ошибаюсь в талантливых людях. Сегодня на балу, например, присутствуют несколько высокопоставленных человек из Министерства, все они — члены клуба Слизней, — еще чуть-чуть и он, казалось, лопнет от раздутого чувства собственной важности. Гарри перевел взгляд на группу незнакомых людей из пяти человек в дорогих мантиях недалеко от преподавательского стола, которые о чем-то между собой переговаривались. Он подавил в себе желание закатить глаза. Теперь причина такой неслыханной щедрости касательно драгоценной винной коллекции зельевара прояснилась. Такой человек, как Слизнорт ни за что не упустил бы возможности похвастаться своими влиятельными связями перед важными персонами. Тем временем профессор продолжил. — Конечно, вы, Гарри, несомненно стали бы украшением моего клуба, если бы учились в Хогвартсе. Как жаль, что наши с вами пути пересеклись только сейчас, — он покачал головой, — мне нечасто попадаются настолько выдающиеся бриллианты. Так его еще не называли, с иронией подумал Гарри. — Что вы, Гораций, вы мне льстите. — Отнюдь! Вы произвели настоящий фурор с момента вашего появления в Хогвартсе, а прошло уже почти три года, прошу заметить. Ваши достижения в Защите от Темных Искусств впечатляют! Неудивительно, что юный Том так ищет вашего расположения, — в голосе Слизнорта прозвучали нотки зависти. Услышав последнюю фразу, Гарри чуть не подавился вином. — Могу я узнать, почему вы так решили, профессор? — Ну как же! Он выбрал именно ваш курс для дипломной работы, сколько бы я ни пытался его убедить, что Зельеварение будет гораздо более перспективным направлением в его дальнейшей карьере, — он расстроено покачал головой, — Не поймите меня неправильно, мой мальчик, но возможности в развитии такого тонкого искусства как Зельеделие не ограничиваются одним маханием палочкой. Юный Том, несомненно, является жемчужиной моего клуба и все же из всех учителей он почему-то выделяет именно вас. — Слизнорт ткнул в него пальцем, а в голосе можно было различить легкую обиду, — даже сегодня он танцевал с вами на торжественном открытии. Вы, мой дорогой, доставляете мне много хлопот, — в шутку добавил он. Если бы Гарри не знал Слизнорта лучше, он бы подумал, что тот ему угрожает. Хотя кто знает на что способен человек, настолько одержимый коллекционированием редких талантов, у которого уводят из под носа самое драгоценное приобретение. В голове внезапно созрел план, как отомстить Риддлу за все его домогательства, включая сегодняшний вечер. — О, вы ошибаетесь, Гораций. Когда мы танцевали, Том неоднократно заявлял, что хотел танцевать на открытии именно с вами, но решил, что это будет неуместно, так как я являюсь его научным руководителем. Боюсь, тут я вам не конкурент, вы у Тома однозначно самый любимый профессор, — он постарался изобразить на лице как можно больше печали и, судя по воспрянувшему выражению лица Слизнорта, который прямо таки расцвел у него на глазах, его речь произвела именно тот эффект, на который он рассчитывал. — Что вы, что вы, Гарри, не стоит расстраиваться, на вашем веку еще встретятся ученики, которые оценят вас по достоинству, — он по наставнически похлопал его по плечу, как бы утешая, и тут же заговорщицки наклонился к нему ближе, — что ж, в таком случае я почту за честь предоставить дополнительный танец студенту, который так высоко меня ценит. Он несомненно далеко пойдет! На этом он радостно развернулся и чуть ли не пританцовывая отправился в направлении группки семикурсников, среди которых безошибочно можно было выделить высокую стройную фигуру темноволосого слизеринца. Гарри не смог сдержать смеха в предвкушении реакции Риддла. Настроение взлетело до небес и ничего не ощущалось так хорошо, как чувство сладкой мести. О, этот вечер превзошел все его самые высокие ожидания. Он с удовольствием пригубил благородный напиток, наслаждаясь разворачивающимся представлением на другой стороне зала. Посмеиваясь про себя, Гарри наблюдал как Риддл поворачивается к Слизнорту и с учтивой улыбкой выслушивает, что тот ему говорит. Он мог отчетливо видеть момент, как его глаза расширились от удивления и как темноволосый слизеринец пытается сдержать лицо. Несомненно, Слизнорт был полезным ресурсом для заведения влиятельных знакомств и он не мог позволить себе неуважительного отношения к нему. Гарри прекрасно все просчитал. Улыбка, все это время игравшая на его лице, стала еще шире. Он видел, как Риддл, выслушав важную речь профессора Зельеварения, кинул быстрый убийственный взгляд в сторону, где стоял Гарри, на секунду поджал губы и тут же расплылся в одной из самых очаровательных улыбок из своего арсенала, протягивая руку Слизнорту в приглашающем жесте. Тот сразу же увлек его в поток вальсирующих пар. Гарри заполнило чувство чистого детского веселья, он и не помнил, когда испытывал его последний раз. Улыбка не хотела покидать его лица так долго, что скулы уже начало сводить от боли. — Это было поистине виртуозно, — послышался рядом знакомый голос. — Профессор, — Гарри развернулся, чтобы встретиться взглядом с голубыми глазами, в которых танцевали смешинки. — Могу я поинтересоваться, чем мистер Риддл заслужил вашу немилость? — Немилость? — Гарри наигранно округлил глаза, — что вы, сэр, я оказал мистеру Риддлу большую услугу. В конце концов, профессор Слизнорт обладает влиятельными друзьями, Том должен быть мне благодарен за предоставленную возможность наладить новые связи. — Вы очень добры, Гарри, — Дамблдор уже не скрывал своего веселья, и Гарри в ответ ему широко улыбнулся. — Мне часто это говорят, профессор. Он перевел взгляд на пестрые фигуры, плавно вращающиеся в такт музыке, но Риддла со Слизнортом не было видно — людей на танцполе заметно прибавилось. — В таком случае я бы и вам посоветовал не терять случая завести полезные знакомства, мой мальчик, — Дамблдор кивнул в сторону группы министерских чиновников, о которых раньше говорил Слизнорт. — Мистер Барнсбери занимает не последнюю должность в Отделе Тайн, а как вы знаете, там находится огромная библиотека с редчайшими рукописями на самые разные темы, включая и те, что могут особенно вас заинтересовать, — его глаза загадочно блеснули, и он, не дожидаясь ответа Гарри, уплыл к столику с закусками, напевая под нос какую-то странную мелодию. Мистер Барнсбери, насколько Гарри мог догадаться, был седоволосым рослым волшебником лет пятидесяти средней комплекции. Сейчас он стоял в компании двоих более молодых людей, один из которых был не намного старше самого Гарри. Поразмышляв о словах Дамблдора, он решил, что подобной возможности, как эта, действительно может и не представиться, и натянув на лицо самую располагающую улыбку, на которую только был способен, он решительно направился в их сторону. — Джентельмены, — он кивнул в знак приветствия, привлекая к себе внимание чиновников, — наслаждаетесь вечером? Трое мужчин повернулись, с интересом рассматривая подошедшего. — Ностальгируем, — с готовностью отозвался самый молодой из них. Это был черноволосый маг примерно одного с Гарри роста с темными глазами. Он тут же спохватился, протягивая руку, — Аврор Эйнсли, Майкл Эйнсли. Гарри с готовностью принял протянутую руку. — Гарри Поттер, профессор Защиты. — Поттер? Весьма наслышаны, — с энтузиазмом воскликнул Эйнсли, а его спутники сдержано кивнули, — мой младший брат только и говорит об уроках ЗОТИ и как его профессор заткнет за пояс любого аврора, включая меня самого, — он засмеялся, оценивающе оглядывая Гарри. — Что ж, в таком случае я просто не имею права ударить в грязь лицом, подобная оценка от моих учеников многое для меня значит, — Гарри склонил голову в уважительном жесте. — Несомненно! Возможно, мы могли бы как-нибудь устроить дружеский спарринг, что вы об этом думаете, мистер Поттер? — Я думаю, что это замечательная идея, — единственным достойным противником для дуэлей у Гарри был Риддл, но и с ним он старался быть осторожным из-за особенной связи их палочек. — Прекрасно! — Эйнсли перевел взгляд на старших мужчин, — это мои друзья — мистер Кейвуд и мистер Барнсбери. Те кивнули, по очереди протягивая руки для рукопожатия. — Очень приятно, господа. Что привело вас к нам сегодня, если не секрет? — Гарри никогда не был хорош в светских беседах, но он пытался. — Мы тут по приглашению директора, но не задержимся надолго, — сдержанно ответил Барнсбери. — Понимаю, должно быть, у вас много дел в Министерстве перед праздниками? — Точнее и не скажешь, — подал голос мужчина по имени Кейвуд. — Так чем вы занимаетесь помимо преподавания, мистер Поттер? — Я люблю квиддич, полеты помогают привести мысли в порядок. Но сейчас в основном я занимаюсь своим исследовательским проектом, который, надеюсь, произведет прорыв в научных кругах, — он намеренно опустил, что именно является предметом его изучения и, как и ожидал, все три пары глаз посмотрели на него уже с нескрываемым интересом. Следующий вопрос не заставил себя ждать. — В какой области заключается ваше исследование? — Временные петли и парадоксы, — как можно нейтральнее ответил Гарри. Все трое воззрились на него в искреннем удивлении. — Довольно необычная тема для преподавателя Защиты, — протянул мужчина, чью профессию он так и не узнал. — Мои интересы не ограничиваются только Защитой от Темных Искусств, мистер Кейвуд, — ответил Гарри со снисходительной улыбкой. — Понимаю, понимаю, весьма похвально, молодой человек, — ответил вместо него Барнсбери. — Приятно видеть молодые умы стремящиеся к развитию магического сообщества. Очень жаль, что в наше время молодежь больше интересует всякая дребедень, нежели наука. Вы далеко пойдете, мистер Поттер. — Благодарю, мистер Барнсбери. Я польщен, но, боюсь, я пока что не могу сказать, когда смогу представить свою работу в научных кругах. Видите ли, библиотека Хогвартса, а также общие архивы в Министерстве довольно ограничены и, что греха таить, немного устарели. Но я делаю все, что в моих силах и даже больше, — он грустно улыбнулся, разводя руками. — Не могу с вами не согласиться, мистер Поттер. Я пытаюсь добиться революции в сфере образования вот уже добрый десяток лет, но бюрократическая система слишком укоренилась в нашем обществе. Будьте уверены, если вам будет необходим доступ в более закрытые архивы, я буду рад помочь. Уверен, вы найдете намного больше полезной информации для своего проекта, чем можете себе представить, на нижних этажах Министерства, — в его голосе послышалась гордость с легкими нотками хвастовства. Сердце Гарри радостно ускорило ход в предвкушении от услышанного. Он и подумать не мог, что все может быть настолько просто. Возможно, Слизнорт и не был дураком так сильно заботясь о важных связях? — Вы невероятно добры, мистер Барнсбери. Я с радостью приму ваше предложение, — учтиво отозвался Гарри. — Вот и замечательно, — кивнул тот, — не забудьте прислать мне приглашение на презентацию вашего исследовательского проекта, мистер Поттер. — Непременно, сэр. Они обменялись рукопожатиями как при успешно заключенной сделке. — Это все, конечно, интересно, но как насчет немного развеяться? Не окажите ли мне честь в танце, мистер Поттер? — встрял Эйнсли, который, очевидно, успел заскучать от разговоров о науке. Что ни говори, а авроры редко отличались любовью к различного вида доктринам. — Должен вас предупредить, из меня ужасный танцор, мистер Эйнсли. — Не переживайте, Гарри, моего опыта хватит на нас двоих. И зовите меня Майкл, я не намного старше вас. Солнечно улыбнувшись, он протянул руку и увлек его на танцпол. *** — Так какому виду дуэли вы все-таки отдаете предпочтение, Гарри? Они стояли на балконе, вдыхая свежий вечерний воздух. После танца в душном зале необходимость в нем резко возросла. — Я больше отношу себя к приверженцам нестандартного вида ведения боя. На приподнятую бровь, он пояснил. — Дуэльная этика — несомненно красива и прекрасно смотрится при демонстрации, но с реальностью она не имеет ничего общего. Там, в настоящем бою, хороши все средства, включая и так нелюбимый многими чистокровными волшебниками рукопашный бой. — Туше, Гарри. Вы продолжаете меня удивлять все больше и больше. Вам доводилось бывать в настоящем бою? — брови мужчины взлетели к кудрявой челке, и он немного подался вперед. Гарри сделал аккуратный шаг назад, сохраняя дистанцию. — Скажем так, это привело меня туда, где я есть сейчас, — он не соврал, но и не сказал правды. Эйнсли был волен трактовать его слова, как ему заблагорассудится. — Как интересно, вы продолжаете меня интриговать. Вы полны загадок, Гарри… — протянул он, расплываясь в улыбке. — Действительно, — неожиданно раздался холодный голос со стороны входа в зал. Они резко обернулись. На пороге стоял Риддл, а на его лице застыла ничего не выражающая маска. Если бы Гарри хорошо его не знал, он бы подумал, что тот совершенно спокоен. Но они были знакомы не первый день, чтобы Гарри мог так легко обмануться нарочитым спокойствием слизеринца. Вся его поза от неестественно ровной спины до слегка подрагивающих кончиков пальцев говорила о том, что Риддл находится на грани бешенства. В его глазах застыл лед, а уголки губ были изогнуты в подобии кривой улыбки. — Наш профессор вообще сплошная загадка, — взгляд Риддла не покидал лица Гарри. Поттер шумно выдохнул. В нем поднимались противоречивые чувства, которые ему совсем не нравились. Риддл бесцеремонно вторгся в не касающийся его разговор, и Гарри не должен был чувствовать ничего, кроме раздражения. Тогда почему он чувствовал себя виноватым как будто его застукали за чем-то неприглядным? Даже если бы они с Эйнсли тут целовались, о чем конечно же и речи не могло быть, он ничего не должен был Риддлу, и чем он тут занимался, было не его дело. Откуда тогда взялось чувство, словно он по меньшей мере был замечен за изменой? Он покачал головой. — Риддл. Что ты здесь забыл? — Вышел подышать воздухом, сэр. Надеюсь, это не запрещено? — его рот изогнулся в хищном оскале, а острый взгляд угрожал прожечь в Гарри дыру. Эйнсли растеряно переводил взгляд с одного на другого, но его присутствия, казалось, никто не замечал. Он прокашлялся, привлекая внимание. — Вы немного не вовремя, молодой человек, вы можете выбрать любой другой балкон, — он указал на пустующие вдалеке балконы, но Риддл даже не повернул головы в их сторону. — Что вы, этот — мой любимый, — он сделал особое ударение на слове ‘этот’, от чего у Гарри быстрее забилось сердце. — Хм, что ж, тогда если вы не против, мы продолжим беседу с вашим профессором, — Гарри на секунду прикрыл глаза. То, как дернулась рука Риддла к палочке, говорило о том, что тот находится на последней стадии бешенства. — Конечно, — складно пропел он, — продолжайте. Как вас зовут, кстати? — Майкл Эйнсли, заместитель главы Аврората, — с нажимом представился мужчина, очевидно считая, что его высокая должность отпугнет наглого подростка. Но на Риддла его слова произвели обратный эффект. В его глазах зажегся опасный огонек. — Аврор Эйнсли, — протянул он, — довольно опасная работа… не боитесь, что однажды что-то пойдет не так? — он говорил медленно, даже скучающе, плавно растягивая слова, но даже самому наивному человеку было бы понятно, что в его голосе звучала самая настоящая неприкрытая угроза. Эйнсли задохнулся в возмущении и беспомощно перевел взгляд на Гарри. — Мистер Поттер, у вас все студенты не обучены манерам или это касается только избранных? — Боюсь, обучение манерам не входит в список программы седьмого курса по Защите от Темных Искусств, мистер Эйнсли. Тот что-то неоднозначно промычал, всматриваясь в прозрачное стекло балконной двери, которая вела в зал. — Что ж, я пожалуй пойду пообщаюсь с профессором Слизнортом, — он повернулся к Гарри, — буду ждать возможности увидеть вас в бою, мистер Поттер. Я пришлю сову. Не говоря больше ни слова, он быстро вышел за дверь. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь криком ночных птиц со стороны Запретного леса и приглушенной музыки из Большого зала. Гарри повернулся лицом к перилам и облокотился на них локтями, всматриваясь в ночное небо. — И что это было? — спокойно произнес он. — А на что это было похоже? Или вы думаете, я просто так буду стоять и смотреть, как вы флиртуете с каким-то там аврором? — голос Риддла сочился ядом. — Что ты несешь? Я с ним не флиртовал, — Гарри опешил от подобных обвинений. Но тут же выругался на себя за то, что вообще стоит и оправдывается перед слизеринцем. — Вы может и нет, но его намерения даже слепой бы заметил. Он чуть из мантии не выпрыгивал, обхаживая вас, — его глаза опасно сузились. Гарри устало потер переносицу. — Ты говоришь какой-то бред, мы разговаривали о работе. Риддл закатил глаза, словно Гарри сказал какую-то глупость. — Конечно, и танцевать он вас позвал, чтобы работу обсудить, и на пустой балкон тоже за этим пригласил, — в его голосе звенел сарказм. Гарри задохнулся в возмущении. — Не стоит всех судить по себе, Риддл, — Гарри сделал шаг ему навстречу, зло прищурившись. Поведение Риддла начинало бесить все больше и больше. — Да что вы говорите, профессор, — вкрадчиво проговорил он, делая тоже маленький шаг навстречу. Теперь они стояли совсем близко друг к другу, и слизеринец возвышался над Гарри высокой статуей. Было несправедливо, что, будучи младше Гарри, Риддл все равно был выше его на целую голову. — Что же именно я, по вашему, сужу по себе? Гарри закатил глаза. — Не все хотят забраться ко мне в штаны. — Да неужели? Именно поэтому он пригласил вас на свидание? — насмешливо протянул он. — Что ты несешь? Мы договорились о дружеской дуэли! — Я повторюсь. Именно поэтому он пригласил вас на свидание? Гарри в раздражении фыркнул и покачал головой. — Ты неисправим. На лице Риддла играли желваки. — Если он еще хоть раз заговорит с вами, я позабочусь о том, чтобы его собирали по кусочкам после следующего задания, — спокойно произнес он. Гарри вытаращился на него в ужасе. Почему-то он отчетливо осознал, что Риддл не блефует. Он, как никто другой знал, на что тот был способен. После долгой паузы, слизеринец продолжил. — Конечно, я говорю образно, — наигранно легко отозвался он, но его тон отчетливо давал понять, что ничего образного в его словах не было. — Но вы же сами понимаете, несчастные случаи происходят со всеми… Это стало последней каплей. — Хватит, — Гарри больно ткнул его пальцем грудь, — ты перешел уже все границы. Ведешь себя так, будто я твоя собственность или как будто мы состоим в каких-либо отношениях. Ты не имеешь права указывать, с кем мне общаться, а с кем нет! — под конец тирады Гарри аж трусило от злости. — Вы ошибаетесь, профессор, — он сделал еще один маленький шаг вперед, так, что Гарри оказался прижат к перилам балкона и положил руки по обе стороны от Гарри. Он оказался в ловушке. — Я вам это докажу. Словно в трансе, Гарри наблюдал, как Риддл медленно наклоняется, оказываясь непозволительно близко к его лицу. Он чувствовал себя как олень, испуганно застывший перед фарами маггловского автомобиля, не в силах даже моргнуть. В следующую секунду горячие губы накрыли его собственные в требовательном поцелуе. В нем не было ничего нежного. Рот Риддла безжалостно сминал любое сопротивление, подавляя любые попытки протеста и подчиняя себе его волю. Он резко прижал Гарри к себе, сжимая его тело в болезненной хватке. Словно очнувшись от оцепенения, Гарри сделал глубокий вдох и попытался вырваться из крепкого кольца рук. Риддл издал звук, подозрительно похожий на рычание и припечатал его к перилам, ограничив возможность к сопротивлению до минимума. Сквозь шок происходящего, Гарри отдаленно заметил, что слизеринец был непозволительно силен для своего возраста. Эта мысль быстро исчезла, как только Риддл углубил поцелуй, проталкивая язык ему в рот. Все происходящее было как во сне. Он больно схватил его за волосы, оттягивая голову назад и тем самым заставляя Гарри невольно приоткрыть рот. Риддл же только на это и рассчитывал. Поцелуй стал еще более ожесточенный, а от хватки на талии, Гарри был уверен, точно останутся синяки. Он должен был испытывать отвращение и злость от того, что слизеринец себе позволяет, но вместо этого Гарри ощутил только нарастающее возбуждение. Ощущения от прикосновений Риддла, от его требовательных губ кружили голову, и если бы он не был так крепко прижат к перилам балкона, Гарри не был уверен, что ноги бы его не подвели. Он и сам не заметил, как начал отвечать на поцелуй с не меньшей долей страсти. Когда Гарри прошелся руками по бокам Риддла сверху вниз, тот издал глухой стон и на секунду оторвался от его губ, чтобы впиться обезумевшим взглядом в его лицо. Обычно серые глаза стали полностью черными, а дыхание было настолько тяжелым, как будто он пробежал по меньшей мере милю. Гарри был уверен, что выглядит не лучше, потому что то, что Риддл увидел в его лице, заставило его накинуться на него с новой силой. Они целовались так, словно от этого зависела по меньшей мере их жизнь, вжимаясь в друг друга и доводя до предела. Гарри почувствовал, как ловкие длинные пальцы пробрались под его рубашку, а мантия уже давно была где-то на полу. Руки Риддла были горячие, он прошелся рукой по его рёбрам, задевая набухший сосок снова и снова. Гарри не выдержал и протяжно застонал, со всей силы прижимаясь бедрами к паху Риддла. Ответный громкий стон не заставил себя ждать. В этот момент для Гарри не существовало ничего, кроме них двоих. Это было какое-то безумие. Острые ногти оставляли ровные жгучие полосы на его коже, а поцелуи-укусы перешли на его шею, помечая, клеймя. Они оба были возбуждены до предела, он отчетливо чувствовал это сквозь тонкую ткань брюк, вжимаясь в него болезненной эрекцией. Всего этого было мало. Гарри потянулся к ширинке слизеринца, одним движением освобождая налитый кровью член, на секунду сжав его, он быстро проделал то же самое и со своей ширинкой. В следующую секунду он обхватил рукой оба их члена, отчего по телу прошел мощнейший разряд тока. Они оба громко застонали от затопивших их новых ощущений. Не теряя ни секунды, Гарри задал им новый ритм. Движения были рваными и быстрыми, из-за неудобного угла сложно было задать ровный темп, но ему было все равно. Потому что именно так было идеально, потому что Риддл плавился под его ладонью так же, как и сам Гарри, и они оба были уже на грани. Как только эта мысль сформировалась в расплавленном мозгу, Гарри почувствовал, что уже не может сдержать оргазм. Горячая струя ударила в ладонь, забрызгивая рубашки и низ живота. Риддл застонал и затрясся в ответном оргазме, изливаясь во влажную ладонь Гарри. Он уперся головой ему в плечо, горячо и рвано дыша. Следующие минуты они провели в попытках отдышаться. Мысли в голове напоминали кисель, а в теле царила такая пустота и легкость, как будто с него скинули целую тонну. Наконец, Риддл слегка отстранился, чтобы одним движением палочки очистить их обоих и поправить одежду. Он пристально посмотрел Гарри в глаза и довольно улыбнулся. — Теперь вы просто обязаны пойти со мной в Хогсмид, профессор. Гарри издал истерический смешок. — Что ж, думаю, ты меня убедил, — с легкой улыбкой протянул он. — Но только потому, что на каникулах в Хогсмиде никого не будет. — Конечно, — хитро улыбнулся слизеринец, — как пожелаете, сэр. Он наклонился и нежно прикоснулся губами к его щеке. — Я приду к вам сегодня ночью. — Я тебе не открою. — Меня не пугают трудности, — тихо прошептал он.